Есть несколько теорий возникновения и формирования государств, но все они в той или иной степени сводятся к одной простой и весьма реалистичной модели. Если не углубляться в нюансы, то эта модель выглядит примерно таким образом.

Упрощенная модель формирования государственности

С зарождением частной собственности постепенно выделяется класс воинской знати. Воины объединяются в отряды, дружины, хирды, которыми руководят сначала выборные, а затем и наследственные лорды, князья, конунги. По сути, любая такая дружина – это организованная преступная группировка (ОПГ), в просторечии «банда».

Есть два варианта таких банд – налетчики и оседлые. Причем для разных территорий одна и та же группировка может исполнять обе эти роли.

Государства формируются там, где территорию берут под свой контроль оседлые бандиты. Оседлый отличается от налетчика тем, что второй грабит дочиста, потому что грабеж разовый, а первый доит понемногу, но на постоянной основе. Теперь это называется налоги.

Причем, если бандит умный, то он создает условия, чтобы на его территории народ жил получше, возможностей заработать было побольше, чтобы можно было больше собрать налогов. Поэтому он отлавливает других, более мелких бандитов, строит дороги и мосты, отражает набеги соседей, служит арбитром в спорах.

Постепенно у таких оседлых бандитов вырабатываются своды «понятий», которые потом становятся сводами законов.

Так формируется общественный договор, в котором народ отдает часть своих доходов лорду относительно добровольно, поскольку тот осуществляет общественно полезные функции. Так возникает феодализм.

Со временем общество все более регламентируется, ради снижения недовольства и обеспечения лояльности и личной безопасности государство становится все более правовым (не без перегибов и злоупотреблений, но хотя бы с определением приемлемого поведения и четким пониманием пределов дозволенного). Так формируются современные нам государства.

Империи – это самые мощные банды, которые тем или иным способом умудряются заставлять менее успешных бандитов платить себе дань (деньгами, рабами или другими ресурсами). При этом все здравые люди (без розовых очков) прекрасно понимают, что государство – это коллективный бандит (социальное государство – в гораздо меньшей степени), но принимают его. Потому что бандит с четкими понятиями всегда лучше, чем беспредельщик. А одной из основных функций государства является как раз охрана от беспредельщиков, которых мы называем уголовниками.

В идеале государство – это единственный бандит-монополист, который стабильно предоставляет населению услуги «крышевания» по стабильной таксе.

Если продолжать наши небольшие упрощения, то социалисты предлагают бандитизм с расширенным спектром услуг населению (социальное государство). Либералы – пассивный бандитизм, который просто собирает налоги и забирает их в пользу «элит» (без дополнительных услуг). Националисты – банду «семейного типа», наподобие итальянской мафии. А различные анархисты предлагают убрать существующую регламентированную банду вовсе.

Проблема в том, что свято место пусто не бывает. На пустующую территорию немедленно вторгнутся соседние регламентированные банды (соседние страны), или внутри лишенной «крыши» территории начинают плодиться и разрастаться группировки беспредельщиков.

Писаная история человечества насчитывает несколько тысячелетий, накопила огромный массив данных, и из него можно вывести ряд четких закономерностей. В частности, примеров, когда государственность на какой-то территории бывала уничтожена, есть масса. И все они заканчивались одинаково: или внешним захватом, или периодом смуты, беспредела и бандитизма, который со временем заканчивался формированием новой государственности (но ценой большого количества трупов и длительной задержки в развитии).

Украинские реалии через призму теории государственности

После распада СССР Украина получила молодую государственность. И, как и положено, вошла в период бандитского беспредела (те самые «девяностые»). Через этот этап прошли все страны бывшего СССР (возможно, за исключением Белоруссии, где почти со старта попался очень сильный лидер, который сумел быстро подавить все альтернативные банды).

Постепенно происходил передел собственности, самые отмороженные занимали свои законные места на кладбищах, выжившие учились договариваться – происходил процесс первичной выработки общественного регламента и договора.

Самыми успешными в установлении контроля над территорией и ресурсами стали два условных клана – «донецкие» и «днепропетровские». Были, конечно, и другие группировки, типа Балоги в Закарпатье или покойного Джарты, но они даже близко не могли сравняться по влиянию с этими двумя и обычно занимали (и продолжают занимать) положение сателлитов или вассалов.

Постепенно бандитские группировки легализировались и институализировались, уходя в легальный бизнес и, практически неизбежно, в политику. Так из «днепропетровских» сформировалась «Батькивщина», а из «донецких» – Партия регионов.

Партии старого типа, основанные на формальных идеологических принципах, типа КПУ, СПУ, СДПУ, НДП и НРУ, не могли составить им достойной конкуренции ввиду явного неравенства в наличных ресурсах и непонимания изменившейся конъюнктуры.

К 2004 году «банда» Партии регионов по факту стала самой сильной в стране. Другие группировки были слабее, но сумели выиграть президентские выборы за счет системы альянсов и привлечения помощи внешних игроков (поскольку им удалось сформировать имидж демократов, а также в связи с ориентированностью на олигархов-импортеров, которых поддерживали крупные транснациональные корпорации ТНК).

Почему я не выделяю «Нашу Украину» Ющенко как самостоятельную ОПГ? Потому что она никогда не была целостной структурой, это было сборище разношерстных аферистов, которых вместе собрало только желание присосаться к бюджету (но при этом каждый из них до конца играл только сам за себя, не формируя команды).

После победы альянс различных группировок распался, и последующие пять лет они провели в разборках между собой, что позволило Партии регионов на выборах 2010 года поставить своего президента, а на последующих парламентских выборах получить большинство.

Кроме того, ПР научилась лучше работать с союзниками и сателлитами. Почему в последние год-два так обострилась «политическая» борьба? Разве до этого не воровали из бюджета? Или до этого меньше было откатов и поборов? Нет, просто в связи с разворачиванием нового витка кризиса сократилась ресурсная база группировок, поэтому борьба за ресурсы стала более ожесточенной.

Почему «днепропетровские» так упорно продвигали соглашение об ассоциации с ЕС? Не из-за виз, не из-за «европейских ценностей» (боже, какая глупость, честное слово). Просто «днепропетровские» изначально ориентированы на импорт (в отличие от «донецких», ориентированных на экспорт), и им выгодно ввозить товары без пошлин. Что при этом будет с внутренними производителями, сколько людей останется без работы – никого не волнует.

Фактически, создание зоны свободной торговли с ЕС было единственным шансом олигархов-импортеров остаться на плаву. Поэтому, когда Янукович, которому нужно было 15 миллиардов, чтобы самому остаться на плаву (а ЕС таких денег не давал), отказался от ЗСТ и взял российский кредит – импортеры пошли на радикализацию обстановки и уже три месяца ее раскручивают.

Это только наивные майданные стояльцы думают, что между Партией регионов и оппозиционной троицей какой-то ценностный или цивилизационный конфликт. На самом деле ценности у них одинаковые – власть и деньги, у них просто конфликт интересов.

Извините, если покажусь циничным, но у этих персонажей «когда говорят деньги – убеждения умолкают».

Итак, мы разобрались с причинами возникновения текущей ситуации, а теперь приступим к прогнозам, что день грядущий нам готовит. Но сначала применим нашу теорию к явлению Майдана.

Теория государственности применительно к евромайдану

Итак, евромайдан у нас представляет миниатюрную и оттого ускоренную модель формирования псевдогосударственности.

Изначально евромайдан представлял из себя весьма хаотичную модель. В нем принимали участие как относительно структурированные партии, так и самая разнородная публика – обиженные предприниматели, студенты-тусовщики, «непризнанные гении», офисный планктон, афганцы, экзальтированные сектанты имени Тимошенко, русофобы, аферисты и городские сумасшедшие.

После «звирячого побиття» эта разнородность только повысилась, потому что туда влились ультраправые группировки, футбольные ультрас, анархисты и просто возмущенные граждане.

Причем если вначале сторонники и члены партий составляли большинство, то в какой-то момент они стали малозначительным меньшинством. При этом парламентская оппозиция сохранила у себя контроль над сценой, что помешало Майдану сформировать настоящую вечевую демократию, которая смогла бы отображать его реальные (а не навязанные оппозицией) интересы.

Также обретению субъектности мешало отсутствие собственной ресурсной базы – с первого дня и доныне Майдан существует за счет внешней подпитки. А кто платит деньги, тот и заказывает музыку (пусть иногда и неявно).

В процессе стало возникать «воинское сословие» Майдана – сотни самообороны. Этих кормили, одевали, вооружали, у них появились особые права и полномочия (чаще всего самовольно присвоенные). Среди этого «воинского сословия» стали выделяться свои лидеры (часто не совпадающие с формальными), а вследствие этого возникла борьба за власть между этими лидерами.

Некоторые проявления этой борьбы очевидны – это вытеснение за пределы Майдана «Спильной Справы» и «Анархистской сотни».

К середине февраля Майдан представлял из себя конгломерат банд во главе с полевыми командирами, жаждущими власти и добычи («War never changes»).

Возможные перспективы

Их всего две. Или власть жестко, и на этот раз окончательно, подавляет Майдан, или гражданская война и локальный бандитизм. И тогда девяностые годы всем покажутся цветочками (тогда хоть центральная власть в стране была и милиция иногда работала).

Если победит Майдан, то бандитизм полевых командиров выплеснется на просторы Украины, как это произошло в Ливии после смерти Каддафи. Со всеми вытекающими последствиями типа грабежей и передела собственности.

И привычка к силовому выяснению отношений еще много лет будет главным аргументом в спорах.

Если победит Майдан, то экономический грабеж Партии регионов сменится на вооруженный грабеж более голодных, более озлобленных и более нетерпеливых и нетерпимых боевиков Майдана, которых, в отличие от украинской власти, не будут сдерживать ни законы, ни мнение международных институций.

В результате мы будем отброшены в развитии на несколько десятилетий назад и будем обречены прийти к аналогичной ситуации лет через двадцать-тридцать (только с еще худшим образованием, кадровым резервом и состоянием экономики).

Если же власть удержится, то мы сможем медленно и осторожно продолжить движение в сторону дальнейшей институализации и регламентации власти, которую европейские страны проходили столетиями, а Украина никак не сможет перепрыгнуть за год-два ни подписанием любых договоров, ни простой сменой персонажей во власти.

Нас и без гражданской войны ждут трудные годы, а если мы еще и погрузим страну в очередную Руину – всю глубину открывающейся пропасти даже трудно представить.

Если бы я видел, что во главе Майдана честные патриоты, да еще с планом развития Украины – я был бы там. Но там во главе сборище дегенератов и подонков, которые ничем не лучше Януковича. Поэтому это не моя революция, только дурак готов погибать ради смены мерзавца при власти на другого мерзавца, только еще более подлого.

Александр Роджерс