Постоянный автор сайт «Западная Русь» Владислав Гулевич, работая над польскими документами в книге Михаила Кояловича "Документы объясняющие историю Западно-Русского Края и его отношение к России и Польше" частично перевел прелюбопытный текст, датированный 1717 годом - Supplementum ad historia Russicae monumenta ex archivia ac bibliotecis extraneis deprompta et a collegio archeographico edita Petropoli 1848 pag. 221.
***
«…Все учреждения королевства и вообще каждый поляк, если хочет обезопасить отчизну свою, на себя обязан взять бремя греческий обряд, обряду латинскому противный, уничтожать или презрительным отношением, или притеснением, или преследованием тех, кто его придерживается, или любым другим эффективным способом …чем к большему нашему усилению, тем к большему Москвы и Руси ослаблению».
«Каждый поляк должен избегать русина, и даже в соседстве с ним дружбы не водить, разве что для своей выгоды. В присутствии русинов чаще и самыми сильными словами о русинских суевериях говорить. И … каждый захочет обряды свои оставить и отречься, что был когда-то русином, чем всю жизнь умирать живой смертью под насмешками».
«Богатые граждане отчизны нашей в услужение к себе не должны брать русинов, ежели те в услужении этом смогут получить образование. Разве что только ради того, что русины эти от обрядов своих отрекутся. Так, оставаясь в простоте, скатятся они до глубокого убожества и презираемы будут, а потом, либо …падут, либо вынуждены будут от веры своей отвернуться».
«Ёщё в городах и местечках, на Руси основанных, много зажиточных русинов имеется, и их к бедности и безграмотности толкать нужно, чтобы уже ни деньгами, ни умом себе помочь не могли. Сделать это можно так: ежели города те в земстве находятся, одним только расселением евреев возле рынков погубить руснаков можно. Из-за традиционной ловкости еврейской они все заберут себе прибыли в городе, а русь вышлют на панщину за околицы. …под всякими предлогами высылать на панщину, постепенно их к этому приучая. Иногда, кроме евреев, о чём уже выше писано, поселять в этих городах нужно римских католиков, а потом…отселять руснаков. Следить только надо, чтобы письма из Магдебурга по-польски, а не по-русски писались. Так руснаки станут ещё большими простаками, чем были, и ни авторитета, ни силы в городах иметь не будут».
«Самый трудный узел, который необходимо развязать – это их владыки и попы. Первых надо ослепить, чтобы не видели всего, а вторых обременять так, чтобы ни вверх посмотреть, ни думать, ни чинить того, что хотели бы, не могли. Владыки должны быть только шляхетского рода…и что по их смерти останется, не руснакам, а полякам бы доставалось. И мы, и наследники наши не должны допускать епископов русских в сенат, чтобы вере своей они там уважения не чинили, и русинов своих вверх не двигали…и чтобы и догадаться не смогли, что по отношению к ним и целой Руси потихоньку будет планироваться и осуществляться».
«Все наши епископы, взявшись за руки, постепенно, но с сильным старанием должны делать так, чтобы владыки …в непристойном поведении публично уличены были и в суевериях своих предупреждены. Тогда владыки больше противиться ничему не смогут, а общество, приученное к верховенству католичества, легче их к отказу от своих самых сущностных обрядов склонит».
«Попы в наше время – большие простаки, не учёные, и если ими останутся, мешать не будут. В несовершенстве своём и неграмотности, ни корней своей веры, от кого и когда принята была, знать не будут…Чтобы держать их в необходимой нам грубой темноте, лучшее средство – нищета, в которой, как были ранее, так и не выберутся никогда, если мы с ними описанным способом обходиться будем….Таким и другими методами наши предки многих схизматиков к церковному единству склонили. И мы, их придерживаясь, даст Бог, сначала в униатов, а потом всех в римских католиков их превратим. Будет нашему дело полезно, если попам с подданных наших брать ничего не разрешим. ..Если поп отпевать мёртвого не захочет, пусть ему в жилище труп занесут… ввергнем их в такую нищету, что и приличной рубашки, не говоря уж о праздничной, купить себе не смогут. Так поступая, будем держать попов для нас в полезной, а для русинов в невыносимой нужде…к себе пробудим симпатии, а к попам - ненависть холопов наших, и легче будет тех, кто к нам склонен, на своей увидеть стороне».
Далее рекомендуется попов православных понижать в званиях, а за роптания – понижать ещё ниже. Дети шляхетские, если какой проступок совершат, пусть на русинов сворачивают. Те русины, кто аристократами нашими выучен будет, народу своему будут объяснять, что католические обряды и обряды русские – одно и то же, а вера греческая и католическая не противостоят друг другу. «Со временем это поможет сломить самых стойких идей русских».
«Если же, на что не надеюсь, руснаки достигнут степени необходимого совершенства, нужно поступать с ними так: уговаривать тех, кто хочет принять духовный сан, не жениться, и за то оказывать им от других более высокое уважение и давать доходы. А когда бездетные попы умирать будут…мы холопским сынам запретим учиться, а поповичей не будет, шляхты – тоже совсем чуть-чуть, да и та – простота».
«Что мы, поляки, легко сделать можем, так это запретить обучение в школах при церквях холопским сынам. От этого пользу себе заметную иметь будем, и убережём себя от убытков, которые нам подданные наши наносят. Выученный даже в простой сельской школе холопчик от пана… убегает, воли ищет. …Должно в инструкциях администраторам и экономам приказать, дабы следили, чтобы дети холопские не к книгам, а к сохе, плугу, мотыге и цепу приучались».
«Если будем в подобной манере с руснаками обходиться, без сомнения, получим ту выгоду, что народ королевства польского …единство представлять будет. Польша сильнее и для посторонних страшнее будет. Вера католическая больше, чем на 160 миль, вширь и вдоль расцветёт, словом, все мы сильными и целыми останемся».
Перевод с польского Владислава Гулевича.
Теперь вернемся к вопросу самого документа. Он давно известен в русском переводе, но везде указывается, что текст на польском языке не сохранился.
Однако благодаря внимательному изучению книги Михаила Кояловича Владиславом Гулевичем выяснилось, что польский вариант текста существует, и более того М. Коялович в конце указывает, где он хранится.
Желающие могут ознакомиться с польскоязычной версией документа в указанной книге М. О. Кояловича на стр. 342.
(Редакция ЗР размещает фрагмент книги Михаила Кояловича с этим документом на польском и французском языках постранично).
Ниже следует полный перевод этого польского «катехизиса» (как проверила редакция ЗР абсолютно дословный), который был опубликован в 1862 г. в «Киевских епархиальных ведомостях».
Жебровский С.
ИЕЗУИТСКИЙ ПРОЕКТ
уничтожения православного вероисповедания в русских[1] областях, оккупированных Польшей (начало XVIII века)
(Перевод с польского на русский)
[КИЕВСКИЕ ЕПАРХИАЛЬНЫЕ ВЕДОМОСТИ, №6, 15 марта, 1862 г., стр. 170-182]
Ежели целость и безопасность государства основана на взаимной любви, а любовь более всего поддерживается единством веры, то мы, поляки, желая целости и безопасности своему Отечеству, всемерно должны стараться с особенным усилием о единстве веры между подданными, поелику же сие единство в краях Русских, как коронных, так и к Великому Княжеству Литовскому принадлежащих, кажется (особенно по отношению к простому народу), наиболее разрушается разностию веры, то государственные чины и каждый поляк, в особенности желающий сохранить целость и безопасность своего Отечества, должны поставить себе в обязанность, чтобы Православное вероисповедание, вероисповеданию Католическому противное, всячески выводить, то презрением, то преследованием, то притеснением тех, которые держатся оного, и другими, сколько то возможно, деятельными средствами. Будучи поляком, в жилах коего течёт кровь древних поляков Латинского вероисповедания и желая от всего сердца счастья моему Отечеству и вместе большего распространения Римско-католической веры, я, со своей стороны, почитаю средства, следующие действительнейшими к искоренению суеверных, или каких бы то ни было, Греческих обрядов и к введению на место их обрядов Латинских вместе с верою Святой Римской Церкви, и представляю сии средства всем истинным поборникам сей веры и патриотам.
Итак:
Во-первых, чтобы нам совершить столь спасительное и вожделенное предприятие, должно стараться хранить некоторую дружбу с Россией и возводить на Польский престол таких государей, к которым бы расположена была сия держава. Ибо если то справедливо, что на поступки врага более обращают внимание, то и Россия, будучи с нами в дружбе, не будет наблюдать наших действий, к чему они клонятся, и дела без помех пойдут своим порядком, чем с большею для нас пользою, тем с большим для России вредом.
Во - вторых, дворянство русское Греческого исповедания, хотя оно и соединилось с Римским и находится в унии, а тем более отщепенцы (schyzmatycy) ни к каким должны быть допускаемы государственным должностям, особенно же к таким, в которых они могут приобрести друзей, нажить имение и снискать себе какое либо уважение, и таким образом покровительствовать всем своим единоплеменникам, что должно ограничить на сеймах новым, строжайшим прежнего, постановлением. В особенности, каждый поляк должен в собраниях чуждаться русского, в соседстве никакой не заводить с ним дружбы, разве для своей выгоды; в разговорах, в присутствии русского, более всего говорить о суеверии русских и т. п. После сего я почти могу уверить, что всякий лучше захочет переменить вероисповедание и совершенно отказаться, что он был когда либо русским, нежели во всю жизнь терпеть столько досад и оскорблений.
В третьих. Зажиточнейшие обыватели отечества не должны принимать русских ни в какие услуги, особенно не допускать их туда, где они могли бы сколько-нибудь образовать себя; разве в том только случае, когда можно надеяться, что они откажутся от своего вероисповедания; ибо таким образом, пребывая в невежестве, они впадут в крайнюю нищету, и останутся в самом презренном уничижении, следственно принуждены будут или совершенно пасть от своей бедности или переменить вероисповедание для какого-нибудь повышения и улучшения своего состояния.
В четвертых. Так как в городах и местечках русских находится ещё весьма значительная часть зажиточных жителей, то и сих нужно довесть до нищеты и невежества, чтобы не могли ни деньгами, ни умом помочь себе, а достигнуть сего можно следующим образом: ежели города находятся в земских имениях, то наследственные владетели, одним введением жидов и помещением их в центре города, погубят русских, ибо евреи, по природной своей хитрости, приберут в свои руки все средства к приобретению доходов, и завладеют всем в городе: вытеснят русских жителей из города и заставят их вступить в крестьянство. Если же города считаются в имениях, принадлежащих Двору, то государственные чины под разными предлогами должны мало-помалу заставлять и приучать к барщине и жителей тех из сих городов, которые не столь значительны; в прочих же кроме введения жидов, для выше упомянутой цели, нужно, хотя немного, ввести римских католиков. Равным образом, небесполезно иметь в виду и то, чтобы всякие дела, и Магдебургские, и другие права выпускаемы были на польском, а не на русском языке, отчего русские останутся большими навсегда невеждами, и никто из них не будет иметь в городах ни силы, ни возможности.
В пятых. Самый трудный пункт к разрешению, в сём благодетельном начертании, составляют архиереи и священники, из коих одних нужно всеми мерами стеснить, а других ослепить, чтобы не могли ни возвыситься, ни думать, а тем более делать, что захотели бы. В том и другом случае, как должно поступать с архиереями и как со священниками — открою средства. Архиереи, кроме того, что должны быть из шляхты, как положено прежде конституциею, должны быть назначаемы из тех, которые находятся в родственных связях с фамилиями римского вероисповедания, чтобы при жизни благодетельствовали им, и то, что по смерти будет оставаться, доставалось в наследство не русским, но полякам. Кроме того, мы и приемники наши никогда не должны допускать русских епископов к заседанию в сенате, чтобы они не доставляли своему вероисповеданию никаких важных преимуществ, не старались о возвышении своих единоплеменников, не заводили дружбы с почтенными и везде уважаемыми в отечестве лицами, а более всего, что касается настоящего предмета, чтобы они и догадаться никак не могли, что подобный проект в рассуждении их и целой Руси предпринимается и выполняется.
В шестых. Епископы наши все вообще, взявшись, так сказать, за руки, должны приводить в действие с особенным тщанием то, чтобы архиереи русские носили только титул викарных, оставаясь в зависимости и подчиненности от латинских, чтобы они и их священники подвергаемы были ревизии наших прелатов, публично наказываемы за преступления, и чтобы им выставляемы были в вид их суеверия, ибо таким образом архиереи не будут иметь довольно силы противиться сему, а народ, будучи понуждаем римским начальством, удобнее склонится к тому, чтобы отступить от существеннейших своих обрядов.
В седьмых. Священники в наши времена большие суть невежды, совсем неучёные, без всякого просвещения, и если они навсегда останутся в таком состоянии, то это не только не будет служить препятствием, но тем более будет способствовать к осуществлению сего проекта; ибо будучи оставлены без образования, в невежестве, они не в состоянии будут ни знать своих обрядов, как и когда они установлены, ни постигать причин, по которым они введены в русскую церковь, ни внушать народу, что обряды сии подлинно заимствованы от греческой церкви, ни ясно и убедительно доказывать, что они ни в чём не изменены, не суеверны, ни, наконец, основательно противиться уничтожению оных. А для того, чтобы удержать их (что для нас весьма нужно) в столь глубоком невежестве, самым действенным средством я почитаю бедность, в которой они, как доселе оставались, так из оной никогда не выйдут, если станем поступать с ними следующим образом:
1) нужно чтобы помещики не давали никаких новых эрекций иначе, как с тем, чтобы каждый рукополагающийся во священники покупал для продовольствия себя и своего семейства ту землю, которою пользовался его предшественник: таким образом, продающие и покупающие будут подвергаться преступлению симонии; как учили наши богословы;
2) если где находится деревня эрекции, то и там имеющие право давать одобрение (jus representandi), при выдаче оного, могут брать деньги от поступающих во священники; без всякого зазрения совести, не за одобрения, чтобы эти деньги не показывались тогда некоторым образом церковными, но дабы тут же, в самом начале, поставить священника в невозможность запастись раскольническими и отщепенскими (schyzma-tyckierm) книгами. При выдаче же одобрения не должно описывать грунтов и прочих угодий обстоятельно (specifice), ибо таковые одобрения могут служить вместо эрекций правом на все те выгоды, каким пользуется наше духовенство; довольно в сем случае держаться следующей, которую я имел случай читать, копией: «Я N.N. даю одобрение N.N., освобождая его от всяких повинностей господских высылки подвод и проч.».
С таким то благоразумием поступали древние поляки, предки наши, достойные бессмертной славы. Почему и пользовались они, если не более, то наравне, или малым чим меньше, от священников, нежели от крестьян, ибо священнику нигде не позволено было брать водку, как только у еврея арендатора, а если еврей ловил с оною на дворе священника, или в доме отыскивал, то тотчас выводил пару волов из двора священнического; не позволялось также печь самим просфор, молоть хлеб в другой какой-либо, кроме означенной мельнице, и в случае, если бы священник то нарушил, еврей, разбивши амбар, или кладовую, забирал и весь его хлеб. Таковыми и сим подобными средствами предки наши многих отщепенцев заставили обратиться в нашу святую веру. Употребляя и мы сии средства, успеем, при помощи Божией, перевесть и прочих, по крайней мере, на униатов, и со временем, всех обратить в римских католиков. Намерению нашему будет способствовать и то, ежели мы запретим священникам наживаться на счёт наших крестьян, и посредством их обогащаться. В сем случае и экономы и управители имений, если смерть переселит кого-нибудь в другую жизнь, должны призвать к себе наследников умершего хозяина и определить им, что они должны будут заплатить за погребение: если же священник назначаемою наградою не будет доволен, и умершего погребать не станет, то общество пусть занесёт труп ему на двор; должно также назначать самую ничтожную сумму за совершение и прочих треб, — чем воспрепятствуем им брать с крестьян и лошадей, коров, волов и недвижимое имение, отказываемое но завещанию, а нередко и вынужденное; прекратим всякие их взятки, как за таинства, так и за вымышленные ими обряды, а чрез то доведём их до такой бедности, что они не в состоянии будут иметь и приличного одеяния, а тем более богатого. Как же им будет запасаться потребными книгами, или, что важнее, давать детям своим хорошее воспитание. С прекращением сих приобретений законных, они лишатся всяких доходов и всяких средств для поддержания своего состояния. Вообще, все мы должны предложить на сеймах римско-католическим епископам нищим и сей проект, чтобы они собором (sinodaliter) постановили, что за какие требы должно платить русским попам, и обязали бы ... чтобы они предписали протопопам или наместникам, чем и за что должен довольствоваться священник. Поступая таким образом, мы не попустили священникам выйти из бедности, что для нас будет весьма полезно, а для русских нестерпимо; и сверх того, возбудим ещё в крестьянах, посредством таковой потачки, приверженность к себе. А к священникам ненависть, чем удобнее и приклоним их, когда ни захотим, на свою сторону.
В восьмых. Семейства священников во всём должны зависеть от власти местного господина и его управления и, для большего их уничижения, должны быть строго наказываемы за самые малейшие преступления или неповиновение. Причём надобно распускать слухи, что сыновья каждого попа, обыкновенно поповичами (popowicze) называемые, кроме одного, который на место своего отца имеет поступить потом, не освобождаются от крестьянства; что они не могут поселяться в вольных городах, ни переходить с одного места на другое. Когда же они придут в такое состояние, что не станут верить сим неосновательным слухам, то нужно будет сделать постановление под предлогом, будто это делается для понуждения их к образованию себя, именно, что такие-то из поповичей, которые не достигнут своего образования, пусть остаются крестьянами своих господ помещиков. А поелику же они имеют свободный вход в наши публичные училища, подобно всем дворянским детям, то они последние должны их преследовать: отцы их (т. е. дворянских детей) незаметным образом да подадут им к тому способы, а благоразумные наставники, знаю, (ибо я сам испытал) только будут потворствовать сему, но и сами даже могут преследовать.
Таким образом, пусть никто не считает нужным делом запрещать всем детям русского духовенства поступать в училища, потому что: 1) дети дворян, как обыкновенно случается в буйной молодости, сделав какое-либо преступление, будут иметь случай сложить свою вину на русских; 2) русские, получив от нашего духовенства хорошие образование, ещё более станут объяснять своему народу, что таинства римской церкви имеют такую же важность, как и таинства церкви российской, что обряды одни другим не противны, что римско-католическое вероисповедание и вероисповедание греческое есть одно и то же; а это всё, с течением времени, к удобнейшему преклонению упорных умов русских послужить может.
В девятых. Но если бы по какому-нибудь случаю (чего, впрочем, не надеюсь) русские достигли надлежащего образования, то надлежит с ними поступать таким образом: уговаривать тех, которые захотят оставаться в духовном звании, чтобы они вели жизнь безбрачную, и оказывать сим более, нежели другим, уважения, давать более свободы, увеличивать доходы и проч. Когда таким образом все имеющие намерение поступить во священники с охотою станут избирать род жизни безбрачный, тогда намерения наши вполне достигнут своей цели; ибо по смерти безбрачных священников, некому будет заступать места: мещанским и крестьянским детям запретить учиться, поповичей не будет, русского дворянства тоже мало, и то без всякого образования, и так дело дойдёт до того, что мы станем определять на сии места своих• приходских священников (plebanow) нашего римского вероисповедания, а нам это и нужно.
В десятых. В непреклонности удерживается простой народ русский, умеющий читать свои писания. Итак, нужно устранить причину такового упорства, и упорство само собою исчезнет, что не трудно нам полякам, если запретим детям своих крестьян учиться по-русски в находящихся при церквах школах; сим не только достигнем вышеозначенной цели, но предохраним себя от тех невыгод, какие нередко испытываем от своих крестьян, ибо мужичок, выучившись в простой сельской школе, уходит от своего господина за несколько десятков миль и ищет свободы, на что жалуются воеводства Русско-Волынское и Брацлавское, с прилежащими к ним уездами. Посему экономам и управителям нужно бы внушить в их инструкциях, дабы они строго смотрели за тем, чтобы русские крестьянские дети приучиваемы были не к книгам, но к плугу, сохе, ралу и т. п.
В одиннадцатых. Чтобы удобнее пoгyбить, со временем, русских, для сего не худо бы записывать в общую особую книгу все случающиеся в их обрядах нсблагопристойности, нескромные слова и поступки против римлян, частные приключения (history) священников, в которых, при столь великом множестве, не будет недостатка, дабы, когда этот проект начнёт приводится в действие, всякий видел основательные причины таковых действий против русских со стороны поляков; но если бы недостаточно было одних действительных упрёков к подавлению русских, то весьма полезно будет, к подкреплению наших замыслов, разглашать хорошо обдуманные против них вымыслы, тайно подбрасывать письма под именем священников, а лучше бы, и самих архиереев, вредные имени польскому, вредные вере католической, возводить на них мятежи и убийства, только бы это служило в своё время немаловажным, к уничтожению в Польше Греческой религии, поводом, и сильным, как для духовного, так и для светского состояния как для сенаторов, так и для прочей шляхты католического исповедания, побуждением исполнению спасительного предприятия.
В двенадцатых. Когда всё сие в продолжении известного времени будет приготовлено, то к самому делу можно приступить не вдруг, не везде в одно и то же время и даже и не во всех местах, а нужно на тех удалённых мест, где более католиков нежели русских, и начать не без причины, выставляя, например, священникам их худой образ жизни, соблазнительное поведение, небрежность в совершении необходимых для спасения таинств, и другие сим подобны нелепости (absurda). Таким образом, постепенно, с осмотрительностью и благоразумием. когда успеем в некоторых местах, то поощрением, то обманом, то угрозою перевесть русских на римлян, то все останутся в той мысли, что, при помощи Божией, во всей стране Русской, к общему всех желанию, будет процветать римское вероисповедание.
В тринадцатых. Но поскольку, народ русский, польский и волынский, держась своего вероисповедания, готов произвести мятеж, то в таком случае, ежели трудно будет предавать смерти, или, по малочисленности польских войск, удержать мятежников, республика не должна жалеть пожертвований, если и всех таковых ревнителей отдаст потом в услугу татарам: они скоро приберут их в свои руки, а оставшийся после них край надо будет потом заселить народом польским и мазовецким.
Не подумайте, чтобы Россия вступилась за русских, когда они уже сделаются униатами, ибо надобно знать, что униатов, более нежели нас, ненавидят русские и желали бы видеть их, за отступление их отщепенства (schyzma) в крайнем несчастии. Впрочем, хотя и расположена униатам Россия, все же мы можем её для них такою, какою захотим,
Поступая таким образом, мы, без всякого сомнения, достигнем со временем того, что народ польского королевства утвердится во взаимной любви, согласии и единстве, и что Польша сделается предметом всеобщего уважения, взойдёт на высочайшую степень могущества и заставит трепетать пред собою все прочие народы; что религия римско-католическая распространится более нежели на 160 000 квадратных миль: словом, что все мы сохраним целость и безопасность нашего отечества.
Здесь, под конец, заметим, что так как Русь, будучи оставлена при своём вероисповедании, может угрожать нападением Польше, отделится ли она от отщепенства, или присоединится опять к оному, то, обратив ее к римской церкви, мы прежде всего отнимем надежду у простого народа к восстановлению оной, тесно соединив оную с собою, сделаем ее для России неприязненною, в чем да поможет нам Бог.
[1] В польском документе под оккупированными русскими землями подразумевалась территория Малороссии, а под русскими, в том числе и малороссов, т.е. нынешних украинцев.
zapadrus.su
