Когда 27 октября 1612 года капитулировал последний польский гарнизон в Кремле, в числе других знатных пленников был освобожден и отрок Михаил Романов-Юрьев, будущий Самодержец Всероссийский, основатель и первенец новой династии Русских Православных Государей. Опасаясь поляков и мятежников, он с матерью, инокиней Марфой, тут же покинул Москву, уехав в свою костромскую вотчину.

В столице же тем временем "бояре и воеводы писали во все городы всяким людем, чтобы изо всех городов всего Российского царствия были к Москве митрополиты, архиепископы, епископы, архимандриты, игумены, и из дворян, детей боярских, гостей, торговых, посадских и уездных людей, выбрав лучших, крепких и разумных — по скольку человек пригоже — для Земского Совета и для Государского обиранья прислали к Москве ж". Собирался Великий Собор, Совет Всея Земли, который должен был решить, как жить России дальше.

Несмотря на первоначальные волнения и несогласия, порешили "Литовского и Шведского короля и их детей и иных немецких вер и некоторых государств иноязычных не Православной веры на Московское государство не избирать", а "быти на всех великих преславных Российских государствах Государем всей Руси Самодержцем, Михаилу Феодоровичу Романову-Юрьеву... служить и прямить ему во всем, против его всяких недругов и изменников стояти крепко и неподвижно, и биться до смерти".

21 февраля (5 марта н.ст) 1613 года Михаил Феодорович был торжественно провозглашен Государем и Великим Князем Всея Руси Самодержцем. Благодарственное молебствие о здравии Богом избранного Государя, совершившееся во всех церквах с колокольным звоном, и всенародная присяга заключили это достопамятное событие.

Сам новоизбранный царь еще не ведал о своем державном достоинстве, хоронясь в костромской глубинке. Потому для испрошения его согласия было отправлено особое посольство из духовных и светских чинов, с инструкциями и грамотами. Можно долго рассказывать о том, как отказывался от высокого избрания юный государь, как упорно не давала сыну своего материнского благословения старица Марфа. Казалось, уговоры бессмысленны.

Тогда послы и народ прибегли к последнему средству, испытанному уже однажды при избрании на царство Бориса Годунова. Они решили поколебать благочестивые сердца Михаила и Марфы напоминанием о великой ответственности за все могущие последовать для Отечества бедствия. "То ли угодно вам, — вопросили они, — чтобы наши недруги торжествовали, попирали нашу православную веру, чтобы православные христиане были в расхищении и пленении? Все это: и поругание веры, и осквернение церквей, и гибель бесчисленного безгосударного народа, и междоусобные брани, и неповинную кровь взыщет Бог на вас в день Страшного и праведного Своего Суда..." . Такое увещевание возымело силу, и согласие на царство было, наконец, получено. 1 июля 1613 года в Москве состоялось и Таинство Венчания: Россия вновь обрела законного и богоданного Государя.

Особенно ярко понимание религиозного смысла произошедшего проявляется в заключительных словах соборной клятвы, данной народом на Совете Всея Земли. Преступление против государства и государя признается в ней равно преступлением церковным, религиозным, направленным против промыслительного устроения земли Русской и достойного самых тяжких духовных кар. "Если же кто не похощет послушати сего соборного уложения, — говорит клятва, — которое Бог благословил, и станет иное говорить, таковой, будь он священного чину, от бояр ли, воинов или простых людей — по священным правилам Святых Апостолов и Седьми Вселенских Соборов... да будет извержен из чину своего и от Церкви Божией отлучен, и лишен приобщения Святых Христовых Тайн, как раскольник Церкви Божией и всего православного христианства мятежник... и да не будет на нем благословения отныне и до века, ибо, нарушив соборное уложение, сам попал под проклятие".

Не под этими ли клятвами ходим мы и до сей поры? Неужели водовороты продолжающейся смуты не заставят нас оглянуться на века минувшие, дабы усвоить их уроки? Дай нам Бог силы и разума, веру и жажду истины и праведности, которые не раз помогали уже нашим предкам выходить из самых затруднительных положений.