1. В интересах Австро-Венгрии и Германии

В программе Национально-демократической партии, которую основали в 1899 году галицкие украинофилы-народовцы, было записано:

«Ми, галицькі Русини, заявляємо, що остаточною метою наших народнїх змагань є дійти до того, щоби цїлий українсько-руський народ здобув собі в будучности полїтичну, економічну і культурну независимість та самостійність і тим способом з’єдинив ся в одноцїльну українсько-руську новочасну, національну державу...» (Здесь и далее украинские цитаты даны с сохранением орфографии оригинала.)

[«Мы, галицкие Русины, заявляем, что окончательной целью наших народных стремлений есть прийти к тому, чтобы весь украинско-руський народ добыл себе в будущем политическую и культурную независимость и самостийность и тем способом соединился в единую украинско-руськую современную, национальную державу…»]

Несмотря на то, что галицкие украинофилы еще продолжали называть себя русинами и к слову “украинский” добавляли “руський”, они уже давно полностью отреклись от русской национальной идеи, не считали себя частью русского народа, состоящего из великороссов, малороссов и белорусов, а заявляли, что они представляют собой совершенно отдельный народ, и, следуя этой, украинской национальной идее, ставили своей целью объединение всех украинцев-русинов, т.е. и российских и австрийских подданных в одной национальной украинской державе.

В Российской империи политическое украинофильство, направленное на отрыв Украины от России, преследовалось властями. В австрийской же Галиции аналогичное движение властями всецело поддерживалось. Так же и против новой партии, провозгласившей своей программной целью создание украинской державы, никаких репрессий не последовало. Но ведь образование такой державы одинаково посягало на территориальную целостность как России, так и Австро-Венгрии. Чем же объяснялось столь различное отношение к политическому украинофильству, выдвигавшему лозунг украинского сепаратизма, в России и в монархии Габсбургов?

Может быть, Австро-Венгрия как страна европейская и цивилизованная, в отличие от “дикой” России, выделялась особой терпимостью даже к политическим движениям, подрывавшим ее государственное единство? Но как тогда объяснить тот факт, что австрийские власти подвергали гонениям сторонников русского движения, обвиняя их в государственной измене – в стремлении отторгнуть Галицию, Буковину и Угорскую Русь (Закарпатье) от Австро-Венгерской монархии и присоединить их к России? Кстати, таких целей русское движение в Австро-Венгрии не ставило, а заявляло только о национально-культурном единстве всего русского народа, что было подтверждено и на организованных властями показательных судебных процессах.

С точки зрения Австро-Венгрии отрыв вышеупомянутых территорий, как в пользу России, так и в пользу будущей украинской державы, в равной степени означал бы их утрату, однако власти относились к украинофилам с исключительной благосклонностью.

Лишь только на первый, очень поверхностный взгляд действия австрийских властей могут показаться нелогичными и непоследовательными. Все сразу становится на свои места, если принять во внимание одно весьма существенное обстоятельство, старательно замалчиваемое украинскими историками – после отрыва Украины от России будущая “незалежная и самостийная” украинская держава должна была стать составной частью Австро-Венгерской монархии, перейти под власть династии Габсбургов. Никакой особой тайны из этого в те времена не делали. Вот, к примеру, что писала галицко-русская пресса о подлинных целях и задачах галицкого украинофильства:

«Относительно украинофильского движения нужно отметить, что оно составляет важный факт внешней политики Австро-Венгрии. Галицкие украинофилы пользуются главным образом поддержкой министерства иностранных дел. Об этом неоднократно писалось как в польских, так и в немецких газетах и до сих пор эти сведения не опровергались ни с какой стороны и не считались в общественном мнении неверными или невероятными. Ведь нельзя скрыть неоднократных конференций гофрата Александра Барвинского, редактора “Руслана”, и виднейших лидеров украинофильского движения с министром иностранных дел покойным графом Эренталем. Кроме того общеизвестно, что галицкие украинофилы достигли большей части национальных уступок со стороны поляков благодаря посредничеству министра иностранных дел.

Украинофильское движение пользуется не только поддержкой со стороны правительства и высоких сфер, но также поддержкой Ватикана, управляемого иезуитами. Ватикан рассчитывает на то, что украинофильство уничтожит православие в Южной России. С этой целью украинофильское движение в Галиции принуждено было включить в свою программу католическую пропаганду».

«Но галицкое украинофильство имеет еще другое значение, именно сделать Галицию Пьемонтом всего украинства, т.е. крепостью украинской государственной идеи, которая из Галиции распространилась бы на всю Южную Россию и вызвала бы там движение в пользу образования украинского государства в виде королевства или республики под протекторатом Австро-Венгрии».

«Галицкие украинцы являются также важным фактором австрийского генерального штаба. Им назначается важная роль в случае военного столкновения Австро-Венгрии с Россией. Они должны уже теперь завязывать сношения с российскими украинцами, чтобы в данную минуту быть авангардом австро-венгерской армии».

Но, возможно, это тенденциозный взгляд идейных противников политического украинофильства, не отражавший истинного положения вещей. Чтобы исключить подобные сомнения, обратимся к высказываниям самих украинофильских деятелей Галиции.

Упомянутый выше Александр Барвинский писал в 1912 году в статье “Значінє україньско-руского народу для Австро-Угорщини” [“Значение украинско-руского народа для Австро-Венгрии”]:

«...Треба лише звернути увагу на географічне значінє країв заселених Русинами, а зрозуміємо, що ті становлять не лише ключ до опанованя области від Балтийского аж до Чорного моря, але також є заразом ключем до розвязки словянского питаня на полудневім сході.

Того значіня рускої народности для Австро-Угорщини не повинен нї оден з реальних полїтиків спускати з ока!»

[«…Надо только обратить внимание на географическое значение краев заселенных Русинами, и поймем, что они представляют не только ключ для овладения областью от Балтийского аж до Черного моря, но также есть одновременно ключом для разрешения славянского вопроса на юго-востоке.

Этого значения руской народности для Австро-Венгрии не должен ни один из реальных политиков упускать из виду!»]

Другой украинофильский деятель, депутат австрийского парламента Смаль-Стоцкий, в своем выступлении на совместном заседании делегаций австрийского и венгерского парламентов в октябре 1912 года заявлял, что он как украинец, считает своим патриотическим долгом вотировать правительству все требуемые им чрезвычайные военные кредиты на армию и флот, так как «все надежды украинского народа соединены с блеском Габсбургской Династии, на которую вся украинская нация смотрит как на единственно законных наследников короны Романовичей, господ всей Малой Руси». «Украинский народ, – говорил Смаль-Стоцкий, – возлагает все свои надежды на мощь австро-венгерской монархии, на боеспособность австрийской армии».

7 декабря 1912 года во Львове в зале страхового общества “Днестр” состоялось собрание наиболее значительных деятелей всех украинских партий Галичины, на котором присутствовало около 200 участников. Как писал один из ведущих галицко-украинских деятелей Кость Левицкий, собрание единогласно приняло решение, что «на случай оружного конфлікту між Австрією і Росією, ціла українська суспільність однозгідно і рішучо стане по стороні Австрії, а проти російської імперії як найбільшого ворога України». [«в случае вооруженного конфликта между Австрией и Россией, вся украинская общественность единодушно и решительно встанет на стороне Австрии, и против российской империи как наибольшего врага Украины».]

Когда в 1914 году разразилась мировая война, замыслы противников России стали излагаться в предельно откровенном виде. Например, в октябре 1914 года галицко-украинская газета “Дїло”, в связи с занятием Львова русскими войсками выходившая тогда в Вене, опубликовала статью под заголовком “Гросс-Габсбург”, в которой говорилось о будущих владениях Габсбургов, простирающихся от Адриатики до Черного моря и от Альп до Кавказа, для чего необходимо «завдати смертний удар росийській імпериї сотворенєм української держави як складової части Габсбурської монархії» [«нанести смертельный удар российской империи созданием украинской державы как составной части Габсбургской монархии»].

Эта статья, между прочим, содержит важное признание, о котором следует помнить и в наши дни, когда мы слышим заявления о том, что Советский Союз надо было разрушить по идеологическим соображениям, так как он был советским и социалистическим. Но противники России во все времена стремились уничтожить ее прежде всего как великую державу, а форма правления и социальный строй при этом существенного значения не имели.

«Конституційні чи социяльно-революцийні змаганя в нутрі Росиї вдаряють у форму державного правлїня Росії, але не несуть у собі небезпеки підкопаня сеї держави і її сьвітового значіня в самім корени. Кадетська, трудовицька, чи социялїстична Росия остане ся все великою Росиєю, як і абсолютистична, націоналїстична чи октябристична».

[«Конституционные или социально-революционные стремления внутри России ударяют в форму государственного правления России, но не несут в себе опасности подрыва этой державы и ее мирового значения в самом корне. Кадетская, трудовицкая или социалистическая Россия останется все равно великой Россией, как и абсолютистская, националистическая или октябристская».]

Сказано здесь и о значении отрыва Украины от России: «Росия без Фінляндиї чи Кавказу або Польщи остане все такі грізною потворою для европейських сусїдів. Инша цїлком річ Росия без України, без великої полоси від Буга і Нарви до Дону і Кубанї, від Припяти і Сейму до Чорного Моря, без Києва, Полтави і Харкова, без українського чорнозему, без Одеси, Херсону і Ростова н.Доном, та без Чорного Моря. Так обкроєна Росия перестає бути европейською величиною, а стає азийською державою, відкиненою далеко на північний схід над Волгу і під Урал, віддїленою від Европи, від Балкану і Австриї могучим українським валом, вертає до того, чим було перед Петром І і перед полтавським боєм – московське царство».

[«Россия без Финляндии, Кавказа или Польши останется все-таки грозным чудовищем для европейских соседей. Совершенно другое дело Россия без Украины, без большой полосы от Буга и Нарева до Дона и Кубани, от Припяти и Сейма до Черного Моря, без Киева, Полтавы и Харькова, без украинского чернозема, без Одессы, Херсона и Ростова-на-Дону, и без Черного Моря. Так обкроенная Россия перестает быть европейской величиной, а становится азиатским государством, отброшенным далеко на северо-восток на Волгу и под Урал, отделенным от Европы, от Балкан и Австрии могучим украинским валом, возвращается к тому, что было перед Петром I и перед полтавским боем – московское царство».]

Далее говорилось: «...ми віримо, що остаточна побіда остане за Австриєю і Нїмеччиною, що по упокореню Парижа прийде черга на Петербург та що на Хрещатику в Києві замають в сьвяточній дефілядї прапори обох цїсарів враз з українським прапором Сїчових Стрільцїв. [...]

Всі вони [українці] ждуть побіди Австриї і Нїмеччини як побіди своєї власної. Нема ні одного Українця в Европі, що думав би инакше. [...]

Ждімо ж з твердою вірою здїйсненя ідеї, яку містить в собі клич “Gross-Habsburg”».

[«…мы верим, что окончательная победа будет за Австрией и Германией, что после покорения Парижа придет черед Петербурга, и что на Крещатике в Киеве будут развеваться на торжественном параде флаги обоих императоров вместе с украинским флагом Сечевых Стрельцов. […]

Все они [украинцы] ждут победы Австрии и Германии как победы своей собственной. Нет ни одного Украинца в Европе, который думал бы иначе» […]

Ждем же с твердой верой осуществления идеи, которую содержит в себе клич “Gross-Habsburg”».]

Настоятельная потребность для Германии ослабить Россию была вызвана причинами, о которых говорилось в статье “Нїмеччина і Росия”, опубликованной в той же газете “Дїло” в январе 1915 года. Германию беспокоил рост могущества России, способный сделать ее в будущем «непереможною небезпекою» [«непобедимой опасностью»].

«Отсей зріст росийських сил дасть ся проволїкти, але не дасть ся тревало здержати. Він доконаєть ся мимо всіх полїтичних і економічних кріз з природною конечностю, а тодї за яких сорок – пятьдесять лїт, в кождім разї, в часї, з яким полїтично треба вже нинї числити ся, дійде зріст населеня Росиї до такої степени, що зробить її абсолютно найсильнїйшою державою в Европі. [...] Разом з тим буде йти і поступ Росиї на полї промислу, якого також здержати постійно не зможуть нїякі крізи.

З сих фактів випливає з конечностю одинока остаточна цїль війни з Росиєю. Росийська небезпека дасть ся вбити на все лиш одним способом: подїлом росийського кольоса на його природні, історичні й етнографічні складові части. Сими частями є: Фінляндия, провінциї над Балтийським морем, Литва, Польща, Бесарабія, Україна, Кавказ і Туркестан. Те, що лишаєть ся – Великоросия або Московщина з Сибірем. [...]

Побіда над Росиєю мусить отже бути така велика, щоб її організм розсипав ся на цїлий ряд національних одиниць другого ряду. Коли се не станеть ся, то безуспішні будуть побіди союзних військ і за короткий час прийдеть ся починати сизифову працю на ново. Кождий мир, що добровільно щадить Росию, є злочином супроти будуччини Нїмеччини».

[«Этот рост российских сил удастся замедлить, но не удастся надолго сдержать. Он произойдет несмотря на все политические и экономические кризисы с природной необходимостью, а тогда через каких-то сорок – пятьдесят лет, в любом случае, за время, с которым политически надо уже ныне считаться, дойдет рост населения России до такой степени, что сделает ее абсолютно самой сильной державой в Европе. […] Вместе с тем будет идти и прогресс России в сфере промышленности, который также сдержать постоянно не смогут никакие кризисы.

Из этих фактов вытекает с неизбежностью единственная окончательная цель войны с Россией. Российскую опасность можно навсегда уничтожить лишь одним способом: разделом российского колосса на его природные, исторические и этнографические составные части. Этими частями есть: Финляндия, провинции над Балтийским морем, Литва, Польша, Бессарабия, Украина, Кавказ и Туркестан. То, что остается – Великороссия или Московщина с Сибирью. […]

Победа над Россией должна поэтому быть такой большой, чтобы ее организм рассыпался на целый ряд единиц второго ряда. Если этого не произойдет, то безуспешными будут победы союзных войск и через короткое время придется начинать сизифов труд снова. Каждый мир, который добровольно щадит Россию, есть преступлением против будущего Германии».]

Примечательно, что в те времена политические силы, выступавшие за отделение Украины от России, весьма откровенно формулировали свои цели и задачи, не скрывая, кому они служат и чьи интересы отстаивают.

Таким образом, даже не проникая в тайные архивы масонских лож и сейфы спецслужб, а ознакомившись с материалами, опубликованными в открытой печати того периода, можно со всей определенностью констатировать, что украинская национальная идея, основанная на утверждении о полной национальной отдельности украинцев от великороссов, объявляющая Россию главным врагом Украины, и как следствие этого, ставящая целью отрыв Украины от России, использовалась в начале ХХ века Австро-Венгрией и Германией в качестве средства для подрыва единства России, и ее значения как великой державы, для устранения в лице России соперника на мировой арене.

2. В интересах глобальной гегемонии Соединенных Штатов Америки

Планы расчленения России, которые в XIX – начале XX века вынашивались в Австро-Венгрии и Германии, были воплощены в жизнь уже другими политическими силами в 1991 году, когда был разрушен созданный большевиками Советский Союз, занимавший, с некоторыми исключениями, территорию прежнего Российского государства. Новообразованная “суверенная” Россия, как и предполагалось, была сведена до размеров Великороссии или “Московщины с Сибирью”.

Появилась на карте мира также “незалежная и самостийная” Украина, о которой как о цели своих стремлений заявляли в программе Национально-демократической партии галицкие украинофилы-народовцы в 1899 году. Но тогда они писали о державе, «...в якійби загал народу на свою загальну користь орудував всїми своїми справами: полїтичними, економічними та культурними» [«…в которой бы весь народ для своей общей пользы управлял всеми своими делами: политическими, экономическими и культурными».]

В действительности этим благим пожеланиям не суждено было сбыться. Состояние глубочайшего кризиса, охватившего Украину после развала Союза, наглядно показало, кто был прав в давнем споре украинских сепаратистов и сторонников русского единства, что породило серьезные сомнения относительно самой украинской национальной идеи. Ее формулировки, которые даются в наше время, как правило, расплывчаты и неконкретны. Это и понятно, ведь не каждый украинский деятель решится открытым текстом сказать, что следуя данной идее украинцы должны вступить в непримиримую конфронтацию с русскими (великороссами) в целях ослабления России, и обеспечения таким образом интересов других государств, считающих Россию своим потенциальным соперником и конкурентом. Причем интересы самого народа Украины должны быть безоговорочно принесены в жертву ради достижения этих целей.

На фоне различных пустопорожних разговоров, посвященных украинской национальной идее, своей, хотя и не полной, но достаточной откровенностью выделяются высказывания сотрудника Института философии НАН Украины Юрия Бадзьо, приведенные в статье под характерным заголовком “Національна ідея і національне питання – десять років невизначеності” [“Национальная идея и национальный вопрос – десять лет неопределенности”], опубликованной в ежеквартальном научном журнале “Політична думка” (№1-2, 2001 г.).

Автор указывает: «Не визначившись як народ, як нація, ми не зможемо знайти й свого місця в історії. Тож маємо всі підстави заявити, що нині українська національна ідея – ідея визвольна, ідея визволення українського народу від дотеперішніх російських завоювань в Україні і убезпечення себе від сьогоднішніх та можливих майбутніх претензій Росії відновити своє панування над Україною чи навіть, в ідеалі, – етнічно поглинути українців».

[«Не определившись как народ, как нация, мы не сможем найти и своего места в истории. Поэтому имеем все основания заявить, что ныне украинская национальная идея – идея освободительная, идея освобождения украинского народа от существующих поныне российских завоеваний в Украине и обеспечения себя от сегодняшних и возможных будущих претензий России возобновить свое господство над Украиной или даже, в идеале, – этнически поглотить украинцев».]

Ю.Бадзьо подчеркивает антагонистический, непримиримый характер российско-украинских противоречий: «...сутність політичних, соціально-економічних та культурних процесів в Україні за перше десятиріччя нашої незалежності: російсько-українське протистояння антагоністичного характеру, тобто непримиренного, коли компроміс неможливий і одна із сторін мусить зазнати поразки». [«…сущность политических, социально-экономических и культурных процессов в Украине за первое десятилетие нашей независимости: российско-украинское противостояние антагонистического характера, то есть непримиримого, когда компромисс невозможен и одна из сторон должна потерпеть поражение».]

Из этого следует вывод: «Тож українська визвольна ідея може і має стати об’єднавчою ідеєю для всіх політичних сил та етнічних груп, національною ідеєю України». [«Поэтому украинская освободительная идея может и должна стать объединительной идеей для всех политических сил и этнических групп, национальной идеей Украины».]

Одолеваемый маниакальным желанием стравить между собой украинцев и русских (великороссов), разжечь между нами непримиримую вражду, автор даже не потрудился придать своим рассуждениям хотя бы внешнюю логичность. Ибо как может предлагаемая им идея стать “объединительной” для всех (!) политических сил и этнических групп, если две крупнейшие этнические группы, населяющие Украину, должны вступить в бескомпромиссную взаимную борьбу до полного поражения одной из сторон?

Понимает ли автор, что такая борьба, в случае ее возникновения, будет гибельной для самой Украины? Полагаем, что обязан понимать, если все-таки он числится сотрудником Института философии, а не является пациентом психиатрической лечебницы. Но тогда чьи интересы он отстаивает?

Ю.Бадзьо отличается от других современных толкователей украинской национальной идеи, выдвигая четкую и определенную формулировку ее антирусской направленности, подчеркивая ее ориентацию на непримиримое противостояние украинцев и русских, Украины и Российской Федерации. Однако в том, что касается существа этой идеи, он далеко не оригинален и не одинок. Если сто лет назад те, кто стремился к отрыву Украины от России, фактически работали в интересах Австро-Венгрии и Германии, то в наше время продолжатели их дела обслуживают интересы глобального господства Соединенных Штатов Америки. В этом можно убедиться, обратившись к трудам известных американских политологов.

Победа Америки в “холодной войне”, ознаменованная распадом Советского Союза, привела к тому, что на смену так называемому двухполюсному миру, сложившемуся после Второй мировой войны, где соперничали две сверхдержавы – США и СССР, пришел мир однополюсный, в котором Соединенные Штаты стали единственной подлинно глобальной сверхдержавой, способной осуществить вмешательство в любой части земного шара. Это создало уникальную в мировой истории ситуацию и породило в Соединенных Штатах искушение переделать весь мир по американскому образу и подобию.

Американское глобальное превосходство, которое известный американский политолог Збигнев Бжезинский называет “гегемонией нового типа”, основывается на сложной системе союзов и коалиций, буквально опутывающей весь мир.

Сюда входит и Организация Североатлантического договора (НАТО), связывающая наиболее развитые государства Европы с Америкой, и превращающая США в главное действующее лицо даже во внутриевропейских делах.

«Кроме того, – отмечает З.Бжезинский, – следует считать частью американской системы глобальную сеть специализированных организаций, особенно “международные” финансовые институты. Международный валютный фонд (МВФ) и Всемирный банк, можно сказать, представляют глобальные интересы, и их клиентами можно назвать весь мир. В действительности, однако, в них доминируют американцы, и в их создании прослеживаются американские инициативы...»

Называя мировое господство Соединенных Штатов “гегемонией нового типа”, З.Бжезинский тем не менее признает: «И все же глобальное господство Америки в некотором отношении напоминает прежние империи, несмотря на их более ограниченный, региональный масштаб. Эти империи опирались в своем могуществе на иерархию вассальных, зависимых государств, протекторатов и колоний, и всех тех, кто не входил в империю, обычно рассматривали как варваров. В какой-то степени эта анахроничная терминология не является такой уж неподходящей для ряда государств, в настоящее время находящихся под влиянием Америки».

Создавая свою всемирную империю, американские деятели, естественно озабочены тем, чтобы максимально отсрочить появление на мировой арене государства или блока государств, достаточно сильного для проведения своей, независимой от Соединенных Штатов политики.

Бывший государственный секретарь США Генри Киссинджер указывает:

«Геополитически Америка представляет собою остров между берегами гигантской Евразии, чьи ресурсы и население в огромной степени превосходят имеющееся у Соединенных Штатов. Господство какой-либо одной державы над любым из составляющих Евразию континентов: Европой или Азией – все еще остается критерием стратегической опасности для Америки независимо от наличия или отсутствия “холодной войны”».

Потенциальный соперник США способен появиться только в Евразии. Здесь кроется стратегическая опасность для глобального превосходства Америки. Поэтому, как пишет З.Бжезинский, для Соединенных Штатов «жизненно важно, чтобы на политической арене не возник соперник, способный господствовать в Евразии и, следовательно, бросающий вызов Америке».

Рассматривая Европу как плацдарм для продвижения американского влияния вглубь Евразии, З.Бжезинский особое внимание уделяет территории бывшего СССР, превратившейся, по его словам, после распада этого государства в “черную дыру” в самом центре Евразии. «Это было похоже на то, как если бы центральную и важную в геополитическом смысле часть суши стерли с карты земли».

Теперь Соединенным Штатам необходимо организовать это пространство таким образом, чтобы не допустить возрождения вновь “евразийской империи”, которая способна помешать осуществлению американской геостратегической цели.

Как в австрийских и германских планах начала ХХ века, так и в современных геостратегических разработках, нацеленных на обеспечение американской “гегемонии нового типа”, важнейшим средством ослабления России считается отторжение Украины. З.Бжезинский отмечает:

«Самым беспокоящим моментом явилась потеря Украины. Появление независимого государства Украины не только вынудило всех россиян переосмыслить характер их собственной политической и этнической принадлежности, но и обозначило большую геополитическую неудачу Российского государства. Отречение от более чем 300-летней российской имперской истории означало потерю потенциально богатой индустриальной и сельскохозяйственной экономики и 52 млн. человек, этнически и религиозно наиболее тесно связанных с русскими, которые способны были превратить Россию в действительно крупную и уверенную в себе имперскую державу. Независимость Украины также лишила Россию ее доминирующего положения на Черном море, где Одесса служила жизненно важным портом для торговли со странами Средиземноморья и всего мира в целом».

Говоря о государствах Евразии, З.Бжезинский выделяет среди них так называемые “геостратегические действующие лица” и “геополитические центры”.

«Активными геостратегическими действующими лицами являются государства, которые обладают способностью и национальной волей осуществлять власть или оказывать влияние за пределами собственных границ, с тем, чтобы изменить – до степени, когда это отражается на интересах Америки, – существующее геополитическое положение».

В настоящее время на новой евразийской политической карте, по мнению З.Бжезинского, ключевыми геостратегическими действующими лицами являются Франция, Германия, Россия, Китай и Индия. Великобритания, Япония и Индонезия, представляющие также очень важные страны, не подпадают под эту квалификацию.

«Россия, что едва ли требует напоминания, остается крупным геостратегическим действующим лицом, несмотря на ослабленную государственность и, возможно, затяжное нездоровье», – отмечает З.Бжезинский, в то же время указывая, что запущенный американцами лозунг о “стратегическом партнерстве” между Вашингтоном и Москвой, якобы пришедшем на смену бывшему соперничеству, был не более чем обманом. «Хотя концепция “зрелого стратегического партнерства” и ласкает взор и слух, она обманчива. Америка никогда не намеревалась делить власть на земном шаре с Россией, да и не могла делать этого, даже если бы и хотела. Новая Россия была просто слишком слабой, слишком разоренной 75 годами правления коммунистов и слишком отсталой социально, чтобы быть реальным партнером Америки в мире». (Заметим, что наиболее опустошительному разорению новая Россия подверглась именно под властью так называемых демократов.) Таким образом: «Для Америки Россия слишком слаба, чтобы быть ее партнером, но, как и прежде, слишком сильна, чтобы быть просто ее пациентом».

«Геополитические центры – это государства, чье значение вытекает не из их силы и мотивации, а скорее из их важного местоположения, [...] Чаще всего геополитические центры обусловливаются своим географическим положением, которое в ряде случаев придает им особую роль в плане контроля доступа к важным районам, либо возможности отказа важным геостратегическим действующим лицам в получении ресурсов».

Украине З.Бжезинский отводит роль важного геополитического центра наряду с Азербайджаном, Южной Кореей, Турцией и Ираном, замечая, что «и Турция и Иран являются в какой-то мере – в пределах своих более лимитированных возможностей – также геостратегически активными странами». Сколько-нибудь заметной активной роли Украине З.Бжезинский не отводит. Украина – это всего лишь пространство, важность которого состоит в следующем:

«Украина, новое и важное пространство на евразийской шахматной доске, является геополитическим центром, потому что само ее существование как независимого государства помогает трансформировать Россию. Без Украины Россия перестает быть евразийской империей».

«...Однако если Москва вернет себе контроль над Украиной, ее 52-миллионным населением и крупными ресурсами, а также выходом к Черному морю, то Россия автоматически вновь получит средства превратиться в мощное имперское государство, раскинувшееся в Европе и в Азии».

З.Бжезинский расценивает всякую попытку воссоединения восточнославянских народов как проявление имперских амбиций России. Цель же американской политики, предусматривающей господство над всем миром, он видит исключительно доброй и высокой: «создать действительно готовое к сотрудничеству мировое сообщество в соответствии с долговременными тенденциями и фундаментальными интересами человечества».

Говоря о евразийской геостратегии Соединенных Штатов З.Бжезинский использует терминологию типа: «целенаправленное руководство динамичными с геостратегической точки зрения государствами», «все более институционализирующееся глобальное сотрудничество», но затем вдруг срывается на совершенно иной тон и вполне откровенно заявляет: «Употребляя терминологию более жестоких времен древних империй, три великие обязанности имперской геостратегии заключаются в предотвращении сговора между вассалами и сохранении их зависимости от общей безопасности, сохранении покорности подчиненных и обеспечении их защиты и недопущении объединения варваров».

Подозревая Россию в возможном проявлении имперских амбиций, З.Бжезинский фактически характеризует политику США как имперскую, проводимую в духе древних империй. При этом если Россия и Украина с американской точки зрения будут рассматриваться в качестве вассалов, обязанностью американской геостратегии является предотвращение их сговора, если же наши страны будут отнесены к категории варваров, американцы и в этом случае не должны допустить их объединения.

Концепция другого американского политолога Самуэля Хантингтона также строится на идее однополюсного мира и предполагает, что в дальнейшем мировое устройство будет представлять собой четырехуровневую структуру, на первом уровне которой располагается единственная сверхдержава – США. На втором уровне – восемь региональных – Китай, Япония, Россия, Индия, Индонезия, Франция и ФРГ, Бразилия, Иран. На третьем – второстепенные государства, призванные играть роль противовесов региональным лидерам. На четвертом – все прочие страны мира. В этой конструкции Украине отводится место второстепенного государства, которое в американской стратегии должно служить основным соперником России.

В отличие от З.Бжезинского и С.Хантингтона Генри Киссинджер допускает, что мировой порядок XXI столетия будет определяться не безусловным доминированием Соединенных Штатов, а строиться на принципе баланса сил, как это имело место в европейской политике XVIII–XIX веков. Он пишет: «На уровне отношений между государствами новый порядок, пришедший на смену “холодной войне”, будет напоминать европейскую систему государств XVIII–XIX веков. Его составной частью станут, по меньшей мере, Соединенные Штаты, Европа, Китай, Япония, Россия и, возможно, Индия, а также великое множество средних и малых стран».

Признавая за Россией важную роль в системе международных отношений, Г.Киссинджер полагает необходимым ограничить ее влияние, указывая, что российское руководство «не вправе рассчитывать, что ему позволят прибрать к рукам сферу влияния, созданную за триста лет царями и комиссарами вокруг обширных границ России».

При этом не существенно, что современная Россия Америке не угрожает. В Соединенных Штатах усматривают опасность в появлении на евразийском континенте любого государства, способного проводить независимую политику. Как пишет Г.Киссинджер: «Опасности этой придется противодействовать, даже если господствующая держава будет по отношению к Америке настроена благожелательно, ибо стоит ее намерениям перемениться, как Америка окажется лишенной значительной части возможностей, обеспечивающих эффективное сопротивление, и во все большей степени начнет утрачивать возможности оказывать решающее воздействие на события».

В этом заключается главная причина противодействия сближению Украины с Российской Федерацией, которое оказывают как западные державы, так и определенные политические круги внутри наших стран. Украинскими национал-демократами, а тем более радикальными националистами призывы к такому сближению трактуются не иначе как покушение на независимость Украины.

Заметим, что все утверждения о независимости Украины в ее нынешнем состоянии носят весьма условный характер, так как по-настоящему независимую политику могут проводить только великие державы, “активные геостратегические лица”, располагающие для этого необходимыми ресурсами и национальной волей. Украина к их числу не принадлежит и, следовательно, независимым государством не является, не обладает способностью к самостоятельным действиям не только во внешних, но и во внутренних делах. Кто сомневается в этом, пусть ответит на вопрос: – можно ли считать независимой страну, которой извне диктуют решения даже по таким чисто внутренним вопросам, как уровень тарифов в коммунальной сфере для населения?

Кстати, о населении. Упоминая об Украине, З.Бжезинский пишет о 52 миллионах ее жителей. Но это цифра из “имперского” прошлого, когда, как нам теперь говорят, “бедная Украина стонала в московском ярме”. После десяти лет следования под диктовку Запада “независимым” курсом, население Украины составило на 1 января 2001 г. 49 млн. 291 тыс. человек, на 1 июля 2001 г. – 49 млн. 84 тыс. человек, а по данным на 1 октября 2001 г. – 48 млн. 998 тыс. человек. Такова цена, которую народу Украины приходится платить за обеспечение глобальной гегемонии Америки. Впору нам снова запеть: “И как один умрем в борьбе за это”...

Вопрос о возможной утрате Украиной независимости вполне беспредметен, потому что нельзя утратить то, чего нет. В действительности суть этого вопроса сводится к выбору ориентации – на Россию или на Запад.

Правда, есть на Украине ультра-националистические организации, которые призывают к отмежеванию Украины и от России, и от Запада. Но все разглагольствования о возможности успешного противостояния Украины одновременно на этих двух направлениях настолько оторваны от реальности, что могут быть рассчитаны только на самую малообразованную и неискушенную в политике публику. Практически эти группировки, нагнетая напряженность в отношениях между украинцами и русскими, выступая против интеграции Украины и России, объективно работают в интересах той же Америки, против которой они направляют свою грозную антизападную риторику.

Возвращаясь к современным национал-демократам, обвиняющим сторонников сближения Украины с Россией в посягательстве на независимость Украины, следует заметить, что сами они постоянно твердят о “европейском выборе”, то есть, отвергая ориентацию на Россию, предлагают взамен “путь в Европу”. Но какой станет в перспективе объединенная Европа?

Г.Киссинджер отмечает: «В мире по окончании “холодной войны” традиционные государства-нации – страны, составлявшие “европейский концерт” вплоть до первой мировой войны, не обладают ресурсами для того, чтобы играть глобальную роль. Консолидация в Европейский Союз предопределит их будущее влияние. Объединенная Европа продолжит свое существование как великая держава; разделенная же на национальные государства – сползет к уровню обладателя второстепенного статуса».

Как в случае объединения Европы в великую державу украинские национал-демократы, ратующие за независимость Украины, предполагают совместить эту независимость с “европейским выбором”?

Отсутствие вразумительных ответов на подобные вопросы только подтверждает чисто спекулятивный характер использования понятия “независимость” в выступлениях приверженцев “европейского выбора”, протестующих против российско-украинского союза.

Предметом обсуждения здесь должна быть не абстрактная тематика: “за” или “против” независимости, а конкретный вопрос: какой из вариантов союза – с Европой или с Россией – является более реальным и целесообразным для Украины.

О том, что представляет собой “европейский выбор Украины”, пишет уже знакомый нам Ю.Бадзьо, антирусские настроения которого, судя по приведенным выше высказываниям, не подлежат ни малейшему сомнению:

«Тим часом “європейський вибір України” не ідея, не вибір (тобто усвідомлений та обгрунтований намір), а лише туманне політичне гасло, імпульсивний політико-ідеологічний порух, рефлексія самозахисту від загроз з боку Росії. Ні в політиці держави, ні в програмах та діяльності партій чи громадських об’єднань ідея інтеграції України в Європу не існує як розроблена концепція розвитку і програма дій, ідеологія самовизначення народу та його історичного поступу».

[«Тем временем “европейский выбор Украины” не идея, не выбор (то есть осознанное и обоснованное намерение), а только туманный политический лозунг, импульсивный политико-идеологический порыв, рефлексия самозащиты от угроз со стороны России. Ни в политике государства, ни в программах и деятельности партий или общественных объединений идея интеграции Украины в Европу не существует как разработанная концепция развития и программа действий, идеология самоопределения народа и его исторического прогресса».]

Когда нет ни концепции, ни программы интеграции Украины в Европу, насколько ответственной можно считать политику подталкивания Украины к конфронтации с Россией (чему по мере способностей содействует и сам Ю.Бадзьо), если в тылу имеется только “туманный политический лозунг”? Очевидно, что о чувстве ответственности за судьбы народа у политиков, проводящих такую линию, говорить не приходится.

Но ведь что-то побуждает украинских деятелей, в том числе и весьма высокого ранга, причисляемых к “украинской элите”, защищать интересы Запада, действуя при этом в ущерб населению своей страны? Почему они противятся сближению Украины с Россией и упорно настаивают на “европейском выборе” Украины?

В силу любопытного стечения обстоятельств ответ на эти вопросы можно найти в том же номере журнала “Політична думка”, в котором помещена вышеупомянутая статья Ю.Бадзьо. Перевернув несколько страниц, в статье эксперта Центра политического анализа и консультирования при этом журнале Л.Солонько читаем:

«Причину бурхливого розвитку українського європоцентризму слід шукати не тільки в некомпетентності, у схильності до міфів, до сприйняття світу крізь призму стереотипів та пропагандистських штампів, притаманній сучасній українській еліті, а й у тому, що в Україні є соціальні сили, зацікавлені у практичному розвиткові європоцентристської установки. Європоцентризм по-українському часто-густо означає спосіб особистого збагачення через розкрадання західних кредитів».

[«Причину бурного развития украинского европоцентризма следует искать не только в некомпетентности, в склонности к мифам, к восприятию мира сквозь призму стереотипов и пропагандистских штампов, присущей современной украинской элите, а и в том, что в Украине есть социальные силы, заинтересованные в практическом развитии европоцентристской установки. Европоцентризм по-украински сплошь и рядом означает способ личного обогащения путем разворовывания западных кредитов».]

К этим словам комментарии излишни.

Следовательно, те, кто в наши дни, прикрываясь лозунгом о защите украинской независимости, стремятся максимально обособить Украину от Российской Федерации, посеять вражду между украинцами и русскими, фактически выполняют задачу, являющуюся элементом американской геостратегии, действуют в целях обеспечения глобальной гегемонии Соединенных Штатов Америки, не забывая при этом, конечно, и о своей личной выгоде.

Леонид Соколов