Экспертиза

 ИСТОРИЯ Великой Отечественной войны по-прежнему хранит немалое количество тайн и загадок. И по сей день, например, продолжаются споры о том, что лежит в основе жестоких поражений Красной Армии в июне-июле 1941 г. В течение долгих десятилетий в сознание рядовых советских граждан усиленно внедрялся тезис о том, что в основе масштабных катастроф РККА в начальном периоде вооруженного противоборства между СССР и нацистской Германией лежит внезапное нападение вермахта. Эта версия была весьма добротно разработана на протяжении многих лет и столь сильно укоренена в военно-исторических кругах и менталитете народа Советского Союза, что любая попытка внести элемент сомнения в ее истинность скорее всего будет восприниматься и сегодня как очевидная ересь.

 Однако не стоит забывать о том, что миф о пресловутой "внезапности" оказался очень удобен для военно-политического руководства Советского Союза. Он позволял легко переложить собственные просчеты в подготовке страны и Вооруженных сил на вероломного противника. А как же складывалась обстановка накануне войны на самом деле? Обратимся к документам июня 1941 г., причем для конкретности выберем только один военный округ - Прибалтийский особый (ПрибОВО).

ОПЕРАТИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ

 Оговоримся, что некоторые подробности (наименование отдельных географических пунктов, кое-какие фрагменты, несущественные детали) в директивах, приказах и донесениях сразу опустим, как не влияющие на их сущность и смысл. Для начала рассмотрим документы 12-го механизированного корпуса Прибалтийского особого военного округа.

 18 июня 1941 г. (за четыре дня до войны) на основании директивы штаба ПрибОВО командиром соединения был отдан приказ за # 0033 о приведении в боевую готовность и выступлении дивизий из пунктов постоянной дислокации в новые районы сосредоточения: 28-й танковой - в леса в районе Кражай, Мешкуйчай; 23-й танковой - в район 15 км северо-западнее Тельшяй; 202-й моторизованной - в район леса возле Келме; мотоциклетному полку - в лес? штабу корпуса и батальону связи - в лес? Части 12-го мк, совершив ночные марши, к 20 июня 1941 г. выполнили приказ. Более того, 202-я мотострелковая дивизия 20-21 июня 1941 г. заняла оборону на рубежах непосредственно вблизи госграницы. В районах сосредоточения войск были организованы охранение и круговая оборона.

 Для примера приведем некоторые выдержки из вышеупомянутого документа: "...с получением настоящего приказа привести в боевую готовность все части. Части приводить в боевую готовность в соответствии с планами поднятия по боевой тревоге, но самой тревоги не объявлять. Имея положенные нормы носимых и возимых запасов продовольствия, горюче-смазочных материалов, боеприпасов и остальных видов военно-технического обеспечения с собой брать только необходимое для жизни и боя; пополнить личным составом каждое подразделение. Отозвать немедленно личный состав из командировок и снять находящихся на всевозможных работах. Марши совершать только в ночное время. В районах сосредоточения тщательно замаскироваться и организовать круговое охранение и наблюдение. Войска рассредоточить до роты; установить в районах сосредоточения безотказную и быстродействующую связь с подчиненными частями. Командный пункт 12-го механизированного корпуса с 4.00 20 июня 1941 г. - в лесу 2 км западнее Найсе".

 Таким образом, согласно приказу # 0033, 20 июня 1941 г. части 12-го мк находились уже не в пунктах постоянной дислокации, а в боевой готовности в районах, определенных планом прикрытия госграницы, полностью обеспеченные запасами материальных средств, знали поставленные им задачи, организовали противовоздушную оборону и усиленно вели разведку мест предстоящих действий. Кому было положено, тот уже занял оборону.

 Согласитесь, что это как-то не очень вяжется с привычными стереотипами: в субботу 21 июня командиры готовились к выходному дню, беспечно веселись, находились в театрах и кино, а красноармейцы мирно спали в казармах. Можно добавить к этому еще одно характерное клише послевоенного времени - под бомбо-штурмовыми ударами люфтваффе бойцы РККА в нижнем белье, в панике, без оружия, беспорядочно мечутся и гибнут от осколков и пуль. Однако из приведенных документов следует, что для 12-го мк война началась отнюдь не внезапно, а в соответствии с ранее разработанными планами прикрытия границы, с выполнения комплекса мероприятий по переводу в полную боевую готовность еще в мирное время и в полном объеме.

 Но только ли один корпус ПрибОВО был приведен в боевую готовность? Вполне возможна и другая версия - выход частей 12-го мк в районы, предусмотренные планом прикрытия государственной границы, являлся частной инициативой командующего войсками ПрибОВО.

 Из документов штаба округа этого, однако, никак не следует - перевод частей Прибалтийского особого в боевую готовность носил планомерный характер. "Вертикаль власти" в Вооруженных силах после печально знаменитых событий 1937-1938 гг. функционировала более чем четко, подобная самостоятельность командующих войсками военных округов в тот период была попросту невозможна и граничила бы с самоубийством. На практике командиры всех степеней действовали в строгом соответствии с оперативными директивами, боевыми приказами, ранее утвержденными планами по прикрытию госграницы и организации обороны.

ЗА ТРИ ДНЯ ДО ВОЙНЫ

 Вот, к примеру, оперативная сводка штаба ПрибОВО № 01 от 21 июня 1941 г. "О группировке войск округа к 22 часам 21 июня 1941 г.". Из этого документа следует, что главный орган управления Прибалтийского особого находился к тому времени не в пункте постоянной дислокации, а наКП - в лесу 12 км северо-восточнее Паневежиса. Где же были другие штабы, соединения и части округа?

 Согласно сводке № 01, большинство из них уже к 17.00 21 июня оказались в районах оперативного предназначения согласно плану прикрытия государственной госграницы или совершали марш. Органы управления в полном составе располагались на командных пунктах (как правило, в лесных массивах и вне населенных пунктов). В частности, штаб 8-й армии находился в лесу 15 км юго-западнее Шауляя; штаб 11-го стрелкового корпуса - в лесу 2 км юго-западнее Скаудвиле; штаб 90-й стрелковой дивизии - в лесу 5 км северо-восточнее Шилал и т.д.

 Иными словами, вечером 21 июня соединения и части, обеспечивающие оборону границы, покинули пункты постоянной дислокации. Войска либо уже прибыли, либо выдвигались в районы, определенные планом прикрытия, а некоторые передовые батальоны даже заняли оборону в непосредственной близости от государственной границы. Они были готовы к выполнению задач по ее защите, организовали к тому времени ПВО и связь.

 Надо заметить, что к боевой готовности и организации прикрытия государственной границы относились в предвоенные времена весьма строго. Другое дело, что между формальной строгостью командиров и выучкой частей есть значительная дистанция, которую одними назиданиями и разгромными указаниями быстро преодолеть невозможно. Тем не менее обратимся к выдержкам из приказа войскам ПрибОВО # 0052 от 15 июня 1941 г. "По обеспечению боевой готовности войск округа". Этот документ во многом не потерял актуальности и сегодня. Он, кстати, также во многом объясняет причины поражений наших войск.

 "...Проверка боевой готовности частей округа показала, что некоторые командиры частей до сего времени преступно не уделяют должного внимания обеспечению боевой готовности и не умеют управлять своими подразделениями и частями. Оповещение подразделений в 90-й стрелковой дивизии совершенно не отработано. Сбор по тревоге частей выполняется неправильно - выстраиваются целые полки на плацу и стоят на месте. Сбор происходит медленно, неорганизованно и без управления. Со сборной площадки полки вытягиваются по одной узкой дороге. При движении создаются пробки. Готовность бойцов 90-й стрелковой дивизии плохая - ранцы не укомплектованы, воды во флягах нет, снаряжение не подогнано... Командиры частей и подразделений 90-й стрелковой дивизии своих районов действий не изучили. Налицо преступная халатность и легкомыслие старших начальников.

 ..Взаимодействие родов войск и управление безобразно низкое. Командный состав ночью блуждает, не умеет управлять, бегает по полю боя вместо посыльных. Командир полка майор Гарипов лично сам искал более двух часов заблудившийся авангардный батальон. Боевой приказ по полку не отдал. Никто из командиров подразделений боевой задачи от командира полка не получал, поэтому полк не был готов своевременно начать выполнение боевой задачи. Особенно плохо организуется и ведется разведка. Оборона даже при наличии в районе частей дивизии дотов и дзотов не отработана. Особенно плохо готовится ночная оборона...

 ...Немалое количество командиров живет и работает старыми порочными методами, совершенно не понимая главного, что именно сегодня как никогда мы должны быть в полной боевой готовности. Это надо всем твердо и ясно понять, ибо в любую минуту мы должны быть готовы к выполнению поставленной боевой задачи.

Приказываю:

 1. К 22 июня каждый командир дивизии должен выработать решение на местности, которое командующему армией утвердить и за каждую дивизию донести...

 4. Задача - по выработанному решению старшего начальника подготовить занятие местности для упорной обороны. Главное - уничтожить танки и пехоту противника, укрыть свои войска от авиации, танков и артиллерийского огня противника...

 5. Установку противотанковых мин и проволочных заграждений перед передним краем укрепленной полосы готовить с таким расчетом, чтобы в течение трех часов минное поле было установлено...

 6. Проволочные заграждения начать устанавливать немедленно (15 июня)...

 7. Подготовить постановку завалов по плану командующего армией...

 17. Самолеты на аэродромах рассредоточить и замаскировать в лесах, кустарниках, не допуская построения в линию, но сохраняя при этом полную готовность к вылету. Парки танковых частей и артиллерии рассредоточить, разместить в лесах, тщательно замаскировать, сохраняя при этом возможность в установленные сроки собраться по тревоге...

 Командующий войсками Прибалтийского особого военного округа генерал-полковник Кузнецов, начальник штаба округа генерал-лейтенант Кленов"

 Даже краткий анализ текста приказа позволяет сделать вывод о том, что войска округа на первом этапе военных действий предполагали встретить потенциального противника на заранее занятых рубежах обороны. Именно на этой основе строилась вся деятельность командования, штаба ПрибОВО, боевая и оперативная подготовка. Это подтверждают и остальные оперативные документы штаба ПрибОВО. Вот, в частности, приказ командующего Прибалтийским особым военным округом # 00229 от 18 июня 1941 г.

 "С целью быстрейшего приведения в боевую готовность округа приказываю:

 1. Начальнику зоны противовоздушной обороны к исходу 19 июня 1941 г. привести в полную боевую готовность всю противовоздушную оборону округа... 19 июня 1941 г. доложить порядок прикрытия от пикирующих бомбардировщиков крупных железнодорожных мостов, артиллерийских складов и важнейших объектов.

 о 21 июня 1941 г. совместно с местной противовоздушной обороной организовать затемнение городов Рига, Каунас, Вильнюс, Двинск, Митава, Либава, Шауляй, противопожарную борьбу в них, медицинскую помощь пострадавшим и определить помещения, которые могут быть использованы в качестве бомбоубежищ.

 2. Начальнику связи округа привести в полную готовность все средства связи на территории округа? Особое внимание обратить на радиосвязь с пограничными корпусами и дивизиями, с пограничными войсками, авиацией и службой воздушного наблюдения, оповещения и связи. О результатах проверки радиосетей докладывать начальнику штаба округа ежедневно к 9, 13 и 21 часу; наметить и изготовить команды связистов, которые должны быть готовы к утру 20 июня 1941 г. по приказу командиров соединений взять под свой контроль утвержденные мною узлы связи.

 3. Начальнику военных сообщений округа: потребовать и помочь организовать на крупных железнодорожных станциях и железнодорожных узлах противовоздушную оборону, выполнить к исходу 19 июня 1941 г.; составить план восстановления возможных разрушений на железных дорогах, конкретно определив и сосредоточив на этих станциях необходимые средства, обеспечить станции, предназначенные для погрузки и выгрузки, необходимыми средствами, а также средствами освещения; составить план переключения двигающихся эшелонов на новые железнодорожные направления в случае разрушения крупных железнодорожных мостов. Срок выполнения указанных мероприятий - 21 июня 1941 г.

 4. Командующим 8-й и 11-й армиями:

 определить на участке каждой армии пункты организации полевых складов противотанковых мин, взрывчатых веществ и противопехотных заграждений на предмет устройства на определенных, предусмотренных планом заграждений. Указанное имущество сосредоточить в организованных складах к 21 июня 1941 г.;

 создать на телшяйском, шауляйском, каунасском и калварийском направлениях подвижные отряды минной противотанковой борьбы. Иметь для них запасы противотанковых мин, перевозимых автотранспортом. Штат разработать и доложить 19 июня 1941 г. Готовность отрядов 21 июня 1941 г.;

 с целью разрушения наиболее ответственных мостов в полосе государственная граница и тыловая линия - Шауляй, Каунас, р. Неман, прорекогносцировать эти мосты, определить для каждого количество взрывчатых веществ, команды подрывников и в ближайших пунктах от них сосредоточить все средства для подрыва. План разрушения мостов утвердить военным советам армий. Срок выполнения 21 июня 1941 г.;

 11. Начальнику инженерного управления совместно с командующим Военно-воздушными силами составить и 21 июня 1941 г. мне доложить план заграждений аэродромов от посадочных воздушных десантов, определив средства и силы для этой цели".

 Тоже, согласитесь, как-то все перечисленное не вяжется с беспечностью, которая якобы царила в штабах и частях округа последние предвоенные дни. Полностью не соответствуют положениям этих документов и получившим за последнее время большое распространение "трудам", в которых утверждается, что якобы 6 июля должно произойти превентивное нападение СССР на Германию.

В ЧЕМ ДЕЛО И КТО ВИНОВАТ?

 арактерно, что в последующих отчетах о боевых действиях и донесениях практически никто из командования Северо-Западного фронта (в него преобразовали ПрибОВО с началом войны) внезапность среди причин сокрушительных поражений не упоминает. Что же тогда лежало в основании столь масштабной для отечественного оружия драмы в Прибалтике?

 Читаем текст боевого донесения генерала Федора Кузнецова от 22 июня 1941 г.: "...09 часов 35 минут. Крупные силы танков и моторизованных частей прорываются на Друскеники. 128-я стрелковая дивизия большею частью окружена, точных сведений о ее состоянии нет... 184-я стрелковая дивизия еще не укомплектована нашим составом полностью (была укомплектована литовцами) и является абсолютно ненадежной, 17-я стрелковая дивизия в Свенцянах также не укомплектована и ненадежна, также оцениваю 181-ю стрелковую дивизию в Гулбене... 5-я танковая дивизия на восточном берегу р. Неман будет обеспечивать отход 128-й стрелковой дивизии и прикрывать тыл 11-й армии от литовцев...".

 Трудно сказать, кто больше тогда мешал войскам СЗФ выполнить боевые задачи - немцы или литовцы. Говорить об этом в советские времена, разумеется, было не принято. Хотя литовская "пятая колонна" существенная, но далеко не главная причина поражения войск СЗФ в начальный период Великой Отечественной войны.

 Внезапность, но несколько другого рода для Красной Армии все же имела место - весьма неожиданными для советского военного руководства стратегического и оперативного уровня оказались направления ударов немецких танковых группировок и их нахождение в первом эшелоне наступающих войск. Добиться подавляющего превосходства на направлениях главных ударов, скрыв от противника сосредоточение танковых и моторизованных соединений, атаковать там, где неприятель не ждет, действовать быстро, решительно, гибко, не ввязываясь в затяжные бои, обходя ожесточенно обороняемые опорные пункты, - вот что позволяло вермахту наносить поражения РККА в тот период. Подчеркнем, что суворовский принцип "удивить, значит победить" и сегодня никто не отменял.

 Однако даже это далеко не главные причины тяжких неудач Красной Армии. Суть и вся соль заключаются в том, что качество наших войск было намного хуже, чем германских. С генералами, командирами и бойцами РККА образца 1941 г. даже при гениально разработанных оперативных планах вести современную войну и побеждать было нельзя. Летом 1941 г. вермахт превосходил Красную Армию решительно по всем показателям подготовки к войне: лучше были генералы, старшие и младшие офицеры, унтер-офицерский состав, специалисты практически всех родов войск, особенно авиации и танковых частей. Поэтому удивляться, в общем-то, нечему - качество всегда бьет количество.

 Таким образом, несмотря на то что войска особых округов обладали значительным перевесом над немцами в живой силе, вооружении и военной технике (причем по своим ТТХ они были отнюдь не такими плохими, как это пытаются иногда изобразить), запасах материальных средств, Красная Армия была наголову разбита противником в приграничных сражениях. Учиться военному делу "настоящим образом" пришлось уже на войне, заплатив за науку неимоверную высокую цену.

 Вот достаточно убедительный пример боевой судьбы всего одного соединения СЗФ - уже упомянутого 12-го механизированного корпуса. Накануне 22 июня 1941 г. он имел в своем составе больше 1000 танков, качество которых не только не уступало бронированным машинам противника, а по многим показателям даже и превосходило аналогичные. С таким корпусом через три дня можно было взять штурмом Кенигсберг.

 Однако обратимся к боевому донесению начальника автобронетанкового управления Северо-Западного фронта # 1 от 2 июля 1941 г. "О состоянии 3-го и 12-го механизированных корпусов": "...к исходу 01.07.1941 г. весь корпус в составе 35 танков сосредоточился в районе Юмурда, ст. Луксты, Лубея. Тылы - в районе г. Псков. 3-й механизированный корпус к указанному времени не существует. Остатки 12-го механизированного корпуса и остатки личного состава 3-го механизированного корпуса необходимо свести вместе, расположив их в районе города Луга для нового формирования".

 Вот его же письмо от 11 июля 1941 г., адресованное начальнику АБТУ РККА генерал-лейтенанту Федоренко о причинах больших потерь механизированных корпусов: "...12-й механизированный корпус находился в беспрерывных боях около 20 суток. Первоначально при генерал-полковнике Кузнецове (командующий СЗФ вскоре после начала войны был отстранен от должности. - Прим. авт.) вводился в бой крупными группами, но без пехоты, без взаимодействия с артиллерией и авиацией. В дальнейшем десятки раз вел частные контратаки и в основном вынес на себе всю тяжесть по прикрытию войск 8-й армии при ее беспрерывном отходе на север. В обеих дивизиях осталось до 80 совершенно изношенных танков и 15-17 бронемашин. Корпус, жертвуя собой, спасал пехоту от полного уничтожения и разгрома. Причины потерь в танковых соединениях: поспешность ввода в бой механизированных соединений без предварительной организации взаимодействия с другими родами войск; потеря управления высшими штабами стрелковыми и механизированными корпусами, что приводило к незнанию положения на фронте и к постановке формальных задач без предварительной увязки действий пехоты и танков; плохое управление внутри самих танковых соединений; отсутствие поддержки со стороны авиации... Вывод: механизированных соединений во фронте нет, имеются лишь обескровленные танковые части, не могущие решать сколько-нибудь серьезные задачи".

 Положение с боевым применением танковых частей не изменилось и через два месяца войны. В этом плане характерен приказ командующего войсками СЗФ №062 от 2 августа 1941 "О неправильном использовании и халатном отношении к сбережению танков":

 "...Имеющиеся факты свидетельствуют о недопустимо преступном отношении ряда командиров и их штабов к использованию танков. Грубые нарушения элементарных правил в применении танков приводят к недопустимо большим и напрасным потерям. Колоссальнейшие потери в материальной части свидетельствуют о нетерпимом отношении к организации боя танков, прежде всего со стороны командиров дивизии, а также командиров стрелковых корпусов, которым они оказываются временно подчинены. В дальнейшем подобную практику в использовании танков буду рассматривать как антигосударственную деятельность и всех виновных привлекать к самой суровой ответственности".

 Таким образом, далеко не внезапность нападения Германии лежала в основе наших неудач летом 1941 г. (о ней, повторяем, должностные лица СЗФ в своих отчетных документах даже не упоминают). Почему же на главных причинах наших военных катастроф не акцентировалось внимание все долгие послевоенные десятилетия? Причина достаточно проста - логика анализа низких боевых качеств Красной Армии и военной элиты государства неизбежно выводила бы дотошных исследователей на изъяны существующего государственного строя в целом. По сути, истоки поражений 1941 г. коренятся в 1917 г., когда была вначале окончательно разложена, а затем и полностью демонтирована и добита военная организация России, создававшаяся до этого в течение долгих столетий. За короткое время был выкошен и рассеян высший, старший и младший офицерские составы, уничтожены как класс унтер-офицеры, забыты и оплеваны все воинские традиции.

 Формирование новой армии советского государства пришлось начинать практически с нуля. Два десятилетия, безусловно, небольшой срок для создания качественно иных Вооруженных сил, поскольку инерционность некоторых процессов в армии и на флоте составляет по 10-15 лет. За эти годы порой можно понять только глубину заблуждений, а чтобы исправить допущенные перекосы в строительстве Вооруженных сил иногда требуется сопоставимый срок. Именно эти обстоятельства составляют фундамент военных катастроф 1941 г.

 

sunapse.ru, Михаил Ходаренок, Владимир Славин.