Взятие Киева монголами в 1240 году. Миниатюра из русской летописи
За 10-15 лет до татаро-монгольского нашествия древнерусские летописи были переполнены сообщениями о землетрясениях, страшных болезнях и нашествии саранчи. Люди как бы предчувствовали беду и замерли в ожидании чего-то страшного, неотвратимого. Летописи отмечали появление в 1223 г. странной звезды или кометы (М. Власова. “Русские суеверия”: Энциклопедический словарь. – СПб., 2000). В том же году русские рати столкнулись с новым, доселе невиданным противником – “татарами”, “о которых никто точно не знает, кто они, и откуда появились и каков их язык и какого они племени”.
В 1228-29 гг. Русь поразили великий недород хлеба и эпидемия чумы. В 1230 г. Киев пережил сильное землетрясение; на полях страшная засуха, а в небе – затмение солнца. В 1235 г. многострадальную столицу разоряет князь Изяслав Черниговский.
Совершить большой поход на Восточную Европу Чингисхан решил еще после похода на половцев 1222-23 гг. После смерти Великого Хана окончательное решение было принято его сыновьями на Великом Курултае, созванном в 1235 г. по окончании китайской кампании. Ничего не подозревавшие о собиравшейся грозе русские князья продолжали свои усобицы, о чем монголы были прекрасно осведомлены. Полученный на Калке грозный урок был забыт легкомысленными наследниками Св. Владимира. Тогда на берегах Калки русское воинство потеряло около 70 тыс. человек. Погибло шестеро князей: Мстислав Черниговский, его сын Василий, Изяслав Луцкий, Юрий Несвижский, Святослав Шумский и Изяслав Каневский. В летописях среди убитых названы имена героев народного эпоса – Александра Поповича и Добрыни Рязанца.
Армия выступила ранней весной 1236 г. с верховьев Иртыша и с Западного Алтая. Монголы в 1237 г. пришли в русскую землю искать уже не союзников в борьбе с половцами, как было в 1223 г., а данников и рабов.
В 1238 г. на левом берегу Днепра неподалеку от Киева показались всадники в длиннополых тулупах. Это был разведывательный отряд хана Батыя. После того, как весной 1239 г. был взят Переяславль, а его защитники и жители вырезаны, Бату-хан послал своего двоюродного брата Менгу-хана с частью войск на Киев. Он расположился в Городке на левом берегу, где сейчас находится Выгуровщина.
Считается, что татаро-монголов ввели в заблуждение позолоченные купола киевских храмов. Они предполагали захватить в столице Руси огромное количество драгоценных металлов. Менгу-хан настолько был поражен красотой города и мощностью укреплений, что не стал сразу нападать. Он лишь отправил парламентеров с предложением сдаться. Но киевляне их убили, и обозленные татаро-монголы ушли ни с чем. Сам киевский князь Михаил Всеволодович заблаговременно бежал в Венгрию, оставив оборону города на воеводу Дмитрия.
“Город Ярослава” окружали мощные оборонительные укрепления. Крепостные валы и деревянные стены из дубовых срубов, засыпанных землей, достигали высоты 16 м и простирались на 3,7 км. Часть стен была плетеная, набитая внутри землей, которая поверху имела крытый ход – заборола с бойницами. Снаружи стена обмазывалась глиной (от огненного примета) и белилась известью (как украинские хаты). Вся крепость выглядела белокаменной и красиво венчала любой холм или гору. Такая стена не уступала в боевом качестве каменной. Камни из катапульт просто вязли в такой стене (в каменной получался бы пролом). На стене – забор из деревянных брусьев, которые защищали горожан от вражеских стрел и камней. С внешней стороны стен и валов проходили рвы глубиной до 12 м. Ограда из деревянных столбов, “столпье”, тянулась от крепости на холмах до Днепра, защищая подступы к Подолу. За частоколом лежало болотистое “болонье” – городской выгон. Казалось, что Киев неприступен.
Накопив с времен Чингисхана достаточный опыт, монголы использовали при осаде привычную последовательность действий: после предварительной разведки неподалеку от города или крепости оставался обсервационный корпус, который одновременно подготавливал окрестности к осаде через опустошение их, набирал пленных и подручные материалы. Затем осаждаемым предлагалась сдача, проводились маневры по полной блокаде, пока готовились остальные мероприятия. С этого момента возможны варианты: например попытаться выманить гарнизон в поле и перебить его. Если этот маневр не выходил, то выбор стоял между штурмом (или серией непрерывных штурмов), инженерной осадой и осадой (блокадой) на измор. Для любого из этих способов у монголов имелись все средства, арсенал которых был очень широк и разнообразен.
Поздней осенью 1240 г. передовые отряды хана Батыя подошли к Киеву со стороны левого берега. Дождавшись зимних морозов монголы решили проверить, выдержит ли лед вес их лошадей. Для этого на середину Днепра были согнанны толпы пленных. За ними на правый берег переправились монголы и взяли город в плотное кольцо. Была собрана 140-тысячная татаро-монгольская армия – беспрецедентный в истории Батыевых походов случай. Против городских валов и стен были выставлены 32 камнеметные машины – с такими техническими возможностями падение Киева было лишь вопросом времени.
При осаде крупных городов монголы использовали опыт плененных китайских и персидских инженеров. Известно, что в западном походе 1258 г., когда был взят Багдад, монголов сопровождала тысяча китайских “артиллеристов”. Перед Киевом Батый взял штурмом один из сильнейших городов южных княжеств – Чернигов. Известно, что при его осаде монголы метали в город огромные камни. Монгольский “бычий лук” (осадный арбалет) метал снаряды на 2500 шагов.
Многочисленную орду со своими семьями, кибитками и стадами скота сопровождали толпы пленных, которых она захватывала на своем пути. Именно этих рабов татаро-монголы гнали впереди себя на стены осаждаемых городов. Тактика “осадной толпы” называлась “хашар”. Хашар был четко организован: “Их разделили на десятки и сотни. Во главу каждого десятка был назначен монгол” (Рашид ад-Дин. Сборник летописей, т. I, ч.2. – М.-Л., 1952).
Хашар часто применяли как живой щит для катапульт, таранов и атакующих колонн монголов: “Татары гнали пленных под прикрытиями-домами вроде таранов, сделанных из дерева и прикрытых шкурами”. Дисциплина в хашаре была очень жесткой: “Если пленные возвращались, не доставив прикрытия к стене, им рубили головы. Поэтому они были настойчивы и наконец пробили брешь” (“Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны”. – М., 1996). Иногда пленных наряжали по-монгольски, выдавая каждому флаг. Когда защитники города, убивая это подневольное “пушечное мясо”, теряли силы и метаемые снаряды, в бой вступали монголы.
В трактате китайского автора Чжао Хуна “Мэн-да бэй-лу” (“Полное описание монголов”, 1221) рассказывается, как действовали монголы при взятии городов-укреплений. Когда пленных было захвачено достаточно, то каждый из них должен был собрать определенное количество травы или дров, земли или камней. Монголы гнали их день и ночь, а обессилевших тут же убивали. Пленных учили обслуживать колесницы, катапульты и осадные башни. Перед штурмом их заставляли засыпать крепостные рвы, насыпать осадные валы и рыть подкопы.
Примерное соотношение пленного населения к войску есть у Рашид ад-Дина при описании штурма Ходжента: “Пятьдесят тысяч хашара и двадцать тысяч монголов”. Перед осадой каждый конный воин монголов должен был захватить не менее 10 пленных.
Батый правильно рассчитал, что перед тем, как напасть на Киев, он должен истребить все города вокруг. И сжег Чернигов, Овруч, Изяслав и другие города черниговской, полесской и волынской земель. У монголов было множество пленных, взятых в этих городах и близлежащих слободках (селениях). Напрашивается страшная догадка – при штурме Киева на его укрепления гнали… славян. Защитников Киева стравливали со своими соотечественниками – пленными крестьянами и воинами из ближайших городов и селений Руси.
Подтверждения этому мы находим в древних источниках: “На укрепленные замки монголы не нападают, а сначала опустошают всю страну и грабят народ. Только потом они гонят захваченных пленных осаждать собственные крепости” (С. Аннинский. “Известия венгерских миссионеров XIII-XIV вв. о татарах в Восточной Европе” // “Исторический архив”, т. III, М.-Л., 1940). Так пленных, захваченных в Бухаре, использовали при осаде Самарканда, а пленные из Самарканда, в свою очередь, использовались при осаде Ургенча.
Тактика “осадной толпы” объясняется и тем фактом, что монголы не любили вступать в рукопашные схватки: “Вообще они не охотники до ручных схваток, но стараются сперва перебить и переранить как можно больше людей и лошадей стрелами, и потом уже схватываются с ослабленным таким образом неприятелем” (С. Cоловьев. Сочинения. Кн. II. – М., 1988).
Главное преимущество над противником монголы получали за счет своих луков. Именно мощный лук помог им в завоеваниях. В летописях династии Юань о монголах сказано: “Они по природе отличные лучники и наездники. С помощью луков и лошадей они покорили весь мир”. В армянской летописи монголы названы “народом лучников”.
Татаро-монголы покорили не только русские, венгерские и польские княжества – они завоевали Империю Цзинь, обладавшую армией из 140 тыс. всадников, закованных в латы. После падения империи Сунь в 1279 г. монголы достигли совершенства в военно-морском деле, что позволило им распространить свое влияние на Вьетнам, Бирму, Японию и Яву.
Монгольские воины брали с собой по 2-3 лука и 60-100 стрел. О стрелах Марко Поло писал: “Каждый монгол имеет при себе шестьдесят стрел: тридцать маленьких для пробивания доспехов и тридцать больших с широкой головкой, которые использовали для стрельбы в упор”. Наконечники стрел закаливали в рассоле, что делало их очень твердыми. Тупые концы стрел оперяли орлиными перьями. В умении оттачивать стрелы монголам вообще не было равных. Каждый воин имел при себе специальную пилку для отточки наконечников стрел. Стрела из монгольского лука за 300 шагов пробивала любой доспех. Это была сложная машина убийства, склеенная из трех слоев дерева, вареных жил и рогов яка, и для защиты от сырости обмотанная сухожилиями; склеивание производилось под прессом, а просушка продолжалась несколько лет – секрет изготовления этих луков хранился в тайне (В. Маркевич. “Ручное огнестрельное оружие”. – СПб., 1994). Натяжение лука производилось против его естественной кривизны, что обеспечивало достаточно большую силу натяжения – не менее 166 фунтов (75 кг) – больше чем у знаменитых английских луков, которые погубили французское рыцарство в битвах при Креси и Пуатье (Г. Вернадский. “Монголы и Русь”. – М., 1997). Классическим примером такой тактики явилась битва с венграми на реке Сайо, когда венгерская рыцарская армия так и не смогла навязать монголам рукопашного боя и была расстреляна из луков во время шестидневного отступления к Пешту в 1241 г. (Е. Разин. “История военного искусства”, Т. II. – М., 1994). Вот что пишет Фома Сплитский о тех страшных событиях: “Смертоносные татарские стрелы разили насмерть. И не было такого панциря, щита или шлема, который не был бы пробит”. Японцы упоминали о том, что монголы выпускали стрелы залпами, причиняя противнику ощутимые потери. Из описания вторжения в Страну Восходящего Солнца в 1274 г. известно, что монголы смазывали стрелы ядом.
Следует отметить, что и доспехи тяжелой кавалерии монголов превосходили защитное вооружение восточно-европейских армий. Панцири потомков Великого Хана изготовлялись из слоеных пластин буйволиной кожи, покрытых сверху водоотталкивающим лаком. По прочности такие доспехи не уступали железу, но были значительно легче (“Битва на Калке. 31 мая 1223 г.” – М., 1994). Очень легкие щиты были сплетены из лозы, прекрасно амортизировавшей рубящие удары. Для отражения колющего удара в центре щита крепился металлический выступ. Каждый монгольский воин имел несколько сменных лошадей – это была самая быстрая конница в мире, проходившая в день не менее 100 км.
Главная ставка Батыя находилась за речкой Лыбедь. Отсюда, с южной стороны, хорошо были видны валы и башни “города Ярослава”. Тревожные дни переживал древний город. В скрипе тысяч телег, ржании бесчисленных табунов лошадей и верблюдов тонули голоса его жителей. Иранский автор Джувейни (XIII в.) записал, что “от множества войск земля стонала и гудела, а от многочисленности и шума полчищ столбенели дикие звери и хищные животные”.
Батый сосредоточил основную часть войск и камнеметные машины в самой уязвимой части города – против Лядских ворот, в заболоченной низине (р-н современного Майдана Незалежности). В те времена тут находилось болото, получившее в начале XIX в. название Козьего. Батый дождался, когда болото замерзнет, и начал штурм Лядских ворот.
Катапульты кочевники сооружали из столетних сосен и дубов. Недостатка в этом материале монголы не испытывали – окрестности Киева славились своими лесами. Три десятка камнеметов день и ночь подавляли оборону города. Лядские ворота, видимо, пали от ударов стенобитных орудий. Известно, что в 1224 г. под крепость Шачжоу (Китай) монголы подвели пороховую мину. А в 1231 г. в Куджу (Корея) монголы нагрузили повозки дровами и сеном, после чего подогнали их к воротам крепости и подожгли.
Киевляне взошли на остаток укреплений и продолжали защищаться. Ордынцы сумели захватить вал и стену “города Ярослава”, но были настолько ослаблены упорным сопротивлением киевлян, что не сумели закрепить свой успех.
После того, как воевода Дмитрий был ранен, со второго штурма татаро-монголы овладели и последними стенами. Они сумели ворваться в середину “города Ярослава”, и хотя храбрые защитники бросились им навстречу с мечами и копьями, остановить превосходящие силы противника не удалось. В бой была брошена “элитная часть” русской дружины – тяжеловооруженная кавалерия. Но на узких улочках, заполненных отступающими, раненными и убитыми, всадникам было тяжело маневрировать. Татаро-монголы сбрасывали отважных витязей с лошадей с помощью арканов и крюков, закрепленных на конце длинных пик. Довольно быстро воины Батыя распространились по всем улицам, оттеснив киевлян в “город Владимира”.
На следующий день бой разгорелся с новой силой. Захватчики обрушились на Софийские ворота, находившиеся в десяти метрах от перекрестка нынешних ул. Владимирской и Большой Житомирской. Ворота и часть вала были сокрушены камнеметами и глинобитными орудиями.
Пока бои продолжались в “городе Ярослава”, киевляне возвели новые деревянные укрепления вокруг Десятинной церкви. Оставшиеся в живых скопились внутри храма и на его куполе. По преданию, последний не выдержал веса киевлян, захвативших свой скарб и рухнул. Каменные стены обрушились, похоронив под обломками последних защитников столицы Южной Руси. Это произошло 6 декабря 1240 г. – Киев смог продержаться девять дней. Киевский воевода своей смелостью заслужил уважение самого хана и был пощажен. Батый даже взял Дмитрия на службу в качестве проводника в западном походе.
При штурме татаро-монголы разрушили практически все каменные храмы. Несколько столетий их развалины простояли в полном запустении. В середине XVII в. их зарисовал голландский художник Вестерфельд. Судя по его рисункам, почти у всех церквей были обрушены своды и золотые купола, зато уцелели стены. И лишь в Софийском соборе разрушена западная стена, но часть сводов с дошедшими до нас ценнейшими фресками и уникальной мозаикой Богоматери осталась целой.
Древнерусские каменные церкви выполняли роль мощных крепостей. Они имели 2–3-метровую толщину стен, через узкие окна которых в захватчиков летели стрелы. Батый, видимо, решил вначале захватить самый большой и богатый храм – Св. Софию. Собор штурмовали с помощью стенобитных машин, разрушив западную стену и не затронув купола. Потеряв в схватке много времени и людей, татаро-монголы отказались от подобного способа взятия храмов, доверив это дело камнеметным машинам.
Утомленные многодневными боями, захватчики пошли по простейшему пути. Ломать мощные стены не стали – к церквям они подвели катапульты, которые стреляли по куполам, стремясь обрушить их на головы защитников. Вероятно, именно под действием камнеметных машин, а не из-за скопившихся на крыше людей, погибла Десятинная церковь.
Киевские археологи неоднократно находили свидетельства страшной трагедии 1240 г. Это, прежде всего, огромные братские могилы, в которых лежали героические защитники города. Чаще всего татаро-монголы сбрасывали убитых в оборонные рвы, расположенные прямо перед валами укрепленных городищ. Отчетливо просматривались следы насильственной смерти – черепа и кости рассечены ударами рубящего оружия.
О том, как монголы расправляются с побежденными, можно судить из свидетельств летописца, описавшего падение Рязани в 1237 г.: “…Некоторых жителей посадили на кол, другим под ногти забили гвозди или щепки. Священников сожгли живьем, а монахинь и девиц насиловали в церквах на глазах у родных”.
Обозленные упорным сопротивлением, татаро-монголы врывались в жилища простых киевлян и вырезали целые семьи. Так при раскопках дома, расположенного неподалеку от фундамента древней Трехсвятительской церкви, были обнаружены десять скелетов – мужских, женских и детских. По расположению костей было видно, что мать пыталась закрыть своим телом одного ребенка, а другой погиб, обхватив ее ноги.
Когда шесть лет спустя итальянский монах Плано Карпини проезжал мимо руин Киева, он видел бесчисленные черепа и человеческие кости. А вот останков монголо-татарских воинов на территории Киева почти не обнаружено: по языческому обычаю те предавали своих павших огню.
После разорения столицы Руси Батый оставил в городе многотысячный гарнизон. Из 50 тыс. киевлян уцелело около 2 тыс., которых захватчики превратили в рабов. Из 8 тыс. дворов было восстановлено лишь 200, из 40 каменных церквей и сооружений сохранилось пять-шесть, да и то в полуразрушенном состоянии. Опустошение было столь велико, что прибывший полгода спустя в Киев князь Михаил Всеволодович не поселился здесь, а “…живяше под Киевом на острове”. Некоторые путешественники сравнивали Киев той поры с руинами Трои. С разрушением своей столицы Русь утратила былое могущество. Потребовалось несколько веков, чтобы Киев воскрес из пепла.
В статье использованы иллюстрации из альманаха “Новый солдат” №50, “Монгольский воин 1200-1300”, Артемовск, 2002. Отдельная благодарность Вениамину Эппелю за помощь в работе.
Вадим Ляшенко (Киев)
http://knol.google.com
