Когда мы слышим об «Эпохе великих открытий», перед глазами невольно предстают отважные учёные и самоотверженные капитаны, героически исследующие «белые пятна» на карте Земли, сражающиеся с жестокими и коварными дикарями. Или несущие зачатки культуры наивным и примитивным туземцам.

Так повелевал московский государь своим воеводам в Сибири относиться к местному населению. Царские указы категорически запрещали обращать сибирских жителей в холопство. Они полностью сохраняли свои угодья, самоуправление, верования, традиции. Что кардинально отличается от политики испанских и португальских колонизаторов Нового Света, не говоря уже о «покорителях» Северной Америки из протестантских стран.

Но никто почему-то не задумывается, насколько некорректна терминология. Высокоразвитые цивилизации Индии, Китая, Индокитая, Персии, Африки существовали тысячелетиями, по многим показателям превосходили европейцев, а их, оказывается, до XVI – XVII веков «не открыли»!

Да и картина «открытий» была далека от романтических идеалов. Причиной европейской экспансии, охватившей земной шар, была элементарная алчность. В ту эпоху колоссальные прибыли приносила перепродажа восточных товаров, особенно шёлка и пряностей. При тогдашних технологиях пряности требовались, чтобы заготовить впрок мясо. А шёлк для европейцев, мывшихся крайне редко, был единственным средством уберечься от вшей и блох. Но перевозки по Средиземному морю монополизировали итальянцы, чужих к богатой «кормушке» не пускали.

Португальцы принялись искать другие дороги, вокруг Африки. От посторонних ограждались заранее. Заплатили папе Римскому за грамоту, предоставляющую Португалии исключительное право на все открытые земли и плавания у Западной Африки. Любого чужого, забравшегося в эти воды, казнили как нарушителя папской воли, стало быть – еретика. Именно из-за этого испанцы заинтересовались идеей генуэзца Колумба поискать путь в Индию в ином направлении. Но открытие Америки, принятой за Индию, привело к международной ссоре. Португалия доказывала, что Испания нарушила её привилегию. За разрешением спора обратились к папе Александру VI Борджиа.  Почтенный понтифик содрал солидный куш с обеих сторон, а земной шар, не мудрствуя лукаво, разделил надвое по «папскому меридиану» в 370 лигах к западу от островов Зелёного мыса. Всё, что лежит западнее, пускай берёт Испания, а восточнее – Португалия.

Первооткрыватели действовали столь же радикально. Колумб, назначенный генерал-губернатором Америки, чтобы привлечь испанских переселенцев, ввёл систему «репартименто» – раздавал в полную собственность земли вместе с индейцами. Индейцам это, конечно, не нравилось, они восставали, а их за это истребляли. Так, на о. Эспаньола (Гаити) специально для охоты за индейцами завезли множество собак. Загнали в скалы и болота и выморили голодом. Добавились эпидемии, завезённые европейцами. Население Антильских островов, составлявшее около 1 млн. человек, за полвека исчезло. С 1501 года сюда стали завозить рабов.

Отряды конкистадоров высадились на материке. Местные жители ещё не знали стали, огнестрельного оружия, не видели раньше лошадей, принимали белых за богов. А здешние империи ацтеков и инков удерживали в жестоком рабстве множество народов. Теперь они выходили из повиновения.

Когда 800 солдат Кортеса осаждали Мехико, на их стороне сражались 200 тыс. союзных индейцев. Одолевали шаг за шагом, покоряли страну за страной. Мятежи подавлялись, местная культура уничтожалась. Последний город-государство майя, Тайясаль, спрятавшийся в джунглях Гватемалы, был захвачен только в 1698 году. Между прочим, в России в это же время Пётр I разыскивал диковинки, приказал искать и покупать памятники старины. А в Тайясале были разрушены дворцы и храмы, сожжена огромная библиотека – история целого народа мгновенно обратилась в пепел.

Ну а португальцы, обогнув мыс Доброй Надежды, попали в Индийский океан. Он оказался весьма оживлённым перекрёстком морских трасс. Китайцы и малайцы были частыми гостями в Африке, арабы и армяне – в Китае, были корабли, перевозившие по 2 тысячи человек. Португальцы с изумлением любовались белокаменными городами Мозамбика, их удивляли гавани, переполненные судами.

А когда корабли Васко да Гамы пришли в индийский порт Каликут, выгрузили товары и подарки для местного правителя – куски ткани, бочонки с вином и маслом, пришла пора изумляться индусам. Они пояснили, что никто не преподносит правителю столь ничтожных подарков. Выяснилось, что по здешним меркам европейцы просто нищие. Торговать на изобильных индийских рынках им нечем. С приплывающими моряками дошли слухи и о том, что португальцы разбойничали у берегов Африки. Их попросили уйти прочь.

Тогда Васко да Гама занялся пиратством. Привёз домой массу добычи, и по его следам ринулись эскадры. Население Португалии не превышало 1 млн. человек, а азиатские страны были куда могущественнее южно-американских. Завоевать их было нереально. Но западные пушки были лучше индийских, а каравеллы более быстрыми и манёвренными, чем океанские суда индусов и арабов. Португальцы задумали захватить море. В процветающих странах с веками сложившимися традициями никто не ждал, что к ним может ворваться горстка чужеземцев и крушить всё и вся.

Жестокость преднамеренно усугубляли, парализуя людей ужасом. Индийским послам, отправленным недружественным правителем Кочина на переговоры в Каликут, Васко да Гама велел отрезать носы и уши, пришить собачьи. Пленных расчленяли заживо, подвешивали и расстреливали из арбалетов, распинали. Пользовались и тем, что властители Азии враждовали между собой, вовлекали их в союзы. Были заняты ключевые пункты в Индии, Персидском заливе, Малакке. Отсюда высылались морские патрули, топившие любые непонравившиеся суда.

Народы восточных стран оказались не готовы к отпору. А их экономика тесно переплеталась с внешней торговлей. Те же пряности производились на экспорт. В результате местные правители сочли за лучшее договариваться с пришельцами. Покупали у них специальные пропуска на мореходство, выделяли места для баз и факторий, поставляли товары по навязанным ценам. Что же касается «европейской культуры», то миссионер Франциск Ксавье, побывавший на Молуккских островах, писал, что знакомство туземцев с португальским языком ограничивается спряжением глагола «грабить», причём «местные жители проявляют огромную изобретательность, производя всё новые слова от этого глагола».

В доселе бедненькую Европу хлынули колоссальные богатства. Именно они, а не передовая наука или общественно-политическое устройство обеспечили взлёт всей Западной цивилизации. К борьбе за колонии подключились Англия, Голландия, Франция. Они разрешения у папы уже не спрашивали. Хватали, что «плохо лежит». Кабот, венецианец на британской службе, обнаружил о. Ньюфаундленд, приняв его за Китай. Но, несмотря на ошибку, объявил «Китай» владением Англии! А флорентиец на французской службе Веррацано провозгласил земли от Флориды до Ньюфаундленда «Новой Францией».

Новые колонизаторы сперва были слабоваты спорить со старыми. Да и для завоеваний силёнок у них не хватало. Влезали хитростью. Англичане заигрывали с индийскими и индонезийскими правителями, прикидывались друзьями, предлагали себя в союзники против португальцев. А за это выпрашивали привилегии в торговле, право строить крепости. В Америке прибирали земли, не нужные испанцам. У британских королей вечно не было денег, поэтому американскими территориями они расплачивались за долги, награждали ими за важные услуги. В религиозном раздрае XVII столетия туда принялись ссылать радикальных сектантов. А многие сектанты сами побежали за океан от преследований. Разные секты враждовали между собой, и по берегу возникла цепь отдельных колоний, которые впоследствии превратятся в штаты США.

В Африке племенная верхушка слишком увлеклась европейским образом жизни и товарами. Так, в Конго, правитель принял титул короля, прочая знать – герцогов, маркизов, графов. Подданные в набедренных повязках плясали под барабаны у костров, а их вожди нарядились в европейские платья и парики, строили дворцы, танцевали чопорные менуэты, покупали лучшие вина и деликатесы, отправляли детей учиться в Лиссабон. Это стоило дорого, но португальцы брали оплату рабами. Чтобы добыть их, конголезские короли и графы продавали своих подданных, вели войны, перессорившись со всеми соседями. А португальцы помогали и соседям, продавали оружие – за рабов. Королевство пало. Прочих вождей это не образумило. Работорговля стала считаться нормальной и важной статьёй дохода. Ради этого велись постоянные войны, силы Африки подрывались, готовилась почва для её порабощения.

Со временем англичане, голландцы, французы взяли верх над старыми колониальными империями. Но даже это отразилось в истории весьма своеобразно. Бесчинства испанцев и зверства инквизиции стали как бы хрестоматийными, выставляются напоказ. А англичане или голландцы выглядят добродушными, благородными парнями. Даже их пиратство против испанцев выглядит вполне оправданным. Потому что писали историю победители. На самом же деле картина была обратной.

Когда испанские солдаты завоевывали Америку или Филиппины, они и в самом деле вели себя очень круто. Но после того, как народ покорился, его обращали в католицизм, люди признавались подданными испанского короля, попадали под защиту законов. Колумбовская система «репартименто» через несколько десятилетий была отменена. Испанские дворяне считали честью жениться на индейских «принцессах» – дочерях вождей. Бывшие владения Испании до сих пор населяют потомки древнего населения, хоть оно и перешло на испанский язык и отчасти смешалось с завоевателями.

Протестанты оказывались куда более свирепыми поработителями, чем католики. В буржуазных Нидерландах государством заправляли крупные олигархи, и их не интересовал ни территориальный размах своей империи, ни количество подданных. Их занимала только прибыль. Распространением христианства захватчики тоже себя не утруждали. Они исповедовали кальвинизм, и в соответствии с этой верой считали себя единственным «богоизбранным» народом. А «дикари» обязаны трудиться на «богоизбранных», их скопом объявляли рабами. В случае неповиновения объявлялось, что они выступают против самого Бога! За столь страшную вину истребляли целые народы – население островов Банда, Лонтор, Серам, Амгон, Рун. Они специализировались на выращивании пряностей, продукты были привозными. Голландцы окружали острова кораблями, пушками отгоняли жителей от берега и ждали, когда они вымрут от голода. Потом для работы на плантациях привозили рабов с других островов.

Не менее жестоко вели себя англичане. Среди британских переселенцев, а потом граждан США бытовала пословица: «Хороший индеец – мёртвый индеец». Результат известен. В Северной Америке до завоевания европейцами обитало около 2 млн. коренных жителей. Сейчас их осталось менее 200 тыс., и большинство – в Канаде. В Индии хищническое хозяйничанье британских колонизаторов несколько раз приводило к катастрофическому голоду, когда вымирали десятки миллионов людей. Кстати, и в столь выгодном промысле, как торговля рабами, англичане быстро обогнали португальцев. Из Африки в Америку было вывезено 13 миллионов человек. Примерно столько же погибло при транспортировке (потери в 50% считались нормальными, вроде усушки-утруски). И вдвое больше погибли в войнах за захват невольников.

Китай был слишком уж большим и многолюдным для завоевания. Но Англия и Франция дважды, в 1848 и 1858 гг. развязывали опиумные войны. Бомбардировали флотами китайские порты, пока правительство не разрешило ввоз опиума. Народ порабощали, превращая в наркоманов, и это не требовало затрат, а приносило колоссальные прибыли! Для слабых и миролюбивых аборигенов Тасмании подобных ухищрений не понадобилось. Их истребили полностью – и не в средневековую эпоху, а в «цивилизованном» ХIХ веке. А в Кении в отместку за восстание и убийство 32 «белых» умертвили более 300 тыс. Это ещё более близкая эпоха, 1950-е годы. Вот такими были последствия «великих открытий», распространения «западной культуры».

Расширение России на восток зарубежными исследователями нередко приравнивается к колониальной политике западных стран. Да и отечественные историки XIX века, ослеплённые собственным преклонением перед Западом, называли землепроходцев «нашими Кортесами», а Сибирь «вторым Новым Светом».

Хотя реальные процессы разительно отличались. Русские в Сибири не имели такого военно-технического превосходства, как западные державы по отношению к странам Америки или Африки. У восточных народов была сильная конница, развитая металлургия, нередко имелось огнестрельное оружие. Русских было очень мало. В начале XVII в. – 2–3 тыс. служилых людей на всю Сибирь. Базировались они не по морским берегам, не могли получить быструю помощь флотов и армий. Из сибирских городов в Москву ездили по несколько лет.

Тем не менее, экспедиции по 10–20 человек продвигались в таёжном море, приводили местных жителей в подданство царю, облагали ясаком (данью). А потом на сбор ясака ходили к отдалённым племенам по 1–2 человека. Казалось бы, стрела в спину – и ищи-свищи. Не вернулся человек из тайги, мало ли что случилось? Но возвращались, новые сведения привозили. В чём же дело? А в том, что механизм взаимоотношений не был «завоевательным». Ясак не был обременительным. С главы семьи брали в год от 1 шкурки лисицы до 30–40 соболей (с крупного хозяина, имеющего много родни и работников). Для племён, промышляющих охотой, это было не тяжело. Но ясак был не безвозмездным! Он считался царской службой. Сдавший его получал «государево жалованье» – ремесленные изделия, ткани. После сдачи ясака сибиряки получали и право свободно продавать излишки мехов. Возникали ярмарки, купцы привозили разнообразные товары. Это оказывалось выгодным.

А главное – ясачному обеспечивались покровительство и защита со стороны русских. В Сибири это было очень важно. Ермак смог победить из-за того, что Кучум был захватчиком, силой удерживал в узде и грабил местное население. Точно так же и в другие времена селения по Оби, Иртышу, Енисею подвергались набегам степняков, а на Дальнем Востоке их пыталась подмять китайская (маньчжурская) империя Цин. Во всех случаях местные жители предпочитали власть русских. Постоянно вспыхивали и внутренние драки между сибирскими родами и племенами. Отбирали друг у друга скот, имущество, обращали в рабство, облагали данью. Русские заступались, гасили конфликты.

При этом никакого порабощения они с собой не несли. Царские указы категорически запрещали обращать ясачных в холопство. Они полностью сохраняли свои угодья, самоуправление, верования, традиции. Наказы и инструкции государей воеводам раз за разом повторяли одно и то же: «Приводить инородцев под высокую государеву руку» и собирать ясак «ласкою, а не жесточью». «Держать к ним ласку и привет и бережение, а напрасные жесточи и никакие налоги им ни в чём не чинить некоторыми делы, чтоб их в чём напрасно не ожесточить и от государевой милости не отгонить». К ясачным запрещалось применять смертную казнь, даже в случае восстаний! А русским казакам, охотникам, крестьянам, потянувшимся в Сибирь на промыслы, строго возбранялось «угодья у ясачных имати». Дозволялось селиться только на «порозжих местах». За притеснения и попытки отнять чужую землю били кнутом. Так что история с покупкой Манхэттена за 24 талера в России никак не прошла бы.

Сражения случались. Первое знакомство русских с тем или иным племенем нередко начиналось с вооружённых столкновений. Но, как правило, очень быстро устанавливалось взаимопонимание. Якуты, юкагиры, тунгусы обращались к русским с просьбами защитить от соседей, выручить из плена сородичей. Многие местные жители в спорных ситуациях предпочитали идти на суд не к своим князькам и тойонам, а к русским воеводам и атаманам, считая их суд более справедливым. А с бурятами отношения сложились настолько дружеские, что в документах тех времён их называют не буряты, а «браты», «братские люди».

Иностранцы ещё в XVII в. удивлялись, как «горсть людей овладела таким громадным пространством». Ответ они давали верный: причиной успеха стало вовсе не «покорение военною силою, но по убеждению туземцев и исключительно в надежде на выгоду в будущем от торговых отношений с московитянами». Но играла роль не только материальная выгода. Американский сенатор Бэверидж, посетивший в1901 г. Дальний Восток, отмечал: «Русский отличается от других наций тем, что он не проявляет никакого оскорбительного способа обращения с расами, с которыми превосходно уживается».

Местных жителей уважали, признавали равными. Кстати, никогда не «учили их жить». Зато сами не гнушались учиться, перенимали местную одежду, виды жилья, транспорта, хозяйствования, удобные в здешних условиях. К национальным особенностям относились очень внимательно. У русских не возникло какого-либо обобщённого названия для жителей Сибири. Как, скажем, многочисленные этносы Америки оказались свалены в кучу под прозвищем «индейцы», народы Африки – «негры», Океании – «папуасы». Нет, каждый этнос в документах выделяли особо, никогда не смешивая эвенков с эвенами, бурят с калмыками, якутов с юкагирами. А уж слово «дикарь» наша интеллигенция начала употреблять лишь в XIX в., нахлебавшись западной «культуры». В донесениях землепроходцев и воевод, осваивавших Сибирь, оно не встречается ни разу! Местных жителей привлекали на службу, с неприятелями сражались плечом к плечу. Например, в Забайкальском казачьем войске три полка составились из русских, два полка были бурятскими и один тунгусский.

Большая разница между западными и русскими открытиями состояла и в том, что европейские экспедиции обычно организовывались в частном порядке, купцами и авантюристами, а посему ограничивали круг своих поисков источниками быстрой наживы: золото, пряности, слоновая кость, рабы и пр. Настоящие научные исследования Америки, Африки, азиатских стран развернулись гораздо позже, в XIX –XX вв. Русские же осваивали Сибирь централизованно, под контролем правительства. Поэтому поиск «необъясаченных землиц» вёлся практически одновременно с научными изысканиями. Академик В. Н. Скалон показал, что землепроходцы XVII в. умели составлять карты даже точнее, чем дипломированные географы XIX в. В то время как карта северных морей, составленная Баренцем, оказалась совершенно неверной.

Уже в самых ранних наказах землепроходцам Москва требовала собирать сведения о месторождениях полезных ископаемых, о флоре и фауне. Приказ Рудного сыска рассылал сибирским воеводам запросы о геологических богатствах края. При этом давались детальные указания, как брать образцы, которые потом пересылались в Москву для оценки специалистов. Аналогичным образом Аптекарский приказ требовал «по государеву указу» сведений о местных лекарственных растениях. Получив подобные указания, воеводы поручали «бирючам кликать по многие дни» на площадях и базарах, собирая информацию на очередные запросы Москвы. Тем, кто сообщит ценные сведения, полагалось вознаграждение от правительства. Были обнаружены месторождения железа, цветных металлов, селитры, свинца, серебра. Их разработки только начинались, но исследователи Сибири С. В. Бахрушин и С. А. Токарев однозначно установили: «Изыскания академиков XVIII века базировались на предшествующие поиски и опыт служилых людей XVII столетия».

И конечно, ни у кого не повернётся язык назвать производство железа в Тобольске ограблением татар, а добычу серебра в Нерчинске ограблением тунгусов и бурят, в отличие от разработок, которые вели в своих колониях англичане, французы, голландцы. Освоение Сибири получалось взаимовыгодным для всех, и для русских, и для местных племён. Известен и итог: во времена Ермака коренные народы Сибири насчитывали около 200 тыс. человек. За 200 лет их численность возросла в 4 раза, это не считая смешанного населения, поскольку русские сплошь и рядом создавали семьи с татарами, якутами, бурятами. Сопоставить с индейцами Северной Америки не столь уж трудно. 

ВАЛЕРИЙ ШАМБАРОВ, Файл-РФ