В день похорон великого русского оружейника Михаила Калашникова публицист Леонид Радзиховский озадачил публику вопросом: почему русские умельцы так преуспели в военных изобретениях, но отнюдь не отличились новаторством на мирном поприще? 

«Почему русский гений проявлялся ТОЛЬКО В СОЗДАНИИ ОРУЖИЯ? — спрашивает он. — В чем тут дело? ТОЛЬКО в политике Государства, которое в России всегда интересовалось только оружием, а людей считало только «живой силой»?.. Или это какая-то культурно-психологическая особенность — ну НЕИНТЕРЕСНО русскому Левше тратить жизнь на то, чтоб придумать будильник, ложку для ботинок или часы с кукушкой?.. Ответ: «Россия много воевала» — глупый. ВСЕ страны Европы только и делали, что воевали... Но какая-то же причина такой односторонней конструкторской гениальности должна быть?» 

Впрочем, вопрос надо поставить по-иному: почему автор не заметил проявлений русского гения в мирной сфере? Всё-таки русские создали не только первый на планете космический спутник и первую атомную электростанцию. Эти достижения ещё можно с натяжкой объявить «побочным продуктом военного комплекса». Но на счету наших изобретателей и первая в мире электрическая лампочка (Ладыгин), первое телевидение (Катаев, Грабовский в СССР, Зворыкин — в США), радио (Попов), электромагнитный телеграф (Шиллинг), трамвай (Пироцкий), вертолёт (Сикорский), ледокол (Бритнев), первый в мире спидометр (Шамшуренков) и первый сотовый телефон (Куприянович), первый анилин (Зинин) и первый синтетический каучук (Лебедев). Здесь мы, используя выражение самого Радзиховского, не только ни от кого не отстали, как в производстве истребителей и танков, а оказались именно впереди планеты всей. И вряд ли найдётся на Земле ещё один народ, кроме, пожалуй, англосаксов, который может предъявить столь же внушительный список технических новинок, подаренных человечеству. 

Другое дело, что в массовом производстве трамваев нас опередил фон Сименс, в изготовлении анилина — «Фербениндустри», телеграф запатентовал отставший на пять лет мистер Морзе, а сотовые телефоны сделал достоянием широкой общественности Мартин Купер. То есть, проблема не в «односторонней гениальности» левшей и кулибиных, а в системе внедрения. Наши придумывали новинки первыми, а ставить на поток вовремя не успевали. Впрочем, и у этой проблемы есть логичное объяснение. 

Россия ВСЕГДА жила намного беднее Западного мира (какие бы лубочные картины о нашем прошлом не рисовали досужие фантазёры). Не удивительно — до русских в холодных глубинах континентальной Евразии вовсе не было крупных человеческих сообществ. По ходу русские сделали ещё одно открытие: доказали, что в этом «замороженном» пространстве можно жить, хотя и бедно. Конечно, и экономический, и демографический потенциал России не мог сравняться с Европой, процветающей между Гольфстримом и Средиземноморьем. Например, при Петре Первом нас было около двадцати миллионов, а европейцев — более ста пятидесяти. Разница в ВВП выглядела ещё внушительнее. 

Однако, когда Запад бросил колониальный вызов всем народам планеты, только русские смогли дать достойный ответ. Иначе нас ждала судьба доколумбовой Мексики, арабской Африки или Индии — стран, по уровню жизни вполне способных равняться с Европой накануне Великих открытий, но после знакомства с «носителями прогресса» превращённых в нищие окраины ойкумены. ТОЛЬКО русские, обладая значительно меньшими людскими и экономическими ресурсами, чем индусы, китайцы или арабы, смогли превратить свою цивилизацию в неприступную военную крепость, о стены которой обломали зубы западные завоеватели, включая Наполеона и Гитлера. Какой ценой это было сделано? Известно: ценой отказа от бытовых удобств и жизненного комфорта. Все достаточно скромные ресурсы пришлось мобилизовать на оборону. Потому военные изобретения получали ход, а на внедрение мирных открытий не оставалось ни средств, ни кадров, ни времени...