Существует долгоживущий медийный мем, прописавшийся в российском информпространстве как в официальном, так и в блогерской среде: «братский украинский народ». Употребляема сия дефиниция с регулярной периодичностью и высшим дивизионом российских политиков, и в сетевой полемике.
Первые поминают «братьев», когда общественному мнению необходимо объяснение парадоксальным, вроде бы, действиям вроде ценовых преференций на энергоносители киевскому режиму, по макушку забрызганному человеческой кровью.
Наблюдения касательно вторых тоже складываются в закономерность, чем меньший личный опыт у участника сетевых баталий в общении с украинцами, тем чаще в наборе аргументов звучит отсыл к тезису о «братском народе» или даже об «одном народе». Проще говоря, при взгляде из Читы или Новосибирска украинцы гораздо большие «братья», чем для русского из, к примеру, Харькова или Одессы.
Хочется с минимумом эмоций и не навязывая никому никаких аксиом, поделиться собственным мнением, не привнесенным, не книжным, не сформированным образованием или пропагандой, а чисто эмпирическим. Я прожил на Украине большую часть жизни, и, думается, имею право на некие обобщения.
«Братский украинский народ» — миф. Истоки ментальной разности украинцев и русских очевидны и исторически обусловлены. Сразу оговорюсь, говоря об украинцах как об этносе я не имею в виду Галичину, там отдельная песня. Речь о Поднепровье — том территориальном ядре, где и сформировался уклад, которым обусловлено мировоззрение и мировосприятие, доминирующее и сегодня в украинском социуме.
Здесь никогда не было ни общинного уклада в земледелии, ни традиций патерналистской государственности, той основы, из которой вырастает солидарность как база социальных отношений всего того, что стало основой социально-поведенческих приоритетов русских. В русской деревне крайне сложно было умереть с голоду, даже будучи бедняком
Среди украинских хуторян- запросто. Эгоизм как основа мировоззрения, причем это не индивидуализм западного типа, в основе которого протестантская этика, вряд ли здесь вообще уместно говорить об этике или морали — это эгоизм хуторянина, помноженный на зависть, любовь к дармовщине и неосознанный, но стойкий комплекс неполноценности.
В его основе подсознательное ощущение своей ущербности и стремление искать внешних виновных в своих проблемах вместо признания собственной несостоятельности. Этот комплекс возник не вчера, у него достаточно глубокие корни. И во времена СССР, и раньше «до исторического материализма» украинцы действительно уступали в социальной динамике русским и русскоязычным как местным, так и приезжим.
Те были образованнее, мобильнее, составляли основу городского населения и технической интеллигенции- в то время, когда украинцы, даже нынешние городские-это хуторяне всего поколение назад, а хуторскую ментальность не изживешь за столь короткое время.
Исключения, разумеется, имели место, но речь в данном случае не о них, а о тенденции… Отсюда и качество местных самозванных элит, и их неспособность к перспективному мышлению. Откуда ему взяться у хуторян, вся перспектива у которых ограничивалась годичным циклом — от урожая до урожая?
Их время не линейно, а циклично, только теперь от майдана до майдана… Когда четверть века назад на них неожиданно свалилась «незалежнiсть», большинство здесь искренне обрадовались возможности вернуться из сферы точных величин, которые принесла сюда советская модернизация, в царство приблизительности. Больше не нужным стало себя напрягать, учиться, изживать глубинно-архетипичное, можно вернуться к своим поросятам, вареникам, вышиванкам и глиняным свистулькам. Вот поэтому им глубоко параллельна собственная техносфера. Это не их, это ЧУЖОЕ.
Оттого-то у них и не было ментального дискомфорта, когда после 91-го построенные с помощью и по инициативе тех, кого они теперь именуют «украинофобами», города, впитавшие в себя за две волны индустриализации население окрестных хуторов, из промышленных хабов стали большими базарами. Оттого-то они так быстро забыли, благодаря чему они смогли переселиться из мазанок в квартиры с горячей водой и ватерклозетом. Деиндустриализация ближе и роднее их природному архетипу, только и всего…
Нет, они, конечно, не против потребления благ цивилизации, и их достаточно просто соблазнить западной потребительской витриной, но пусть это произойдет как бы само, без усилий над собой… Да, они способны создавать свою культуру и жить в ней- вышиваночные вариации, кобзари, петрикивские орнаменты и прочая этноколоритная пастораль пахнущая хлевом, самогоном, куриным пометом и потной подмышкой. Я не говорю, что это все не имеет права быть, очень даже имеет, но не ВМЕСТО чего-то, а ВМЕСТЕ с чем-то еще. Ведь своя культура есть и у банту, и у масаев-но у них нет ЦИВИЛИЗАЦИИ. А цивилизацию они упорно множат на ноль. И она уйдет в прошлое вместе с уходящим с земли моим поколением.
Оговорюсь, у меня в помине нет снобизма или национального чванства, я отнюдь не демонизирую украинцев. Я всего лишь констатирую различия. Например, украинцы часто целеустремленнее, упорнее, прагматичнее, в них меньше излишнего идеализма, что неплохо, наверное. Иногда
Но «братского украинского народа» не существует. Различия фундаментальны. На каком-то историческом отрезке имело место ситуативное сосуществование разных этносов. Двадцать четыре года назад по трагическому недоразумению здесь оказались обреченными жить в одной стране народы с кардинально различными поведенческими паттернами и ценностным набором. Игнорирование этого факта и желание сшить несшиваемое привело к ситуации, которой часть из нас является свидетелями, а часть участниками.
И для россиян применительно к украинцам уместен термин «соседи», но никак не «братья». России пора понять и принять эти реалии. Бессмыслица и самообман именовать братским народ, большинство представителей которого ненавидят русских. Это может быть разная степень ненависти, различные ее формы где-то латентные, где-то-явные, но о братской любви не может быть и речи. Да, есть стереотипы о национальных ментальных особенностях. Возможно, и я в какой-то степени поддаюсь их влиянию. Но вряд ли это влияние занимает доминирующее место.
Тезаурус, которым я пользуюсь, чтобы объяснить то, что думаю — это всего лишь форма. А содержание, оно все-таки эмпирическое. Это мой жизненный опыт, опыт человека, много лет наблюдающего явление изнутри. Да, оно субъективно. И я относился бы к собственным выводам гораздо более критично, если бы они эти выводы не коррелировали в такой степени с аналогичными выводами многих других людей, неглупых и наблюдательных. Повторюсь, что тезис о «братском народе» употребляем, как правило, людьми, никогда здесь не жившими достаточно долго.
У местных русских намного меньше иллюзий. Если в России думают, что аморфной и двойственной позицией сохраняют любовь к себе украинцев, то это ошибка. Россия нужна только тем, кто сумел и хотел остаться русскими, живя здесь. Если у России действительно есть здесь интересы, в этих людях-и только в них Россия может найти опору, но никак не в мифическом «братском украинском народе». В России избегнут многих бед, если поймут это.
Сломать ситуацию в самой запущенной стране можно только сверху, элитарной инициативой, как это произошло в России. Четырнадцать путинских лет не прошли даром, российская молодежь все-таки очень отличается от своих ровесников здесь, ОЧЕНЬ. Но дело в том, что в Украине нет такой элиты с ТАКИМ мышлением. Почему в России оказался возможным путинский ренессанс? Да потому, что у вас есть Питер и Москва, есть соответствующие университетские школы и преемственность традиций, гуманитарных, технических,образовательных, вот это и есть генератор и питомник патриотических элит.
А здесь этого НЕТ, а есть только циничное ворье или кадры с гипертрофированным национальным самомнением, которые сдадут эту землю кому угодно, хоть американцам, хоть сицилийской мафии за возможность ходить в вышиванке и петь «Ще не вмерла…» Оттого-то и оснований для оптимизма не усматриваю.
Александр Пашин, news24today.info
