Вспышки сепаратизма и национализма в начале 90-х годов на Северном Кавказе и недавние события на Украине, в том числе неоднозначное поведение отдельных лидеров крымских татар, националистически-агрессивно настроенных «бандеровцев» имеют одни и те же корни – это необнародованная правда о депортациях и отсутствие объективного анализа произошедшего.

Лет десять назад Владимир Васильевич Карпов – наш прославленный легендарный разведчик, Герой Советского Союза, известный военный писатель подарил мне свою новую книгу «Генералиссимус».

Мы с Владимиром Васильевичем дружили давно. В офицерской юности я зачитывался его книгами, а рассказ «Портрет лейтенанта» мы читали вслух всей семьей (супруга и трое детей-подростков). Как в свое время вслух читал мой отец и я с братьями газету «Правда», где была напечатана повесть Михаила Шолохова «Судьба человека».

Прочитав «Генералиссимуса», я спросил у писателя, почему, осветив так подробно все стороны военного периода жизни Сталина, он ничего не упомянул о такой трудной и сложной теме, как депортация. Ответ меня ошеломил: «Я боюсь касаться этой темы».

По законам военного времени

Позже, размышляя о сепаратистских настроениях в начале 90-х годов на Северном Кавказе, я пришел к выводу, что одной из причин этого является необнародованная правда о депортации. Трудно назвать основания для этого замалчивания. Наверное, решение выслать народ и забыть принималось в угоду коммунистическому принципу пролетарского интернационализма, боязни разжигания межнациональной розни. Но это недопустимо. Власть была обязана сразу по окончании войны вернуть невиновных на историческую родину, а виновность изменников и предателей доказать и обнародовать. Это позволило бы залечить душевные раны: не может весь народ быть ответственным за преступления и поведение своих соплеменников, даже если это носило и не единичный характер.

Фото: Михаил Ходаренок

Если бы власть поступила так после войны, мы бы не имели конфликта на Северном Кавказе в такой острой форме, как вооруженное противостояние. Но время лечит. Сегодняшнее состояние Чеченской Республики, Ингушетии и других республик Северного Кавказа свидетельствует о созидательном настрое людей.

Оценка минувших исторических событий корректна лишь относительно. События имели определенные предпосылки и сформировались в контексте одного временного отрезка и в конкретных обстоятельствах, а их анализ происходит в другую эпоху и в других социально-политических форматах, в том числе другими поколениями, имеющими иной опыт и взгляды. Такой анализ неизбежно допускает толкование хода истории в сослагательном наклонении, что сохраняет простор для фантазий дискутирующих сторон. Сегодня мы идеологически раскрепощены, свободны мировоззренчески. Именно поэтому должны делать поправки на то, что было присуще конкретному эпизоду истории. Исследуя такой вопрос, как депортации и связанные с ними нарушения прав личности, стоит заметить, что военное время не самое подходящее для тщательного соблюдения прав человека. Крымская земля обильно полита кровью населяющих ее народов, овеяна памятью о взаимной жесткости и не всегда виною тому война, политика и злодейства той или иной власти.

Массовые переселения, в том числе и депортации, в канун и в период Второй мировой войны имели место как в Европе, так и в США и были продиктованы тем, что выселяемые национальности этнически принадлежали к стороне врага, представляя угрозу национальной безопасности. По этой причине из Чехословакии принудительно выселены трансильванские немцы, из Польши – силезские и т. п. Всего за 1945–1950 годы по Европе принудительному выселению подверглись около 12–14 миллионов немцев. Этот процесс сопровождался организованным насилием огромных масштабов, полной конфискацией всего имущества, помещением немецкого гражданского населения в концентрационные лагеря. И все это – невзирая на мировое признание депортации преступлением против человечества. Всего вследствие депортаций погибли до двух миллионов немцев.

Интернирование и изгнание немцев во время Второй мировой войны происходило также в Великобритании и Соединенных Штатах. Из США в интересах военной безопасности администрацией военного ведомства санкционировано интернирование 11,5 тысячи человек с немецкими корнями и 110 тысяч американских японцев. Также 4,5 тысячи немцев выставлены властями из стран Латинской Америки и отправлены в лагеря для интернированных на территории США.

В СССР депортации народов по этническому, конфессиональному, историко-культурному признакам имели место до Великой Отечественной войны, во время и после. То, что происходило по этой теме в военные годы, является частью большого политического террора в отношении разных групп населения. Депортации 1944 года отличаются от предшествующих мотивацией: необходимостью лишить врага социальной базы для сотрудничества на территории, подконтрольной агрессору или вблизи фронта.

На начальном этапе, прибегая к такой экстраординарной и негуманной мере, как депортация, власть, очевидно, рассматривала ее не в качестве наказания, а всего лишь как предупредительную меру, так как устанавливала ссыльным меру ограничений, но не лишала их «самого дорогого» – членства в КПСС (как рядовых членов, так и аппаратных функционеров). Таким образом, признавалось, что многие подверглись ссылке безо всякой вины.

Новая историческая реальность

Если принять во внимание, что в отношении депортированного мирного населения был применен принцип коллективной ответственности за пособничество и укрывательство сотрудничества с фашистами на оккупированной территории, то ничем невозможно объяснить цинизм и жестокость того, что этой участи не избежали крымско-татарские воины, воевавшие в рядах Красной армии и вернувшиеся с фронта.

Увы, факты предательства и сотрудничества отдельных представителей крымско-татарского населения в оккупации и их непосредственной службы в рядах вермахта имели место и были не единичны. Этого нельзя ни отрицать, ни стереть из истории и памяти жертв. Однако по законам справедливости, по законам государства ответственность за преступления может быть назначена только судом и только в отношении непосредственно виновного. К сожалению, этого не произошло. Конечно, в условиях войны, вблизи от линии фронта трудно обеспечить полноценную судебную процедуру. Но и в тылу, куда депортировались десятки тысяч людей, этот процесс тоже не был организован ни в военное время, ни впоследствии. Тем более что после войны в стране массовые репрессии возобновлялись и было не до судов по делам прошлых лет. Каинову печать пособников фашистов приняли на себя и невиновные представители крымских татар, и целые поколения, родившиеся после войны.

Пренебрежение законом и принципами справедливости было проявлено в отношении не только крымских татар, но и других народов, депортированных с аналогичной мотивацией. Только спустя десятилетия с угасанием советской идеологии и развитием демократических принципов строительства новой российской государственности начался процесс реабилитации репрессированных народов. Но крымским татарам не повезло второй раз. После распада СССР территория, которую они считают своей исторической родиной, оказалась в новообразованном суверенном украинском государстве, которое уже третье десятилетие раздирают внутренние противоречия. Властным и олигархическим украинским элитам не до проблем народов. Более того, чем больше таких проблем проистекает из прошлого, тем больше аргументов для возложения вины за современные провалы на советскую империю. Ни восстановление статуса, ни социальные запросы крымских татар не были предметом должного внимания киевской бюрократии. Наличие этих проблем отцам нации не хотелось замечать из окон принадлежащих им новоотстроенных вилл, замков и яхт у крымского побережья.

Крымская весна 2014-го вызвала немало беспокойства в среде крымских татар. Можно понять тревогу старшего поколения – тех, кто лично пережил депортации, почему-то считая виновником своей трагедии русский народ. Но разве совместное существование с русским и другими народами в Крыму давало основания нынешней молодежи для подозрений в притеснениях? Разве то, что в соседней России с конца 80-х годов идет процесс восстановления в правах бывших репрессированных народов, не является доказательством расчищения и рекультивации Россией этого трагического пласта истории?

Есть ли у человека любой национальности что-либо дороже и важнее чести и доброго имени? Указом президента Российской Федерации «О мерах по реабилитации армянского, болгарского, греческого, крымско-татарского и немецкого народов и государственной поддержке их возрождения и развития» от 21 апреля 2014 года № 268 претерпевшие лишения или общественное презрение от сталинских репрессий и незаконной депортации получили возможность политического, социального и духовного возрождения, защиту личных и имущественных прав со стороны Российского государства.

Акт о реабилитации открывает новую страницу в истории Крымской Республики в составе Российской Федерации, в которой все населяющие ее народы равны перед законом в правах, возможностях и ответственности. Формируется потенциал для воплощения идеи, которая казалась разумной и достижимой первому председателю правительства Крымской Народной Республики Номану Челебиджихану, мечтавшему о создании маленькой Швейцарии в Крыму: «Народы Крыма представляют собой прекрасный букет, и для каждого народа необходимы равные права и условия, ибо нам идти рука об руку».

Сегодня есть исторический и продуктивный шанс с очищенной душой войти в новую жизнь, не перетаскивая за собой фантомные боли из прошлого и не передавая эту угнетающую эстафету молодому поколению, которому предстоит жить в новой исторической реальности. Обращаясь к мудрости крымско-татарского народа, выражаю надежду, что сила его характера и здравомыслие будут щитом, заслоняющим его от экстремистских порывов возбуждения национальной ненависти.