Весной 1943 года подводники Северного Флота начали скоординированные атаки немецких конвоев

Весной 1943 года подготовка к операции «Цитадель» вступила в активную фазу. Военная экономика Германии, опираясь на мощную металлургическую базу, готовилась к реваншу за Сталинград. Хлеб войны – металл – в значительных объемах выплавлялся из норвежской и шведской железной руды, а также из никеля, поставки которых из портов Нарвик, Тромсё, Киркенес, превышали 11 миллионов тонн.

По данным советской разведки, с начала 1943 года количество конвоев резко увеличилось. Маршрут их следования в основном проходил вдоль побережья под защитой немецкой авиации и батарей береговой артиллерии, а участки в отрытом море тщательно охранялись и были прикрыты мощными противолодочными минными заграждениями.

7 февраля Народный Комиссар Военно-Морского флота СССР адмирал Николай Кузнецов издает приказ № 0050 «Об итогах боевого использования подлодок ВМФ за полтора года и задачах на 1943 год».

«Подводные лодки Северного флота потопили за полтора года - 113 боевых кораблей и транспортов противника, этим самым они нанесли большие потери в перевозках войск и снабжения противника к сухопутному фронту, оказав значительную поддержку войскам Красной Армии, действующим на северном участке фронта», - отметил адмирал.

Вместе с тем он подчеркнул тактические недостатки: «Использование радиосвязи подводными лодками в море все еще остается неудовлетворительным. Нередки случаи передачи командирами лодок радиограмм с моря, не вызываемых обстановкой и рассекречивающих их позиции. Отсутствие взаимодействия подводных лодок с надводными кораблями и, особенно, с авиацией, чем значительно снижается боевой успех их деятельности на коммуникациях противника».

В штабе Северного флота под командованием вице-адмирала А. Г. Головко начинают разрабатывать операцию комплексных ударов по конвоирам. По сути, такая возможность появилась лишь в 1943 году, когда советские подводники получили гидролокаторы типа «Дракон», позволяющие обнаруживать мины на расстоянии 200 — 1300 м. До этого советские субмарины оснащались шумопеленгаторными станциями «Марс» с электродинамическими гидрофонами низкой чувствительности. К сведению, немцы уже имели в своем распоряжении высокочувствительные гидрофоны нового поколения – кристаллического или магнитострикционного типа.

Именно поэтому в начале войны наши лодки фактически плавали вслепую и, натыкаясь на хитрые минные заграждения фашистов, становились стальными братскими могилами.

Технологическое преимущество немецких субмарин основывалось на мощных инженерных школах, имеющих многолетнюю историю, примером которой является знаменитая фирма «Atlas Werke».

Российский военный историк и писатель Мирослав Морозов констатирует, что «Советскому Союзу пришлось создавать промышленность гидроакустических приборов практически на голом месте». Фактическое её становление началось только в 1932 году, за 9 лет до войны, с организации Научно-исследовательского морского института связи и телемеханики и ленинградского «Радиотелеграфного завода им. Коминтерна». Наши ученые создали шумопеленгаторы «Спики», «Марсы» и «Орионы». В 1939 году были сделаны первые опытные образцы на базе магнитострикционных преобразователей вместо устаревших пьезоэлектрических вибраторов. Но всё-таки советские инженеры и специалисты заметно отставали от немцев и британцев. В итоге наши подводники начали войну без гидролокаторов.

Только появление «Драконов» позволило перейти советским подлодкам от эпизодических атак к систематическим нападениям на немецкие суда, с вызовом авиации для последующего уничтожения поврежденного транспорта.

В результате подлодки Северного флота, совершив в 1943 году 103 похода, провели 81 торпедную атаку, повредив или уничтожив 80 судов противника. Самой результативной оказалась лодка «С-101» (под командованием капитанов 3 ранга Павла Егорова и Евгения Трофимова), которая из 9 торпедных атак повредила или потопила 10 немецких кораблей, в том числе 28 августа 1943 года подлодку «U-639», водоизмещением 750 тонн.

Краснофлотцы-подводники были мужественными людьми, готовые пожертвовать своей жизнью ради Победы. Так, торпедист М. С. Баев из «М-174» спас свою лодку, когда она напоролась на мину. Он оказался в том отсеке, куда хлынула ледяная вода, не растерялся, закрыл отсек изнутри и начал отчаянную борьбу с мощными струями воды. Ему вдалось закрыть течь, за что он был награжден орденом Отечественной войны I степени. Таких примеров было много.

В Комитете обороны страны знали о тяжелейших условиях службы подводниках и стремились по достоинству оценить их труд. Помимо наград им также полагалось и крупные денежные вознаграждения. Адмирал Николай Кузнецов 31 мая 1943 издал приказ № 761-189с, в котором говорилось:

«Установить с 1 июня 1943 г. выдачу денежных наград личному составу подводной лодки, торпедного катера, катера охотника и самолета за потопление кораблей противника, в следующих размерах:

за потопление линейного корабля противника:

Командиру корабля ........................... 25 000 руб.

Среднему и выше комсоставу по ................ 5 000 руб. каждому

Младшему комсоставу по ....................... 1 000 руб. каждому

Краснофлотцам по ............................... 500 руб. каждому…»

Выплаты полагались для всех видов потопленных немецких кораблей.

После войны ряд зарубежных экспертов, а также некоторые нынешние российские «специалисты» по военной истории скептически оценили заслуги нашего подводного флота во время ВОВ, мол «эффективность действий советских подводных лодок в годы Второй мировой войны была одной из самых низких среди воюющих государств». В частности, приводятся следующие цифры: на одну нашу действующую подлодку приходилось 0,74 потопленные цели, тогда как на германскую ПЛ – 2,94. По этому показателю успехи советских субмарин приравнивают к итальянским подлодкам. Эти расчеты идеологизированы и совершенно не учитывают труднейшие условия ведения торпедных атак и базирования советских подлодок. Одно дело топить гражданские суда в открытом море, другое – прорываться сквозь минные заграждения к транспорту, идущему под усиленным противолодочным охранением.

Самой настоящей обструкции подверглась знаменитая атака Лунина на линкор «Тирпиц», одно имя которого бросала англичан в ужас. В качестве британского аргумента, что торпеды «К-21» не достигли цели, приводится показания британской подлодки, которая видела уже после советской атаки идущий на всех парах «Тирпиц», а также послевоенные заявления британского премьер-министра Черчилля.

Донесение же советского командира Лунина о двух мощных взрывах, прозвучавших после атаки, англосаксы считают ложными.

Дело в том, что дискуссия на тему «была ли атака успешной?» затрагивает слишком много геополитических и идеологических вопросов того и нашего времени.

«Тирпиц», водоизмещением - 53500 тонн и мощностью силовой установки 163026 л.с., имел на своем борту восемь 320 мм орудий, что в сочетании с его другим вооружением делало его фактически непобедимым в прямом морском сражении. С его появлением в 1939 году кригсмарине могли реально разгромить флот Великобритании, именно поэтому Черчилль назвал его самой главной угрозой национальной безопасности Лондону. После захвата в 1940 году Франции прорыв морской границы островного государства был лишь вопросом времени.

Но на востоке происходило резкое усиление СССР. Техническое отставание наших вооруженных сил быстро преодолевалось.В войсках НКВД уже появилась устойчивая радиосвязь (следующими должны были стать танковые армии), резко усиливалась автомобильная мобильность Красной Армии, не за горами было появление новой советской авиации. Гитлер понимал, что в 1942 году у него уже не было бы шанса для успешного блицкрига, а в 1943 году СССР его бы просто раздавил. Значит, час «Тирпица» еще не пробил.

С началом Великой Отечественной войны англичане бросили все силы для потопления «Тирпица», - для них это был принципиальный вопрос национальной безопасности. Но первыми успешный удар по линкору сделали советские подводники, что впоследствии стало предметом жарких споров.

В качестве аргумента, что Лунин не смог повредить «Тирпиц» приводятся всевозможные аргументы, мол, торпедную атаку на дистанции 35-40 кбт при скорости линкольна в 20 узлов, мог произвести только очень опытный капитан, а Лунин был новичком. Да и вообще, тяжёлые крейсера сопровождения «Адмирал Хиппер» и «Адмирал Шеер» легко бы уничтожили «К-21» под командованием Н. А. Лунина, если бы атака имело место. Однако немцы имели строгий приказ беречь «Тирпиц» и могли предположить, что атака одиночной подлодки является всего лишь планом большой игры, чтобы оттянуть силы сопровождения от линкора. Кроме того, условия атаки – расстояние до линкора, не является доказанным фактом, и могут быть следствием неточности измерительных приборов.

Безусловно, взрывы были и, хотя они не потопили линкор, но изменили планы кригсмарине. Именно поэтому немецкий адмирал Отто Цилиакс принял решение прервать поход, что в итоге спасло конвои PQ-12 и QP-8. PQ-12, идущие в Мурманск. В итоге атака Лунина позволила выиграть бесценное время.

Справедливости ради, 12 ноября 1944 году в бухте Хокёйботн бомбовым ударом англичане все-таки потопили линкор «Тирпиц», который к этому времени уже не имел прикрытия Люфтваффе. После войны уничтожение линкора было возведено в ранг национальной победы Великобритании, в которой Лунину уже не было места. Делалось и делается это и для того, чтобы занизить вклад СССР в разгром фашисткой Германии.

С чем точно не могут спорить критики активных действий советских ПЛ, так это с уничтожением лайнера «Вильгельм Густлоф» торпедами, пущенными с «С-13». Тогда вместе с немецким транспортом на дно ушло 80 укомплектованных экипажей подводных лодок. Гитлер назвалкапитан-лейтенанта Александра Маринеско своим личным врагом, что означало обязательное истребление всех родственников капитана «С-13». Кроме того, командир фашистского конвоя, допустивший атаку советской ПЛ, был расстрелян, а в Германии объявили второй после Сталинграда трехдневный национальный траур.

Фашистские потери в связи потоплением «Вильгельма Густлофа» были более весомые, чем даже гибель линкора «Тирпиц». Дело в том, что немецкие подлодки были настолько сложными машинами, что потеря экипажей, сводила на нет их боевую ценность, по крайней мере, на год-полтора - пока не подготовят новые команды. Фактически в январе 1945 года в результате одной этой атаки Маринеско была потоплена целая флотилия немецких ПЛ.

Нет никаких сомнений, что советские подводники свою войну выиграли, внеся вклад в общую победу. Но это была трудная победы с сильным и отлично оснащенным врагом. Из 267 советских ПЛ, принявших участие в морской войне, погибло 98 лодок. На одной из них служил военный поэтлейтенант Алексей Лебедев. В последнем стихотворение «Тебе» он, написал следующие строчки:

Не плачь, мы жили жизнью смелой,

Умели храбро умирать -

Ты на штабной бумаге белой

Об этом можешь прочитать.

А если сын родится вскоре,

Ему одна стезя и цель,

Ему одна дорога - море,

Моя могила и купель.

Фото: РИА Новости