По всему Востоку протянулась дуга нестабильности. В Сирии правительство Башара Асада сражается с исламистами, в Ираке боевики новосозданного Исламского халифата движутся к Багдаду, а Иран готов ввести в соседнее государство войска, чтобы поддержать единоверцев-шиитов. В Афганистане силы НАТО готовятся к выводу, и мало кто из экспертов сомневается, что после их ухода начнется новое масштабное наступление талибов. Неспокойно в Пакистане, регулярно приходят новости о терактах в китайском Синьцзяне. То, что происходит сейчас в Азии, нередко называют Большой игрой, правила которой так и не поменялись за последние столетия.

И действительно, сходство налицо: переплетение политических интриг напоминает партию игры со сложными и непонятными правилами, которая происходит на доске размером с полматерика. Тем, кто не знает правил, приходится тяжело: вчерашний враг может в момент обернуться верным другом, а обласканный и заваленный дарами союзник завтра воткнет тебе в спину нож только потому, что ты невзначай оскорбил родственника его родственника, умершего сотни лет назад. Полузабытые легенды могут стать реальностью в любую секунду.

Большая игра идет уже не первый век, партия за партией. Одни игроки выбывают, их место занимают другие. Самому же термину не так много лет: в XIX столетии его ввел в обиход Артур Коннолли — британский офицер, разведчик и дипломат, чей прах покоится в безвестной могиле в городском парке Бухары. Большая игра в узком смысле, как считается, началась в самом начале позапрошлого столетия. Многие из тех катаклизмов, которые потрясают сейчас Азию, берут начало именно там, в событиях двухвековой давности. Прав был, похоже, Редьярд Киплинг, написавший в своем «Киме»: «Не раньше, чем все умрут, закончится Большая игра». А как она началась?

Зов Юга

Существует ошибочное мнение о якобы неизменной русофобии англичан. Между тем в период от Ивана Грозного до Петра I в Англии скорее царила русофилия: купцы торговали к взаимной выгоде, а геополитические интересы Москвы и Лондона нигде не пересекались. С начала XVII века Британская Ост-Индская компания вовсю осваивала полуостров Индостан, Россия же все дальше продвигалась на восток, колонизируя Сибирь.

Ситуация стала меняться, когда на престол взошел Петр Первый. Под его руководством Россия стала частью европейской системы государств, и волей-неволей то в одном, то в другом месте интересы Петербурга и Лондона начали сталкиваться. Именно при Петре Российская империя сделала первые шаги на юг: в Хиву была отправлена экспедиция Бековича-Черкасского, которая, помимо всего прочего, должна была разведать торговый путь в индийские княжества. Экспедицию вырезали хивинцы, а высланный Бековичем агент был задержан в Персии. Несколько лет спустя Петр попытался закрепиться на берегах Каспия все с той же целью — открыть торговый путь в Индию. Хотя в результате Персидского похода Россия приобрела большие территории, после смерти Петра его наследники вернули их Тегерану в обмен на кратковременный союз против турок.

Весь XVIII век Петербург и Лондон то дружили, то враждовали, то снова дружили. Все это время и русские, и британцы упрямо продолжали колонизацию Сибири и Индии, соответственно. Англичане изгнали голландцев и выиграли единоборство с французами. Ключевым моментом соперничества Лондона и Парижа стала битва при Плесси, которая произошла в 1757 году, за четыре года до того, как русские начали колонизацию Курильских островов. После поражения французов Ост-Индская компания постепенно утвердилась в качестве единственной крупной силы в Индии, а к 1830-м годам ее войска вышли к границам Афганистана.

По иронии судьбы, первые выстрелы Большой игры прозвучали на Кавказе как раз тогда, когда Наполеон подходил к Москве. После того как Александр подписал с Наполеоном Тильзитский мир, отношения России и Англии резко ухудшились. В 1809 году в Персию, которая к тому моменту уже пять лет вела войну против северного соседа, прибыли британские офицеры. Они поступили на шахскую службу и занялись модернизацией персидского войска. Все изменило вторжение Наполеона в Россию: осенью 1812 года британский посол отозвал из персидской армии всех соотечественников, кроме трех офицеров и тринадцати сержантов, которых он оставил по настойчивой просьбе принца Аббаса-Мирзы. Когда в октябре отряд генерал-майора Котляревского внезапной атакой разгромил персидское войско при Асландузе, среди тысяч убитых персидских солдат и офицеров оказался британский капитан Чарльз Кристи, ставший таким образом первой жертвой Большой игры.

Афганский капкан

После окончания войны с Наполеоном соперничество России и Британии на Востоке вспыхнуло с новой силой. Попытка персов по английскому совету взять реванш окончилась неудачей: после серии унизительных поражений шахское правительство подписало с Россией Туркманчайский мир. В следующем году Россия разбила Турцию, отобрав у нее восточное побережье Черного моря.

Успехи России вызвали в Англии объяснимое беспокойство. С севера на заморские владения Британии надвигалась гроза, которую необходимо было остановить. Британские офицеры снова и снова посещают среднеазиатские ханства, расписывая тамошним властителям величие островного королевства и побуждая сопротивляться возможной русской экспансии. В Индии подготовка разведчиков проводится под эгидой Управления большой тригонометрической съемки: все больше агентов, в том числе из местных жителей, так называемых пандитов, обученных производить съемку местности, расходятся по соседним странам и регионам, описывая и зарисовывая все, что видят.

В 1837 году в Кабуле появился российский посланец — поручик Виткевич, быстро вошедший в доверие к эмиру Дост Мухаммеду и подписавший с ним выгодный для России договор. Петербург, не желая обострения отношений с Лондоном, отозвал Виткевича и дезавуировал соглашение. Тем не менее в следующем году британские войска вторглись в Афганистан и взяли Кабул, посадив на престол своего ставленника — шаха Шуджу. Но вскоре в Афганистане вспыхнул мятеж. Отступающий из Кабула отряд генерала Эльфинстона был разбит, те из солдат, кто не погиб, попали в плен. Из смертельной ловушки удалось выскользнуть только одному европейцу — доктору Уильяму Брайдену. И хотя британцы после этого предприняли карательную экспедицию и снова взяли Кабул, освободив всех уцелевших к тому моменту пленных, из Афганистана им в конце концов пришлось уйти. Поражение в Первой англо-афганской войне стоило головы еще двум участникам Большой игры: вдохновленный успехами афганцев, бухарский эмир казнил двух британских офицеров, прибывших к нему для переговоров. Одним из них был Артур Коннолли — тот самый человек, который и придумал словосочетание «Большая игра».

Перевели дух в Лондоне только после поражения России в Крымской войне, подорвавшей ее международные позиции. Сразу после завершения этой войны британцы в скоротечном столкновении разгромили Персию, которая на тот момент была дружественна России. Более того, когда в Индии вспыхнуло сипайское восстание, Петербург не смог воспользоваться благоприятной ситуацией.

Раздвигая границы империи

Но прошло всего десять лет, и Россия вновь двинулась на юг. Империя искала свои границы — длинная кордонная линия не обеспечивала безопасности, к тому же в Средней Азии лежали богатые торговые города, столь привлекательные для русских купцов. В 1864 году генерал Черняев взял Чимкент, в следующем году — Ташкент, причем сделал это вопреки воле Санкт-Петербурга. Чтобы не обострять отношений с британцами, Черняева отозвали, его сменил генерал Романовский, который в том же году штурмовал Ходжент и Джизак. Вместо него был назначен генерал Кауфман, взявший в 1868 году Самарканд и сделавший Бухару протекторатом России. «Партия войны» при дворе была сильна, русские колонны шли через пески медленно, но неотвратимо. Вскоре Хива стала русским протекторатом, а в 1875 году солдаты Кауфмана покончили с кокандским ханом. В Лондоне и Калькутте началась паника: русские двигались прямо на Индию.

В 1878 году, когда подводили итоги последней русско-турецкой войны, Россия двинула войска к самой границе: перед Берлинским конгрессом царь Александр решил припугнуть англичан. Двадцать тысяч человек приготовились к броску на Чарджуй, Балх и Читрал, к афганскому эмиру с дипломатической миссией выехал генерал Столетов, отличившийся в боях на Шипке и совсем недавно переведенный в Туркестан. Эмир Шир-Али принял Столетова с почестями. Берлинский конгресс окончился компромиссом, поход был отменен.

Тем не менее русская дипломатическая миссия встревожила англичан. Британцы потребовали от эмира принять их посланников, тот, следуя советам Столетова, отказал. Началась Вторая англо-афганская война. Несмотря на ряд поражений, англичане в итоге одержали победу. Афганистан лишился права проводить независимую внешнюю политику, в том числе принимать иностранных дипломатов. Британия, как казалось, обезопасила северную границу от русского вторжения и решила сама перейти в наступление, тем более что преемник Шир-Али Абдуррахман был не прочь попробовать на зуб шкуру русского медведя.

Большая игра за все время так и не вылилась в прямое столкновение империй. Единственный бой, который привел «холодную войну» на грань горячей, — стычка на Кушке в 1885 году, когда русский отряд Комарова сошелся с афганцами в сражении за оазис Пенджде. Незначительное столкновение, окончившееся победой русских, поставила Российскую и Британскую империи на грань войны. Разрешить кризис удалось лишь усилиями дипломатов — бой списали на пограничное недоразумение, а русские и англичане делимитировали границу между Российской империей и Афганистаном. Мнение самих афганцев при этом никого не интересовало.

В конце 1880-х годов в Генштабе все реже и реже говорят о броске на Индию, мечты уступают место более трезвому и реалистичному подходу. В Петербурге понимают, что игра не стоит свеч: даже если удастся с боями проникнуть через афганские проходы, нет никакой гарантии, что индийцы с восторгом встретят русские войска. В Туркестане офицеры и позже рисовали проекты вторжения броска через Гималаи, но уже стало ясно: осуществиться им никогда не суждено.

История с географией

Большая игра изначально велась на нескольких полях, одним из которых было научно-исследовательское. От того, насколько верно будут нанесены на карту горные проходы и высоты, зависело оперативное планирование: смогут ли русские прорваться через Афганистан или западные районы Китая в Индию и если да, то какими силами? Смогут ли англичане перебросить крупный контингент на север, если афганцам потребуется помощь в войне с русскими? Точные географические данные превращались в стратегическое преимущество, позволяя точнее планировать операции и изменять границу в свою пользу.

К 1890-м годам белое пятно на карте между двумя империями становится все меньше, сжимаясь до размеров Памира. С юга туда проникают британские разведчики, с севера — казачьи отряды, с востока — китайские патрули. Вскоре разыгрался Памирский кризис: чтобы не допустить захвата Памира афганцами и китайцами, Россия отправляет в регион несколько экспедиций, дело доходит до перестрелок. В 1895 году в результате обмена нотами Памир был поделен на три части: русскую, бухарскую и афганскую. Афганистан получил так называемый Ваханский коридор — длинную узкую полосу земли, выдающуюся к северо-востоку. Она, словно буфер, разделила британские и российские территории.

 

По иронии судьбы, как раз тогда, когда Российская империя остановила свою экспансию на юге, за Гималаями наконец-то озаботились решительными контрмерами. Назначенный в 1902 году главнокомандующим в Индии лорд Китченер, уже прославившийся в боях с суданскими племенами и бурами, обнаружил, что в случае вероятного вторжения русских через Афганистан англо-индийские силы выдержать удара не смогут. Китченер принялся за реформы, разбив армию на девять дивизий, каждая из которых представляла собой отлично обученное и снаряженное небольшое войско, способное проводить операции как в составе армии, так и в отрыве от нее.

Параллельно с реформами Китченера британцы парировали еще одну угрозу с севера: до них дошли слухи о том, что русские активно работают в Кашгаре и даже появились в Тибете. Это было не лишено оснований — первым министром Далай-ламы стал Авган Лабсан Доржиев, выходец из России. Англо-индийские войска вторглись в Тибет, куда до того удавалось проникнуть лишь отдельным европейцам, и взяли Лхасу.

Конец Большой игре положило англо-русское соглашение 1907 года. Наступал новый век, в восточные дела вмешался еще один игрок — Германия, чьи идеи о строительстве дороги Берлин — Босфор — Багдад и нараставшая активность на персидском и афганском направлениях в равной степени беспокоили и Лондон, и Петербург. К тому же Россия после поражения в Русско-японской войне уже не могла столь же энергично проводить политику на Востоке.

Россия признала, что Афганистан находится в британской сфере влияния, обязавшись поддерживать контакты с Кабулом только через англичан, пока те гарантируют сохранность существующего режима; Лондон, в свою очередь, обязался не допускать афганских вторжений на русскую территорию. Стороны заявили, что будут способствовать нейтралитету Тибета и поддержанию его территориальной целостности, договорившись, что будут вступать в сношения с Далай-ламой только при посредничестве китайского императора как его сюзерена (этим соглашением уже современный Народный Китай, в частности обосновывает свои права на Тибет). Персия была разделена на три сферы влияния: северную — российскую, южную — британскую и промежуточную — нейтральную.

Фигуры Большой игры

Те, кто разыгрывал Большую игру, сидели в Лондоне, Дели, Петербурге и Ташкенте. Для них Азия была огромной шахматной доской, на которой велась партия. Но язык не поворачивается назвать пешками тех дерзких офицеров и агентов, которые рисковали жизнью, шаг за шагом продвигаясь вглубь неизведанного.

Кому-то повезло больше, кому-то меньше. О некоторых участниках Большой игры, как о ссыльном поляке Яне Виткевиче, писали маститые авторы, в том числе Юлиан Семенов. Кто-то, как казах Чокан Валиханов, считается национальным героем своего народа. Семенова-Тян-Шанского и Пржевальского мы знаем, как знаменитых географов и натуралистов. Другие из-за участия в Белом движении, как Юденич и Корнилов, были объявлены врагами, а их усилия в Большой игре забыли на долгие годы. Те же, кто оказался на стороне большевиков, как знаменитый описатель Бухары, генерал Логофет, или Андрей Евгеньевич Снесарев, один из исследователей Афганистана, осели в штабах, где их знания оказались востребованы. Многие из них не пережили репрессии тридцатых. А кто-то, как прославившийся в Памирских экспедициях этнический поляк Бронислав Громбчевский, навсегда остался за границей.

Британцам в этом плане повезло больше: те, кто не сгинул безвестно на снежных перевалах и в горных ущельях и не был казнен мнительными местными царьками, получили заслуженную славу среди современников и потомков. Но сведения о многих десятках, если не сотнях, безвестных агентов, от которых остался только буквенно-цифровой шифр, по-прежнему хранятся в архивах в Лондоне и Дели, ожидая, пока до них доберутся историки.

С подписанием соглашения от 1907 года Большая игра закончилась, как тогда казалось — навсегда. Наступало новое время, в Европе пробуждался новый противник, и старые враги протянули друг другу руку дружбы. Но не прошло и дюжины лет, как обнаружилось, что на самом деле окончился только первый раунд Большой игры. Начался второй, но разыгрывать эту партию пришлось уже совсем другим людям.