В героической летописи кавказских войн особое место занимают операции Первой мировой войны. Российские воины под командованием выдающегося полководца суворовской школы Николая Николаевича Юденича сорвали планы турецких захватчиков прорваться в Закавказье, на протяжении 1914 – 1916 годов отвлекали на себя большую часть сил Османской империи и в нескольких жестоких сражениях разгромили превосходящего численностью противника, спасая терпящих неудачи союзников.
Первой вехой на этом славном пути стала битва под Сарыкамышем зимой 1914-1915 годов.

СЫН КОЛЛЕЖСКОГО СОВЕТНИКА ПРОТИВ «ТУРЕЦКОГО БОНАПАРТА»

Войну против северного соседа Турция начала коварно, без предварительного объявления. Объединенная турецко-германская эскадра, в состав которой входили кайзеровские крейсеры «Гебен» и «Бреслау», подвергла ожесточенной бомбардировке Одессу и другие черноморские порты России. В ответ русское правительство 2 ноября 1914 года объявило войну Османской империи. А накануне была образована Кавказская армия со штаб-квартирой в Тифлисе. Ее номинальным главнокомандующим стал престарелый царский наместник генерал от кавалерии граф И.Воронцов-Дашков, фактическим же руководителем — начальник армейского штаба генерал-лейтенант Николай Юденич.
Родившийся 18 июля 1862 года в Москве в семье коллежского советника, Николай Николаевич происходил из дворян Минской губернии. С юных лет он мечтал о карьере военного и после окончания гимназии поступил в 3-е Александровское военное училище, которое располагалось поблизости от родительского дома, в двухэтажном дворце на Знаменке. Офицерам и генералам центрального аппарата Министерства обороны России хорошо знакомо это светло-желтое (ныне трехэтажное) здание с колоннами, фриз которого в классическом духе щедро украшен военной символикой…

Выпущенный из училища подпоручиком, Юденич служил в лейб-гвардии Литовском полку, затем в линейных пехотных частях, закончил Николаевскую академию Генерального штаба. Командуя 18-м стрелковым полком, в феврале 1905 года он блеснул решительностью и отвагой в сражении под Мукденом. Император Николай II наградил Юденича за отличие в русско-японской войне золотым оружием — офицерской саблей с гравированной надписью «За храбрость» — и несколькими боевыми орденами.
В Тифлис 50-летний генерал-майор Юденич прибыл в январе 1913 года из тыловой Казани, получив должность начальника штаба Кавказского военного округа. В преддверии войны с Турцией опытный военачальник постарался как можно скорее наладить сбор разведывательной информации о будущем противнике, его силах, возможностях и намерениях.
3 декабря 1914 года в командование 3-й турецкой армией, противостоявшей русским войскам, вступил Энвер-паша — военный министр султана-калифа Решада Мехмеда V, имевший воинское звание мушира — маршала Турции. Известие о появлении Энвер-паши в Эрзеруме, где находилась османская ставка на кавказском театре военных действий, сильно насторожило Юденича. «Турецкий Бонапарт» являлся одним из главных идеологов панисламизма. Уже не первый год он строил планы создания необъятной «Туранской империи». В нее должны были войти обширные территории от Самарканда до Адрианополя, от Суэцкого канала до Казани. В бытность военным агентом турецкого посольства (прообраз современных военных атташе) в Берлине, Энвер был хорошо принят при дворе кайзера Вильгельма II и проявил себя рьяным сторонником заключения военного союза Порты со вторым рейхом. Ему покровительствовали руководители германского генерального штаба, а лекции творца теории блицкрига Альфреда фон Шлиффена стали для честолюбивого османского военачальника настольным пособием... Тогда он свято верил, что в войне на два фронта – против России на Кавказе и Великобритании в Египте и Месопотамии – блистательная Порта с помощью Германии и Австро-Венгрии одержит победу…
Было ясно, что Энвер-паша прибыл в Эрзерум для организации стратегической операции, преследующей решительные цели. Кстати, здесь уже находился заместитель главы германской военной миссии генерал-лейтенант Бронзарт фон Шеллендорф, возглавивший штаб 3-й турецкой армии. Соотношение сил на театре складывалось в пользу турок, поскольку значительную часть кавказских войск Ставка верховного главнокомандующего перебросила на Западный фронт, где разгорелись жестокие сражения в Восточной Пруссии, Польше, Галиции…
Вскоре от перебежчиков, преимущественно армян-христиан, разведчикам Юденича поступила важная оперативная информация. Стало известно, что 11-му армейскому корпусу турок совместно со 2-й кавалерийской дивизией и курдским конным корпусом предписано сковать Сарыкамышский отряд фронтальными атаками. Зачем? Позднее стало ясно: чтобы он был не в состоянии отразить фланговые обходы, которые предпримут главные силы 3-й султанской армии с целью устроить русским тактическое окружение в духе «Канн» и прорвать фронт на большую глубину... «Канны» по-турецки

Ранним утром 9 декабря 1914 года генерал-лейтенанту Юденичу доложили, что турецкие войска перешли в наступление сразу на нескольких направлениях. Главные усилия противник сосредоточил на овладении Сарыкамышем – конечной железнодорожной станцией в тылу основной группировки Кавказской армии, откуда открывался путь на Грузию.

Маленький гарнизон Сарыкамыша состоял всего из двух дружин государственного ополчения, укомплектованного военнообязанными старших возрастов, да двух железнодорожных батальонов. И те и другие были вооружены старенькими берданками. Из артиллерии имелось два трехдюймовых орудия. Зато на складах хранилось 16 новеньких станковых пулеметов «Максим». Они очень помогли в первые дни обороны Сарыкамыша.
По счастливой случайности здесь оказался помощник главнокомандующего армией профессор Николаевской академии Генерального штаба генерал Александр Мышлаевский. При первом же известии о турецких колоннах, забравшихся высоко в горы и по глубокому снегу скрытно двигающихся навстречу, он разгадал коварный замысел противника и направление его главного удара. Александр Захарович на свой страх и риск принял исключительно смелое решение: снять с передовой часть сил Сарыкамышского отряда, назначенного в оборону, и перебросить их на защиту железнодорожной станции.
12 декабря с фронта в тыл ускоренным маршем двинулись пять батальонов 1-й кубанской пластунской бригады, 80-й пехотный кабардинский, 155-й пехотный кубанский, 15-й туркестанский стрелковый и 1-й запорожский кубанских казаков полки, а также значительные силы артиллерии. Им предстояло пройти по заснеженным горным дорогам около 100 километров, а времени до подхода неприятеля оставалось не больше суток…
Когда турецкие колонны стали спускаться с гор, защитникам Сарыкамыша стало не по себе — такого количества неприятеля они не ожидали. Потом станет известно, что Энвер-паша бросил в этот район силы трех армейских корпусов, сосредоточив 100-тысячную группировку.
Чтобы задержать противника и дать обороняющимся возможность выстоять до подхода снимавшихся с нескольких участков фронта подкреплений, спешивший к Сарыкамышу начальник армейского штаба Юденич по рации распорядился выслать вперед железнодорожные батальоны на санях. Это импровизированное препятствие затормозило неприятельские авангарды. Но с утра 13 декабря 17-я и 29-я турецкие дивизии развернули наступление на русские позиции.
Несмотря на губительный огонь станковых пулеметов, к вечеру турки овладели Северным Сарыкамышем. К счастью, вскоре подоспело первое подкрепление из Сарыкамышского фронтового отряда. В бой с нашей стороны вступили 9 батальонов пехоты и 7 казачьих сотен.
А с заснеженных гор в долину спускались все новые вражеские колонны. В их рядах уже не хватало многих аскеров — для быстроты марша Энвер-паша погнал войска в «победный» поход без теплой одежды и зимней обуви, и тела замерзших солдат устилали путь его дивизий в русский тыл. Тем не менее к утру 15 декабря султанский мушир, казалось, был близок к победе. Перед Сарыкамышем сосредоточился весь 10-й турецкий армейский корпус, 9-й и 11-й корпуса по горным кручам обходили русскую позицию с флангов. Кольцо окружения вокруг защитников Сарыкамыша почти удалось замкнуть. Железная дорога на Карс, где обосновалась полевая штаб-квартира Кавказской армии, была перерезана, а единственную радиостанцию небольшого отряда на железнодорожном вокзале вывел из строя осколок артиллерийского снаряда…
15 декабря султанские аскеры многократно атаковали Сарыкамыш. Они шли вперед с яростью фанатиков, подбадривая себя возгласами, что в большом селении их ждет кров и тепло, а на русских складах им достанется богатая пожива… С каждым разом отбивать натиск озверевших турок становилось все труднее.
Вечером этого критического дня Юденич получил от главнокомандующего Воронцова-Дашкова телеграмму, которая вверяла ему командование войсками 1-го Кавказского и 2-го Туркестанского корпусов, которые составляли большую часть сил Кавказской армии. Юденичу фактически передавали всю полноту власти над армейскими силами. «Вы должны разбить турок у Сарыкамыша и открыть себе выход на Карс вдоль железной дороги», — наставлял наместник. Карс тогда был русской крепостью в глубине обороны. Очевидно, не веря в возможность решительного разгрома турок на сарыкамышской позиции, Воронцов-Дашков предлагал командарму искать спасения, отходя от границы далеко в глубь российской территории…
Юденич отвергал саму возможность отступления. Он прибыл в пекло сражения в ночь на 17 декабря, когда несколько тысяч турецких пехотинцев в ожесточенном бою, не раз доходившем до рукопашной, опрокинули кубанских пластунов и ворвались в центральную часть селения Сарыкамыш, заняв железнодорожный вокзал и казармы 156-го Елисаветпольского пехотного полка. С утра по приказу командарма казаки пошли в контратаку и отбили часть оставленных позиций.

Сражение за Сарыкамыш шло с переменным успехом. Обе стороны несли тяжелые потери. По свидетельству очевидца, едва ли не каждая улочка горного селения была завалена телами погибших. Русские воины были измотаны до предела, резервов не предвиделось, казалось, катастрофа неумолимо приближалась… 19 декабря один из героев сарыкамышской эпопеи полковник Букретов доносил командиру 1-й Кубанской пластунской бригады генералу Пржевальскому: «В ротах осталось по 70-80 человек… Люди изнурены, голодны… Пулеметов нет, орудия не стреляют за отсутствием боеприпасов… Держаться на позиции я более не в состоянии…»
В Тифлисе царила паника. Слухи о том, что Сарыкамыш вот-вот падет и турки ворвутся в Грузию, переполняли город.
А Юденич тем временем планировал контрнаступление. Чувствуя, что наступательные возможности турок уже на исходе, русское командование начало скрытно перегруппировывать части 39-й пехотной дивизии, 1-й и 2-й кубанских пластунских бригад, а также присланные из Карской крепости две артиллерийские бригады. Речь шла о том, чтобы двинуть сильные обходные отряды в неприятельский тыл, угрожая ему самому окружением…
Это была рискованная идея. Но, как писал офицер разведывательного отделения полевого штаба Кавказской армии подполковник Б.Штейфон (впоследствии генерал), «каждый смелый маневр Юденича основывался на понимании глубоко продуманной и совершенно точно угаданной обстановки». Сам же Николай Николаевич, говоря о секретах своих успехов в операциях на Кавказе, любил повторять известные суворовские слова, сказанные Александром Васильевичем тоже по поводу войны с османами: «Удивить — победить»… РУССКОЕ «ЧУДО»

22 декабрЯ Николай Николаевич отдал приказ по Отдельной Кавказской армии о переходе в общее контрнаступление. Оно велось в горах на широком фронте и повсюду увенчалось успехом. Важную роль сыграла надежная связь, об организации которой армейский штаб позаботился заблаговременно, в отличие от турок. Для обеспечения твердого управления войсками Юденич применил неизвестное еще и англо-французским союзникам новшество: связь главнокомандующего с действующими войсками поддерживалась по нескольким радиолиниям, включавшим в себя в общей сложности три десятка стационарных и промежуточных ретрансляционных радиостанций, которые поставили на горных высотах и перевалах. По ним, как по цепочке, шли донесения и приказы. Ничего подобного у противника не было, Энвер-паша и фон Шеллендорф часто с большим опозданием получали сведения о брошенных ими в наступление корпусах и дивизиях.
Русское контрнаступление оказалось для турок полной неожиданностью. Их боевой порыв сменялся растерянностью, а зачастую и отчаянием. На это, собственно, и рассчитывал Юденич, хорошо изучивший опыт десяти предшествующих русско-турецких войн.
Уже в первые дни контрнаступления в лесистых горах под Сарыкамышем удалось обезглавить 9-й армейский корпус. Вот как это произошло. Рота 154-го пехотного дербентского полка под командованием капитана Вашакидзе, атакуя в штыки, прорвалась в самую глубину расположения турок. Выбежав из леса на поляну, около 40 дербентцев во главе с ротным командиром оказались перед вражеским корпусным штабом. Их окружили со всех сторон толпы грозивших растерзать турецких аскеров. Казалось, гибель горстки храбрецов неминуема. Но Вашакидзе не растерялся. Неплохо владея турецким языком, он выступил вперед и объявил:
— Я парламентер русского главнокомандующего! Немедленно ведите меня к вашему старшему!

К немалому удивлению капитана, его собеседником оказался сам командир 9-го армейского корпуса Исхан-паша. Вашакидзе заявил османскому военачальнику, что его силы окружены, единственный путь отступления на Бардус перекрыт и спасительным выходом для турок станет только сдача в плен. На возражения Исхан-паши, что его солдаты еще способны сражаться и они предпочтут пленению смерть во имя Аллаха, капитан ответил устрашающими доводами, призвав на помощь всю свою фантазию:
— За этим лесом три свежих полка нашей пехоты, только ждущей команды ударить в штыки. Пять батарей готовы обрушить на вас шквал губительного огня! Сдавайтесь, паша, немедленно, и вас ждут почетные условия в плену…
Посовещавшись со штабными начальниками, Исхат-паша… объявил капитану о капитуляции и приказал подчиненным сложить оружие. Так дербентцы, численностью чуть больше взвода, бескровно пленили 107 османских офицеров и больше 2 тысяч аскеров.
К слову сказать, плененный Исхан-паша вовсе не был трусом. Бежав из русского плена в 1916 году, он затем доблестно сражался против англичан в Месопотамии. За смелый побег историки прозвали его «турецким Корниловым»…
Когда о неслыханном подвиге капитана Вашакидзе и его товарищей-дербентцев доложили Юденичу, он воскликнул:
— Не может быть! Это же просто чудо…
Обезглавленный 9-й армейский корпус удалось ликвидировать за несколько суток. Впрочем, случаи массовой сдачи противника в плен были редкими. Как отмечал в мемуарах генерал-квартирмейстер полевого штаба Юденича полковник Е.Масловский, «турки оказывали упорное сопротивление… Полузамерзшие, с черными отмороженными ногами, они тем не менее принимали наш удар в штыки и выпускали последнюю пулю, когда наши части врывались в окопы». Только бесконечное мужество и упорство воинов-кавказцев, воодушевленных успехом, решало исход этих разгоревшихся на стокилометровом фронте яростных схваток с аскерами 10-го и 11-го армейских корпусов, отступавших повсеместно. От полного уничтожения турок спасло только изобилие снега в горах, затруднившего их преследование.
Новый, 1915 год Отдельная Кавказская армия встретила в наступлении. К 5 января она вышла на линию селений Ит, Дар, Даяр уже на турецкой территории, отбросив противника на 100 – 150 км. Отсюда открывался путь на Эрзерум — центр турецкой Армении и штаб-квартиру 3-й султанской армии.
Сарыкамышская операция завершилась яркой победой русского оружия. 3-я турецкая армия потеряла только убитыми, замерзшими в горах и пленными 90 тысяч человек и фактически полностью утратила боеспособность. В качестве трофеев воинам-кавказцам достались 70 горных и полевых орудий врага. Наши потери были тоже ощутимы — около 26 тысяч убитыми, ранеными и обмороженными. Но в невероятно тяжелых условиях горной войны потери вряд ли могли быть меньше…
В Петербурге Юденичу воздали должное как полководцу, показавшему подлинное искусство. Император произвел его в генералы от инфантерии и наградил орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени.
Посол Франции в России Морис Палеолог, внимательно следивший за событиями на Кавказе, 6 января 1915 года записал в своем дневнике: «Успех тем более похвален, что наступление наших союзников началось в гористой стране, такой же возвышенной, как Альпы, изрезанной пропастями и перевалами. Там ужасный холод, постоянные снежные бури. К тому же — никаких дорог и весь край опустошен. Кавказская армия русских совершает там каждый день изумительные подвиги…»

Александр ПРОНИН