На специально созванном 18 (31) декабря 1917 года совещании московских делегатов и генералитета, решавшим вопросы управления «Алексеевской организации» (по существу — вопрос распределения ролей в управлении между генералами Алексеевым и Корниловым, прибывшим на Дон 6 декабря 1917 года), было решено, что вся военная власть переходит к генералу Корнилову. Обязанность по срочному завершению формирования частей и приведению их в боевую готовность 24 декабря 1917 (6 января 1918) года была возложена на Генерального штаба генерал-лейтенанта С. Л. Маркова. 



На Рождество был объявлен «секретный» приказ о вступлении генерала Корнилова в командование Армией, которая с этого дня стала именоваться официально Добровольческой. 

Красная Армия наступает с севера на Новочеркасск и на Ростов с юга и запада. Красные войска сжимают кольцом эти города, а в кольце мечется Добровольческая армия, отчаянно сопротивляясь и неся страшные потери. 

После отказа донского казачества в поддержке Добровольческой армии и начала наступления советских войск на Кавказ, генерал Корнилов, главнокомандующий армией, принял решение об оставлении Дона. В Ростове были снаряды, патроны, обмундирование, медицинские склады и медицинский персонал — всё то, в чём так остро нуждалась охранявшая подступы к городу малочисленная армия. Генералы Корнилов и Алексеев не прибегали на этом этапе ни к реквизициям, ни к мобилизации. 

 

1 (14) февраля 1918 года Добровольческая армия лишилась возможности отхода на Кубань по железной дорогое: добровольцы были вынуждены оставить станцию и поселок Батайск — отряды армии Автономова прибыли к станции в эшелонах и были поддержаны в своем наступлении на малочисленных добровольцев местными железнодорожными рабочими. Однако им удалось удержать левый берег Дона, также были отбиты все попытки Автономова прорваться в Ростов, который ограничился поэтому обстрелом города из тяжелых орудий. Одновременно к Ростову с другой стороны — от Матвеева Кургана и Таганрога — подходила ещё одна советская армия. Под давлением превосходящих сил красного командующего Р. Ф. Сиверса, сумевшего организовать выступление против добровольцев гарнизона Ставрополя с примкнувшей к нему 39-й дивизией, подошедших с боями 9(22) февраля непосредственно к Ростову, было принято решение отходить из города за Дон — в станицу Ольгинскую. Вопрос о дальнейшем направлении не был ещё решен окончательно: на Кубань или в донские зимовники. 

Отряд, выступивший в ночь с 9 на 10 (с 22 на 23) февраля 1918 года из Ростова-на-Дону, включал:
•
242 штаб-офицера (190 — полковники) •
2078 обер-офицеров (капитанов — 215, штабс-капитанов — 251, поручиков — 394, подпоручиков — 535, прапорщиков — 668) •
1067 рядовых (в том числе юнкеров и кадет старших классов — 437) •
добровольцев — 630 (364 унтер-офицеров и 235 солдат, в том числе 66 чехов) •
Медицинский персонал: 148 человек — 24 врача и 122 сестры милосердия) 

С отрядом также отступил значительный обоз гражданских лиц, бежавших от большевиков. 

9 (22) февраля 1918 года Добровольческая армия переправилась на левый берег Дона и остановилась в станице Ольгинская. Здесь она была реорганизована в три пехотных полка (Сводно-Офицерский, Корниловский ударный и Партизанский); в её состав также входили юнкерский батальон, один артиллерийский (10 орудий) и два кавалерийских дивизиона. 

 

25 февраля добровольцы двинулись на Екатеринодар в обход Кубанской степи. Войска прошли через станицы Хомутовская, Кагальницкая, и Егорлыкская, вступили в пределы Ставропольской губернии (Лежанка) и вновь вошли в Кубанскую область, пересекли железнодорожную ветку Ростов-Тихорецкая, спустились к станице Усть-Лабинской, где форсировали Кубань. Войска постоянно находились в боевом контакте с превосходящими по численности красными частями, численность которых постоянно росла в то время как первопоходников становилось с каждым днём меньше. Однако победы неизменно оставались за ними. 

 

Несмотря на то, что генерал Алексеев был разочарован поворотом армии в Закубанье, он не стал настаивать на пересмотре и изменении решения Корнилова: причины для такого решения у командующего были серьёзные. Кроме того взаимоотношения двух руководителей армии становились все хуже, Алексеев отходил от штабных дел. Генерал Деникин счел приказ о повороте на юг «роковой ошибкой» и был настроен более решительно: он, переговорив и заручившись поддержкой Романовского, отправился вместе с ним к командующему. Несмотря на все усилия генералов переубедить Корнилова им не удалось: отдающий себе отчет во всех потерях и переутомлении войск, Главнокомандующий остался при своем мнении. 

Ночью 5—6 марта армия генерала Корнилова двинулась к Усть-Лабинской, повернув на юг, отразив нападение с тыла крупного отряда Сорокина. С боем переправившись утром 8 марта через Лабу, армия пошла в майкопском направлении. Оказавшись в Закубанье в «сплошном большевистском окружении», где каждый хутор необходимо было брать с боем, генерал Корнилов принял решение свернуть резко в западном направлении после перехода через Белую — в направлении черкесских аулов. Генерал посчитал, что в дружественных селениях он сможет дать армии отдохнуть, и сохранит шансы на соединение с кубанцами Покровского. 



Однако, по злой иронии судьбы, 7 марта кубанское командование, на основании устаревших сведений о движении Корнилова к Екатеринодару, приняло решение прекратить попытки прорваться к Майкопу и повернуть обратно к реке Кубань — на соединение с ушедшей оттуда армией Корнилова. Только на соединение с добровольцами могли тогда надеяться кубанцы, чьи войска при первом же столкновении с противником обнаружили свою крайне низкую боеспособность. Только через, 4 дня после тяжелейших боев и изнурительных переходов в сплошном кольце окружения красными, пытаясь найти друг друга наугад — на звук отдаленного боя ещё непонятно кого и с кем — Добровольческая армия и войска Кубанского края нашли друг друга. 11 марта, когда идущие к Калужской измотанные кубанцы нарвались в районе аула Шенджий на крупную группу красных и в бой пошли даже штатские из кубанского обоза, на них наткнулся разъезд корниловцев. 

Этот бой у Новодмитриевской, предшествующие и последовавшие за ним ряд переходов по покрытой ледяной коркой степи, Армия стала называть «Ледяным походом». 

3 (17) марта у Новодмитриевской, после упорного сопротивления кубанцев, желавших сохранить самостоятельную боевую силу, и подписания в итоге официального «союзного договора» воинские формирования Кубанского краевого правительства были включены в армию Корнилова, при этом кубанская власть обязалась содействовать пополнению и снабжать Добровольческую армию. В результате численность армии возросла до 6000 штыков и сабель, из которых были сформированы три бригады; количество орудий увеличилось до 20. 

 

Перед Добровольцами встала новая задача — взять Екатеринодар. Простояла армия в Новодмитриевской до 22 марта — штаб разрабатывал операцию по взятию столицы Кубани. Войска отдыхали и переформировывались, отбивая одновременно постоянные атаки Автономова от Григорьевской. 

 

27—31 марта (9—13 апреля) 1918 г. Добровольческая армия предприняла неудачную попытку взять столицу Кубани — Екатеринодар, в ходе которой генерал Корнилов был убит случайной гранатой 31 марта (13 апреля). Командование частями армии в тяжелейших условиях полного окружения многократно превосходящими силами противника принял генерал Деникин. Потери при неудавшемся штурме составили около четырёхсот убитых и полутора тысяч раненых. Деникину удаётся в условиях непрекращающихся боёв на все стороны, отходя через Медведовскую, Дядьковскую, вывести армию из-под фланговых ударов и благополучно выйти из окружения за Дон. Это удалось во многом благодаря энергичным действиям отличившегося в бою у станицы Медведовская в ночь со 2 (15) на 3 (16) апреля 1918 г. при пересечении железной дороги Царицын-Тихорецкая командира Офицерского полка Генерального штаба генерал-лейтенанта С. Л. Маркова. 

 

К 29 апреля (12 мая) добровольческая армия вышла на юг Донской области в район Мечетинская — Егорлыцкая — Гуляй-Борисовка. На следующий день поход, ставший вскоре легендой Белого движения, был окончен. 

 ru.wikipedia.org