Весной этого года исполняется 70 лет с того дня, когда впервые было объявлено об обнаружении массового захоронения польских военных в Смоленской области близ деревни Катынь.

 

С тех пор наиболее болезненным вопросом российско-польских отношений является  именно Катынский. В основном из-за того, что до сих пор не существует единого мнения о том, кто и в какое время расстрелял польских офицеров в Катынском лесу под Смоленском.

История проблемы

После нападения фашистской Германии на Польшу польская армия была молниеносно разгромлена, правительство страны бежало в Англию, а Красная Армия присоединила Западную Белоруссию и Западную Украину к СССР. Около 150 тысяч польских военных в качестве военнопленных оказались на советской территории. Примерно 40 000 из них, простые солдаты родом из присоединённых к Советскому Союзу районов, вскоре были отпущены по домам. Часть выслана в советские восточные регионы, ещё 42 492 передано Германии. Тем не менее, несколько десятков тысяч польских военных к весне 1940 года продолжали оставаться в лагерях для военнопленных. Наибольшую известность из всех лагерей получил Козельский лагерь, где обитало 4,5 тысячи интернированных офицеров (4 генерала, 400 штабных офицеров, 3,5 тысячи офицеров и 500 подхорунжих). Их гибель в Катынском лесу под Смоленском и ставят в вину СССР и России.

В марте-апреле 1940 года лагерь в Козельске начали готовить для поляков, передаваемых Советскому Союзу Литвой. Поэтому, по словам немецкого агента, бывшего среди козельских пленных, их объединяли в группы примерно по 200 человек и переправляли в другие места. Например, сам он был переправлен в лагерь Павлищев Бор, а затем в Грязовец. Как докладывает агент, «…не отмечено никаких принципов формирования таких групп». Значительную  часть польских пленных перебросили на станцию Гнездово, немного западнее Смоленска, для постройки дороги Витебск-Смоленск. Вдоль неё было создано три лагеря особого назначения, где и содержались польские офицеры, вывезенные из Козельска. Причём, сохранились свидетельства как местных жителей, так и курсантов одного из смоленских военных училищ о том, что поляки выполняли эту работу с мая 1940 года вплоть до прихода немцев.

Район деревни Катынь был захвачен наступавшими немцами уже через 18 дней после начала войны. Буквально сразу же неподалёку от тех мест немцы приступили к строительству бункера Гитлера «Бэренхалле», из которого он должен был руководить окончательным завоеванием России. В феврале 1943 года немецкая полевая полиция обнаружила расстрельные захоронения польских офицеров, которых тут же объявили жертвами НКВД, а на шедшую полным ходом эксгумацию погибших пригласили представителей польского Красного Креста и несколько экспертов из стран-сателлитов Германии.

После освобождения осенью 1943 года Катыни начала работать Чрезвычайная комиссия, сообщившая о расстреле поляков немцами. Свидетелями эксгумации были иностранные корреспонденты, а также дочь американского посла. Этой версии придерживались официальные источники СССР, Польши, США и других стран до 1990 года, когда ТАСС объявило, что на основании вновь обнаруженных документов в расстреле поляков виновны Берия и Меркулов.

Немецкое расследование

Ещё во время работы немецкой комиссии польские эксперты отмечали, что все расстрелянные были убиты из германского оружия калибром 7,65 мм. «Опасаясь, как бы большевики не использовали этого обстоятельства, германские власти бдительно следили за тем, чтобы ни одна пуля или гильза не была спрятана членами комиссии ПКК», - пишет в своём отчёте участник эксгумации Казимеж Скаржиньский. У убитых было найдено множество вещей, по которым немцы определили не только принадлежность погибших к польской армии, но и установили время расстрела – с марта по первые дни мая 1940 года. Именно этим временем датируются найденные многочисленные обрывки газет, последние дневниковые записи, пометки в записных книжках.

Однако в том, насколько достоверны эти датировки, сомневается даже представитель Польского Красного Креста Казимеж Скаржиньский: «Одновременно комиссия подчеркивает, что при изучении документов дневники, воинские приказы, некоторые письма и т. п. забирались германскими властями для перевода на немецкий язык. Все ли они были возвращены и вложены в соответствующие конверты, комиссия утверждать не может».

В заявлении Геббельса о найденных захоронениях, сделанном ещё до начала расследования, прозвучали данные – 12.000 польских офицеров. Это – общее число офицеров польской армии, попавших в советский плен. Немцы не просто упорно придерживались такой цифры, но и открыто давили на представителей Красного Креста требованиями подтвердить её, несмотря на то, что комиссия, вскрывшая практически все захоронения, обнаружила 4.143 трупа. Об этом давлении упоминает Скаржиньский в отчёте, написанном в Варшаве в 1943 году: «Очень тщательно и на всей территории проведенное немцами зондирование в связи с тем, чтобы объявленная пропагандой цифра в 12 тысяч трупов не слишком расходилась с действительностью, позволяет предполагать, что больше могил уже не будет».

«Правильное» освещение Катынского дела было настолько важно для гитлеровской пропаганды, что Йозеф Геббельс требовал от немецких журналистов: «Вообще нам нужно чаще говорить о 17-18-летних прапорщиках, которые перед расстрелом еще просили разрешения послать домой письмо и т.д., так как это действует особенно потрясающе».

Советские расследования

Чрезвычайная следственная комиссия академика Бурденко исследовала, в первую очередь, не раскопанную немцами «могилу № 8», а также другие, найденные поблизости. Всего было эксгумировано 925 трупов. Комиссия подтвердила выводы немцев о германском происхождении оружия и патронов, применявшихся для убийства. Кроме того, было установлено, что руки расстреливаемым связывали шпагатом германского производства, аналоги которого в СССР тогда не производились. Нашлись у убитых и документы, датированные периодом с лета 1940 по осень 1941. Однако сторонники геббельсовской версии объявили их фальшивками.

Позже выяснилось, что в окрестностях Катыни имеется масса захоронений строителей бункера «Бэренхалле», в подавляющем большинстве, советских военнопленных и местных жителей. Оценка количества похороненных в них людей – около 37 тысяч. По данным советских судебно-медицинских экспертов,  расстрелы как граждан СССР, так и польских офицеров производились немцами в августе-декабре 1941. И эти сроки неопровержимо доказывает найденная на дне могилы листва, чего не должно быть, если бы расстрелы происходили в апреле 1940.

Но  кроме объявленных фальшивками  находок Бурденко сохранились и немецкие документы, подтверждающие его версию. Например, рапорт начальника «Айнзатцгруппы «Б» при штабе группы армий «Центр» Франца Стаглецкера на имя Гейдриха о действиях группы с августа по декабрь 1941 года. Там говорится: «Выполнил главный приказ, отданный моей группе, – очистил Смоленск и его окрестности от врагов рейха – большевиков, евреев и польских офицеров». Оригинал рапорта хранится в архиве нью-йоркского «Идишсайнтифик инститьют», копия – в архиве Союза антифашистских борцов в Праге. В опубликованных немцами списках «расстрелянных НКВД» есть люди, которые живы по сей день, как живущий в Беларуси поляк Прокопович и польский юристБежанек, только через 20 лет узнавший, что значится в списках погибших под Катынью и якобы опознанный по фотографии на удостоверении на право скидки на железные дороги.

Документ Политбюро

Главным же доказательством того, что 25.700 (уже даже не 12.000, как утверждали немцы) поляков расстреляли чекисты, считаются обнародованные Росархивом копии решения Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года. Именно от этой даты многие и ведут отсчёт катынской трагедии. Однако существуют основания считать их фальшивками, подобными тем, которые сотнями и тысячами изготовлялись группой, готовившей для Горбачёва «папку №1». Деятельность этой группы разоблачил покойный депутат Государственной Думы Виктор Илюхин, предоставив образцы использовавшихся ею настоящих и поддельных печатей, штампов, оригинальных бланков. В своём интервью «Литературной газете» указывает на признаки подделок этих копий решения Политбюро: «Нет партийной печати, чьей-либо фамилии и подписи. Решение якобы принималось 5 марта 1940 года, однако цифра «4» от руки исправлена на цифру «3» или «8», не разобрать. Как следует из отметок на обратной стороне, всего было четыре экземпляра решения. Два потом уничтожены, один передан Берии, один – в архив. Однако 27 февраля 1959 года он якобы был предоставлен тогдашнему председателю КГБ СССР Шелепину и тут же им возвращён. … Однако на архивном решении, якобы предоставлявшемся Шелепину, стоит печать ЦК КПСС и указана фамилия «Сталин», чего нет на решении, выданном Берии. Фальсификаторы недоучли, что в 1940 году КПСС не было – была ВКП(б). Значит, и печати ЦК КПСС не могло быть на документе того времени».

Также дела обстоят и с другим «доказательством» -  мартовской запиской Берии 1940 года с предложением о расстреле поляков: «сейчас можно с уверенностью говорить, что из четырёх страниц светокопий этой «записки Берии» первые три напечатаны на одной машинке, а последняя, четвёртая, на другой. Этого просто не могло быть при секретном делопроизводстве в сталинский период». В результате 18 июня 2012 г. Европейский суд принял сенсационное решение: предоставленные при Горбачеве и Ельцине «документы», указывающие на то, что в расстреле десятков тысяч польских офицеров под Катынью повинен Сталин и советская сторона, являютсяфальшивкой.

Не всё так просто

И всё-таки утверждать, что ни один польский офицер не был расстрелян НКВД, нельзя. Различные архивные источники дают цифру в несколько сотен поляков, расстрелянных в лагерях военнопленных. Под Тверью, под Харьковом, в киевской Быковне и, вероятно, под Смоленском. Кто были эти люди?

В 1920 году в польский плен попало около 130 000 красноармейцев. В течение первого года содержания в нечеловеческих условиях из них погибло около 60 000 человек. Сохранились свидетельства их массовых расстрелов. Таких, как расстрел сразу целой роты численностью в 240 человек. Всего же в польском плену нашли свою могилу 85-90 тысяч красноармейцев. Среди пленных поляков НКВД достаточно быстро выявил причастных к этому преступлению. Именно они и были основной массой приговорённых советскими судами к смерти. Вторая категория – совершившие тяжкие преступления (убийства, грабежи изнасилования) уже будучи в плену. Дело в том, что режим содержания польских пленных был достаточно мягким, многие из них имели возможность свободно передвигаться в определённых границах, наниматься на работу в соседние с лагерями сёла.

О настроениях же польских пленных пишет польский офицер С. Любодзецкий: «Ненависть к Советам, к большевикам — скажем откровенно, — в целом ненависть к москалям была так велика, что эмоционально порождала стремление выбраться куда угодно, хоть из-под дождя, да под водосточный желоб — под немецкую оккупацию».

Летом 1940 года НКВД приступил к работе по созданию из военнопленных «Польской Армии на востоке» для борьбы с Гитлером. 2 ноября Берия уже докладывал Сталину о том, что штаб польского войска сформирован «в одном из совхозов на юго-востоке страны». 73-тысячное формирование вскоре возглавил польский генерал Андерс, а весной 1942 Армию переправили в Иран. Впоследствии она вместе с англичанами воевала в Италии.

В мае 1943 из числа бывших польских военнопленных начала формироваться 1-ая польская дивизия имени Тадеуша Костюшко, впоследствие выросшая до 1-ой Польской Армии. Таким образом, даже при простом сравнении числа попавших в советский плен поляков со всеми сведениями об их пребывании на территории СССР не остаётся места ни для 25.000, ни даже для 12.000, «расстрелянным НКВД».

Александр Горохов,   Полемикa