Критики советской государственной системы неизменно обращают внимание на то, что она большую часть своей истории существовала в чрезвычайных обстоятельствах, подчас самостоятельно, в собственных интересах продуцируя обстановку чрезвычайности.
Основания для таких умозаключений есть, и немалые. Однако, как часто бывает в жизни, в определённых условиях недостатки обращаются в свою противоположность, становясь достоинствами.
Так произошло с системой государственного управления СССР после 22 июня 1941 года, когда всё стало подчиняться достижению одной-единственной цели – отражению фашистской агрессии.
В довоенный период значимость заблаговременного определения, какой облик приобретёт управление страны в случае войны, к сожалению, недооценивалась. «Отсутствие системы мы прочувствовали с особой остротой в первые дни Великой Отечественной войны, – вспоминал член правительства, нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов. – Государственная машина, направленная по рельсам невероятности нападения Гитлера, вынуждена была остановиться, пережить период растерянности и потом повернуть на 180 градусов. Последствия этого пришлось исправлять на ходу ценою больших жертв».
Из ряда вон выходящие испытания, обрушившиеся на страну, потребовали и чрезвычайных организационных форм госуправления. 30 июня 1941 года был образован Государственный Комитет обороны (ГКО) во главе с И. В. Сталиным. Он не был предусмотрен Конституцией СССР, его учреждение диктовалось экстремальными условиями катастрофического начала войны, необходимостью скорейшей мобилизации всех сил на отпор врагу и требованиями максимальной централизации руководства. ГКО был наделён всей полнотой власти, его решения и распоряжения были обязательны для всех государственных, военных органов, партийных комитетов и общественных организаций, всех граждан страны. Как следствие, претерпели серьёзные перемены конституционные органы – Верховный Совет СССР и Совнарком СССР: они заняли подчинённое по отношению к ГКО положение, их функции и полномочия стали быстро сужаться.
Самостоятельность Верховного Совета СССР оказалась сведена до минимума. Достаточно сказать, что до конца 1941 года не состоялось ни одной его сессии. Что касается Президиума Верховного Совета СССР, то его роль свелась к оформлению в виде указов тех решений, которые, по Конституции СССР, относились к компетенции высшего законодательного органа – о введении военного положения, общей и частичной мобилизации в вооружённые силы и других. Формальный глава государства – председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинин – даже не входил в состав ГКО.
Совнарком СССР, обладавший разветвлённым аппаратом наркоматов и действовавших при нём комитетов, стал проводником линии ГКО – в первую очередь, в обеспечении экономической составляющей, организуя эвакуацию промышленных предприятий на восток, налаживая производство продукции невоенного назначения, руководя кредитной и денежной системами. Собственные возможности СНК сузились, поскольку из его ведения в прямое подчинение ГКО были переданы промышленные наркоматы оборонного профиля (авиационной, танковой, боеприпасов и др.), наркоматы железнодорожного и водного транспорта, промышленные наркоматы – чёрной, цветной металлургии, угольной, нефтяной, химической промышленности, наркомат электростанций и др.
Важную роль в новой конфигурации органов власти продолжала играть коммунистическая партия в лице её руководящих органов. Фактически в ГКО из Политбюро ЦК ВКП(б) переместился центр политической власти. Тем не менее, было бы опрометчивым утверждать, что руководящие партийные органы были отодвинуты от властных рычагов. Следует учесть, что ГКО действовал строго в рамках тех политических целей и задач, которые определялись Политбюро. Показательно также, что все входившие в состав ГКО лица были членами или кандидатами в члены ПБ ЦК ВКП(б), а действовавшие на местах городские комитеты обороны возглавлялись секретарями горкомов и обкомов ВКП(б). Так что чрезвычайный характер ГКО не отменил, а лишь несколько видоизменил руководящую роль компартии и обозначил практически полное сращивание высших партийно-государственных инстанций.
Глобальную задачу организации отпора гитлеровской агрессии ГКО решал на трёх основных направлениях. Осуществляяполитико-административное управление, он принимал меры к укреплению правопорядка и воинской дисциплины в стране, устанавливал порядок эвакуации населения и промышленного потенциала, регулировал вопросы межгосударственных отношений, определял меры по выселению в отдалённые районы страны отдельных групп населения. Решая задачи военно-стратегического руководства вооружёнными силами, ГКО определял общую численность армии и флота, соотношение видов вооружённых сил и родов войск, объём и сроки призывов и мобилизаций, принимал решения о формировании новых частей, соединений, объединений и об изменении организационной структуры штатов уже существующих, осуществлял назначение высшего командного состава. Обеспечивая военно-хозяйственное управлениестраной, ГКО определял параметры развития военной экономики, утверждал планы и организовывал производство оружия, боевой техники и другой продукции военного назначения, принимал меры к строительству оборонительных рубежей, устанавливал нормы снабжения, решал иные задачи в условиях начавшейся войны.
Большую часть своих усилий ГКО посвятил решению именно военно-экономических проблем: из 10 тысяч постановлений на них приходится две трети. Центр сосредоточения своих усилий в военно-хозяйственной области – форсированное производство боевой техники и вооружения – ГКО продемонстрировал уже своим постановлением № 1сс от 1 июля 1941 года «Об организации производства средних танков Т–34 на заводе "Красное Сормово"». Перед наркоматом судостроительной промышленности была поставлена задача уже с 1 августа 1941 года начать производство «тридцатьчетвёрок», доведя к концу года их выпуск до 700–750, а в 1942 году – до 3 тысяч танков. О значении, которое ГКО придавал выполнению этой задачи, свидетельствует уже тот факт, что в г. Горький для реализации постановления были откомандированы наркомы В. А. Малышев и И. И. Носенко.
Стремительное продвижение вермахта вглубь советской территории, утрата значительной части производственного потенциала в связи с оккупацией советских земель на западе страны, необходимость эвакуации оттуда важнейших производств вызвали резкое снижение выпуска боевой техники и вооружения. В связи с этим ГКО 14 июля 1941 года поручил председателю Госплана Н. А. Вознесенскому совместно с руководителями промышленных наркоматов «разработать военно-хозяйственный план обеспечения обороны страны, имея в виду использование ресурсов и предприятий, существующих на Волге, в Западной Сибири и на Урале, а также ресурсов и предприятий, вывозимых в указанные районы в порядке эвакуации». Такой план на IV квартал 1941 года и на 1942 год был рассмотрен и утверждён уже 16 августа 1941 года, его выполнение позволило обеспечить перестройку всего народного хозяйства на военный лад и нарастить военно-экономический потенциал.
Усилиями вновь образованного Совета по эвакуации к концу 1941 года на восток (в Поволжье, на Урал, в Западную и Восточную Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию) было вывезено около 2600 предприятий. На этой базе в восточных районах СССР быстрыми темпами создавалась военно-промышленная база.
Что касается стратегического руководства вооружённой борьбой с гитлеровской Германией и её союзниками, то его ГКО осуществлял через ещё один чрезвычайный орган – Ставку Верховного Главнокомандования, созданную на второй день войны.
В основу деятельности ГКО был положен принцип строжайшей персональной ответственности. Каждый член ГКО получил конкретное задание и строго отвечал за порученный участок. Так, на В. М. Молотова была возложена ответственность за выпуск танков, на Г. М. Маленкова – за выпуск самолётов, авиамоторов и формирование авиационных частей, А. И. Микоян ведал снабжением действующей армии боеприпасами, продовольствием и обмундированием, К. Е. Ворошилов курировал формирование новых воинских частей и соединений. Что касается методов управления, то высшее государственное руководство шло по линии их ужесточения. Доминирующим был административно-командный, директивный метод: привычный для кадров ещё по довоенному времени, он оказался наиболее адекватным условиям войны.
В историческую литературу проникло утверждение, будто ГКО был виртуальным органом, в реальности не существовавшим. За аббревиатурой, призванной якобы служить лишь имитацией коллективного руководства, скрывалось единоличная власть Сталина. Обратимся к авторитету Г. К. Жукова, который в силу служебных обязанностей начальника Генерального штаба, а позднее заместителя Верховного Главнокомандующего, регулярно участвовал в работе высшего органа власти.
«На заседаниях ГКО, которые проходили в любое время суток, как правило, в Кремле или на даче И. В. Сталина, обсуждались и решались важнейшие вопросы, – вспоминал маршал. – Планы военных действий рассматривались Политбюро Центрального Комитета партии и Государственным Комитетом Обороны. На заседания приглашались народные комиссары, которым предстояло принять участие в обеспечении операций. Это позволяло, когда появлялась возможность, сосредоточить огромные материальные силы на важнейших направлениях, проводить единую линию в области стратегического руководства и, подкрепляя её организованным тылом, увязывать боевую деятельность войск с усилиями всей страны».
Маршал вспоминал также, что заседания ГКО проходили в деловой атмосфере, нередко возникали острые споры, при этом мнения высказывались определённо и резко. Если к единому мнению прийти не удавалось, создавали комиссию из представителей крайних сторон, которой и поручалось доложить согласованные предложения на следующем заседании.
Практика уже первых месяцев войны показала, что меры, предпринятые по коренной перестройке системы государственного управления страной и вооружёнными силами путём создания чрезвычайных органов, полностью себя оправдали. При неизбежных издержках они, тем не менее, позволили в короткий срок решить сложнейшую задачу по перестройке всей жизни на военный лад и достичь высокой степени управляемости государства, вооружённых сил и общества.
ЮРИЙ РУБЦОВ
доктор исторических наук
