В начале - выдержка из вышедшей несколько лет назад книги «Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 1930-1940 год»: «День 16 октября 1941 года стал для Москвы её чёрным днём. Накануне Государственный Комитет Обороны (ГКО) принял постановление «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы".
Согласно этому постановлению Москву должны были покинуть правительство, управление Генштаба, военные академии, наркоматы, посольства, заводы и пр. Крупные заводы, электростанции, мосты и метро следовало заминировать, выдать рабочим и служащим сверх нормы по пуду муки или зерна и зарплату за месяц вперёд.
Как всегда, первыми побежали те, кто имел для этого лучшую возможность. Чиновники и ловкачи любыми способами доставали машины, легковые и грузовые, набивали в них всё, что могли увезти, и вывозили из Москвы вместе со своими семьями.
Вдобавок ко всем неприятностям, в эти дни перестало работать метро, ??остановились трамваи, закрылись булочные. Тогда в городе началась паника. По трактам, ведущим на восток и юг, потянулись толпы с узлами и чемоданами ... Москвич Решетин в своём дневнике так описывал происходившее:. ". Шестнадцатого октября шоссе Энтузиастов заполнилось бегущими людьми Шум, крик, гам Люди двинулись на восток, в сторону города Горького ... Застава Ильича ... По площади летают листы и обрывки бумаги, мусор, пахнет гарью. Какие-то люди то там, то здесь останавливают направляющиеся к шоссе автомашины. Стаскивают ехавших, бьют их, сбрасывают вещи, расшвыривают их по земле ... "»
Что говорить: тяжёлая, горькая картина. Об этом не было принято писать многие десятилетия после войны. Однако когда удаляешь одни пробелы в знаниях о прошлом, неизбежно рискуешь одновременно породить новые белые пятна, если нет стремления к объёмности, полноте картины. Иначе в той же ситуации с Москвой придётся поверить в то, что многомиллионный город в октябрьские дни сорок первого оказался чуть ли не в полной зависимости от паникёров, мародёров, дезертиров.
Да, проявления паники, подчас массовой, были. Недостаток информации о мерах, предпринимаемых по обороне столицы, порождал слухи о стремительном приближении вермахта и решении руководства страны покинуть Москву. Прибывший 18 октября к шоссе Энтузиастов председатель Моссовета В. П.Пронин стал свидетелем такой картины: «Две-три тысячи народу, несколько машин в кювете, шум, крик: "Бросили Москву Дезертиры " Пронин, пытаясь перекричать толпу, стал убеждать, что эвакуируются те, кому предписано, а власть в Москве не только остаётся, но и организует оборону. Ему поверили только после того, как Пронин предъявил своё удостоверение председателя Моссовета.
Возмущению горожан и рождению панических настроений способствовали и факты бегства иных руководящих работников, покидавших свои рабочие места без всякого предписания об эвакуации. По неполным данным, «из 438 предприятий, учреждений и организаций сбежало 779 руководящих работников ... За время с 16 по 18 октября сего года бежавшими работниками было похищено наличными деньгами 1 484 000 рублей, разбазарено ценностей и имущества на сумму 1 051 000 рублей и угнано 100 легковых и грузовых машин ».
Брошенные квартиры, магазины, склады подвергались грабежам. Свидетелем такого случая стал даже И. В. Сталин, ехавший с дачи в Москву днём 16 октября. «Сталин видел, как люди тащили мешки с мукой, вязанки колбасы, окорока, ящики макарон и лапши, - вспоминал начальник его охраны А. Т. Рыбин. - Не выдержав, он велел остановиться. Вокруг быстро собралась толпа.Некоторые начали хлопать, а смелые спрашивали: "Когда же, товарищ Сталин, остановим врага" - "Придёт время - прогоним", - твёрдо сказал он и никого не упрекнул в растаскивании государственного добра. А в Кремле немедленно созвал совещание, спросил: "Кто допустил в городе беспорядок" »
И всё же, повторимся, картина происходившего будет неполной, если не сказать о мерах - и весьма результативных - которые предпринимались властями для предотвращения захвата Москвы врагом и обеспечения в городе правопорядка. В конце концов, мародёрство и беспорядки, возникшие в отдельных местах города, были прекращены в считанные дни, что говорит не о сплошном хаосе, а как раз о высокой степени управляемости городской жизни.
11 октября в командование Западным фронтом, оборонявшим столицу, вступил генерал армии Г. К. Жуков, который при поддержке Ставки стал спешно укреплять главные направления - волоколамское, можайское, малоярославецкое и калужское. Сюда стягивались войска из резерва Ставки и с соседних фронтов, здесь же сосредоточивались и основные артиллерийские и противотанковые средства. С 13 октября на всех главных оперативных направлениях разгорелись ожесточённые бои.
12 октября на заседании ГКО обсуждался вопрос о строительстве третьей линии обороны Москвы в черте самого города. К этому времени на внутреннем поясе обороны, сооружая оборонительные рубежи, трудились до 250 тысяч жителей столицы.
При неблагоприятном повороте событий не исключался и вариант оставления города, в связи с чем 15 октября было принято постановление ГКО об эвакуации столицы СССР, в котором говорилось, что «т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстоятельствам ».
А. И. Микоян так описал обстановку, в которой проходило совещание у вождя, завершившееся принятием постановления ГКО: «... Сталин сказал, что до подхода наших войск немцы могут раньше подбросить свои резервы и прорвать фронт под Москвой.Он предложил срочно, сегодня же эвакуировать правительство и важнейшие учреждения, выдающихся политических и государственных деятелей, которые были в Москве, а также подготовить город на случай вторжения немцев. Необходимо назначить надёжных людей, которые могли бы подложить взрывчатку под важнейшее оборудование машиностроительных заводов и других предприятий, чтобы его не мог использовать противник в случае занятия Москвы для производства боеприпасов. Кроме того, он предложил командующему Московским военным округом генералу Артемьеву подготовить план обороны города, имея в виду удержать если не весь город, то хотя бы часть его до подхода основных резервов. Когда подойдут войска из Сибири, будет организован прорыв, и немцев вышибут из Москвы ... Мы согласились с предложением Сталина ».
Вопреки первоначальному решению, лидер страны не уехал из Москвы ни 16 октября, ни позднее. Более того, он, по воспоминаниям начальника его охраны, периодически появлялся на улицах Москвы, чтобы людская молва разносила информацию о том, что руководство страны остается в столице, и тем укрепляло бы дух москвичей, предотвращало появление панических настроений и слухов . Между тем, процесс регулируемой эвакуации шёл с нарастающими темпами. К середине октября из Москвы уже были вывезены около 2 млн человек. На восток перебазировались наркоматы, различные учреждения, вывозилось промышленное оборудование, которое сопровождали рабочие московских предприятий и члены их семей.
Став личным свидетелем грабежей, Сталин потребовал принять жёсткие меры по наведению порядка в городе. 19 октября он подписал постановление ГКО о введении с 20 октября в Москве и прилегающих к городу районах осадного положения: «Сим объявляется, что оборона столицы на рубежах, отстоящих на 100-120 километров западнее Москвы, поручена командующему Западным фронтом генералу армии т. Жукову, а на начальника гарнизона г. Москвы генерал-лейтенанта т. Артемьева возложена оборона Москвы на её подступах ».
Охрану строжайшего порядка ГКО возложил на коменданта Москвы генерал-майора К. Р. Синилова, для чего в распоряжение коменданта были выделены войска внутренней охраны НКВД, милиция и добровольческие рабочие отряды. ГКО также постановил «нарушителей порядка немедля привлекать к ответственности с передачей суду военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте». Всякое уличное передвижение как отдельных лиц, так и транспорта с 12 часов ночи до 5 часов утра было воспрещено. Текст этого постановления оперативно довели до населения.
Беспорядки в столице были пресечены суровыми мерами. В каждом районе Москвы были созданы комендатуры. В распоряжение коменданта района выделялась рота внутренних войск НКВД, четыре военных следователя и десять автомобилей. За два месяца действия этого постановления за попытку обезоружить патруль, распространение вражеских листовок, измену Родине и дезертирство, распространение пораженческих слухов на месте были расстреляны 16 человек. Еще 357 дезертиров, шпионов, мародёров, изменников Родины были расстреляны по приговору военного трибунала, к тюремному заключению на разные сроки осуждены 4741 человек. Должностные лица, покидавшие свой пост без распоряжения об эвакуации, привлекались к строгой ответственности. Предельно лаконично оценил маршал Жуков принятые властями меры: «В критические дни в Москве паникёрам и провокаторам был дан решительный отпор».
Как сообщил 19 октября, обращаясь к москвичам, председатель Моссовета Пронин, возобновлялась работа закрытых явочным порядком предприятий общественного питания и бытового обслуживания, культурно-зрелищных учреждений, а также всех видов городского транспорта.
На случай вторжения гитлеровских войск активно создавались группы сопротивления и подполья для ведения боевой, разведывательной и диверсионной работы, минировались различные объекты, запасалось оружие, взрывчатые и горючие вещества.
Нашим спецслужбам стало известно, что противник создал особую команду «Москва» во главе с начальником VII управления РСХА, штандартенфюрером СС Зиксом, в задачу которой входило ворваться с передовыми частями в Москву и захватить важнейшие объекты. Противостоять этому специальному подразделению врага должны были боевики Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН) НКВД СССР. Подразделения бригады предназначались для защиты центра Москвы и Кремля на линии от Охотного ряда до Белорусского вокзала.
В случае оккупации планировалось также использование нелегалов-боевиков, оставляемых в Москве. Организованное чекистами подполье состояло из 20 независимых групп во главе с их руководителями в составе старших звеньев, агентов-связников, агентов-радистов, боевиков и тех, кто мог осуществлять разведывательно-диверсионную работу в условиях оккупационного режима. Особая группа при НКВД СССР в Москве располагала 59 складами с оружием, зажигательными и взрывчатыми веществами.
Были заминированы некоторые помещения в Доме правительства (позднее Госплан), в Большом театре, в храме Василия Блаженного, в Елоховском соборе, в особняке НКИД на Спиридоновке, в гостиницах «Метрополь» и «Националь». Помимо этих объектов предполагалось взорвать или поджечь фабрики и заводы, учреждения и объекты правительственных и партийных органов, НКВД, НКО, НКПС, почту и телеграф, крупные магазины. Был заминирован даже Кремль ...
К счастью, прибегать к этим крайним мерам не пришлось. В январе 1942 года по указанию руководства НКВД СССР в Москве началось разминирование, изъятие взрывчатых веществ, боеприпасов и оружия. А должный общественный порядок в столице был наведён значительно раньше.
ЮРИЙ РУБЦОВ
доктор исторических наук
