Март – месяц в истории России запоминающийся. На него приходится немало событий не просто примечательных, а знаковых, таких, что изменяют реальность и разворачивают историю. И события эти все больше невеселого свойства. Тут и убийство Павла Первого, коему нынче исполняется 210 лет, и отречение Николая Второго.

И первое событие месяца: убийство народовольцами 1 марта 1881 года (ст. ст.) императора Александра Второго, царя-освободителя. Год 2011, богатый на юбилейные даты, отмечает 130 лет цареубийства. После него, ощущали современники, уходит эпоха, переворачивается страница истории, а что будет дальше – страшно и загадывать.

Военное дело – одна из наиболее динамично развивающихся отраслей человеческой деятельности. Во всех странах его развитие тесно связано с изменениями, происходящими в государстве и обществе. Периодически по решению государственного руководства военные структуры подвергаются серьезному реформированию.

Военные реформы, в какой бы стране они не проводились, включают в себя комплекс мероприятий, проводимых по решению высших органов государственного управления, и направленных на коренное качественное и количественное изменение военной организации государства. Они проводятся в тесной связи с состоянием внешней и внутренней политики, экономики, науки, культуры, социальной и духовной сферы государства, тенденциями развития военного дела в сопредельных странах.

Толковый словарь Владимира Даля отмечает двойственную семантику русского слова лихой: «молодецкий, хватский, бойкий, проворный, щегольской, удалой, ухорский, смелый и решительный» и одновременно «злой, злобный, мстительный; лукавый» [1, с. 257]. В этом определении, как и в приводимых Далем примерах («лихой малый, лихие кони, лихой наездник; лихой человек, лихое дело, лихая сторона»), положительные характеристики тесно переплетаются с отрицательными, и возникает некое единство, которое трудно разделить. Лихость-удаль и лихость-злодейство составляют как бы две стороны одной медали, невозможные друг без друга, влияющие друг на друга. Вниманию читателя предлагается очерк, посвященный судьбе трех лихих людей, живших во времена Ивана Грозного.

Политический образ И. В. Сталина в том «залакированном» виде, в котором он дошел до наших дней, складывался не всегда гладко. Так, 1930 г. едва не оказался для него роковым. Средств на продолжение индустриализации катастрофически не хватало, что ускорило коллективизацию, привело к массовому обнищанию народа, а затем — к голоду. Современникам генсека, в первую очередь его оппонентам, казалось, что миф о его политической неуязвимости вот-вот будет развеян, к тому имелись все необходимые предпосылки. Но, в отличие от своих соратников и оппонентов, Сталин умел не только предвидеть кризисные явления, но загодя принимать меры для их, если не ликвидации, то подавления.

На протяжении многовековой и многострадальной российской истории руководителей государства с некоторой долей условности можно разделить на две категории. Первым неограниченная власть доставалась легко, по наследству, и рассматривалась ими чуть ли не как обуза и испытание. Вторым приходилось идти к вершинам власти трудно, медленно, преодолевая неимоверные интриги, убирая соперников, зачастую преступая моральные нормы.

Усиление власти отдельных славянских вождей было тем явлением, которое оказалось зафиксированным на страницах западноевропейских и византийских хроник, и именно благодаря развитию института власти можно проследить эволюцию политического строя формирующихся славянских государств.

Уровень общественно-экономического и культурного развития славянских племен периода Великой миграции (I—VII вв.), согласно данным современной археологии и свидетельствам письменных источников, был в целом примерно одинаковым [7, с. 15]. Уровень общественного развития этого периода ученые определяют как последнюю стадию «варварства», непосредственно предшествующую оформлению государства. В политической антропологии эти славянские общества принято называть стратифицированными. Процесс социальной дифференциации уже привел к выделению у них верхушки — племенной аристократии, окружавшей вождя и «определявшей формы и масштабы изъятия у свободных общинников-воинов прибавочного продукта, шедшего первоначально на общественные нужды (укрепление городищ, строительство оборонительных линий, содержание культовых сооружений, выкуп пленных и т. п.), а также устанавливавшей направление внешнеполитического курса» [7, с. 16]. Славянские племена уже были объединены в территориальные военные союзы при доминировании одного племени, из которого происходил высший вождь союза. При этом входившие в союз племена обладали определенной автономией и имели своих вождей и старейшин [5, с. 18—21].

Словакия, бесспорно, принадлежит к тем странам, где славянская идея имела глубокие корни и где одновременно были распространены русофильские настроения, происходящие от идеи славянского братства и близости «великой России». Особенно наглядно это явление проявилось в северо-восточной части Словакии во время существования первой Словацкой республики (1939—1945 гг.). Такое положение дел было результатом недооценки важности или же «игнорирования русинского национального вопроса» словацкими правительственными кругами [1, s. 143], ассимиляционных устремлений и попыток денационализации русинского этноса, некоторых тоталитарных практик, игнорирования экономических и социальных проблем меньшинства, уничтожения его этнической идентичности [2, s. 34; 3, s. 355]. Традиционная для русинов идея всеславянского единства интерпретировалась властью как просоветская позиция [1, s. 143]. На рубеже 1943—1944 гг. в связи с приближением Советской армии среди населения особенно заметно распространились «идеи славянской взаимности, освободительной миссии русских, равно как и справедливости коммунизма» [4, s. 161].

На рубеже XX—XXI вв. украинистика стала одним из самых приоритетных направлений северо-американской славистики. После распада Советского Союза «украинские исследования» заняли значимое место в рамках славистических дисциплин в США и Канаде, особенно активизировавшись в 2000-е гг.

Американская ассоциация украинских исследований (AAUS)

Ассоциация была основана в 1989 г. одновременно с Международной ассоциацией украинских исследований (IAUS) [1]. Она является некоммерческой организацией, ее организационная инфраструктура обеспечивается Украинским исследовательским институтом Гарвардского университета. Целью создания Американской ассоциации украинских исследований явилась необходимость углубленного изучения украинской проблематики прежде всего в Соединенных Штатах, а затем и за пределами США. Ассоциация поддерживает научные исследования как в отдельных дисциплинах, так и в междисциплинарном и компаративном контексте.

Шонфельдер Ян — аспирант  исторического факультета Лейпцигского университета (ФРГ), магистр истории

Для украинской советской деревни период массовой коллективизации сельского хозяйства в рамках первого пятилетнего плана (1929—1934 гг.) был ознаменован демографической катастрофой невиданного масштаба.

Жестокие цифры. Демографический материал из Российского государственного архива социально-политической истории (главным образом, ранее засекреченные результаты переписи населения 1937 г. и данные об изменениях в структуре населения между переписями 1926 и 1937 гг.), научные работы начала 1990-х гг. 1, посвященные демографическому анализу, а также собственные исследования архивных материалов, позволяют утверждать, что за 1932—1933 гг. на территории СССР увеличение смертности составило около 6,5 млн чел.2 Наиболее высокая смертность наблюдалась в регионах с высокой урожайностью зерновых: 3,2 млн чел. (49 %) в УССР (согласно существовавшим на то время границам) и где-то 600 тыс. чел. в регионах с сильным украинским влиянием — в первую очередь на Кубани и Дону. Таким образом, почти 58 % умерших от голода, по нашим подсчетам, пришлось на сельские районы с преимущественно украинским населением 3.