У меня ещё с детства этот вопрос возникал, но его я, по понятным причинам, старался не задавать. Предпочитал, чтобы его другие, ещё более простодушные, чем я, задавали: на какие деньги жили так называемые профессиональные революционеры и в каком заветном окошке получали они своё жалованье, единовременные пособия и оплачиваемые в Швейцарии и Франции отпуска?
Вообще-то термин «профессиональный революционер» уже сам по себе хорош. Если по сути, так это профессиональный взломщик. А когда такой «медвежатник» волею судеб до власти дорывается, то кем он становится? Правильно: безработным, потому как ничего иного, кроме как взламывать, не умеет, да и некогда ему было чему-то иному учиться. Ему деньги добывать нужно было.
Недавно один мой друг рассказал, что жили революционисты за счет спонсорской, то есть нерегулярной поддержки со стороны помещиков-капиталистов, а также добровольных взносов политически сознательных питерских и сормовских рабочих, а частично и за счёт «эксов».
Ну, насчет того, что питерские-сормовские кому-то там неведомому организованно отстегивали, у меня большие сомнения: ну, не лохи же они полные были, чтобы неведомого дядю содержать…
А вот «эксы» – штука нерегулярная и весьма стрёмная. И отдавать себя этому делу нужно целиком, полностью и безо всякого сухого остатка, так что никакого времени на революцию уже не хватит, тем более, что перебои со спонсорскими переводами тоже весьма вероятны.
Однако, как известно, кушать хочется всегда.
А теперь перенесемся в наши сумрачные дни и спросим: на какие шиши живут наши же профессиональные оппозиционеры? Хотелось бы видеть справку с их места работы.
Вообще-то термин «профессиональный революционер» уже сам по себе хорош. Если по сути, так это профессиональный взломщик. А когда такой «медвежатник» волею судеб до власти дорывается, то кем он становится? Правильно: безработным, потому как ничего иного, кроме как взламывать, не умеет, да и некогда ему было чему-то иному учиться. Ему деньги добывать нужно было.
Недавно один мой друг рассказал, что жили революционисты за счет спонсорской, то есть нерегулярной поддержки со стороны помещиков-капиталистов, а также добровольных взносов политически сознательных питерских и сормовских рабочих, а частично и за счёт «эксов».
Ну, насчет того, что питерские-сормовские кому-то там неведомому организованно отстегивали, у меня большие сомнения: ну, не лохи же они полные были, чтобы неведомого дядю содержать…
А вот «эксы» – штука нерегулярная и весьма стрёмная. И отдавать себя этому делу нужно целиком, полностью и безо всякого сухого остатка, так что никакого времени на революцию уже не хватит, тем более, что перебои со спонсорскими переводами тоже весьма вероятны.
Однако, как известно, кушать хочется всегда.
А теперь перенесемся в наши сумрачные дни и спросим: на какие шиши живут наши же профессиональные оппозиционеры? Хотелось бы видеть справку с их места работы.
Ну, ладно, к хельсинкской бабушке Алексеевой лично у меня претензий нет. Она, как внезапно выяснилось, гражданка США со стажем; пускай с ней их секретные и пенсионные фонды сами разбираются. Хотя любому русскому мужику обидно: мы, значит, к ним засылаем милых и красивых девушек, которые потом украшают обложки их журналов, а они к нам злобных и эстетически непривлекательных старушек.
Но вот, взять хотя бы несгибаемого Серёгу Удальцова – профессионального зэка-пятнадцатисуточника. Он, как известно, лидер «левого фронта», у него жена и двое детей, которые, надо полагать, тоже «кушать хочут». Интересно, на какие деньги сей адвокат проживает, если никаких дел он не ведет? Он даже на паперти стоять не может и Христа ради подаяния просить, поскольку перманентно, - как истинному революционеру и положено, - в цугундере сидит.
То же самое относится и к иным его собратьям по революционному разуму. Исключение только Ксюша Собчак: у нее свой «Дом-2» и от девочек отбоя нет.
Понимаю, что если представленные оппозиционерами справки могут вызвать лично у меня законное недоумение, то никто из их фанатов не обратит на это никакого внимания. Но я спрашиваю не для того, чтобы кого-то убедить или ввергнуть в пучину тягостных раздумий и сомнений, а для того чтобы знать, на какие пути придет очередной пломбированный вагон, чтобы встретить его с цветами, свистками и трещотками, и чтобы меня при этом городовой в участок не утащил.
