ВЛАДИМИРСКАЯ РУСЬ при великом князе Андрее Боголюбском, сыне Юрия Долгорукого, вступила, как мы знаем из школьной истории, в новый этап государственного строительства, когда родственные отношения между князьями постепенно стали трансформироваться в служебные, вассальные. Но требовалось, чтобы все Юрьевичи (потомки Юрия Долгорукого) не оспаривали положения престолонаследника. Так бывало не всегда. Константин, старший сын Всеволода Большое гнездо, восстал против завещания отца и силой принудил младшего брата Юрия уступить ему великокняжеский стол.

СПРАВКА. В 1212 году великий князь Владимирский Всеволод, чувствуя приближение смерти, решил дать своему сыну Константину город Владимир, а следующему за ним Юрию – Ростов, но Константин захотел получить оба города. Рассерженный отец отдал великокняжеский стол Юрию, что стало нарушением традиционного порядка наследования. Через четыре года после смерти отца Константин отобрал власть у брата. Править ему довелось всего два года, перед смертью он завещал трон не своему 9-летнему сыну, а брату Юрию.

Третьим по старшинству сыном князя Всеволода был Ярослав. Человек, судя по всему, предприимчивый и амбициозный. В качестве удела удерживал он Переславль-Залесский, княжил в Переяславле Южном под Киевом, в Великом Новгороде, Киеве. Мог ли такой сын своего времени, даже воспитанный на традициях благоверного Андрея и своего отца Всеволода, примириться с ролью вечного подручника для себя и всего своего потомства? Скорее всего, нет.

Есть ли основание так считать? Если какая-то зацепка? Событие такое есть. Оно достаточно подробно описано в Новгородских летописях, а также в работах С.М. Соловьёва и Н.М. Карамзина. Обратимся к событиям, традиционно известным, как «агрессия католического Запада против Руси». 

НА РУБЕЖЕ ХII–ХIII веков в Прибалтике возникло духовно-светское образование, основанное епископом Альбертом фон Буксгевденом. Для обеспечения вооружённой защиты епископ создал духовно-рыцарский Орден меченосцев (Орден «Братьев Христова рыцарства») – по образцу и подобию существовавших в то время военно-монашеских рыцарских братств.

Но была у его военно-монашеского братства некоторая особенность. Епископ Альберт разработал специальный чин для военной знати, вступающей в его братство, – чин меченосцев. Кандидат, вступавший в военно-монашеские ордена вроде госпитальеров, тамплиеров или тевтонцев, брал на себя три монашеских обета – послушания, бедности и чистоты (безбрачия).

У епископа Альберта из трёх монашеских обетов его Божьи слуги брали только один – послушание и проживали не совместно, на казарме, а «в миру». Неизвестно, чем руководствовался епископ, возможно, он опасался, что в его братство мало кто вступит, или считал обеты бедности и безбрачия лицемерием.

Землю и людей рыцари-меченосцы приобретали в личную и наследственную собственность, но наследник должен был брать на себя обязанность быть верным слугой Рижской церкви. Военные слуги епископа вооружались, снаряжались и обеспечивались продовольствием за счёт епархии и служили столько, сколько от них требовал епископ.

КАКОЕ же отношение имел Ярослав Всеволодович, младший брат великого князя Юрия, к епископскому «Царствию Божьему» в Ливонии? Дело в том, что без помощи и поддержки их отца – Всеволода Большое Гнездо епископ Альберт не смог бы надолго обосноваться в тех краях. Поэтому епископско-орденское государство имело некоторые обязательства перед Великим княжеством Владимирским. Обязательства эти тогда назывались «словом и делом» и были обоюдными. Речь шла о взаимной поддержке.

В 1229 году рижский епископ Альберт, так и не получивший сана архиепископа, почил в бозе. На смену ему сверху прислали Николая из Магдебурга. Первое, что он совершил, так это пробил в Риме для себя и преемников должность и звание архиепископа. Но в Ордене меченосцев не все восприняли это событие с радостью.

Новый магистр Волквин (или Фолкунд) с частью рыцарской братии стал тяготиться властью архиепископа и клира. Сначала он просто интриговал против архиепископа, дошёл с доносами до Рима. Ему хотелось вырваться из-под власти архиепископа и на паритетных началах войти в состав Тевтонского ордена. Но тевтонцы, прослышав об этих планах, наотрез отказались соединяться со «строптивыми» меченосцами.
В итоге в 1234 году магистр с частью рыцарей открыто восстал против власти архиепископа. На первых порах восставшие меченосцы имели полный успех. За несколько недель вся Ливония, за исключением Риги, была в руках рыцарей.

Тогда архиепископ обратился к Ярославу Всеволодовичу, пребывавшему в Новгороде, к своему православному «коллеге», посаднику и всем людям новгородским. Главное содержание обращения сводилось к тому, что если вам божьих церквей Римского закона не жаль, то свои «поблюдите». Магистр и его «братия» – еретики, богохульники, «дерзнувшие» на самого Бога... Если они победят в Ливонии, то искоренят святую веру, объединятся с язычниками (литовцами)… Проще говоря, «сегодня они сбросят и поработят нас, а завтра, если о нас не промыслите, то…»

ПОСЛАНИЕ рижского архиепископа нашло отклик у князя Ярослава Всеволодовича. Получив благословление архиепископа Новгорода, он выступил в поход «за обиду Богородицы Рижской». В итоге, как пишет С.М. Соловьёв, немцы поклонились князю, и Ярослав заключил с ними мир «на всей своей правде», при этом он выговорил дань с Ливонии. Вечный мир, достигнутый «на всей воле Ярослава», был подтверждён и рижским архиепископом Николаем.

Но этот договор князь Ярослав заключил не как новгородский наместник своего старшего брата – великого князя Владимирского Юрия, а как суверенный государь. Тем самым он пошёл вопреки тогдашним порядкам Руси Андрея Боголюбского: ему следовало заключить договор с меченосцами от имени старшего брата, подручником (вассалом) которого он был.

Ярослав, очевидно, тяготился своей зависимостью от брата ничуть не меньше, чем магистр меченосцев зависимостью от архиепископа. Договор Ярослава означал фактически заявку на разрыв вассальной связи со старшим братом.

Чем это грозило Владимирской Руси? Скорее всего, такой же усобицей и разделением, как на Руси «Слова о полку Игореве». Но до конфликта между Юрием и Ярославом, к счастью, дело тогда не дошло. Вскоре у князей Владимирской Руси обнаружился общий грозный противник – шёл он с Востока. Но это уже иная тема.