7 мая 1945 года в 2 часа 40 минут по среднеевропейскому времени в Реймсе был подписан Акт о капитуляции Германии, в соответствии с которым немцы прекращают всякое сопротивление с 23 часов 8 мая. Инициатором немедленного подписания этого документа был генерал американской армии, главнокомандующий экспедиционными силами союзников Дуайт Эйзенхауэр.

Тогда генерал-майору И.А. Суслопарову удалось включить в этот документ пункт «акт не будет являться препятствием к замене его другим генеральным документом о капитуляции». Позднее по настоянию Сталина – а именно 8 мая в 22 часа 43 минуты по центральноевропейскому времени, или 9 мая 0 часов 43 минуты по московскому времени Акт был переподписан в берлинском предместье Карлсхорст. От Советского Союза - маршалом Жуковым, от имени союзников - заместителем главнокомандующего союзными экспедиционными силамимаршалом Теддером, от германской стороны – главнокомандующим Вермахта Кейтелем,представителем люфтваффе генерал-полковником Штумпфом и представителем кригсмаринеадмиралом фон Фридебургом.

В этом Акте, означающем окончании войны, ничего не говорилось о пленных немецких солдатах. Подразумевалось, что каждая страна-победительница решит их судьбу так, как сочтет нужным.

До того, как Германия в июне 1945 года была поделена на оккупационные зоны, немецкими военнопленными, попавшими в плен к союзникам, занималась исключительно военная полиция экспедиционных сил союзников, подконтрольная Эйзенхауэру. Судьба конкретного пленного зависела от того, будет ли он причислен к военнопленным, или его отнесут к разоружённому врагу. В первом случае, можно было надеется на защиту Женевской конвенции об обращении с военнопленными. Во втором случае, немцев зачастую ждала неминуемая голодная смерть.

В конце мая 1945 года по данным полиции экспедиционных сил союзников, в американском плену оказалось 1 890 000 немецких военнопленных и 1 200 000 разоружённых врагов. В действительности же, цифры были выше. Командование американских Вооруженных Сил заявило о пленении 2 878 537 и разоружении около миллиона солдат и офицеров Вермахта. Это существенная разница в цифрах позволила некоторым историкам заявить о массовой гибели немецких военнопленных в апреле и в мае 1945 года в американских лагерях.

4 июня 1945 года в своей телеграмме в Вашингтон Эйзенхауэр сообщил о решении уменьшить число военнопленных за счет «пересортировки всех классов заключённых». А уже два месяца спустя Эйзенхауэр отдал приказ о лишении немецких пленных статуса военнопленных. «Считать всех членов Германских войск, содержащихся под охраной США в американской оккупационной зоне Германии, разоружёнными силами неприятеля».

Фактически это означало проведение американской политики репрессалии (вид правовой защиты в межгосударственных отношениях. Представляют собой правомерные принудительные действия государства, направленные на восстановление своих прав, нарушенных других государством – ред)в отношении Германии, поскольку сразу же после войны в Вашингтоне немцев воспринимали только в черных тонах, а саму Германию считали исчадием ада. «Боже, как я ненавижу немцев», - писал своей жене Мами Дуайт Эйзенхауэр. Летом 1945 года практически все американские газеты были полны фотографий из немецких концлагерей, а также снимков из личных архивов солдат и офицеров Третьего Рейха, на которых были запечатлены преступления фашистов.

Квартирмейстер экспедиционных сил союзников генерал Роберт Литтлджон уменьшил вдвое и так скудный рацион немецких пленников американских лагерей и настоятельно требовал от комендантов соблюдения карательного правила: «ни кровли, ни других удобств...».

Вот что об этом поведал капитан Жульен Французской Армии, прибывший 27 июля 1945 года в американские лагеря, расположенные в окрестностях Дитерсхайма, для конвоирования немецких военнопленных во Францию. Он сообщил, что вся территория лагеря являла собой грязную землю, населённую живыми скелетами и заваленную трупами. Там же были немки и дети, которые лежали в ямах, прикрывших картоном. По словам Жульена, всё это напоминало фотографии Дахау и Бухенвальда.

В общей сложности, в американских лагерях для военнопленных, в которых по сведениям медицинской службы смертность достигала 30%, погибло около одного миллиона немцев.

В Советском Союзе иначе смотрели на проблему немецких военнопленных. Уже 23 июня и повторно 26 июня 1941 года из НКС СССР военным советам фронтов была направлена телеграмма, в которой говорилось: «Красная Армия воюет с германским империализмом, с фашистами, но не с немецкими пролетариями в военной форме. Издевательства над пленными, лишение пищи недопустимо - политически вредно». Несмотря на стремительное наступление Вермахта, уже на третий день войны 229-й конвойный полк НКВД взял под охрану первых немецких пленных.

25 августа 1942 года секретной директивой заместителя наркома внутренних дел № 353 вводятся нормы питания военнопленных, в которых указывается, что пленные должны получать в сутки 400 гр. хлеба, 20 гр. масла, 500 гр. картофеля и овощей, 100 гр. рыбы. Кроме этого работающие военнопленные получали денежное довольствие рядовому и младшему начсоставу по 7 руб. в месяц, среднему комначсоставу по 10 руб. в месяц каждому, путем безналичного перечисления на лицевой счет. Деньги разрешалось тратить на покупку махорки, мыла и другой мелочевки.

Другой вопрос, что эти нормы не всегда выполнялись. Особенно в 1942-1943 годах. Немецкий пленник лагеря для военнопленных под Ульяновском Герберт Бамберг в своих мемуарах написал: «Кормили всего раз в день литром супа, половником пшенной каши и четвертинкой хлеба. Я согласен с тем, что местное население Ульяновска, скорее всего, тоже голодало». Иными словами, во время войны в СССР из-за оккупированной и разрушенной сельскохозяйственной инфраструктуры катастрофически не хватало продовольствия.

Кроме того, в советском плену немецкие военнопленные зачастую оказывались под прессингом румынских солдат, которые были более приспособленные к лагерной жизни. Бортрадист бомбардировщика Клаус Фрицше, отбывающий наказание в лагере к северу от Дзержинска, так описывал положение дел в 1945 году: румыны по сути стали «фракцией лагерных властителей», которая занималась кражей продовольствия у немецких военнопленных. Однако этот же Клаус Фрицше признался в том, что эта практика была жестко пресечена вышестоящими советскими надзорными органами сразу же, как только была передана жалоба.

Впрочем, на первых порах, особенно на начальном этапе войны, охрана с немецкими пленными не церемонилась. В этой связи антифашисты из фронтовой спецшколы, работая от имени НК «Свободная Германия», составили докладную записку о рекомендациях по обращению с немецкими военнослужащими. В частности, приводились примеры, когда немцы отказались работать в Шейхэлинском колхозе, сказав председателю колхоза, что «мы пришлю сюда не работать на вас, а воевать с вами».

Другая группа военнопленных требовала их перевода в другие климатические условия, поскольку «здесь холодно и идет дождь». Третья группа пленных немцев заявила буквально следующее: «На поле боя под Севастополем у них сложилось превратное представление о боевом и моральном превосходстве русских над немцами. В русском плену они убедились в обратном. Ибо чем объяснить то, что нас кормят, не заставляют работать, а русские офицеры, проходя мимо, не требуют от нас отдачи чести. Не иначе, как осознанием русскими нашего превосходства над ними».

В итоге было предписано следовать следующему правилу: «Нормы поведения немцев в плену, прежде всего, определяются формами обращения с ними. Чем суровее эти формы, тем «бархатнее» поведение пленного немца».

В целом, жизнь немецких пленников в советских лагерях была тяжелой, впрочем, иной она и не могла быть в разоренной ими же стране, где не хватала самого необходимого для своего населения. По мере продвижения на запад частей Красной Армии моральное отношение к немцам в советских лагерях менялось в худшую сторону. Несмотря на это, по-прежнему действовал приказ Сталина о сохранение жизни немецких военнопленных.

Всего, по данным НКВД, было пленено 2 389 560 немецких военнослужащих, из них в советских лагерях для военнослужащих умерло 356 678 человек, прежде всего, из числа тех, кто получил ранения на фронтах. Из 376 немецких генералов, оказавших в советском плену, 277 – вернулись в Германию, 81 – умер, 18 – были повешены за военные преступления.

Но наиболее драматической оказалась судьба советских военнопленных. Вначале войны фашисты не допускали контроля со стороны Международного Красного Креста, мотивируя это тем, что Советский Союз СССР не признал Гаагскую конвенцию о законах и обычаях сухопутной войны 1907 года и не подписал Женевскую конвенцию 1929 года. Германия не приняла к сведению и правительственную ноту СССР от 17 июля 1941 года о том, что Советский Союз присоединяется к Гаагской конвенции, так же при условии взаимности.

Тем советским солдатам, которые попали в заранее сформированные лагеря в Германии - в Берген-Бельзен, Винцедорф, Ербке, а также во вновь созданные лагеря в Прокулсе, Хайдекруге, Ширвинде, Эбенроде, Просткене, Сувалках, Фишборн-Турань, Остроленке, повезло по сравнению с пленниками, которые оказались в так называемых сборных пунктах. Плененные военнослужащие находились в сельских и школьных дворах, подвалах, сараях, амбарах, фермах, конюшнях, а то и под открытым небом в течение длительного времени без воды и еды. Многие из них умерли от голода. Те же, кто выжили, отправляли во фронтовые дулаги, а затем в шталаги, заставляя идти по 25 – 40 км в день, причем этапы достигали протяженность от 200 до 500 км. Солдат, которые не могли идти, пристреливали.

Часто происходили немотивированные и преднамеренные убийства советских военнопленных. «Большевистский солдат потерял всякое право требовать, чтобы к нему относились, как к честному противнику», - заявил в сентябре 1941 года генерал-лейтенант Рейнеке. В результате отношение к ним было предельно жестоким. В Львове врач, осматривая советских военнопленных, прибывших в лагерь, засвидетельствовал «у всех штыковые раны на спине и ягодицах.

Принятый 8 сентября 1941 г. Вермахтом Свод Правил обращения с советскими военнопленными, разрешал расстреливать военнопленных, если они неправильно исполняют приказ, отданный на немецком языке.

Начальник полиции П. Красноперкин в лагере Молодечно рассказал следствию, что «люди, исхудавшие до предела, напоминали скелеты, а сам лагерь – огромное кладбище, на котором поднялись сразу все погребенные. От голода сходили с ума, убивали себя. Голод был царем лагеря, а немцы – теми, кто дал ему корону». Фашисты тщательно следили за тем, чтобы в лагерях не было привилегированных групп, - тех, кто бы в силу разных причин питался бы лучше.

Во второй половине войны отношение к советским военнопленным зависело от того, эксплуатировались ли они в немецкой военной промышленности, участвовали ли вспомогательных, охранных и боевых частях Вермахта. Если – да, то их рацион был обеспечен специальными нормами. В противном случае – они умирали от голода и казней.

По разным источникам, в немецком плену оказалось 4 069 600 (данные Комиссии по реабилитации при президенте РФ) до 5,754,000 советских солдат (данные А. Даллина). Из них было замучено и уничтожено 3.912.283 человек. Об этой страшной цифре сообщил в 1969 годуГенеральный прокурор СССР Р.А.Руденко.

В общей сложности во второй Мировой войне было пленено около 29 миллионов солдат разных армий, значительная часть из которых погибла от голода, болезней, казней.

СП, Александр Ситников