Бухаринская программа просто до боли напоминает то, что пропагандировали в «перестройку» всякие черниченко, абалкины и прочие придурковатые нуйкины с селюниными. Никто вначале и не говорил о переходе к капитализму, речь шла «просто» о «сотрудничестве с предпринимателями», о «допущении инициативы», «борьбе с бюрократией» и т.п. Волчьи зубы, впившиеся в горло страны, открыто появились несколько позднее. Точно так же в 20-х перестройщики тех времен взахлёб говорили о «крепких хозяевах» и «мирном врастании кулака в социализм.»

Практика первых же лет добровольной коллективизации потвердила совершенно очевидную вещь – кулак в колхозы в той ситуации врасти никак не мог, торговые кооперативы, образованные кулаками или с их участием, практически моментально оказывались местными кулацкими монополиями полумафиозного типа, контролирующими всю торговлю. Точно так же, как это происходило и в «перестройку».

Противоречия между кулаком с одной стороны и остальной частью крестьянства, на стороне которого была Советская Власть, были антагонистическими: для того, чтобы существовал кулак, необходимо, чтобы существовал батрак. Ситуация с более чем 90% мелкотоварных крестьян более продолжаться не могла. Кто-то должен был кого-то выдавить. Если кулак расширяет свою базу, то это значит, что происходит разорение и резкое обнищание части крестьян, которые должны были готовы работать на кулака на любых условиях. Ведь если у них все нормально с хозяйством, то зачем им горбатиться на кулака? Это путь Бухарина, Чаянова, Кондратьева и перестроечных «экономистов». Второй вариант – коллективизация, объединение мелких хозяйств, резкий рост производительности труда, выдавливание кулака с удобной для обработки земли. Всё. Никакого другого способа развития ситуации нет. Первый вариант однозначно приводит к гражданской войне, в которой абсолютное большинство крестьян будет выступать против власти, согнавшей их с земли на верную гибель. Но самое главное - у страны попросту не было этих десятков лет, чтобы проводить подобные опаснейшие социальные эксперименты. Советская Власть совершенно естественно выбрала поддержку абсолютного большинства против меньшинства.

Несмотря на абсолютное меньшинство в численном составе населения, сельская буржуазия (кулаки) имела серьёзную идейную поддержку в среде интеллигенции, включая дореволюционных специалистов в области экономики, сельского хозяйства, статистки и управления. С оформлением «правой оппозиции» в руководстве страны лице произошло институционализирование сил поддержки кулака в стране, то есть силы капиталистического пути развития и предательства идей Октябрьской Революции и обязательств Советской Власти получили организационную структуру, действующую на уровне государства. Лицом группы «правой оппозиции» были старые революционеры, большевики с дореволюционным стажем - Бухарин и Рыков. Стало очевидным, что после победы среди победителей произошёл очередной раскол.

Их поддержка кулака носила просто гротескный характер и носила характер одержимости. Кулаки вели активную борьбу против Советской Власти даже когда и речи не было ни о каком раскулачивании. Когда читаешь высказывания Бухарина или Рыкова и анализируешь их действия, то складывается ощущение, что это  и есть настоящая «демшиза» времён «перестройки».

«То тут, то там классовая борьба в деревне вспыхивает в прежних своих проявлениях, причем это обострение вызывается обычно кулацкими элементами. Когда, например, кулаки или наживающиеся за чужой счет и пролезшие в органы Советской власти люди начинают стрелять по селькорам, это есть проявление классовой борьбы в самой острой форме. Однако такие случаи бывают обычно там, где еще советский местный аппарат является слабым. По мере улучшения этого аппарата, по мере укрепления всех низовых ячеек Советской власти, по мере улучшения и усиления местных деревенских партийных и комсомольских организаций такого рода явления будут, как это совершенно очевидно, становиться все более редкими и в конце концов бесследно исчезнут.» [1]

Вот тебе и мирное врастание в социализм. Кулаки ведут натуральное истребление на селе всех, кто им не нравится и не только коммунистов и комсомольцев, но и трактористов, коррестпондентов газет, школьных учителей, работников домов культуры и библиотек и множества совершенно невиновных и очень достойных людей. А этот клоун заявляет что это происходит мол потому, что Советская Власть ещё недостаточно сильна. Преступник, когда он убивает – не виноват, он убивает, потому что полиция слабая! Ясное дело, власть виновата, не убийца. Такой беспардонной наглости и изворотливости могли бы позавидовать даже Сванидзе с Новодворской. А как бы они отнеслись к тому, что комбедовцы, пользуясь теми же самыми поводами , согласно этой логике не начать убивать кулаков?

Люди такого типа действительно не способны к обучению и способны, имея власть, натворить воистину страшных дел. Мы в «перестройку» таких видели воочию.

Всё это сочеталось с полной беспомощностью в реальных действиях и бездарностью в государственном управлении, что прикрывалось красиво оформленными длинными речами, которые на проверку оказывались просто пустым трёпом. Презрительную кличку «Коля-балаболка» Бухарину дал вовсе не Сталин или не лично ненавидящий «любимца партии» герой Гражданской Климент Ворошилов, а его тактический союзник – Лев Троцкий.

Вот какую характеристику Бухарину дал его сторонник и убеждённый союзник - Мартемьян Рютин, один из самых ярых противников Сталина:

«Умный, но не дальновидный человек, честный, но бесхарактерный, быстро впадающий в панику, растерянность и прострацию, не способный на серьёзную и длительную политическую борьбу с серьёзным политическим противником, легко поддающийся запугиванию; то увлекающийся массами, то разочаровывающийся в них, не умеющий организовать партийные массы и руководить ими, а наоборот, сам нуждающийся в постоянном и бдительном руководстве со стороны других – таков Бухарин как политический вождь». [2]

Насчёт «честности» Бухарина, мягко говоря, имеются очень большие сомнения, немалое количество товарищей по партии просто ненавидело его за двуличие, например, в июне 1929 года Клим Ворошилов писал в письме Орджоникидзе: «Бухарин дрянь человек и способен в глаза говорить подлейшие вымыслы, делая при этом особенно невинную и свято-подлую мину на своём всегда иезуитском лице?
Троцкий также описывал Бухарина как двуличного кляузника. [4]

Яростные дискуссии в руководстве страны продолжались, а ситуация в городах становилась все хуже.«В 1928 и 1929 годах была ограничена продажа хлеба, а затем сахара, чая и мяса. С 1 октября 1927-го по 1929 год цены на сельскохозродукцию выросли на 25,9%. Цена на пшеницу на свободном рынке возросла на 289%» 30.

Ситуация требовала немедленной консолидации руководства и активнейших действий, а руководство страны было занято бесконечными дебатами с бухариными-рыковыми и их активным противодействием. Объясняли ли это бухариным, рыковым и всем, выступавшим в поддержку кулака? Два года на эту тему только и шли дискуссии. Те и слушать ничего не хотели. Вернее, соглашались, кивали, а потом все равно проводили свою линию.

Ворошилов просто требовал от Бухарина ответа – скажите, скажите что вы предлагаете в конкретной ситуации, кончайте морочить людям голову. Без Индустриализации мы погибнем и вы с этим согласны, Индустриализацию без коллективизации проводить нельзя. Много раз слышали от вас, что согласны. А теперь что? Как взаимоисключающие тезисы могут укладываться в одной голове? Каганович тогда публично ответил Бухарину: "Вы не дали новых предложений, и Вы не способны на это, поскольку их нет в природе...». Бухарин улыбался, но продолжал делать то же, что и делал до этого.

На пленуме ЦК в апреле 1929 года Бухарин выдвигает очередное оригинальное предложение  - импортировать пшеницу, прекратить применение исключительных мерам по изъятию продовольствия, снизить налоги на кулака, резко повысить цены на сельскохоз продукцию, снизить темпы индустриализации и ускорить развитие средств сельскохозяйственного производства. Это был путь к катастрофе.

Складывается полное ощущение, что бухаринская программа написана полувменяемым идиотом или лицемерным, скрывающим свои истинные цели врагом. Каким образом можно ускорить развитие сельхозтехники без тяжёлой индустрии? Чтобы дать твердую материальную базу социализма в деревне, потребовалось бы строительство тракторов, грузовиков, молотилок, элеваторов и т.д. Достичь успеха - значит повысить темп индустриализации. Но он, как сейчас говорит молодёжь, дальше просто «отжигал не по-детски». Полное ощущение, что разговариваешь с полувменяемым идиотом или лицемерным и осознанным врагом. Такое ощущение возникало и у его товарищей. Бухаринцев пытались вразумить, объяснить им ситуацию, но всё было напрасно.

Группа Сталина прекрасно понимала всю крайнюю опасность сложившейся ситуации и он очень чётко обрисовал сложившуюся ситуацию:

«Бухарин предлагает “нормализацию” рынка и “маневрирование” заготовительными ценами на хлеб по районам, т.е. повышение цен на хлеб... Допустим на минутку, что мы последовали советам Бухарина. Что из этого получится? Мы подымаем цены на хлеб, скажем, осенью, в начале заготовительного периода. Но так как всегда имеются на рынке люди, всякие спекулянты и скупщики, которые могут заплатить за хлеб втрое больше, и так как мы не можем угнаться за спекулянтами, ибо они покупают всего какой-нибудь десяток миллионов пудов, а нам надо покупать сотни миллионов пудов, то держатели хлеба все равно будут придерживать хлеб, ожидая дальнейшего повышения цен. Стало быть, нам придется вновь прибавить цену на хлеб к весне, когда главным образом и начинается основная нужда государства в хлебе. Но что значит повысить цену на хлеб весной? Это значит зарезать бедноту и маломощные слои деревни, которые сами вынуждены прикупать хлеб весной, отчасти для семян, отчасти для потребления, тот самый хлеб, который они продали осенью по более дешевой цене...

Но из этого выходит, что, раз став на путь повышения цен на хлеб, мы должны и дальше катиться вниз, не имея гарантии получить достаточное количество хлеба.

Но дело на этом не кончается:

Во-первых, подымая заготовительные цены на хлеб, мы должны будем потом поднять цены и на сырье, производимое сельским хозяйством, чтобы сохранить известную пропорцию в ценах на продукты сельского хозяйства.

Во-вторых, повышая заготовительные цены на хлеб, мы не сможем сохранить низкую розничную цену на хлеб в городах, – стало быть, должны будем поднять и продажные цены на хлеб. А так как мы не можем и не должны обидеть рабочих,– мы должны будем ускоренным темпом повышать заработную плату. Но это не может не повести к тому, чтобы повысить цены и на промтовары, ибо в противном случае может получиться перекачка средств из города в деревню вопреки интересам индустриализации.

В результате мы должны будем выравнивать цены на промтовары и сельскохозяйственные продукты не на базе снижающихся или по крайней мере стабилизованных цен, а на базе повышающихся цен как на хлеб, так и на промтовары...

Нетрудно понять, что такое “маневрирование” ценами не может не привести к полной ликвидации советской политики цен, к ликвидации регулирующей роли государства на рынке и к полному развязыванию мелкобуржуазной стихии. Кому это будет выгодно?

Только зажиточным слоям города и деревни, ибо дорогие промтовары и сельскохозяйственные продукты не могут не стать недоступными как для рабочего класса, так и для бедноты и маломощных слоев деревни. Выигрывают кулаки и зажиточные, нэпманы и другие состоятельные классы.

Это тоже будет смычка, но смычка своеобразная – смычка с богатыми слоями деревни и города. Рабочие и маломощные слои деревни будут иметь полное право спросить нас: какая мы власть, рабоче-крестьянская или кулацко-нэпманская?.. Ясно, что партия не может стать на этот гибельный путь.» (выд. мной – П.К.) [5]

У Бухарина и Рыкова была репутация старых закалённых партийцев с дореволюционным стажем, соратниками самого Ленина. Хотя они и показали себя никудышными управленцами, но определённый ореол сохранялся. Алексей Рыков - глава Советского Государства, Председатель Совета Народных Комиссаров, занявший этот пост фактически сразу же после смерти Ленина. Он полностью поддерживал бухаринский курс на фактическую поддержку кулака, замедление Индустриализации и теорию «нескольких десятков лет спокойного развития», которая была в тех условиях, без преувеличения, самоубийственной. Надеюсь, читателю, теперь понятно, почему Бухарин вел себя с такой наглостью - имея такую "крышу" он просто плевал на своих товарищей, полагая, что власть у его группы в кармане. Естественно, с его точки зрения, кто такой Сталин - всего лишь главный из секретарей компартии, а Рыков занимает пост, который занимал Ленин. Уж если такой союзник его поддерживает, то опасаться нечего.

Ссылки на специалистов и «великих экономистов» для обоснования своей позиции и многозначительные намёки на «серость и посредственность Сталина» смущали партийную молодежь и серьёзно дезориентировали часть работников, в целом, весьма малограмотную. Откуда было взяться прекрасно образованной массе работников в стране с 80% неграмотности, где грамотность означала, как правило, умение читать и писать?

Однако, Сталин был не тем человеком, которого можно было обвести вокруг пальца, заморочив голову и смутив заумными фразами. Ситуацию он излагал очень простым и всем понятным языком, как и делают, кстати, профессионалы высочайшего уровня. Он говорил с массами партийных и государственных работников на языке, который они прекрасно понимали – языке практики и в этом они были на три головы выше умников с учёными степенями, которых обвели вокруг пальца в годы горбачёвской «перестройки». Гипноз заумных фраз хитрых манипуляторов просто испарялся, как дым, когда Сталин начинал разъяснять ситуацию.

«Нет нужды доказывать, что невозможно развивать колхозы, невозможно развивать машинно-тракторные станции, не подтягивая основные массы крестьянства к коллективным формам хозяйствования через массовую контрактацию, не снабжая сельское хозяйство изрядным количеством тракторов, сельскохозяйственных машин и т. д.

Но снабжать деревню машинами и тракторами невозможно, не развивая нашу индустрию усиленным темпом. Отсюда – быстрый темп развития нашей индустрии как ключ к реконструкции сельского хозяйства на базе коллективизма.

...У Бухарина исходным пунктом является не быстрый темп развития, индустрии, как рычага реконструкции сельскохозяйственного производства, а развитие индивидуального крестьянского хозяйства...

Известно, что Бухарин все еще не может понять, что при нынешних условиях кулак не будет сдавать достаточное количество хлеба добровольно... Это доказано теперь двухлетним опытом нашей заготовительной работы.

Ну, а как быть, если все же не хватит товарного хлеба? Бухарин отвечает на это: не тревожьте кулака чрезвычайными мерами и ввезите хлеб из-за границы. Он еще недавно предлагал ввезти хлеб из-за границы миллионов 50 пудов, т.е. миллионов на 100 рублей валютой. А если валюта нужна для того, чтобы ввезти оборудование для индустрии? Бухарин отвечает на это: надо дать предпочтение ввозу хлеба из-за границы, отставив, очевидно, на задний план ввоз оборудования для промышленности...

Таким образом, мы имеем дело с двумя различными планами хозяйственной политики.

План партии:

1. Мы перевооружаем промышленность (реконструкция).

2. Мы начинаем серьезно перевооружать сельское хозяйство (реконструкция).

3. Для этого надо расширять строительство колхозов и совхозов, массовое применение контрактации и машинно-тракторных станций, как средства установления производственной смычки между индустрией и сельским хозяйством.

4. ...необходимо признать допустимость временных чрезвычайных мер, подкрепленных общественной поддержкой середняцко-бедняцких масс, как одно из средств сломить сопротивление кулачества и взять у него максимально хлебные излишки, необходимые для того, чтобы обойтись без импорта хлеба и сохранить валюту для развития индустрии.

5. ... развитие индивидуального бедняцко-середняцкого хозяйства надо дополнить поэтому развитием колхозов и совхозов, массовой контрактацией, усиленным развитием машинно-тракторных станций для того, чтобы облегчить вытеснение капиталистических элементов из сельского хозяйства и постепенный перевод индивидуальных крестьянских хозяйств на рельсы крупных коллективных хозяйств...

6. Но чтобы добиться всего этого, необходимо прежде всего усилить развитие индустрии, металлургии,химии, машиностроения, тракторных заводов, заводов сельскохозяйственных машин и т. д. Без этого невозможно разрешение зерновой проблемы, так же как невозможна реконструкция сельского хозяйства.

Вывод: ключом реконструкции сельского хозяйства является быстрый темп развития нашей индустрии.

План Бухарина:

1. “Нормализация” рынка, допущение свободной игры цен на рынке и повышение цен на хлеб, не останавливаясь перед тем, что это может повести к вздорожанию промтоваров, сырья, хлеба.

2. Всемерное развитие индивидуального крестьянского хозяйства при известном сокращении темпа развития колхозов и совхозов (тезисы Бухарина в июле, речь Бухарина на июльском пленуме).

3. Заготовки путем самотека, исключающие всегда и при всяких условиях даже частичное применение чрезвычайных мер против кулачества...

4. В случае недостачи хлеба – ввоз хлеба миллионов на 100 рублей.

5. А если валюты не хватит на то, чтобы покрыть и ввоз хлеба и ввоз оборудования для промышленности, то надо сократить ввоз оборудования, а значит и темп развития нашей индустрии...» [6]

Точно такую же позицию  - ввоза около 100 миллионов пудов хлеба, занимал и Рыков со своими сторонниками. Откуда взять валюту для этого и что для этого нужно продать, их нисколько не волновало. 1929 году ситуация стала складываться очень опасная – уже год как взят курс на активную коллективизацию, а видные партийные деятели, соратники Ленина, начинают выкидывать фортели. Примерно то же самое, руководитель Генштаба начнет открыто пропагандировать в середине наступления его ненужность и бессмысленность.

«Рыков уверяет, что с точки зрения товарооборота на хлебном рынке, с точки зрения получения хлеба он не видит разницы между колхозом и частным держателем хлеба, ему, стало быть, все равно, покупаем ли мы хлеб у колхоза, у частного держателя или у какого-либо аргентинского скупщика хлеба. Это совершенно неверно... Это – замаскированная форма защиты, реабилитации, оправдания кулацких махинаций на хлебномрынке»

«Кулак знает, что хлеб есть валюта валют. Кулак знает, что излишки хлеба есть не только средство своего обогащения, но и средство закабаления бедноты. Хлебные излишки в руках кулака при данных условиях есть средство хозяйственного и политического усиления кулацких элементов. Поэтому, беря эти излишки у кулаков, мы не только облегчаем снабжение хлебом городов и Красной Армии, но и подрываем средство хозяйственного и политического усиления кулачества...

Они, сторонники группы Бухарина, надеются убедить классового врага в том, чтобы он добровольно отрекся от своих интересов и сдал бы нам добровольно свои хлебные излишки. Они надеются, что кулак, который вырос, который спекулирует, у которого есть возможность отыгрываться на других культурах и который прячет свои хлебные излишки,– они надеются, что этот самый кулак даст нам свои хлебные излишки добровольно по нашим заготовительным ценам. Не с ума ли они сошли?...

А известно ли им, как кулаки глумятся над нашими работниками и над Советской властью на сельских сходах, устраиваемых для усиления хлебозаготовок? Известны ли им такие факты, когда наш агитатор, например в Казахстане, два часа убеждал держателей хлеба сдать хлеб для снабжения страны, а кулак выступил с трубкой во рту и ответил ему: “А ты попляши, парень, тогда я тебе дам пуда два хлеба”.»

Цена этих, мягко говоря, неуместных дискуссий была непомерно высока. Это все занимало у руководства страны колоссальное количество сил и чудовищное количество времени, которое стремительно истекало. Страна стремительно неслась к новому социальному взрыву. Хлеб – это жизнь страны и более чем полутора сотен миллионов людей. Вокруг этого раскручивались серьёзные интриги. Например, Запад неожиданно стал предлагать Советскому Союзу хлеб в кредит. Рыков просто был просто в восторге – говорят денег нет на ввоз, а тут хлеб в долг дают! Чем отдавать Западу продовольственный кредит в тех условиях его нисколько не интересовало, главное – не тронь кулака. Сталин на выступлении очень чётко разъяснил, что этот кредит – ловушка.

«Теперь Рыков меняет фронт. Теперь он уверяет что капиталисты дают нам хлеб в кредит, а мы будто бы не хотим его брать. Он сказал, что через его руки прошло несколько телеграмм, из которых видно, что капиталисты нам хотят дать хлеб в кредит...

Все это пустяки, товарищи. Смешно было бы думать что капиталисты Запада вдруг взяли и стали жалеть нас, желая дать нам несколько десятков миллионов пудов хлеба чуть ли не даром или в долгосрочный кредит... В чем же тогда дело? Дело в том, что различные капиталистические группы щупают нас, щупают наши финансовые возможности, нашу кредитоспособность, нашу стойкость вот уже полгода. Они обращаются к нашим торговым представителям...и сулят нам продать хлеб в кредит на самый короткий срок, месяца на три или, максимум, месяцев на шесть. Они хотят добиться не столько того, чтобы продать нам хлеб в кредит, сколько того, чтобы узнать, действительно ли тяжело наше положение, действительно ли исчерпались у нас финансовые возможности, стоим ли мы крепко с точки зрения финансового положения и не клюнем ли мы на удочку, которую они нам подбрасывают...

В настоящее время задача состоит в том, чтобы проявить нам должную стойкость и выдержку, не поддаваться на лживые обещания насчет отпуска хлеба в кредит и показать капиталистическому миру, что мы обойдемся без ввоза хлеба. Это не только мое мнение. Это мнение большинства Политбюро... На этом же основании дали мы отрицательный ответ всем этим разведчикам капиталистического мира...

На днях мы имели некоторые предварительные переговоры с представителями германских капиталистов. Они обещаются дать нам 500-миллионный кредит, причем дело выглядит так, что они в самом деле считают необходимым дать нам этот кредит, чтобы обеспечить себе советские заказы для своей промышленности.

На днях была у нас английская делегация консерваторов, которая также считает нужным констатировать прочность Советской власти и целесообразность предоставления нам кредитов для того, чтобы обеспечить себе промышленные советские заказы.

Я думаю, что мы не имели бы этих новых возможностей в смысле получения кредитов, со стороны германцев прежде всего, а потом и со стороны одной группы английских капиталистов, если бы мы не проявили той необходимой стойкости, о которой я говорил выше...»

В целом даже для малограмотного человека было очевидно – Рыков руководить страной не в состоянии, несмотря на ленинский пост. Также было очевидно, что неформальным лидером является Сталин. Самые сложные ситуации и запутанные интриги он объяснял очень просто и понятно даже для малограмотных людей, которых, увы, в стране было большинство.

Ситуация в руководстве страны была очень серьёзной и дело было не только в том, что группы Бухарина и Рыкова парализовали работу бесконечными дебатами и вызывали серьёзную растерянность в госаппарате. Одного этого во всём мире более чем достаточно для отставки – не согласен, уходи, не мешай работать. В данном случае всё было намного хуже – бухаринцы и рыковцы вели самый настоящий саботаж и откровенно плевали и на указания руководства страны, и на коллегиальные решения высших органов государства, в которые они сами входили. В то же время как товарищи относились к ним просто поразительно уважительно, в любой западной стране и близко бы не допустили и десятой доли тех фортелей, что они выкидывали, причем это продолжалось очень долгое время.

«...позвольте привести несколько фактов, несколько примеров, указывающих на то, как Рыков проводит коллегиальную работу.

Первый пример. Вы знаете историю с вывозом золота в Америку. Многие из вас думают, может быть, что золото было вывезено в Америку по решению Совнаркома, или ЦК, или с согласия ЦК, или с ведома ЦК. Но это неверно, товарищи. ЦК и Совнарком не имеют к этому делу никакого отношения. У нас имеется решение о том, что золото не может быть вывезено без санкции ЦК. Однако это решение было нарушено. Кто же разрешил его вывоз? Оказывается, золото было вывезено с разрешения одного из замов Рыкова с ведома и согласия Рыкова.

Что это, – коллегиальная работа? Второй пример. Речь идет о переговорах с одним из крупных частных банков в Америке, имущество которого было национализировано после Октябрьского переворота и который требует теперь возмещения убытков. ЦК стало известно, что с этим банком ведутся переговоры представителем нашего Госбанка об условиях возмещения его убытков.

Вопрос о возмещении частных претензий является, как вы знаете, одним из серьезнейших вопросов, имеющих прямое отношение к нашей внешней политике. Может показаться, что переговоры эти велись с разрешения Совнаркома или ЦК. Однако это неверно, товарищи. ЦК и Совнарком не имеют к этому делу никакого отношения. Впоследствии, узнав об этих переговорах, ЦК постановил прервать переговоры. Но вот вопрос: кто санкционировал эти переговоры? Оказывается, они были санкционированы одним из замов Рыкова с ведома и согласия Рыкова.

Что это, – коллегиальная работа?

Третий пример. Речь идет о снабжении сельскохозяйственными машинами кулаков и середняков. Речь идет о том, что ЭКОСО РСФСР, где председательствует один из замов Рыкова по РСФСР, постановило  уменьшить снабжение середняков сельскохозяйственными машинами и увеличить снабжение машинами верхушечных слоев деревни, то есть кулаков. Вот текст этого антипартийного и антисоветского постановления ЭКОСО РСФСР

«Для Казахской и Башкирской АССР, Сибирского и Нижне-Волжского краев и Средне-Волжской и Уральской областей указанные в настоящем пункте проценты сбыта сельскохозяйственных машин и орудийповышаются для верхушечных слоев деревни до 20%, а для середняцких слоев понижаются до 30%»...

И это называется ленинской, коммунистической политикой! Впоследствии ЦК, узнав об этом казусе, отменил постановление ЭКОСО. Но кто санкционировал это антисоветское постановление? Его санкционировал один из замов Рыкова с ведома и согласия Рыкова. » [5]

Ничего себе «расхождения»! За такие вещи следует просто конкретно отдавать под суд за саботаж. Просто поражаешься долготерпению Советского руководства. Такого не потерпели бы, наверное, нигде в мире. Представьте ситуацию, даже не в стране, а в крупной корпорации – совет директоров принимает коллегиальное решение, а председатель откровенно на него плюёт и за спиной товарищей делает всё строго наоборот. То есть ведёт себя как неумный диктатор. Все члены совета равноправны, как и было в СССР. Какова будет естественная реакция остальных членов совета? Очевидно, сместить зарвавшегося председателя и выставить из совета его сторонников и желательно, самого председателя.

Читатель будет, наверное, изрядно удивлён, но их даже после этого не выставили пинком за дверь, а создали согласительную комиссию – большинство в Политбюро и ЦК было готово на компромисс с оппозицией. «почему товарищи из бухаринской оппозиции, Бухарин, Рыков и Томский, не согласились принять компромисс комиссии Политбюро, предложенный им 7 февраля этого года?» [5](речь идёт о – Согласительной комиссии 1929 о правом уклоне – П.К.)

Вот вам и «тоталитаризм» - после нескольких лет дебатов и уговоров, после откровенного саботажа и «подставок» - ещё и согласительная комиссия. Но даже это не образумило правую оппозицию, меньшинство продолжало настаивать на своём. Результат был предсказуем – они были отправлены в отставку с высших постов, что, в принципе, следовало сделать давным-давно. И речь идёт не о «другом мнении», а о самом откровенном саботаже. Именно за это пришлось Бухарину и Томскому (впоследствии и Рыкову) оставить свои посты, хотя они продолжали работу не на самых последних государственных позициях. Забегая вперёд, скажем, что они и после этого не успокоились, а стали плести заговоры и далее были выведены из Политбюро и получили то, что заслужили.

Приведённый выше отрывки фактически они объясняют всю историю страны тех лет. После Революции руководство страны закономерным образом разделилось на группы со своими планами на будущее страны. Во главе государства (Советского Правительства) стоит неадекватный гражданин, не способный держать своё слово, ведущий закулисные переговоры за спиной товарищей с зарубежными державами по направлениям, категорически запрещённым для индивидуальных контактов и более того, даёт им обязательства и финансовые гарантии. Это слабохарактерный человек, ведущий курс к откровенной гибели страны, по сути, Горбачёв тех лет. Этот глава государства (Алексей Рыков) показал себя слабым, близоруким и неумным руководителем, авторитет которого быстро падал. В то же время в стране существовал неформальный лидер – Иосиф Сталин, который не занимал никакого официального государственного поста, но пользовался огромным доверием за свою честность и способность быстро вникать в ситуацию и объяснять её массам. Он очень остро чувстовал настроение масс и прекрасно понимал политическую ситуацию в стране, в отличие от кабинетных руководителей. Это был настоящий народный вождь. В 1925 году Клим Ворошилов сказал, что Сталин является «главным членом Политбюро», который «в разрешении вопросов принимает наиболее активное участие, и его предложения проходят чаще, чем чьи-либо другие». [7] – ТО есть умел находить самые лучшие управленческие решения, это и есть талант руководителя. Сталин уже сумел доказать, что он может быстро и эффективно решать любые проблемы. В руках Сталина находилось управление партийными кадрами, он прекрасно знал всех руководителей партийных и советских органов всей страны (как правило, они были членами ВКП(б)), в то время как товарищи вроде Рыкова или Бухарина не утомляли себя такими мелочами. Партия стала эффективной параллельной горизонтальной структурой власти. По всей стране люди знали, если надо решить вопрос быстро – надо обращаться не к забюрократизированным советским органам, а в секретариат Сталина (компартии), там помогут, причём быстро и очень эффективно – последует звонок, письмо или телеграмма в партийную организацию с просьбой или требованием «разобраться как коммунисту». В случае лени, бестолковой работы или явного саботажа мог последовать звонок из ЦК, а то и от самого Сталина с вопросом: «Товарищ, Н, скажите прямо, как коммунист, вы хотите и способны решить этот вопрос или нет?» Если нет, то звонок уже следовал руководителю партийной организации, в которой состоял нерадивый партиец. Руководители были связаны между собой не только через государственные иерархические структуры, но и горизонтальными партийными структурами. Реальная власть этой параллельной структуры постепенно становилась огромной.

Приведённая выше речь Сталина была смертельным ударом Рыкову (было бы несколько удивительно, если бы оказалось не так), товарищи по партии и ЦК (высшему партийному органу в период между съездами) были просто в ярости – их откровенно, говоря современным слэнгом, «кинули». Индустриализация, вопрос жизни и смерти страны, откровенно саботировалась.

Тем не менее, Рыков остался на посту Председателя Совнаркома, но фактически утратил авторитет. Доверия и уважения к нему уже не было. Вскоре он публично отказался от своих товарищей - Бухарина и Томского и осудил "правый уклон", в котором сам принимал весьма активное участие. Утративший авторитет человек, занимавший пост главы государства, фактически им уже не был. Руководить он не умел и не мог, по-прежнему занимаясь, в основном, интригами.

Все важные решения в СССР принимались коллегиально и так же коллегиально в конце 1930 Рыков был снят со своего поста и выведен из Политбюро. Будучи обозлённым на своих бывших товарищей он продолжал плести интриги и заговоры, участвовал в подготовке переворота, за что впоследствии получил заслуженную пулю по приговору суда в 1938 г. А его пост с 1930 года занял один из самых верных сторонников Сталина – Вячеслав Молотов (Скрябин).

Да, именно чтобы подчеркнуть это, поставлен несколько эпатажный заголовок в этой главе - в СССР за свои ошибки и преступления был расстрелян бывший руководитель государства – Председатель Совнаркома Алексей Рыков. Человек, который долгое время занимал пост, который занимал до него Ленин, несравенно более значимый, чем Сталин, пост, который сам Сталин займёт только 6 марта 1941 года.

Почему Рыков, имея такой пост, просто не раздавил Сталина и его сторонников, ведь в СССР, как нам сейчас говорят, был тоталитаризм, а Сталин был, с точки зрения государственной власти, просто никем?

В Советском Союзе была коллективная диктатура своеобразного революционного мини-конвента (естественно, сходство с французским Конвентом, только частичное) – фактически объединённые Совнарком и Политбюро. Неформальным, самым уважаемым лидером этого мини-конвента был Сталин, он умел управляться с этой структурой как никто другой, умел убеждать товарищей и балансировать между различными группироваками, что и давало ему такую реальную власть. В реальности, подчеркнём ещё раз, Сталин получил высшую государственную должность только непосредственно перед самой Войной. А тогда, в 1929 году он сумел справиться с горбачёвыми и яковлевыми тех лет, используя коллегиальные структуры партии и сумел спасти, казалось бы, приговорённую страну. Увы, такого Сталина в конце 80-х годов ХХ века в СССР не нашлось.

Вернёмся к ситуации с «правой оппозицией». Стало очевидным, что работать с такими товарищами решительно невозможно и, в конце концов были приняты меры. Вот сталинский проект резолюции апрельского пленума ЦК, о котором в «перестройку» говорилось как о примере ужасной тирании, но если её прочесть, то просто поражаешься удивительной мягкости Сталина:

«Надо, прежде всего, осудить взгляды группы Бухарина. Надо осудить взгляды этой группы, изложенные в её декларациях и в речах её представителей, признав, что эти взгляды несовместимы с линией партии и что они совпадают полностью с позицией правого уклона.

Надо осудить закулисные переговоры Бухарина с группой Каменева, как наиболее яркое выражение нелояльности и фракционности группы Бухарина.

Надо осудить политику отставок, практиковавшуюся Бухариным и Томским, как грубое нарушение элементарных требований партийной дисциплины.

Надо снять Бухарина и Томского с занимаемых ими постов, предупредив их, что в случае малейшей попытки неподчинения постановлениям ЦК, ЦК будет вынужден вывести их из состава Политбюро.

Надо принять меры к тому, чтобы в выступлениях отдельных членов и кандидатов Политбюро на собраниях не допускались какие бы то ни было отклонения от линии партии, от решений ЦК и его органов.

Надо принять меры к тому, чтобы в органах печати, как партийных, так и советских, как в газетах, так и в журналах полностью проводились линия партии и решения её руководящих органов.

Надо установить специальные меры, вплоть до исключения из ЦК и из партии, против тех, которые попытаются нарушить секретность решений партии, её ЦК, её Политбюро.

Надо разослать резолюцию объединённого пленума ЦК и ЦКК по внутрипартийным вопросам всем местным организациям партии и