В 2004 году на старинном земляном валу в районе пункта Мулловка Мелекесского района Ульяновской области был установлен столб с надписью «Здесь проходила граница России с 1656 по 1736 г.». Речь — о Большой Засечной Черте. Уникальная оборонительная линия представляла собой непрерывную цепь укреплений длиной в тысячи верст, сотни лет защищающих страну от полного истребления. В качестве пограничных крепостей Черты возникли десятки больших и малых городов нашей глубинки, являющихся сердцем России, которые, собственно, и есть Россия!     

Дикое Поле

Наши предки жили в лесной зоне, их земли занимали огромные территории, а границы на юге совпадали с природной линией перехода леса в степь. Дальше простирался мир кочевников — Дикое Поле. Его хозяева менялись: хазары, печенеги, половцы… Степь жила грабительскими набегами, и для защиты от нее своих земель Русь строила линии обороны на опасных направлениях. Так, в среднем Поднепровье есть остатки «Змиевых валов»: 2000 лет назад они помогали русам сдерживать кочевников-сарматов до подхода подкрепления. Позже Древнерусское государство окружило Киев крепостями, соединенными в сплошные рубежи: Посульский, Трубежский, Поросский и Днепровский. Их охраняли порубежники — небольшие сменные боевые группы. Принимая первый удар врага, они били тревогу, и в поле выходили мощные гарнизоны городов-крепостей.
А потом все изменилось: свары алчных князей, война против своих… Могучую страну разодрали на лоскуты-княжества; созданная с огромным трудом единая система защиты границ рухнула. Монголо-татары легко взяли дальний оборонительный пояс на реках Случь–Горынь–Тетерев, главную линию на Роси прорвали сразу в 6 местах, пал рубеж на Днепре–Стугне. Страна была повергнута.
Проблемы Степи сохранились и после освобождения от ига. Осколки Золотой Орды — Крымское, Казанское, Астраханское ханства и Ногайская Орда — стали регулярно вгрызаться в Русь. За Тулой леса переходили в бескрайние степи. Благодатный климат, плодородные почвы, необозримые луга — и все обезлюдело. Древний иеродиакон Игнатий писал: «Не видно ни града, ни села, ни одной души!» Соха русского крестьянина уже коснулась этих уникальных черноземов, но жить здесь было смертельно опасно. Через Дикое Поле с юга на север вели шляхи — древние степные дороги, ничем не затрудненные, без водных преград. Самым значимым был Муравский шлях, протоптанный аж от крымского Перекопа до Тулы. По нему ходили еще сарматы, скифы, шло войско Мамая на Куликово поле. С XVI в. шлях стал головной болью крепнувшей Руси. От него веером расходились конные сакмы (тропы), ведя хищников по селам, где пытались укорениться русские хлеборобы, бортники, охотники, рыбаки. Начинался дикий грабеж, увозилось «все вплоть до гвоздей из строений и подков с копыт павшей лошади». Но главной добычей были люди. Стариков убивали, прочих уводили для продажи в рабство. То было прямое истребление населения порубежной Руси. Было даже понятие «выбрать село», т. е. угнать в полон всех жителей. Людские потери были так велики, что для выкупа полонян Москва ввела специальный налог, его вносили и царь, и подданные. Бандитам платили через посредников, давая даже за простолюдина 250 рублей, огромные в то время деньги! А ведь еще были шляхи Изюмский, Кальмиусский, Бакаев, была Ногайская дорога с Кубани — отовсюду на Русь шла конная орда. Путь на север был для нее не так уж и далек; зимой она легко брала по льду водные преграды, ведя в набег до 80000 воинов. В летнюю страду (так легче ловить людей по полям) на Русь шли меньшие силы, до 20000 сабель. До границы орда двигалась длинной колонной, а потом делилась на 10–12 отрядов, чтобы скрыть от русских дозоров свою численность.
Русь платила ничтожеству — Крымскому ханству — позорную дань, «абы не беспокоили поганые»! Но «поганые» наглели, нарушая договоры, продолжая геноцид. Вместо сожженного села можно построить новое, но кому строить? Южная Русь пустела. Персидский шах, принимая послов из Москвы, удивился, что там еще есть люди. Нужно было переносить борьбу с врагом на его территорию, в степь. Это требовало укрепления рубежей.

Пояс Пресвятой Богородицы

К началу XVI в. Русь объединилась. Стало возможно создать единый рубеж обороны. Его построили на левом берегу Оки — текущей с запада на восток пограничной реки между Русью и Диким Полем, назвав его «Берег». Пунктирной линией (крепости, монастыри, остроги, земляные валы, рвы, дозорные вышки) он шел от Серпухова до Коломны, где Оку, многоводную из-за впадения Москвы-реки, уже было не перейти. Западнее она мельчала, и для преграды врагу ее дно и берега просто забили острыми кольями, сваями перекрыли броды, на дно уложили бревна с торчащими спицами, свой берег усилили засеками, пушками. Чаще всего татар останавливали на Оке. Берег имел постоянные гарнизоны, которые вели разведку, принимали на себя удар; он стал надежной защитой Москвы, и его назвали Поясом Пресвятой Богородицы. Но пояс не был сплошным, каждый город строил линию вправо-влево от себя, засеки только начинали вытягиваться навстречу друг другу, в единую черту.

Заокская линия

С началом Казанских походов Ивана Грозного оборону выдвинули южнее, устроив грандиозный рубеж между Брянскими и Мещерскими лесами с опорой на города-крепости. За короткое время сделали множество засек, назвав по городам: Козельские, Каширские, Веневские, Тульские, Крапивенские, Одоевские, Лихвинские, Перемышльские, Белевские, Рязанские. В отличие от засек Берега их сразу вели единой чертой, строя глубокоэшелонированную оборону. В безлесных местах она удваивалась (между Тулой и Веневом), утраивалась (Белев–Лихвин), учетверялась (Белев–Перемышль). Юго-восточный фланг держала Ряжская засека, особенно важная, ведь сюда выходил Муравский шлях, прямой путь татар на Москву. Черту укрепляли и с севера, чтобы бить врага, идущего из набега. Работы завершились в 1566 г. Небывалый по тем временам рубеж протянулся на 600 км и был назван Заокской чертой, поскольку шел по правобережью, «за Окой». Его глубина была от 40–60 м (где имелся только ров, вал или болото) до 40–60 км! Из хорошо привязанных к местности позиций вся она простреливалась ружейно-пушечным огнем; через каждые 200 м (дальность выстрела) вал имел выступ-редан, чтобы не было мертвых зон. Прежние простые засеки из поваленных деревьев стали сложной оборонительной системой, на нее не жалели сил и средств. Заокская линия наглядно выражала единство Руси. Она стала государственной, с войском для ее защиты и участием населения в ее обустройстве.

Большая Засечная Черта

Но этого было мало: с расширением границ новые грандиозные оборонительные линии развернулись южнее. После присоединения Левобережной Украины быстро (1635–1658 гг.) на юге была построена Белгородская черта длиной 800 км, прикрывшая Курский край. Она была устроена так же, как Заокская. Здесь не было густых лесов, и пришлось строить не засеки, а другие оборонительные сооружения. Здесь укрепили старые и построили новые города (20 городов за 15 лет!). Одновременно с Белгородской строились Симбирская и Закамская засечные черты в Среднем Поволжье. Рубеж, образованный этими тремя чертами, тянулся на 2000 км от Харькова до Заволжья. К концу XVII в. он был дополнен Изюмскими/Сызранскими засеками (600 км). В XVIII в. завершили Оренбургскую черту, отсекающую ногайцев от казахской степи, и общая длина засек в России составила 3700 км. Засечная Черта действительно стала Большой! Строительством управляли из Тулы, центра обороны южных границ Руси.

«Гардарика»

Скандинавы называли Русь словом «Гардарика», «страна городов». Их было много. На западе натиск Польши, Литвы, Швеции и немцев Ливонского ордена встречали многоярусной высотной обороной, воплощенной в отдельно стоящих каменных многобашенных крепостях: Новгородской, Псковской, Смоленской и т. д. На юге и востоке напирал многочисленный мобильный кочевник — его встречали горизонтальная многополосная оборона, деревянные крепости с засеками. На линии «Берег» это было 9 городов от Козельска до Нижнего Новгорода; Заокская линия включала уже более 40 городов; Белгородскую черту составляли 27 крепостей, потом прибавились еще 29 новых. Города имели гарнизоны в 500–1500 сабель и большое количество орудий (до 37 в Рыльске); в крепостях внутренних линий постоянно дислоцировались значительные силы, готовые к броску на передовую. В конце концов крепости перекрыли все шляхи, которыми приходил враг: Муравский блокировала Тула, Ногайский — Козлов, Тамбов, Ломов; Изюмский/Калмыцкий шляхи — крепости Усерд, Яблонов, Ефремов. В 1615 году пограничные города были разделены на 5 отделов: 1) Украинско-внутренний, 2) Рязанский, 3) Северский, 4) Степной, 5) Низовой. Были созданы «спецзоны» — 12 «заказных городов» с уездами, где не разрешалось давать землю всяким чинам, дабы не мешали местной страже охранять Черту.
Города имели 2 ограды — наружную (окольный град, охабень или кром) и внутреннюю (днешний град, детинец или кремль). Сначала они были округлыми, но потом спрямились, ведь при округлой стене возникает мертвая зона. По углам и на длинных участках стены ставили башни высотой 10–12 м, выступавшие за стену на 2–3 м. Они были квадратной/шестиугольной формы, в несколько этажей, огневые (для пушек/метательных машин) и проездные (с воротами). Самой высокой была сторожевая башня с каланчой. В дозорные брали внимательных зорких воинов, узнававших своих издалека по походке, круглосуточно наблюдавших за местностью и бивших тревогу даже при намеке на опасность. Внутри крепости делали храм, дом воеводы, амбары, пороховой погреб и осадный двор для укрытия окрестных жителей при набеге. Все делали для отражения нападения как с южной, так и с «русской» стороны, возможностью обстрела и внутреннего двора. Хотя кочевники артиллерии не имели, засечные крепости строились с учетом пушечного боя и обороны от иных возможных врагов.

Техника засеки

В оборонительный рубеж максимально включали природные препятствия: реки, болота, овраги, скалы, но и их «доводили». В густом лесу между крепостями и острогами делались сплошные засеки протяженностью в сотни километров, природно-рукотворная крепость, через которую «никто не прохаживал, серый зверь не прорыскивал, черный ворон не пролетывал». Это была полоса завалов шириной 50–100 м, для чего часть леса «засекали»: стволы подрубали на высоте 1 м и валили крест-накрест в сторону противника, на юг, не отрубая от пней, так что деревья, лежа в завале, продолжали расти. Вершины и сучья заостряли, все связывали веревками из коры, и растащить завал было невозможно. Помимо простоты и быстроты устроения, засека чаще всего была непроходима даже для пешего человека. В тылу в 25 саженях вдоль нее шла узкая стежка, по которой ездил лишь конный засечный сторож. Позади засечной линии прокладывались рокадные дороги. В редколесье насыпали земляные валы, копали рвы, делали надолбы.

Валы и рвы тянулись на десятки верст. На расстоянии прямой видимости стояли сторожевые башни. Действенность обороны усиливали всякие разные мелочи: волчьи ямы в виде усеченного конуса глубиной в рост человека, диаметром дна 50 см, с вбитым в дно острым колом; надолбы — заостренные бревна, вкопанные в шахматном порядке в 4 ряда за наружным краем рва с наклоном в сторону фронта; частик — острые колья, забитые близко друг к другу в берме между стеной и рвом; доски с железными спицами, перевернутые бороны, рогатки, копья с железными крючьями, чугунные ядра с шипами, самострелы и т. д.

Вековой дозор

Оборона Черты возлагались на засечную стражу. Она жила своими поселками, при нужде усиливалась войском из города или окрестных селений (1 человек с 20 дворов/с 3 дворов за 15 км от Черты/с 5 дворов за 25 км от Черты). Получала от казны оружие, порох, свинец. На ней было валовое, засечное дело, устранение повреждений, «отвод порух» местным населением. За добросовестную службу сторожам увеличивали земельные наделы, поощряли денежно. На 3-й год службы выдавали 3 рубля для покупки второго коня. При смене сторожей старые ручались за новых. Делалось все, чтобы густо заселить полосу Черты. В стражу шли служилые татары, местное аборигенное население (мордва). Грозный царь мудро велел брать в стражу беглый народ! Сюда бежали крепостные, преступники и просто в поисках лучшей доли. По указам их прощали и принимали на службу; селили на время или «на вечное житье» даже смоленских шляхтичей, плененных в войне с Польшей. Все эти люди получали землю, освобождались от налогов, а при появлении врага воевали за свои дома и тем самым за всю остальную Русь. Скоро число поселенцев так выросло, что они выставляли до 35000 конных всадников!
Стража четко функционировала на всей степной границе от Днепра до Волги, строго контролировалась, нерадивые наказывались. Служили так, «чтобы без сторожей не было ни одного часа, доколе большие снега не упадут». Передовые посты вели постоянное наблюдение с древних скифских курганов, видимых доныне на юге России, на расстоянии прямой видимости устраивались дозорно-сигнальные вышки. Весть о неприятеле передавали с помощью дымов и зеркал. Для лучшей видимости и лишения вражеской конницы корма предпринимались обширные пожоги травы. Обычно врага обнаруживали еще до его подхода к Черте, жителей прятали в крепостях, скот в лесах, а гарнизоны выходили на позиции с задачей задержать, измотать, ослабить противника. В 1572 г. сторожевая служба сыграла значительную роль в тотальном разгроме крымцев при Молодях.
Кроме стационарной стражи на Черте были и мобильные дозоры. С 1 апреля до 1 декабря в Диком Поле ходили станицы, подвижные заставы из 50–100, патрулируя отведенный им приграничный сектор шириной 30–50 км. Личный состав делился на 8 очередей, каждая несла службу 2 недели. К 15 июля весь наряд исчерпывался, и начиналась вторая очередь в том же порядке. Если погода способствовала набегу, то патрулирование начинали раньше и заканчивали позже. Когда осенняя распутица делала дороги непроходимыми, все возвращались домой, и до ранней весны рубеж никем не охранялся. От станиц высылались передовые разъезды — сторожи силой до 6 человек, уходившие на 4–5 дневных переходов от Черты; залегая на степных сакмах, бродах, они наблюдали за своим участком. Увидев пыль двигавшейся орды, скакали с сообщением к следующей стороже, и так тревога быстро доходила в крепости.
Активное участие в создании и защите засечных линий приняли казаки, прикрывшие особо опасные направления. «Рязанскую украину» со стороны Дона/Азова заслоняли казаки «рязанские». Хорошо знакомые с местными условиями, они в Диком Поле преследовали крымцев, отбивали добычу и пленных. «Путивльские» казаки стерегли от литовцев северские земли по Днепру. На Волге и «казанской украине» стояли «мещерские» казаки — отряды татарских служилых царевичей с центром в Касимове. «Донецкие» караулили Муравский шлях, «шацкие» — Ногайскую дорогу. Были казаки «севрюки», «беломестные», «городовые» и т. д. Казаки играли важную роль в степном дозоре, круглый год отслеживая врага, поддерживая связь между рубежами. Их точная численность на конец XVI в.: Путивль — 138, Ряжск — 500, Елец — 600, Новгород-Северский — 103, Пронск — 235, Михайлов — 400, Данков — 500, Дедилов — 376; в середине XVII в. численность дошла до 15000 сабель.Дальняя разведка, уходившая в степь за сотни верст от линии сторож, тоже была на казаках.

Управление: «государево дело»!

Государство бдительно следило за состоянием Черты. Отвечал за нее Пушкарский приказ с четко расписанными функциями. Население платило налог для укрепления Черты («засецкие деньги»). Порубежными землями управляли наместники, назначаемые лично государем. В крепостях были войсковые воеводы, осадные головы, коменданты гарнизонов. Административно засеки делились на звенья с управляющим, засечным головой, обязанным «встречать врага всяким боем». Он высылал разведку, следил за исправностью крепостных сооружений, организовывал «десятинную запашку» земли для пополнения казенных хлебных запасов; ему подчинялись засечные приказчики и сторожа.

Засечные леса были на заповедном режиме: запрещалось пахать, косить сено, рубить деревья, охотиться, собирать грибы, ягоды и даже просто заходить в лес, «дабы не накладывать стежек». За порчу сооружений и порубку штрафовали и даже казнили! Штраф взыскивался и со сторожей. Проходить через засеки можно было только в определенных местах — засечных воротах. О результатах дозора и работ надлежало отписать самому государю! А приемку Заокской линии произвел сам Иван Грозный, в течение целого месяца объезжавший ее со «всем служебным народом». Имелись правила осмотра засек («нет ли оголенных мест»); устройства завалов («дерево для тына везти извне, а засечные деревья брать только для завала, дабы засеку не оголять»); наказы по работам. Засечное дело достигло на Руси высокого уровня, комплекс защиты рубежей поддерживался на высоком уровне в течение столетий.

Результат

На Черте произошли сотни сражений. О набеге на Тулу в 1518 г. летопись сообщает: «Дороги засекли и многих татар по лесам побили, по рекам потопили, а иных живых поймали». Огромную орду отразили в 1521 г. и 1531 г. под Белевом, в 1534 г. — на Бобрике у Белева; в 1565 г. успешно отбились в Болхове. Ежегодно идя в набег, враг за 38 лет (1558–1596 гг.) сумел прорваться на Русь только 2 раза. Это ему удавалось, как правило, с помощью предателей. Так, в 1571 г. боярин Сумароков провел орду через засеки и Оку — и Девлет-Гирей сжег Москву, убил 60000 жителей, столько же увел в плен.
«Засекание» леса русы изобрели на заре истории и применяли до XIX в. Учитывая протяженность границ, рельеф местности, тактику конного кочевника, засечные черты были самым оптимальным военно-инженерным способом защиты русской земли.

Из нашего досье
Малым укреплением был острог. Он имел прямоугольную форму, тын с бойницами, 4 башни по углам и 1 надвратную, 2–3 караульных избы. Снаружи делался круговой сухой/водный ров глубиной 3 м на расстоянии 1,5 м от тына. Эффективные против малоискусного в военном деле врага, остроги применялись на границах с кочевниками; были жилыми, с населением, и стоялыми, для службы смен по 50 бойцов.

Из нашего досье
Делались посты наблюдения «птичье гнездо» («на высоких деревьях сидеть день и ночь, держа наготове кузова с берестою и смолою, кои зажигать ввиду неприятеля»). Там и сям оставлялись «прорехи» в обороне, чтобы пустить врага в глубь засек, окружить и уничтожить. Сложные лабиринты в вековом лесу вели колонну, открывая прогалины и будя надежду на то, что «этот проклятый лес скоро кончится», ведь «Степь боится леса». Чужак не подозревал, что за ним следят десятки бдительных глаз. А потом вдруг оказывалось, что пути дальше нет, начиналось избиение «незваных», и они оставляли здесь свои жизни, придя за жизнями других.

Из нашего досье
Типичный пример: древнерусская крепость Суджа на пересечении древних славянских путей к южным морям и татарских троп на Русь; ее окружали 3 реки, болота, ров, вал, дубовые стены с 14 башнями и 4 воротами; снаружи были деревоземляные бастионы с пушками/пищалями, внутри на случай пробоин в стенах — подкатные срубы. Через ров и реку вели подъемные мосты. В центре стоял окруженный рвом, валом и дубовым тыном Ильмов острог с высокой проездной башней. Здесь был двор воеводы, изба караула, пороховой погреб. В Судже было 260 дворов, за стеной — еще 522 двора. В XVIII в. крепость утратила военное значение, и от нее не осталось никаких следов.

Из нашего досье
Противоконно-противопехотное заграждение «чеснок»: трехмерная фигура из 4 острых стальных шипов, соединенных под углом 120° друг к другу по всем плоскостям. Длина шипов 5 см, толщина 1 см, могут быть зазубрины, как на рыболовном крючке. Форма изделия всегда обеспечивает его положение одним шипом вверх, остальные дают устойчивую опору. Практически невидим в траве и снегу; применение эффективно при минимум трех изделиях на 1 м2 и глубине поля 100–150 м. Эффективен против конницы; при наступании шип пробивает копыто и выводит коня из строя немедленно (падая, подминает под себя седока), в лучшем случае он на месяцы выбывает из строя, остается хромым, в худшем погибает через несколько дней от заражения крови. Под Полтавой фланги русской армии прикрывали 6000 пудов «чеснока»; под Бородино — уже 72000 пудов, что сорвало план Наполеона обойти конницей левый фланг русских; в 1914 г. запасы «чеснока» на складах русской армии составляли 400000 пудов, но он не был применен. Во Вьетнаме янки пытались использовать для защиты ботинки со стальными пластинами в подошвах, но при плотности более 1 изделия на площадь ступни «чеснок» замедляет движение даже в спецобуви с толстой подошвой. Строй атакующих нарушается, они озабочены бережением ног, им не до огня по противнику.

Артем Денисов