Врезались мне в память слова одного немецкого пехотинца: «Когда наступает твоя рота, тебе кажется, что победа в войне недалека. А когда она отступает – кажется, что весь фронт покатился за тобой». Я со своей семьёй отступал от южных границ моей разрушенной Родины, и это вкупе с вестями со всего периметра бывшего СССР рождало чувство безысходности. Справедливости ради скажу, что бежать нам пришлось только раз, в основном мы просто переезжали из ставшего вдруг небезопасным для людей наших взглядов места. Дело усугублялось для нас тем, что русскими мы не были.

Прошел год со страшного, испепеленного дня Одесской Хатыни. Дня, когда рухнули надежды на возможность существования единой Украины, на федерализацию, на то, что с майданной властью можно договориться мирным путем. Между всеми этими идеалистическими мечтаниями и реальностью встал пепел десятков человек, сгоревших в пламени Дома профсоюзов.

Существует долгоживущий медийный мем, прописавшийся в российском информпространстве как в официальном, так и в блогерской среде: «братский украинский народ». Употребляема сия дефиниция с регулярной периодичностью и высшим дивизионом российских политиков, и в сетевой полемике.
Первые поминают «братьев», когда общественному мнению необходимо объяснение парадоксальным, вроде бы, действиям вроде ценовых преференций на энергоносители киевскому режиму, по макушку забрызганному человеческой кровью.

До 2 мая прошлого года никто и предположить не мог, что в Одессе, этом городе юмора и национального согласия, может произойти такая трагедия. Сначала сограждане будут стрелять и убивать друг друга в самом центре города - на исторических улицах Дерибасовской и Греческой, потом с садистским наслаждением станут сжигать заживо своих политических оппонентов, а желающих спастись из горящего Дома профсоюзов добивать битами, камнями, дубинами…