После Украины открыта новая страница в стародавних рассуждениях, есть ли Россия часть Европы или у нее особый путь. Почему Запад в лице США и Европы отвергает право нашей страны на самостоятельную политику? Известный французский публицист и философ Николя Бонналь считает, что это отнюдь не сиюминутное противостояние имеет исторические корни.
Путинская Россия еще не вышла из игры, но Европа не более, чем Америка желает военного исхода. Европейские народы, несомненно, не ощущают вражды к Путину — более того, он все более и более популярен во Франции и в Англии; однако правительства держат себя неподобающе, в особенности — правительство Меркель, бесцельно закрепощенное в Вашингтоне. Перечитывая "Дневник писателя" Достоевского, мы находим ключи, позволяющие нам понять дипломатические неудачи России, которые никак не датируются ни вчерашним днем, ни Путиным.
Достоевский потрясен событиями 1873 года. Славяне и православные жители Балкан претерпевают тысячи бедствий от турок. Россия времен царя Александра ІІ - этого великодушного царя, который упразднил крепостное право и помог Линкольну в борьбе с западными властителями — эта Россия желает вмешаться в дело. Но этому противостоит Англия и Австрия. Австрия, как обычно, хочет подчинить самым жестоким образом свои славянские и православные меньшинства, а Англия, как обычно, хочет помочь туркам. Я говорю, как обычно, потому что это то, что отмечал в свое время уже Шатобриан в своем замечательном письме от 1830 года, где он излагает мысль о том, что у Франции в Европе есть только один природный союзник — Россия, и что необходимо позволить России взять Константинополь.
Однако Франция 1873-го года — это уже не такое весомое государство, как прежде. Она была побеждена, она стала республиканской и она изолированна. Россия рискует разжечь против себя одной войну целой Европы, войну так называемых христианских народов, которые пришли бы на помощь Оттоманской империи — гонительнице христиан!
Достоевский не понимает отношения представителей Запада. И вот что великий писатель говорит об этом важном и трагическом вопросе о взаимном непонимании русских и европейцев. Это важно отметить, так как это происходит еще до того, как американцы начали совать свой нос в наши европейские дела:
"Одним словом, в этот раз началось наше окончательное столкновение с Европой …Для Европы Россия — недоумение, и всякое действие ее — недоумение, и так будет до самого конца… Я сказал, что русских не любят в Европе. Что не любят — об этом, я думаю, никто не заспорит".
Поэтому Достоевский пытается найти этому объяснение; в действительности происходит то же, что и в 1812, когда для того, чтобы оправдать свое многонациональное нашествие на Россию, император Наполеон поддерживает публикацию исследований, должных представить русских, как народ безвозвратно варварский, стоящий ниже даже чем татары, монголы или мусульмане, которые его покоряли!
"Они видят в нас скорее варваров, шатающихся по Европе и радующихся, что что-нибудь и где-нибудь можно разрушить, — разрушить лишь для разрушения, для удовольствия лишь поглядеть, как всё это развалится, подобно орде дикарей, подобно гуннам, готовым нахлынуть на древний Рим и разрушить святыню, даже без всякого понятия о том, какую драгоценность они истребляют".
Гунны… В то время существует один важный фактор, который не подчеркивает наш необъятный писатель — это фактор демографический, потому что Россия, которая в 1800-м насчитывала тридцать миллионов человек, к 1880-му насчитывает около восьмидесяти миллионов, и будет иметь сто шестьдесят в 1914-м. И этот фактор доведет, как известно, до безумия немцев…
Наконец, Достоевский подчеркивает важность войны… в Крыму. Вот мы тут и очутились. Как нам уже известно, Франция Наполеона ІІІ и Англия в 1856-м победили в кровавой братоубийственной войне в пользу Оттоманской империи. И вот ремарка, которую по этому поводу делает Достоевкий:
"Я убежден, что самая страшная беда сразила бы Россию, если б мы победили, например, в Крымскую кампанию и вообще одержали бы тогда верх над союзниками! Увидав, что мы так сильны, все в Европе восстали бы на нас тогда тотчас же с фанатическою ненавистью. Они тотчас же стали бы готовиться к новой войне, имеющей целью уже истребление России, и, главное, за них стал бы весь свет".
Истребление! Достоевскому видится 1941-й год. 600 000 солдат и в самом деле не были одними только немцами, и пять стран были безусловными союзниками Гитлера, среди которых — Италия, Венгрия и Румыния.
А что же касается Франции, то писатель с грустью добавляет:
"Революционные партии и все недовольные тогдашним правительством во Франции, например, немедленно примкнули бы к правительству, ввиду "священнейшей цели" — изгнания России из Европы, и война явилась бы народною".
Но не будем такими пессимистами: через десять лет после смерти великого писателя Французская Республика стала союзницей России! Не повторится ли это и в XXI веке?
