Мало кто еще это осознал, но Путин предложил новую консервативную антиреволюционную доктрину, которая по интеллектуальной мощи поспорит, пожалуй, с идеями экспорта демократии.

Суть доктрины такова: государство, где совершен революционный переворот, рассматривается как утратившее свой суверенитет и все заинтересованные стороны, имеющие техническую возможность, могут осуществить в отношении него все свои притязания.

Причем делается это при помощи сочетания встречной революционной волны - Русская Весна против Майдана, с прямой военной и политической интервенцией, которая заканчивается решительными юридическими последствиями - переподчинением территорий.

Мало того, революцию можно даже подтолкнуть именно ради того, чтобы получить требуемый для решительного противодействия хаос.

Интересны теоретические основы этой концепции.

Это не консервативная революция европейских правых, поскольку она предполагает восстание сил традиции против ложного порядка.

Здесь же консерватор оседлывает волну хаоса, при этом нагоняя на нее встречную волну. А главное освобождает себя от _конвенционального поведения_ по отношению к хаосу.

Не могу и здесь не услышать отголосков моих идей 10 летней давности - "кровавой собаки" и "партизан порядка". А именно главной из этих идей - идеи Обратной делегитимации революционеров.

Не могут соблюдаться права тех, кто не соблюдает прав, невозможно сохранять гарантии тем, кто нарушает свои гарантии, волны гасят ветер, фрайкор гасит Союз Спартака.

В условиях крушения старой власти и ее неспособности выполнить роль "кровавой собаки" самостоятельно, единственным шансом на хотя бы частичное спасения страны и сохранение в ней порядка и суверенитета, является встречная революция, то есть создание новой власти, процесс формирования и укрепления которой войдет в противоречие с революционным потоком, которая будет не защищаться, а наступать, и которая не будет связана формальными и неформальными ограничениями прежнего режима. Именно в процессе создания "фактора власти" встречная революция способна раздавить революцию первоначальную и снять хотя бы самые острые ее симптомы. Строго говоря, именно такая революция, в отличие от простого подавления, и заслуживает названия контр-революции в точном смысле этого слова. Контрреволюция формирует новый порядок, на защиту которого, подобно революции, мобилизует не упадочное чиновничество и силовые структуры, а новые добровольные объединения, куда могут входить и соответствующим образом настроенные чиновники, и военные, и полицейские, и просто сочувствующие — "партизаны порядка", но на совершенно иных, чем при старом режиме, началах. В этом случае революция сталкивается не с разлагающимся, а напротив, — с учреждаемым государством.
(В поисках кровавой собаки. 2005)

Революционеры отказываются от исполнения обязанности гражданина, не отказываясь от своих прав. Они используют свои права для того, чтобы нарушать свои обязанности. Они разрушают легитимность государства и в то же время требуют от него защиты. Вот эту ситуацию «партизану порядка» и следует сломать. Те, кто своими действиями встал вне закона, должны оказаться вне закона и для него. Против тех, для кого не существует «запрещенных приемов» в борьбе с государством, у партизан порядка не должно существовать «запрещенных приемов»
(Партизаны Порядка. 2007).

Еще одна поразительная параллель - совпадение с механикой известной игры Европа Универсалис - при тотальной революции иноэтнические владения с самостоятельным политическим потенциалом выделяются в независимые или отходят к соседям. То, насколько совпадает предъявленная в крымском кризисе нестандартная политическая логика с логикой этой игры просто шокирует.



От чего идет отказ? Отказ идет от послевоенной логики окончательной неприкосновенности границ, бывшей компромиссным рамочным условием Холодной Войны и ядерного пата. Но после краха СССР эта логика превратилась в логику всевластия мирового гегемона, который единственный правомочен принимать решения об изменении или неизменности территориального статуса.

Все изменения, которые не были утверждены гегемоном погружались в мутную зону непризнания и серого суверенитета, которая, поскольку территориальные изменения есть естественный ход исторического процесса, все разрасталась и приобретала все более уродливые и противоестественные формы.

Путин опрокинул эту "большую шахматную лоску" предложив совершенно новую стратегию - решение территориальных вопросов без санкции гегемона и без участия в навороченных вокруг этого миропорядка тоннах лжи.

Ориентация идет на естественные и интуитивно понятные принципы территориальных преобразований - заложенные... в той самой "Европа Универсалис" - есть провинции с очевидными "щитовыми" притязаниями за присоединение которых минимальный бедбой (то есть дипломатический штраф) и в которых минимальный анрест (то есть уровень готовности к мятежу из-за разницы в культуре и религии). Чужеродную провинцию можно преобразовать и перекрестить, но это долго, дорого, а бедбой за нее высок.

Совпадение именно с этой логикой просто поразительно. Сперва - Крым, безусловно щитовая провинция. Затем вопрос о Юго-Востоке, который щитовым для РФ назвать нельзя, зато очевидно этнокультурное родство и тяготение. Уровень бедбоя и анреста возрастает с востока на Запад и в общем-то понятно где остановиться.

Как настолько простая и понятная картина миропорядка, являющаяся теоретическим экстрактом, но ни в коем случае не практикой, европейской "старой школы" дипломатии могла оказаться в уме у нашей власти? Загадка.

По логике вещей над нею должен был тяготеть советский формализм. Ну или геополитический сталинизм, когда территории присоединялись по геополитическим соображениям, а население зачищалось ассирийскими методами. Либо шла эксплуатация идеи воображаемого братства, как с западной Украиной или Бессарабией.

С одной стороны ассирийская геополитика Сталина оказалась очень выгодна русским (заметим, все территории присоединенные по этой формуле - Кенигсберг, Печенега, Курилы и Южный Сахалин - это по сей день чисто русские этнически территории), но ее продолжение в новой реальности невозможно - для этого нужно быть отморозками под крылом Штатов.

С другой - геополитика вымышленных идентичностей оказалась очень вредной. Всюду были созданы нежизнеспособные монстры из русского и антирусского населения - Бессарабия+Приднестровье = Молдавия, Западная+Восточная Украина, туда же Латгалия + Латвия, Эстония+Нарва. Из всех этих монстров жизнеспособным оказался только один - Белоруссия, где между западом и востоком системных различий нет. Во всех остальных случаях русских либо преследуют и дискриминируют, либо их приходится отдирать с мясом.



Вот эта свобода от геополитического сталинизма, принцип национальных этнических границ, и есть самый поразительный аспект заявленной Путиным новой геополитики для России и русских. Невероятно прогрессивный и модерновый.

К тому же предлагающий прекрасный метод разрушения сверхгегемонии. США просто отказывают в правах судьи в вопросах, в которых они судьей быть не могут и претендуют только в силу наглой самоуверенности и гегемонизма. При этом легитимных оснований на силовое вмешательство в те или иные вопросы у США нет. Они вмешивались только потому, что им позволяли вмешиваться.

Сразу после того как США перестанут спрашивать при решении таких вопросов - гегемония скуксится.

Главное для России больше не поддаться соблазну игре в две сверхдержавы, то есть не пытаться действовать в не касающихся нас вопросах назло США, создавая фикцию баланса сил и эмуляцию большой игры. Нет. Действовать нужно исключительно в том, что нас касается без оглядки на США.

Глобальный центр экономической и политической силы если где и нужно конструировать, то подальше от наших границ.

rus-obr.ru, Егор Холмогоров