РД начинает серию публикаций военно-исторических очерков «Русская победа». Серия посвящена знаменательным сражениям отечественной армии.
«Что ребята, хорошо вас немцы кормили?» - спросил русский полковник.
«Хорошо, ваше высокоблагородие!» - отвечали солдаты.
«Так докажите же, что вы умеете благодарить. Постойте за них».
И русские пошли в бой – спасать от гибели немцев, румын, сербов, хорватов и всю Австрийскую империю. Русские спасли от геноцида несколько европейских народов и навели порядок в стране, которая могла стать Югославией XIX века. За это русских до сих пор повсюду, и, в первую очередь, в российских школах и университетах, называют «душителями свободы».
А дело было так. Австрийской империей правил император из династии Габсбургов, а в составе империи находилось Венгерское королевство. И венгерским королем был, по совместительству, все тот же австрийский император. Венграм это давно не нравилось. В 1848 году почти по всей Европе начались революции. И венгры решили, что их час настал. Они взбунтовались, создали собственную армию и начали строить независимое государство. Венгерское, национальное. В 1849 году Венгрию объявили республикой, а ее первым президентом стал вождь революции, этнический словак, но убежденный венгерский националист Лайош Кошут. Его авторитет был непререкаем. Тогда говорили, будто шляпа Кошута «весит больше, чем короны всех королей, вместе взятые».
Только вот беда: венгры в своем национальном государстве составляли всего 38 процентов населения. Но прав других народов они не признавали. Поэтому хорваты и сербы, словаки и румыны, немцы и евреи должны были ходить в венгерские школы, говорить по-венгерски и не вспоминать лишний раз о своем происхождении, своей культуре и своих правах. Венгрия для венгров.
И тогда началась война. Хорваты, с разрешения австрийского императора, создали свою армию и попытались самостоятельно расправиться с венгерской революцией, но венгры их разбили, как разбили и воеводинских сербов.
Самая страшная, самая кровавая война развернулась в Трансильвании. Сейчас эта страна уже давно принадлежит Румынии, но в 1849 году румынского государства и в помине не было, а венгры считали Трансильванию частью своей страны.
Многонациональная Трансильвания никогда не была плавильным котлом. Населявшие ее народы – венгры и родственные им секеи (секлеры), немцы (саксы), румыны (валахи) жили замкнуто, даже смешанные браки были здесь большой редкостью. Национальную рознь дополняла религиозная: немцы исповедовали лютеранство, румыны – православие, венгры – католицизм.
Многочисленные румыны были, в большинстве своем, бедными крестьянами, а зажиточные немцы населяли города, которые носили явно не венгерские и не румынские названия: Кронштадт, Германштадт, Мюленбах. Но и немцы, и румыны страдали от воинственных венгров.
Надежды на австрийские правительственные войска не было: австрийцы совершенно утратили боевой дух и терпели от венгров одни поражения. Боролись с врагом собственными средствами, воевали за «доброго императора» и «румынскую Австрию». Румыны уходили в партизаны и при каждом удобном случае нападали на венгров, убивали их даже в церквях, венгры отвечали карательными экспедициями. Конфликт постепенно превращался в бесконечную межэтническую резню.
Русских офицеров, привычных к жестокостям Кавказской войны, все же потрясли картины этой страшной, беспощадной бойни, развернувшейся в просвещенной Европе: «Венгерцы мстили Валахам за их жестокости, как Валахи мстили Венгерцам по дороге от Карльсбурга на Торду; там были сожжены целые города, здесь очень многия деревни. Запустелыя дворы, обгорелыя стены, торчащие трубы, как мавзолеи на кладбище…», – писал русский офицер, участник похода.
Впервые русские войска вступили в Трансильванию зимой 1849 года. Их просто умоляли прийти на помощь и австрийские военные власти, и румынское православное духовенство, и немецкие бюргеры, которые боялись за свои богатые города, сохранившие верность империи. Русских пригласили именно для защиты городов Кронштадта и Германштадта. Но сил не хватало. И главные сражения развернулись уже летом, когда армия фельдмаршала Паскевича, любимца императора Николая I, вторглась в Венгрию, а русский экспедиционный корпус генерала Лидерса – в Трансильванию.
Паскевич в основном гонялся за небольшой венгерской армией, стараясь заставить ее капитулировать. По-другому развивались события в Трансильвании. С июня по август венгры дали русским 25 сражений. Венгерскими войсками в этой стране командовал поляк Юзеф Бем, прекрасный полководец и злейший враг России. Он воевал против русских еще под командованием Наполеона, потом был одним из руководителей польского восстания 1830 года, а теперь возглавил оборону Трансильвании.
Война показала полное превосходство профессиональной русской армии над венгерскими ополченцами, хотя последние были не только многочисленнее русских, но даже лучше вооружены. Однако дисциплина и боевая выучка бывает важнее ружей. Против казаков венгры вообще не умели воевать: одно их появление на флангах или в тылу тут же порождало панику. Именно в бою с казаками погиб знаменитый венгерский поэт-революционер Шандор Петефи. Как правило, русские теряли в сражении человек 50 или 100, а венгры – по несколько сотен, а то и две-три тысячи.
Кошут, понимая, что проигрывает войну, попытался примириться с румынами и даже издал закон, признававший права других наций Венгрии, но было поздно. Венгерские войска капитулировали спустя две-три недели.
Для венгров русские и в самом деле были оккупантами, но для всех остальных они стали освободителями, благородными и бескорыстными героями.
Немцы и ждали русских, и опасались их. Они представляли русских дикими азиатами, узкоглазыми монголоидами. Но вместо азиатских дикарей увидели стройных и красивых военных, приветливых и общительных, которые даже внешне совершенно не отличались от европейцев.
Теперь русских встречали цветами и музыкой: городские оркестры играли «Боже, царя храни!», навстречу солдатам выходили девушки в белых платьях, украшенных гирляндами цветов.
У нищих румын не было ни оркестров, ни дорогих нарядов. Но они встречали победителей даже радушнее и теплее, ведь русские принесли мир. Можно было оставить оружие, покинуть горные укрытия и вернуться к своим домам. Под дулами русских пушек нации примирились, межэтническая война угасла.
Пройдет всего четыре года, и Австрийская империя, спасенная русской армией от развала, превратится в злейшего врага России. В разгар Крымской войны австрийцы будут угрожать Российской империи и заставят ее держать у австрийской границы большую армию, которая так нужна была в Крыму. В России тогда впервые пожалели, что пролили русскую кровь за неблагодарных и вероломных австрийцев.
А может, и не надо было спасать Австрию и мирить ее народы? Конечно, не надо. Вряд ли мир в чужой империи стоил крови хотя бы одного русского солдата. И все-таки, если смотреть не с национальной, а с общечеловеческой точки зрения, то чего-то ведь стоили те десятки тысяч румын, немцев, сербов, хорватов, словаков, что были спасены русской армией? Их дети, уцелевшие от резни? Их дома, не сожженные картелями или партизанами?
Если бы война 1849 года шла в наши дни, а на месте русских пехотинцев и донских казаков оказались американские рейнджеры, то кампанию, несомненно, назвали бы миротворческой операцией. И все прогрессивное человечество рукоплескало бы миротворцам. И правильно. Если бы не русские, Венгерское королевство середины XIX века напоминало Балканы XX века.
Русские офицеры в 1849 году не считали себя душителями свободы. Уже в самом конце войны, 1 августа, неожиданно взорвался укрепленный замок Дева, где венгерские революционеры могли бы дать русским последний бой. Взорвали замок румынские партизаны, или случайная искра попала в пороховой погреб, до сих пор неизвестно. Но тогда, летом 1849-го, русские думали, что их хранит сам Бог.
