Словакия, бесспорно, принадлежит к тем странам, где славянская идея имела глубокие корни и где одновременно были распространены русофильские настроения, происходящие от идеи славянского братства и близости «великой России». Особенно наглядно это явление проявилось в северо-восточной части Словакии во время существования первой Словацкой республики (1939—1945 гг.). Такое положение дел было результатом недооценки важности или же «игнорирования русинского национального вопроса» словацкими правительственными кругами [1, s. 143], ассимиляционных устремлений и попыток денационализации русинского этноса, некоторых тоталитарных практик, игнорирования экономических и социальных проблем меньшинства, уничтожения его этнической идентичности [2, s. 34; 3, s. 355]. Традиционная для русинов идея всеславянского единства интерпретировалась властью как просоветская позиция [1, s. 143]. На рубеже 1943—1944 гг. в связи с приближением Советской армии среди населения особенно заметно распространились «идеи славянской взаимности, освободительной миссии русских, равно как и справедливости коммунизма» [4, s. 161].

Отношение к СССР изменилось после прихода фронта на территорию Восточной Словакии. Советские солдаты были уже не теми русскими воинами, которые совершили Брусиловский прорыв . По крайней мере часть населения после опыта первых контактов с представителями СССР переживала отрезвление от русофильских настроений. Ситуация особенно обострилась, когда оказалось, что Восточной Словакии угрожает то же, что и Подкарпатской Руси (Закарпатской Украине) после прихода туда фронта. Решение вопроса о Подкарпатской Руси, в 1944—1945 гг. сводившееся к передаче данной территории Советскому Союзу, имело отголоски северо-восточной Словакии, влияя на ситуацию вокруг русинского вопроса в Словакии.

Идея присоединения Закарпатской Украины к УССР. На рубеже 1944—1945 гг. в Подкарпатьи среди командного состава Красной Армии, советских служб безопасности и местных коммунистов начали распространяться мысли о присоединении Подкарпатской Руси к советской Украине. Это проявилось на I съезде национальных комитетов Закарпатской Украины, собравшемся 26 ноября 1944 г. в Мукачево. В съезде участвовало 663 делегата из Закарпатской Украины, выступивших с манифестом «снова соединить Закарпатскую Украину с ее великой матерью Советской Украиной и отсоединиться от Чехословакии» [5, с. 13—15]. Последующие события разворачивались быстро. Местные коммунисты создали самостоятельную Коммунистическую партию Закарпатской Украины и отделились от Коммунистической партии Чехословакии (КПЧ). Национальный Совет Закарпатской Украины перестал сотрудничать с уполномоченным представителем Ф. Немецем, делегированным в край правительством Чехословакии (ЧСР), и, таким образом, лишил Прагу возможности распространять и укреплять свою власть на данной территории.

Одновременно в Закарпатьи развернулась кампания, в ходе которой население своими подписями выражало согласие с Манифестом от 26 ноября. К концу 1944 г. этот документ якобы подписало около четверти миллиона жителей региона. По утверждению в конце 1944 г. К. Готвальда, почти 90 % населения высказалось за присоединение к СССР. На самом деле все было не так однозначно. Подписи собирались под давлением. Это подтверждал и правительственный делегат Ф. Немец. Под влиянием коммунистов в Закарпатьe создалась такая ситуация, что «каждый, кто выступал против присоединения к Советскому Союзу, подвергался жестоким нападкам» [6, s. 30—31; 7, s. 80—87]. Как подчеркивал М. Гайдош, в такой ситуации мало кто имел мужество выступить против. В любом случае Москве такие действия были выгодны, так как стратегически важные земли могли облегчить военное наступление в западном направлении и контроль над Центральной Европой [8, s. 105].

Ситуация в Закарпатьe была неожиданностью для руководства КПЧ в Москве. Они были не согласны с таким развитием событий, хотя президент Э. Бенеш размышлял о возможной уступке этих территорий СССР уже с 1939 г., а в 1943 г. он пообещал Сталину передать эти земли Советскому Союзу, чтобы из стратегических соображений образовалась общая граница. Были выражены также опасения, что может быть создан прецедент для словацких коммунистов, вынашивавших во время своего нелегального существования в 1939—1944 гг. идею «советской Словакии» или же присоединения Словакии к СССР.

Некоторые историки считают, что основной задачей в тот период «была не просоветская ориентация части местной, коммунистически мыслящей интеллигенции, как часто и единодушно утверждается, хотя нельзя сбрасывать со счетов и этот аспект. Первейшей задачей в том процессе было взращивание чувства единства, то есть уверенности в том, что в Закарпатье и в северных районах Восточной Словакии живет один этнос, что отражено не только в результатах этнографических исследований, но также подтверждается существующими на протяжении веков кровными и родственными связями, общественными, культурными и литургически-церковными отношениями» [2, s. 38]. Согласиться с данным утверждение можно только отчасти. Население тщательно взвешивало, стоит ли заявлять вслух о своем чувстве единства, тем более в условиях, когда ситуация оставалась нестабильной.

Важным моментом была инициатива, проявленная Временным национальным комитетом прешовских и русских украинцев [5, с. 19—21], который на своем первом заседании в Ужгороде 29 ноября 1944 г. одобрил резолюцию, схожую с предыдущей, мукачевской, и адресовал ее Национальному Совету Закарпатской Украины. В резолюции быдо высказано  пожелание «…присоединить к свободной матери Закарпатской Украине всю прешовскую Украину (северо-восточную Словакию. — М. Ш.) с Галицкой Лемковщиной (юго-восточная Польша. — М. Ш.)» [2, s. 38—39] 1. Определенные волнения вызывал и тот факт, что, пользуясь поддержкой советских служб безопасности Закарпатской Украины, на территорию Словакии начали проникать группы агитаторов, усиленно призывавших жителей северо-восточной Словакии присоединиться к Закарпатской Украине. Общую ситуацию в приграничных районах также усложняло то, что Красная Армия заняла шесть населенных пунктов в Восточной Словакии. Национальный Совет Закарпатской Украины также начал вмешиваться в дела пограничных северо-восточных районов Словакии. Тот факт, что в Закарпатьи сильно надеялись на присоединение северо-восточных районов Словакии, заселенных русинским населением, т. е. так называемой Прешовщины, косвенно подтверждается и записью дискуссии на заседании Центрального Комитета Коммунистической партии Украины, состоявшемся 27 ноября 1944 г., где была произнесена критика по поводу того, что в Национальном Совете Закарпатской Украины не представлены лучшие кадры, которые имеются именно в Прешовщине [8, s. 107].

Похожие тенденции проявлялись среди некоторых членов организации КРАСНО 2, которые в конце 1944 г. инициировали создание так называемого Украинского Национального Совета Прешовщины (УНСП). Его организаторов на этот шаг вдохновила деятельность Словацкого Национального Совета (СНС), Национального Совета Закарпатской Украины. Официальное утверждение УНСП произошло позднее, 1 марта 1945 г. на съезде делегатов из районов Восточной Словакии, заселенных преимущественно русинами.

Согласно первоначальному замыслу съезд делегатов из так называемых «украинских населенных пунктов и районов» должен был состояться 15 февраля 1945 г. Назначенный срок, однако, был передвинут, скорее всего, из-за развернувшейся агитационной деятельности за присоединение к СССР. Существует предположение, что импульс такой деятельности придавали высокопоставленные командиры Красной Армии [2, s. 39—41]. В таком смысле высказывался Я. Бобак, указывавший на то, что УНСП возник при поддержке советских служб безопасности, а во главе его был поставлен учитель В. Караман, бывший (согласно Я. Бобаку) сотрудником советского НКВД. Подготовительный комитет стал действовать в соответствии со сценарием, разработанным в СССР, подобным образом, как в Подкарпат­ской Руси. Комитет постарался развернуть широкое народное движение за присоединение Прешовщины к СССР [10, s. 12]. Сотрудничество УНСП с советскими вооруженными силами явствует из того обстоятельства, что его председатель В. Караман обращался с просьбой о помощи к генералу Л. Мехлису, члену военного совета 4-го Украинского фронта, и информировал его о ситуации в Прешовщине [11, s. 13], а офицеры Красной Армии участвовали в рабочих заседаниях УНСП [9].

Агитация населения за присоединение к СССР. В начале 1945 г. шла агитация населения и сбор подписей в разных городах и селах региона. Подписи получались разными, часто обманными способами, было достаточно примеров оказания давления или применения угроз [8, s. 111]. Это было похоже на сбор подписей в поддержку мукачевского Манифеста 26 ноября 1944 г. в Закарпатье.

Такого рода инициативы заходили еще дальше. Н. Хрущев, занимавший тогда пост секретаря ЦК КП(б)У и председателя украинского правительства, в своих мемуарах вспоминал, что приблизительно в начале 1945 г. его в Киеве посетили представители населенного этническими украинцами района Восточной Словакии и высказали пожелание, чтобы их район был присоединен к УССР. Хрущев ответил им, что это невозможно, так как подобное действие затронуло бы чехов, и в особенности словаков. Делегации было поручено строить социализм при тесном сотрудничестве с КПЧ. После отъезда делегации Хрущев информировал Сталина [5, с. 24—25]. Опираясь на многочисленные доказательства, можно полагать, что делегация, посетившая Хрущева, прибыла из Снины в северо-восточной Словакии.

Вероятно, что между региональным командованием Красной Армии и политическим руководством СССР не было согласованности, или же можно предположить, что командирам Красной Армии поступило распоряжение прекратить действия в данном направлении. Москва не хотела рисковать возможной потерей репутации в глазах союзников, и особенно в глазах формирующегося правительства ЧСР. Предположительно, что как раз вследствие этого (как отмечает М. Гайдош) в середине февраля 1945 г. многие агитаторы были вызваны в советское военное управление в Прешове, где их деятельность была подвержена острой критике [8, s. 108—109].

Обозначенные тенденции дошли до своего кульминационного пункта во время учредительного съезда УНСР, проведенного 1 марта в Русском Доме в Прешове. УНСП был объявлен национально-политическим органом, представляющим украинское и русское население в Восточной Словакии [12]. Съезд принял резолюцию, в которой поддерживал Манифест I съезда национальных комитетов Закарпатской Украины в Мукачево, выразил горячую благодарность Сталину за освобождение и, что самое главное, предложил присоединить северо-восточные земли Словакии к УССР [9]. Общая атмосфера учредительного съезда и принятие такого рода резолюции во многом напоминали съезд национальных комитетов Закарпатской Украины, который декларировал объединение Закарпатья с советской Украиной. В телеграммах 3, которые из Прешова были направлены И. Сталину, Н. Хрущеву, командующему войсками 4-го Украинского фронта генералу И. Петрову и Национальному Совету Закарпатской Украины, выражалась надежда, что в обозримом будущем весь украинский народ объединится в одном государстве.

Восточная Словакия и закарпатский вариант советизации. О том, что в северо-восточной Словакии было стремление перенять закарпатский вариант советизации, свидетельствует тот факт, что УНСП в своем печатном органе «Прешовщина» призывала «вооруженных представителей украинского народа» позаботиться о том, чтобы «наши постановления в самом деле воплощались в жизнь, а всякие уклонения от наших постановлений преследовались по закону» [13]. Можно с уверенностью согласиться с точкой зрения, что в этот период северо-восточной Словакии реально угрожало двоевластие.

Среди инициаторов создания УНСП были коммунисты русинской (украинской) национальности, занимавшие в нем значительные должности. И именно между восточнословацкими коммунистами находились наиболее ревностные поборники идеи присоединения северо-восточной территории Словакии к СССР, хотя руководство КПЧ в Москве и главные функционеры Коммунистической партии Словакии (KПС) явно от них дистанцировались [2, s. 39—40]. Устремления в этом направлении (присоединение некоторых районов к СССР, вплоть до реки Попрад) были, к примеру, отмечены в районе Снины, и за ними следила словацкая Национальная безопасность (HБ). Лидеры этой политической линии (члены КПС), очевидно, имели связи в Закарпатской Украине. Речь шла о местной или региональной инициативе, не пользующейся официальной поддержкой центра [14, s. 33].

Свидетельством тому является заявление областной администрации в Братиславе: «Со времени освобождения Снинского района Красной Армией здесь проводится умышленная и организованная агитация за присоединение этого района к ЗУ (Закарпатской Украине. — М. Ш.)… Данную акцию в первую очередь осуществлял председатель Районного Национального Комитета (РНК) Гакош… Председатель РНК и его верные помощники являются полными хозяевами в Снинском районе. Они имеют для обеспечения личной безопасности полностью им преданную и послушную НБ и так называемую местную милицию или полицию… Председатель РНК и его помощники совершали и сейчас совершают очень частые поездки в ЗУ, в основном в Ужгород… Точную цель поездок определить было невозможно, но, по-видимому…  они ездят туда с целью обеспечить присоединение всего Снинского района к ЗУ (постоянно говорят о присоединении вплоть до Попрада). Такое предположение, скоро переросшее в уверенность, подтверждается многочисленными свидетельствами отдельных руководящих лиц Снины… Людей вынуждали подписываться угрозами того, что в случае неподписания они будут наказаны русскими, когда эти земли будут присоединены к ЗУ. Из-за таких угроз люди боялись возможных последствий и подписывались. Бывали случаи, как и в ЗУ, когда людям говорили, чтобы подписывались… Весьма вероятно, что в ответ на их «мольбы» и просьбы русские пограничные части заняли некоторую часть наших территорий. Также выглядит правдоподобным, что их агитационная деятельность вдохновляется из Ужгорода» [15].

События вскоре нашли отклик среди политических элит ЧСР. Уже одно использование фактически непереводимого понятия «Прешовщина» раздражало словацкие народные органы, опасавшиеся автономистских и сепаратистских устремлений в восточнословацком регионе. Прага начала проявлять инициативу в стабилизации ситуации в Восточной Словакии, изо всех сил стараясь защищать целостность обновленной республики. Что касается Москвы, то при имевшихся обстоятельствах присоединение части Восточной Словакии к СССР ей было не нужно. Это могло скорее повредить ее авторитету, чем помочь на международной сцене. Можно предположить, что вся интрига использовалась для давления на Э. Бенеша с целью присоединения Подкарпатской Руси к СССР.

Со своей стороны представители руководства УНСП постепенно стали понимать нереальность присоединения части восточнословацких территорий к СССР. После явной потери Подкарпатской Руси целый спектр чехословацких политических сил выступал за территориальную целостность ЧСР. Кроме этого, присоединение части Восточной Словакии к СССР было невозможно из-за этнических соображений, поскольку так называемое украинское или же русинское население не имело компактного расселения. Мог быть создан прецедент для венгерского и польского этнических меньшинств, проживающих в Словакии, чего, естественно, правительства ЧСР и СНK не могли допустить.

Прекращение движения за присоединение к СССР. Постепенно инициированное УНСП движение стало ослабевать и, в конце концов, прекратилось. Прояснение ситуации произошло 9 апреля 1945 г., когда в Кошице состоялась встреча видных представителей УНСП (В. Карамана, П. Бабея, И. Рогаля-Илькива) с делегатами СНK Г. Гусаком и Т. Тварожком. УНСП проявил желание сотрудничать с СНK в решении вопросов, касающихся русинского (украинского) населения [8, s. 110] 4. Несмотря ни на что, ситуация в северо-восточной Словакии надежно контролировалась чехословацкими (равно как и советскими) органами безопасности и разведки. Особое внимание уделялось районам, где пропаганда за присоединение к СССР была особенно сильна. Как констатировал глава второго отделения Главного командования Национальной безопасности, «в районе Снины выявлена агитация за присоединение снинского района к СССР. Об общей ситуации и обо всех событиях украинское командование в Ужгороде имеет очень хорошую информацию. По-видимому, эту информацию украинскому командованию передают наши люди» [16].

Хотя УНСП дистанцировался от сепаратистских настроений и стал поддерживать кошицкую правительственную программу, высказывания его представителей не были забыты. Можно с уверенностью утверждать, что руководители ЧСР временно придерживались выжидательной тактики, но тайно искали возможность постепенной ликвидации УНСП (что удалось сделать в начале 1950-х гг.), равно как и к решению вопроса о части населения, «поддерживающей» его линию. (Этот вопрос в дальнейшем был разрешен через переселение части русинов в УССР в 1947 г.) [17, s. 21—30].

Не менее важным является вопрос отношения русинского населения северо-восточных районов Словакии к присоединению их региона к УССР. Существует точка зрения, что «первоначальные стремления УНСП решить вопрос русинов (украинцев) путем присоединения северо-восточной Словакии к Закарпатской Украине не нашли поддержки, хотя в некоторых кругах внутри страны и среди эмигрантов они просуществовали вплоть до 1947 г.» [18, s. 72].

Сложная ситуация сложилась в связи с демаркацией чехословацко-советской границы. Среди населения ходили слухи о возможном присоединении части Восточной Словакии к Закарпатью [19]. В целом русинское население относилось к ЧСР лояльно, хотя некоторые и проявляли интерес к присоединению к СССР [20]. Особенно этому способствовала сложная ситуация с продовольствием в регионе. Распространялись заявления, что Словацкий Национальный Комитет не заинтересован в этом регионе, потому территория отойдет к СССР [16].

Практически по всей Словакии циркулировали слухи, что восточная часть страны до Попрада будет присоединена к СССР или же что русинское население будет переселено в СССР. Это вызвало волнения и протесты в некоторых населенных пунктах. Свидетельством тому является письмо греко-католического священника из села Ярабина, которое 4 октября 1945 г. было направлено РНК в Старой Любовне. Священник точно характеризует описанные события, отражает взгляды населения на вышеописанные события: «Искренне прошу информировать компетентных лиц, что народ в Ярабине возмущен известиями о том, что русины якобы хотят отделиться от ЧСР или что все русины переселяться в Россию или же на Украину, так как будто бы такова воля русинского народа. Русины вообще не хотят в СССР, а если некоторые из них подписали в январе и феврале этого года какой-то меморандум, что они хотят к России, то сделали это по неведению, так как были убеждены учителями и им подобными псевдоинтеллигентами, разъехавшимися по русинским деревням и рассказывавшими там, что собирают в деревнях подписи тех, кто хочет иметь русинские школы, зерно для весенней посевной и т. д. Никто из них никогда не говорил, чего они на самом деле добивались, иначе никто бы тот ослиный меморандум не подписал. Мои обманутые прихожане просят, чтобы я подчеркнул, что все упомянутые люди, которые собирали подписи, заслуживают быть объявленными предателями Родины и заслуживают сами быть высланными из ЧСР в СССР, чтобы таким образом получить то, что заслужили, и испытать то, чего желали другим… Все мои прихожане, равно как и русины из соседних деревень, всегда чувствовали себя чехословаками, всегда боролись за целостность ЧСР и хотят остаться верными гражданами своей дорогой Родины, Чехословацкой Республики» [21].

Как следует из анализа документов, в тот период население Восточной Словакии в первую очередь было занято бытовыми проблемами и преодолением последствий войны. Закулисные политические игры и амбиции УНСП тревожили мирных жителей и вносили нестабильность в их жизнь. Приход фронта и прямой контакт с советскими солдатами, равно как и полученная от беженцев информация о ситуации в Закарпатской Украине, вынуждали обывателей задумываться и тщательно взвешивать свое положение в ЧСР.

1 Идея о соединении c Лемковским Рабоче-Крестьянским Советом в Горлицях (в процесcе соединения всех регионов, заселенных «украинцами», c советской Украиной) была предложена уже на учредительном съезде Украинского Национального Совета Прешовщины 01.03.1945 г. [9].

2 Карпато-русский Союз Народного Освобождения (KPACHO) — организация сопротивления в Восточной Словакии, основанная в сентябре 1943 г. в целях оказания помощи беженцам из концлагерей и поддержки антифашистского движения. Члены организации занимались разведовательной деятельностью и организовывали поставки в партизанские отряды. Среди основателей КРАСНО были будущие основатели УНСП (П. Бабей, В. Караман, И. Жидовски, П. Жидовски, П. Капишовски).

3 В приветственной телеграмме И. Сталину была выражена надежда, что «не далек день, когда будет уничтожена вековая несправедливость и весь украинский народ объединится в одном государстве». В телеграмме Н. Хрущеву выражалась просьба, чтобы при решении вопроса Закарпатской Украины не забывали, «что в Прешовщине также живут украинцы, которые своим образом жизни и культурой являются кровными братьями закарпатских украинцев. Только сейчас нам выпала редкая возможность свободно определить свою национальную принадлежность. Сердечно просим Вашего содействия». Народному Совету Закарпатской Украины УНСП ответил, чтобы при решении судьбы Закарпатской Украины «не забыли и о нас».

4 В апреле 1945 г. УНСП выработал меморандум, который 5 мая 1945 г. был вручен представителям СНK. Меморандум включал целый ряд политических и культурных пожеланий, которые государственные органы должны были реализовать для решения украинского вопроса. УНСП выразил также полную поддержку Кошицкой правительственной программе и одновременно потребовал пропорционального представительства украинцев в СНK, в центральных органах государственной власти, в представительных органах СНK и в остальных институтах, органах государственной администрации и суда, особенно в районах с «украинским» населением.

Перевод со словацкого языка
преподавателя кафедры истории России БГУ,
кандидата исторических наук М. А. Шабасовой