12 февраля исполнилось 93 года со дня провозглашения Донецко-Криворожской республики (ДКР).

Но не столько эта некруглая дата заставила меня вспомнить об уникальном административно-государственном образовании, сколько недавние «сенсационные» откровения известного специалиста в украинской истории трипольского периода Виктора Ющенко. Когда во время общения экс-президента с журналистами по поводу так называемого Дня злуки политический обозреватель Александр Чаленко напомнил, что на территории современной Украины, помимо «злучившихся» УНР и ЗУНР, существовали и другие образования, вроде Донецкой и Одесской республик, Ющенко ответил: «А что бы вы могли рассказать о Донецко-Криворожской республике, а ну расскажите, пожалуйста? А что такое республика? Какие признаки этого государства? Свои деньги, своя армия, свое правительство, внешняя политика. У них это было? Ну давайте серьезными быть, уважаемые... Вы смеетесь и спрашиваете, и отнимаете время у нашего приятного общения. Я хочу одно сказать: Одесских республик, Донецких республик — их никогда не было и не будет...» (Обозреватель).

Вот так! Не было их! ЗУНР — была, УНР — была, а Донецкой республики, оказывается, не было! Потому что у нее якобы не было своей армии, правительства... Чаленко, ошеломленный подобными откровениями бывшего «гаранта», даже решил повеселиться и предложил привлечь того к ответственности за «публичное отрицание дончан и одесситов».

Об историческом невежестве Ющенко мы не раз писали на страницах «2000». Вспомнить хотя бы лекцию, которой он весной 2007-го осчастливил учеников Марьяновской школы Киевской обл.: глава государства умудрился тогда допустить столько ляпов, что их вкупе с комментариями набралось бы на объемистый томик (Открытый урок нациократии от президента // № 18-19 (365), 11—17.05.07). Можно было бы причислить очередные «сенсации» от Ющенко к таким же ляпам и не обращать на них внимания — мало ли что может сказать человек, свято уверенный, что произошел от кошевого атамана запорожского. Однако беда в том, что неведение Ющенко относительно государственных образований, не вписывающихся в официозную теорию украинского «державотворення», разделяют и многие не менее официозные историки.

Как-то в беседе со мной нынешний министр образования Дмитрий Табачник, вспоминая о своей учебе на истфаке Киевского университета, сказал: «Тогда можно было, в принципе, выбить любую тему. Можно было писать работы и о Гетманщине, и о Директории, и даже об УПА (само собой, под жестким идеологическим контролем; само собой, соблюдая генеральную линию партии). Но одна тема всегда была под строжайшим запретом. О ней нельзя было ни говорить, ни писать. Эта тема — Донецко-Криворожская республика».

Эти слова объясняют многое. В частности, такой поразительный, кричащий факт: о ДКР за чуть ли не сто лет с момента ее провозглашения не написано ни одной (!) книги или специальной монографии, в то время как о деятельности тех же пресловутых УНР и ЗУНР изданы и издаются фолианты, альбомы, сборники статей и т. д. В советские времена всего лишь одному (!) историку из Полтавы — Виктору Ревегуку — удалось пробить кандидатскую диссертацию по истории ДКР. Да и то, по свидетельству прессы, далась она ему с большим трудом — якобы ВАК долго отказывал в защите. Было это в далеком 1975-м. С тех пор, казалось бы, многие запреты и табу отпали, «белые пятна» украинской истории начали резко «темнеть», однако лишь в 2010 г. появилась вторая диссертация на ту же тему — на этот раз в Днепропетровске ее защитил местный исследователь Олег Поплавский. Согласитесь, для почти что века — негусто.

Подобное замалчивание приводит к полному неведению относительно истории ДКР не только у президентов-невежд, но и у людей, которые проживают на территории когда-то существовавших республик и интересуются историей своего края. Ну откуда харьковскому школьнику знать, что его город был столицей некой республики еще до того, как стать «первой столицей Украины», если, скажем, в учебнике С. Кульчицкого и Ю. Шаповала для 10-го класса истории УНР отведено по меньшей мере 35 страниц, ЗУНР — 13, а о ДКР — ни слова, ни полслова? Ну не было такой республики! Что тут еще сказать?

Неудивительно, что неудобная для любых властей история ДКР с годами и десятилетиями обрастает мифами и легендами. Один донецкий журналист и историк признавался, что в советские годы узнал о ее существовании лишь благодаря роману Алексея Толстого «Хлеб (Оборона Царицына)», где ДКР упоминается неоднократно. Нынешнее же молодое поколение, уже не читающее советскую классику, также может наткнуться на романтические описания Донецкой республики скорее в художественной литературе (к примеру, в фантасмагорическом романе «Капитан Филибер» модного у молодежи Андрея Валентинова), чем в исторической.

Мифы вокруг ДКР порождаются как силящимися предать свою историю полному забвению (вроде ющенковского отрицания Донецкой республики как таковой), так и теми, кто впадает в другую крайность, стремясь донельзя романтизировать и идеализировать слабо изученную историю этого государственного образования. И обе стороны генерируют новые мифы, которые в век интернета очень быстро распространяются. Несколько из них — наиболее типичные — постараемся рассмотреть в этой статье.

МИФ 1

ДКР — выдумка большевиков, в частности — Артема

«Детище «пламенного революционера» Артема» — так называлась статья к 90-летию ДКР в «Зеркале недели». Донецкую республику пытались и пытаются представить как некое искусственное образование, на ровном месте выдуманное большевиком Артемом (Федором Сергеевым), не опиравшимся на общественное мнение.

Роль первого и единственного руководителя правительства ДКР Артема в провозглашении этой республики, конечно, значительна. Но неверно утверждать, будто идея административного выделения Донецко-Криворожского региона была высосана из пальца. Она зрела в течение нескольких десятилетий. И значительный вклад в ее формирование внесла очень влиятельная в свое время лоббистская структура — Совет съездов горнопромышленников Юга России (ССГЮР). Чтобы понять, насколько важную роль в истории Донбасса сыграла эта организация, достаточно назвать некоторых из сформировавших ее деятелей: Алчевский, Иловайский, Горлов, Рутченко... Эти имена навсегда запечатлены в топонимике региона, в честь этих людей названы крупные города края.

Как ни прискорбно, об этой организации, благодаря которой по сути и зародилась экономическая мощь нынешней Восточной Украины, также ничего не написано в нашей стране, за исключением пары-другой научных работ для узкого круга. Зато на Западе о ней изданы книги, из которых можно почерпнуть немало интересных фактов о роли предпринимателей в зарождении идеи административного объединения промышленных регионов юга России (слово «Украина» в начале XX в. еще фактически не использовалось в отношении этих краев).

Промышленников тяготил факт разделения цельного Донецко- Криворожского промышленного региона на три административные единицы — Екатеринославскую, Харьковскую губернии и абсолютно автономную Область Войска Донского, где существовали свои отдельные правила игры для бизнеса. Уже с конца XIX в. предприниматели начали постоянно говорить о его «экономической неделимости» — само собой, в составе России (этот тезис вплоть до конца 1917-го не оспаривался и представителями украинских движений, практически неведомых в Донбассе).

Уже к Февральской революции 1917 г. в Донецко-Криворожском регионе сложился стойкий консенсус и экономических, и политических элит по поводу необходимости объединить угольные и металлургические районы края в единую область. Этот вопрос фактически не вызывал разногласий. Споры возникали только относительно столицы данного образования — станет ли ею Харьков или Екатеринослав (нынешний Днепропетровск). Но поскольку Харьков уже был признанным экономическим центром края и там базировался штаб горнопромышленников юга России, эти дискуссии также продолжались недолго.

С 25 апреля по 6 мая 1917 г. в Харькове состоялся 1-й областной съезд советов рабочих депутатов Донецкой и Криворожской областей, на котором завершился процесс административного объединения Харьковской, Екатеринославской губерний, Криворожского и Донецкого бассейнов. Область разбили на 12 административных районов, в каждый из которых входило 10—20 местных советов. Таким образом, при формировании новой области России игнорировалось старое административное деление империи — к примеру, туда вошли Макеевка и Мариуполь, которые принадлежали к Области Войска Донского, а также Кривой Рог, относившийся к Херсонской губернии.

Стоит особо обратить внимание, что большевики весной 1917 г. были на юге России абсолютными маргиналами и никак не влияли на процесс принятия решений. А сам Артем (на тот момент, кстати, подданный Британской империи) еще только собирался возвращаться в родной Харьков из далекой Австралии, где он издавал местную социал-демократическую газету.

Как уже упоминалось, вопрос принадлежности Донецко-Криворожской области к России или Украине не обсуждался при ее создании. Идеи отделения от России считали абсурдными даже в Киеве, а Харьков подчеркивал, что будет напрямую подчиняться Петрограду. «Украинский вопрос» абсолютно не занимал элиты юга России вплоть до середины 1917 года, когда возник спор между Временным правительством и Центральной Радой (ЦР) о распространении юрисдикции последней не только на земли, исконно считавшиеся Малороссией, но и на Одессу, Харьков и Екатеринослав, т. е. на Новороссию и часть Донбасса.

Вот тогда харьковские элиты забили тревогу. Глава ССГЮР Николай фон Дитмар 1 августа 1917 г. с тревогой докладывал Временному правительству от имени предпринимателей края:

«Вся эта горная и горнозаводская промышленность составляет вовсе не местное краевое, а общее государственное достояние и ввиду колоссального значения этой промышленности для самого бытия России, конечно, не может быть речи о том, чтобы вся эта промышленность и эта область могла находиться в обладании кого-либо другого, кроме всего народа, и быть в подчинении какой-либо власти, кроме власти всего народа — власти государства. Не может государство и его орган — Правительство — созданную вековыми усилиями и средствами всего народа и самого государства южную горную и горнозаводскую промышленность — основу экономического развития и военной мощи государства и все вековые труды на заселение и процветание прежде пустынного края — взять у всего народа и передать провинциальной автономии и может быть даже федерации, основанной на резко выраженном национальном признаке...

Надо считать возможным и необходимым вне всяких национальных автономий известную децентрализацию власти и управления, но и с этой точки зрения — органы такой местной власти и управления должны быть в Харьковском районе и не могут быть перенесены из Харьковского района в Киевский, ибо одинаково этот перенос мог бы быть сделан, например, в Царицынский или Кавказский район, и с гораздо большим успехом в Москву».

Дитмар, выражая мнение южнороссийских предпринимательских кругов, не видел ничего общего у промышленных регионов Юга России с Центральной Украиной: «Весь этот район как в промышленном отношении, так и в географическом и бытовом представляется совершенно отличным от Киевского. Весь этот район имеет свое совершенно самостоятельное первостепенное значение для России, живет самостоятельною жизнью, и административное подчинение Харьковского района Киевскому району решительно ничем не вызывается, а наоборот, как совершенно не отвечающее жизни, такое искусственное подчинение только осложнит и затруднит всю жизнь района, тем более, что это подчинение диктуется вопросами не целесообразности и государственными требованиями, а исключительно национальными притязаниями руководителей украинского движения».

Как видим, идея административного выделения Донецко-Криворожского края и невхождения его в будущую Украину родилась задолго до появления у власти большевиков и Артема. Указанные «буржуем» Дитмаром границы фактически и стали границами будущей Донецко-Криворожской республики, провозглашенной представителями левых политических сил в 1918 г. А многие его экономические обоснования были повторены в качестве обоснований для выделения этого государственного образования.

Кстати, эти же соображения были положены в основу официального циркуляра Временного правительства от 4 августа 1917 г., которым Украина ограничивалась Киевской, Волынской, Подольской, Полтавской и Черниговской губерниями, да и то за исключением нескольких уездов. В апреле 1918 г., когда к Харькову подступали немецкие войска, Артем ссылался именно на этот циркуляр, обосновывая правомерность границ между Донецкой республикой и УНР.

МИФ 2

ДКР создавалась кулуарно, без обсуждения общественностью

В этом утверждении есть доля истины: ни одно административное и государственное образование, создававшееся на обломках Российской империи в 1917—1919 гг., не провело референдума или опроса общественного мнения (хотя практически все, включая и УНР, и ДКР, обещали сделать это в будущем).

Вместе с тем дискуссия о Донецкой республике в контексте будущего государственного устройства всей России велась довольно активно. Может быть, даже активнее, чем полемика в как бы демократической ЦР. Причем велась с сентября 1917-го! Уже 4 сентября Артем заявил на совещании фабрично-заводских комитетов в Харькове: «...В настоящее время мы порвали с Временным правительством и приступили к образованию своей власти, к организации которой будет привлечен весь Донецкий бассейн». Сообщив 7 сентября ЦК РСДРП(б) о создании «революционного штаба» на многопартийной основе (по два большевика, меньшевика, эсера и даже один представитель украинских партий), Артем сказал: «Штаб — верховный орган, не подчиненный Временному правительству и сосредоточивший в себе всю власть на местах. Фактически это было декретированием республики Харьковской губернии».

Затем харьковцы (именно так называли себя тогда жители Харькова) не спеша начали подготовку к созданию республики и де-юре, широко дебатируя по этому поводу в прессе. Подстегнула их ЦР своим 3-м Универсалом, который неожиданно для Харькова и Донбасса объявил их частью Украины.

Так, 16 ноября 1917 г. вполне легитимный орган власти Донецко- Криворожской области — исполком местных советов — принял официальную резолюцию: «Развернуть широкую агитацию за то, чтобы оставить весь Донецко-Криворожский бассейн с Харьковом в составе Российской Республики и отнести эту территорию к особой, единой административно-самоуправляемой области». Заметьте, речь не шла о сепаратизме (а именно этот ярлык постоянно наклеивают на создателей ДКР), об отделении от России или Украины — данный регион изначально не признал себя частью Украины. Здесь подавляющее большинство органов власти (и большевистские, и меньшевистские, и эсеровские) приняли похожие резолюции, определив в качестве своей столицы Петроград.

Так что широкая дискуссия все-таки была, и длилась она вплоть до начавшегося 27 января 1918 г. 4-го областного съезда, на котором (опять- таки в результате бурной полемики) была провозглашена Донецкая республика.

Его повестка дня также не была секретом. Эсеровская газета «Земля и Воля» сообщала: «Нельзя не предвидеть, что главным вопросом на открывающемся сегодня съезде Советов Донецкого и Криворожского бассейнов будет вопрос о «Донецкой республике». И сразу же по открытии съезда его, говоря современным языком, спикер — большевик А. Каменский, призвал делегатов, как сказано в протоколе, «особенно серьезно отнестись к предстоящей работе, тем более что... должен решиться очень важный вопрос — о выделении Донецкого Бассейна в автономную единицу».

Как видите, идея была всем понятна и известна. Так что провозглашение Донецкой республики проведено гораздо более открыто, чем декретирование УНР.

МИФ 3

ДКР была провозглашена в январе/феврале/неизвестно когда

В различных источниках можно найти разные даты провозглашения ДКР: 27 января, 8 февраля, 11 февраля; один украинский историк даже сообщил, что она была создана в апреле и тут же ликвидирована. Во многом разнобой обусловлен тем, что 4-й областной съезд советов проходил буквально на грани перехода России с юлианского на григорианский календарь, т. е. после 31 января начиналось сразу 14 февраля. В результате многие мемуаристы путались в датах, а впоследствии исследователи брали на веру то одни воспоминания, то другие. Некоторые же историки посчитали, что республику должны были провозгласить в день открытия съезда, и назвали дату 27 января (9 февраля по новому стилю).

Недавно один из райсоветов Донецка даже принял резолюцию с призывом к горсовету объявить 9 февраля «Днем народного единства Донбасса» — по аналогии с празднованием «Дня Злуки», к которому восточные области нынешней Украины с исторической точки зрения вроде бы не имеют никакого отношения.

Между тем в дошедших до наших дней официальных протоколах и стенограмме съезда дата создания ДКР указана довольно точно. Вопрос «О выделении Донецкого бассейна» был заслушан в последний день его работы — во вторник, 30 января, т. е. 12 февраля по новому стилю. Сомнений тут быть не может, так как время каждого заседания на съезде фиксировалось довольно четко. Если после этой статьи хотя бы на один миф станет меньше — значит, она достигла определенной цели.

МИФ 4

Республика называлась Донецко-Криворожской/Донецкой/Донецкой советской...

Спекуляций на тему о том, как же называлась эта республика, предостаточно. Да и и во времена существования называли ее по-разному (в том числе в документах). Официально постановление о создании ДКР было озаглавлено так: «По вопросу о выделении Донецкого Бассейна», — а речь в нем идет о «Донецком и Криворожском бассейне» и соответственно о «Совете Народных Комиссаров Донецкого и Криворожского бассейнов».

При этом в различных документах фигурировали надписи: «Донецкая Республика», «Донецкая республика Советов», «Республика Донецкого и Криворожского (в некоторых документах — «Криворогскаго») бассейнов», «Федеративная республика Донецкого бассейна», «Донецкая Федерация». И даже «Донская республика» (явная ошибка тех, кто слышал и о существовании Донской республики Советов, созданной большевиками в Ростове весной 1918 г.)! В неформальном общении употреблялись термины и «Донкривбасс», и «Кривдонбасс», и просто «Донбасс». В те годы была мода на подобные сокращения, нынче зачастую режущие слух. Так, Центральный исполнительный комитет Украины даже его члены называли «Цикукой», большевики и меньшевики именовали друг друга даже в официальной переписке «беками» и «меками», съезд горнопромышленников ВЕЛИЧАЛИ «Горносъездом» и т. д.

Поэтому в данной статье используются различные общепринятые названия для государственного образования, созданного в январе 1918 г. в Харькове, в том числе традиционно применяемое в исторической литературе — Донецко-Криворожская республика, или же ДКР.

В дни, когда рушилась Россия и на ее окраинах тут и там возникали различные государственные образования, можно было наткнуться на самые невероятные сочетания названий той или иной республики. Достаточно вспомнить, как тогда в различных документах называли саму Российскую Федерацию: Советской Федерацией России, Федеративной Социалистической Республикой Советов в России, Федерацией Социалистических Республик, Рабоче-Крестьянской Российской Республикой, Трудовой Русской Республикой, Великорусской Советской Республикой и т. д. Так что разночтения названий Донецкой республики — далеко не уникальное явление для тех лет.

МИФ 5

Официальным символом ДКР был черно-сине-красный флаг

Мифотворчество вокруг флага ДКР — явление относительно недавнее, хотя уже успевшее пустить корни. Если вы зайдете на известный энциклопедический сайт «Википедия», то увидите, что в русской, итальянской, испанской, французской и ряде других его версий в статье о Донецкой республике фигурирует красно-сине-черный флаг. Такое знамя (в том же или в перевернутом виде) приводится во многих интернет-справочниках и украшает коллекции собирателей исторической символики.

Приходится разоблачить и этот миф, имеющий отношение скорее к политике и совсем недавней истории, чем к событиям почти вековой давности. Его возникновением мы обязаны общественной организации «Донецкая республика» (с которой так долго боролась СБУ при Ющенко). Именно ее активисты, сделав на черно-сине-красном флаге соответствующую надпись, вышли с ним на митинги, распространяя сведения о том, что именно так выглядел флаг ДКР.

На самом деле флаг этот родился в конце 80-х — начале 90-х годов прошлого века при создании Интердвижения Донбасса. Тогда активно шло обсуждение, какую символику принимать Украине. Вопрос стоял так: принять петлюровский сине-желтый флаг или же оставить красно-синий флаг УССР (разве что убрав серп и молот)? «Интеры», само собой, отстаивали вторую концепцию, предложив и свою версию флага Донбасса — украинский красно-синий с добавлением внизу черной полоски, символизирующей донецкий уголь. Затем это стало флагом Интердвижения. Позже некоторые из организаций (то ли по ошибке, то ли сознательно) перевернули последовательность полос — и появились два варианта, которые периодически можно увидеть на митингах не только в Донецке, но и в Киеве.

Однако какой же флаг был у Донецкой республики? Красный! Флаг революции, общий для всей советской России. Иного и быть у ДКР не могло. В том-то и дело, что создатели ДКР изначально провозгласили ее составной частью, неотрывным субъектом советской федеративной России (что не раз подчеркивали). Потому и все воинские формирования ДКР собирались именно под красным флагом, а на территории республики постоянно действовали законы России.

МИФ 6

ДКР была нелегитимным/самопровозглашенным образованием

В общем-то и в этом утверждении есть доля истины. Правда, во время революции и уже де-факто начавшейся гражданской войны трудно было говорить об абсолютной легитимности любого органа власти или государственного образования, возникшего на обломках империи. Все эти республики, включая Украину, были самопровозглашенными.

Но если сравнивать легитимность решений того или иного органа власти, то следует констатировать: уровень легитимности постановлений выборных советов Донецко-Криворожской области, признанной и центральной властью России (и до октября 1917 г., и после), на порядок выше, чем у решений ЦР, назначившей саму себя высшим органом власти в Киеве.

По поводу сомнительных полномочий ЦР в те годы высказывались буквально все, включая Временное правительство, которое официально заявило: «Поскольку эта Рада не избрана всенародным голосованием, то правительство вряд ли может признать ее представительницей точной воли всего украинского народа».

Известный авторитет в области международного права — Борис Нольде заявил, что русские юристы после Февральской революции привыкли читать много «смелых» правовых актов, но актов, подобных Универсалам ЦР, «им читать еще не приходилось». И пояснил это так: «Неопределенному множеству русских граждан, живущих на неопределенной территории, предписывалось подчиниться государственной организации, которую они не выбирали и во власть которой их отдали без всяких серьезных оговорок... Над этими миллионами русских граждан поставлена власть, внутреннее устройство и компетенция которой внушают полное недоумение».

Итак, с юридической точки зрения провозглашение УНР по сравнению с созданием ДКР вызывает гораздо больше сомнений. Что, однако, не мешает отводить этому сомнительному государственному образованию десятки страниц в учебниках истории. Почему же Донецкая республика должна быть предана забвению?

МИФ 7

Россия признала/не признала Донецкую республику

В отличие от иных тем, связанных с историей ДКР, эта представляется наиболее изученной. Во всяком случае в советской исторической литературе если и заходила речь о ДКР, то рассматривался в основном как раз вопрос, было ли ее провозглашение санкционировано советским правительством России. Любопытно, что раньше львиная доля советских историков заявляли, что ДКР была создана вопреки воле «мудрого Ленина», в нарушение принципов «ленинской национальной политики». А затем, когда ветер переменился, историки независимой Украины (зачастую те же люди, сменившие партбилеты на теплые местечки в новых госучреждениях) наперебой принялись доказывать, что ДКР создавалась во исполнение «коварного ленинского плана расчленения Украины», будучи частью «безнациональной ленинской политики».

Вообще трансформация украинских историков порой кажется невероятной. К примеру, единственный советский ученый Виктор Ревегук, которому удалось ценой неимоверных усилий защитить диссертацию на тему ДКР, судя по тексту своей работы, с явным сочувствием относился к создателям Донецкой республики, во многом оправдывая их. Теперь же, в независимой Украине, он стал одним из основных рупоров антибольшевистских комментариев в Полтаве, а не так давно даже был доверенным лицом Тягнибока в своем регионе. Такие вот превращения!

Но вернемся к теме. Одобрял или нет Ленин создание Донецкой республики? Мемуары очевидцев и документы не оставляют сомнений: вождь Октябрьской революции и руководство РСДРП(б) были осведомлены о планах харьковцев по созданию ДКР. Единственный оставшийся в живых после сталинских репрессий нарком ДКР Борис Магидов в своих воспоминаниях утверждает: Артем «предварительно побеседовал с тов. Лениным. Ленин отнесся весьма сочувственно к этой идее, считая ее необходимой по двум причинам: во-первых, по международным соображениям, а во-вторых, по соображениям чисто внутреннего характера».

Даже заклятый противник создания ДКР — лидер советской Украины Николай Скрыпник вынужден был признать: «ЦК партии большевиков харьковским товарищам дал санкцию на организацию Донецко-Криворожской республики».

Есть еще одно ценнейшее указание на это, которое большинство исследователей упускают из виду. Жена Артема — Елизавета Сергеева (в девичестве Репельская), которая также была активисткой харьковской большевистской организации и уже тогда сблизилась со своим будущим мужем, в воспоминаниях утверждает: «Все серьезные и важные мероприятия Артем обязательно согласовывал с ЦК партии, лично с В. И. Лениным, слово которого для него было законом. Так, например, несколько раз он обсуждал с Владимиром Ильичом вопрос о целесообразности создания Донецко-Криворожской республики в данной ситуации. И когда в феврале 1918 г. республика была создана, Ленин горячо приветствовал председателя ее совнаркома — Артема».

Имеется, правда, свидетельство, на которое любили ссылаться советские историки, осуждавшие «отклонение от ленинского национального курса». Речь идет о мемуарах еще одного члена правительства ДКР — В. Межлаука: «По указанию т. Ленина мы направились к т. Сталину, который сообщил нам, что ЦК считает неправильным выделение Донецко- Криворожской республики из состава Украинской Советской республики». Однако заметьте, здесь речь идет о мнении не Ленина, а Сталина, ответственного в ЦК за национальный вопрос.

Исходя из этого и ряда других свидетельств, можно сделать вывод: Ленин и значительная часть ЦК РСДРП(б) в принципе не возражали против провозглашения Донецкой республики, однако против был не последний человек в ЦК — Иосиф Сталин, который в будущем сыграет ключевую роль в решении судьбы ДКР.

Тем не менее Донецкая республика была признана, о чем свидетельствует и официальное поздравление от Секретариата ЦК, датированное 3 марта, и целый ряд дальнейших решений советского руководства, входившего в официальную переписку с органами ДКР.

МИФ 8

У ДКР не было четких границ

Границы Донецкой республики были довольно четко определены в публичной ноте Артема, переданной им руководителям европейских держав накануне вторжения немцев в Харьков: «Что касается границ нашей Республики — они... должны быть известны Киевскому Правительству. Всего несколько месяцев тому назад Киевская Рада в договоре с князем Львовым и Терещенко установили восточные границы Украины как раз по линии, которая являлась и является западными границами нашей Республики. Западные границы Харьковской и Екатеринославской губерний, включая железнодорожную часть Криворожья Херсонской губернии и уезды Таврической губернии до перешейка всегда были и сейчас являются западными границами нашей Республики. Азовское море до Таганрога и границы угольных Советских Округов Донской области по линии железной дороги Ростов— Воронеж до станции Лихая, западные границы Воронежской и южные границы Курской губерний замыкают границы нашей Республики».

Тем не менее уже упомянутый ранее современный украинский исследователь Поплавский пишет в диссертации: «Хотя границы определены довольно четко, в реальной жизни их делимитация и демаркация проведена не была и таких строго очерченных границ республика не имела». С этим не поспоришь! Как не поспоришь и с тем, что в данный период не существовало ни одной республики, границы которой были бы полностью делимитированы и тем более демаркированы. Это касается и УНР, и ЗУНР, и самой России. Что уж говорить о ДКР!

К примеру, западные границы УНР довольно четко определялись в Брестском договоре с немцами, но вот северные и восточные так и остались открытым вопросом. Немцы отдали эту проблему на откуп Москве и Киеву, положившись на их двусторонние переговоры, которые на протяжении нескольких месяцев велись в столице УНР и ничем не закончились. Таким образом, официально Москва не признала оккупацию Донбасса, постоянно в ходе переговоров настаивая на его принадлежности России. Мало того, в отдельном приложении к Брестскому договору с Германией Москва прописала возможность совместной с немцами добычи угля в Донбассе, пока окончательно не будут решены все территориальные споры. А границу оккупированной территории официально предложила немцам провести западнее Юзовки.

Да и сама ЦР не спешила с окончательным установлением восточной границы Украины, рассчитывая на скорую высадку немецкого десанта на Кубани. Так что вопрос принадлежности территорий ДКР так и остался открытым вплоть до возвращения туда большевиков в начале 1919 г., после чего сине-желтый флаг в этих регионах не появлялся вплоть до 1941-го. Стоит обратить внимание, что оба раза (и в 1918-м, и в 1941 г.) он поднимался над городами Донбасса исключительно благодаря немцам.

Некоторые современные исследователи пишут, что власть Донецкой республики не распространялась за пределы Харькова. Но ведь и член ЦР Дмитрий Дорошенко писал, что ее власть ограничивалась пределами Киева, а ее документы носили скорее пропагандистский, чем рабочий характер. Между тем сохранилось немало документов, свидетельствующих о том, что местные органы власти в различных регионах Донбасса, Харьковской и Екатеринославской губерний признавали власть совнаркома ДКР и подчинялись ей.

МИФ 9

У Донецкой республики не было правительства

Это смешное утверждение мы бы и не рассматривали, если б не подобное заявление, прозвучавшее из уст Виктора Ющенко. В действительности на многопартийном съезде в ходе довольно демократичных дискуссий был сформирован областной комитет Донецкой республики в составе 11 человек (7 большевиков, 3 эсера и 1 меньшевик). Первое заседание обкома ДКР состоялось 14 февраля (дата примечательная — первый день жизни России по новому календарному стилю). Сначала избрали президиум, его председателем стал ростовский большевик Семен Васильченко, которого можно на современный манер назвать президентом ДКР (он же занял должность и в правительстве, став наркомом по делам управления республики). Эсеру Равенскому была отведена роль казначея областного комитета.

Перейдя к формированию правительства ДКР — совнаркома, Васильченко от имени большевиков предложил создать коалиционную власть с выделением ряда наркоматов эсерам. Всего было запланировано назначить 16 наркомов (министров). В тот же день были назначены девять из них во главе с Артемом, который стал главой донецкого правительства и заодно комиссаром по делам народного хозяйства. Вскоре был назначен десятый нарком. Остальные наркоматы были предложены эсерам, которые до последнего момента спорили между собой о том, входить ли им в правительство ДКР. Однако уже тогда большевиков и эсеров разделил вопрос об отношении к Брестскому миру, а вскоре их дороги вообще разошлись. Поэтому часть вакансий в правительстве ДКР остались незаполненными.

Стоит отметить, что из десяти наркомов первого состава ДКР лишь один умер своей смертью. В 1921 г. при загадочных, до сих пор до конца не расследованных обстоятельствах погиб премьер-министр республики Артем-Сергеев, а с 1931-го по 1938 г. один за другим расстреляны восемь членов бывшего совнаркома ДКР. И лишь донецкий нарком труда Борис Магидов чудом уцелел, хотя тоже подвергся репрессиям (был арестован в 1939 г.).

Так расстреливали не только Донецко-Криворожскую республику, расстреливали даже память о ней.

МИФ 10

Донецкая республика — не государство, поскольку не имела своих денег

Как истинный бухгалтер Ющенко не мог не упомянуть о деньгах. И в чем-то он прав: Донецкая республика изначально не собиралась печатать свои дензнаки, считая себя составной частью России. Правда, логично было бы спросить у экс-президента: а какова была денежная единица в ЗУНР? Надлежит ли рассматривать отсутствие у нее своего дензнака как признак несформировавшегося государства? Если да, то почему его историю изучают в украинских школах, а ДКР — нет?

И не вытекает ли из слов Ющенко, что ныне нет таких государств, как Германия, Испания, Франция или в конце концов Черногория? Ведь у них нет «своих» денежных знаков! Все они довольствуются евро, как Донецкая республика довольствовалась российским рублем.

Фактические обстоятельства были таковы. В связи с начавшимися военными действиями стали возникать перебои с доставкой из Петрограда, и этих самых дензнаков в ДКР постоянно не хватало. А потому в некоторых ее регионах, включая Харьков, подумывали о введении своих временных денег и их заменителей — бонов. До прихода немцев напечатать успели только боны Славянска и Юзовки. Но, конечно, эти как бы «не совсем деньги» нельзя рассматривать как дензнаки ДКР. Еще раз стоит подчеркнуть, что Донецкая республика задумывалась как субъект единой Российской федерации и не помышляла о своей отдельной денежной единице или внешней политике.

МИФ 11

У ДКР не было своей внешней политики

Однако тогдашняя обстановка вынуждала Донецкую республику заниматься и внешней политикой. Поначалу совнаркому ДКР приходилось вмешиваться в постоянные конфликты иностранных работодателей и рабочих, бравших предприятия под свой контроль, затем рассматривать жалобы иностранцев на захват недвижимости. К началу революционных событий 1917 г. в Харькове был несколько иностранных консульств — Франции, Персии, Бельгии, Швеции, Великобритании. Сохранилась переписка французского консула с областным комитетом ДКР по поводу собственности французских подданных в Харькове. Кроме того, обком рассматривал обращения консула Бельгии. В те же дни в столице ДКР объявился консул Дании.

Правительство ДКР с самого начала своего существования взяло на себя функции принятия в российское гражданство иностранных подданных, оказавшихся в Харькове и изъявивших желание остаться в России (в первую очередь это касалось военнопленных). Подчеркнем: гражданство предоставлялось российское!

Но когда Россия вынуждена была заключить Брестский мир с Германией, а ДКР практически в одиночку взялась оборонять свои рубежи от немцев, Артему и его коллегам довелось выступить и в роли самостоятельных дипломатов, апеллируя к мировой общественности по поводу незаконности вторжения немецко-украинских войск в независимую республику. И, кстати, наркомат иностранных дел советской России поддерживал эти обращения, требуя от Германии остановить продвижение за пределы Украины, т. е. на территорию Одесской и Донецкой республик.

МИФ 12

У ДКР не было своей экономической политики

Энергичность, с которой руководство ДКР взялось за социальные и экономические преобразования (пусть даже спорного — с сегодняшней точки зрения — характера), поражает. При ее совнаркоме было создано мощнейшее экономическое подразделение — Южный областной совет народного хозяйства (ЮОСНХ). Этот орган, с которым почли за честь сотрудничать лучшие инженеры и экономисты того времени, инициировал массу поразительных по своей масштабности преобразований, многие из которых легли в дальнейшем, по окончании гражданской войны, в основу экономической политики не только Донбасса.

Кстати, первый председатель всероссийского совнархоза Валериан Осинский (Оболенский) практически не вылезал в те дни из ДКР. Он присутствовал на многих заседаниях ЮОСНХ, внимательно изучал опыт работы этой структуры, решив положить его в основу функционирования системы совнархозов в рамках всей Российской федерации.

Об этом Оболенский написал в статье «Строительство социализма» в журнале «Коммунист» в апреле 1918-го (когда Харьков был уже оккупирован немцами). В публикации, в частности, говорилось: «Стоит им (облсоветам. — В. К.) стать на определенные рельсы... как они начинают обрастать тканью местных организаций и в них начинается живая и совершенно конкретная работа. Примером может служить Харьковский областной совет, ныне разбитый немецким нашествием, который в течение месяца после областного инструктирующего съезда оброс восемнадцатью местными советами и начал развертывать свою работу весьма широко и серьезно. Организация Харьковского совета может быть нормальным образцом устройства таких учреждений».

Таким образом, тот короткий опыт функционирования хозяйственных структур ДКР стал примером для формирования общесоюзной хозяйственной вертикали.

Перечислять все социально-экономические преобразования, совершенные руководством ДКР, тут нет возможности. Но достаточно сказать, что некоторые из них (8-часовой рабочий день, обязательный отпуск для рабочих, обязательное среднее образование и т. д.) действуют и поныне. Правда, неизвестно, как долго еще эти достижения сохранятся для нас и наших потомков.

МИФ 13

Власти ДКР причастны к массовым репрессиям

Уже к концу 1917 г. по всей России лилась кровь. Сейчас нет смысла разбираться в том, кто начал репрессии, но к началу 1918-го различные стороны (включая и красных, и белых, и «жовто-блакитных») обвиняли друг друга в жестокости. Перенося нынешнюю трактовку истории гражданской войны с описанием ужасов «красного террора» на большевиков вообще, некоторые историки, особо не утруждая себя приведением ссылок, заявляют и о большевистском терроре в ДКР.

На самом же деле Артем и его коллеги имели репутацию «либералов» внутри большевистской партии. Антонов-Овсеенко, прославившийся своей жесткостью, в мемуарах жаловался на руководителей ДКР в связи с тем, что те мешали его репрессиям по отношению к буржуазии. Именно Артем лично пошел вызволять харьковских капиталистов из тюрьмы, куда их бросили представители Антонова в январе 1918 г. (еще до провозглашения ДКР).

Несмотря на то что все политические силы тогда уже вовсю грозили террором, арестами и расстрелами, сохранилась записка донецкого наркома С. Васильченко, напоминающая властям Изюма о том, что «смертная казнь в федеративной советской республике не существует, и кто произведет ее, подлежит суду трибунала».

Другое дело, что надо различать большевиков образца начала 1918 г., когда еще не выветрился дух революционного романтизма и наивности, с теми же большевиками 1919-го и последующих лет кровавой войны. К примеру, когда в апреле 1918 г. войска ДКР покидали Харьков, местная буржуазия была готова отстаивать большевистского коменданта столицы Донецкой республики Павла Кина. Однако, как пишут современные харьковские историки, «в памяти харьковчан остались два Кина: один — до немецкой оккупации 1918 г.; другой — после... Через год, пройдя чистилище Самарской и Казанской ЧК, в Харьков вернулся совсем другой человек». Однако подчеркнем, в период января— мая 1918 г. на территории пылающей России Донецкая республика была одним из самых либеральных административных образований, не знавшим массовых расстрелов и террора.

МИФ 14

ДКР не имела своей армии

Для формирования своей армии руководству ДКР пришлось прилагать гораздо больше усилий, чем для экономических преобразований. Меньше чем через неделю после провозглашения Донецкой республики немецко-австрийские силы начали масштабное и быстрое продвижение на восток. Уже 1 марта они были в Киеве. Немцы поначалу хотели остановиться на берегах Днепра, однако легкость, с какой они прошли огромное расстояние, фактически не встретив сопротивления, способствовала росту их аппетитов. Решено было идти за донецким углем, необходимым для военных нужд Германии. И 18 марта немецкие войска вторглись в пределы ДКР.

Правда, тут они натолкнулись хоть на какое-то сопротивление: за столь короткий срок руководству республики удалось сформировать воинские подразделения из рабочих и бывших солдат. Конечно, их было недостаточно, чтобы остановить многотысячную немецкую армию. Однако наступление противника удалось слегка затормозить, что дало возможность организовать масштабную эвакуацию ресурсов и промышленных предприятий из Харькова и Донбасса.

Никто не может сказать точно, сколько человек удалось поставить под ружье руководству ДКР, — мобилизация велась различными структурами в разных местах республики, централизованного учета не было. По подсчетам Ревегука, в ДКР были мобилизованы и зачислены в ряды Красной Армии как минимум до 80 тыс.

И хотя это были в основном необученные, плохо вооруженные отряды, противостоявшие намного более многочисленной регулярной армии, кое-где (к примеру, на линии Меловая— Родаково) войска Донецкой республики смогли остановить немцев и даже перейти в контрнаступление. Конечно, эти успехи были разовыми и не влияли на общий ход кампании. Именно в этих боях из подразделений, набранных в Харькове и в Донбассе, была сформирована Донецкая армия, которая легла в основу легендарной 10-й армии Климента Ворошилова, также известного деятеля ДКР.

4 мая 1918 г. последние донецкие армии покинули пределы ДКР. С ними отходило и ее правительство во главе с Артемом, который вместе с Ворошиловым и Сталиным затем организовывал оборону Царицына, воспетую в советской исторической и художественной литературе. О том, что данные подразделения сохранились и вернулись в Харьков, свидетельствует письмо Антонова-Овсеенко от 7 декабря 1918 г. о том, что в его распоряжении находятся несколько тысяч выходцев из Харькова, готовых освобождать от немцев родной город.

МИФ 15

Донецкая республика прекратила свое существование весной 1918 года

Это общепринятое утверждение — и одновременно общепринятое заблуждение. Правительство ДКР покинуло Харьков 7 апреля 1918 г. (кстати, Артем, как капитан тонущего корабля, вместе с полком совнаркома ДКР покидал город последним, когда на улицах уже появились немецкие солдаты, и едва не попал в окружение). Однако республика не прекратила существование. Ее столицу перенесли в Луганск, где правительство подверглось реорганизации: в связи с тем что часть наркомов были задействованы на фронте, состав совнаркома пополнили луганчанами.

Даже Скрыпник, постоянно боровшийся против ДКР, признал, что совнарком Донецкой республики «существовал и в дальнейшем». Еще в конце ноября 1917-го, т. е. перед возвращением большевиков в Харьков, издавались постановления и обращения Донецко-Криворожского обкома большевиков.

Современные украинские историки, заявляющие, что ДКР перестала существовать весной 1918 г., даже не задумываются над одной важной цитатой, которую они же часто и приводят. Известно, что 17 февраля 1919 г. Совет обороны РСФСР под руководством Ленина принял следующее постановление: «Просить т. Сталина через Бюро ЦК провести уничтожение Кривдонбасса».

Возникает вполне резонный вопрос: если этот Кривдонбасс был ликвидирован за год до данного решения, то что же поручалось уничтожать «т. Сталину», который тогда же довольно жестко заявил: «Никакого Донкривбасса не будет и не должно быть»?

При этом никакого формального, официального решения о ликвидации и тем более самороспуске Донецкой республики, о ее присоединении к Украине никогда не принималось, как не проводился и обещанный референдум о самоопределении жителей края.

Вопрос об административном выделении и объединении этих районов по экономическому принципу в противовес национальному поднимали еще не раз. В июне 1919-го Ленин телеграммой уведомил Межлаука, Ворошилова и Артема, что ЦК решительно отметает план по созданию «особого донецкого единства» — стало быть, намерения такие были.

А в апреле 1923 г. 12-й съезд РКП(б) по предложению А. Рыкова, ведавшего в ЦК экономическими вопросами, одобрил план проведения эксперимента по выделению промышленных районов Украины (фактически тех же земель, которые составляли ДКР) в особую область с передачей ей ряда функций центральной власти. Спор сторонников национального и экономического принципов построения СССР все не кончался, однако относительно Донбасса восторжествовал идеологический подход — компартия решила «разбавить мелкобуржуазную Украину пролетарским элементом Донбасса». Это предопределило судьбу края.

Тот же 12-й съезд по предложению Сталина принял решение о «коренизации» как официальном курсе партии — эта политика обернулась для бывшей Донецкой республики дикой украинизацией, сопровождавшейся массовыми репрессиями и принуждением. Но это уже отдельная история, требующая особого повествования. Тем более что она продолжается и поныне...

Можно долго спорить о роли и значении Донецко-Криворожской республики, о причинах и целесообразности ее создания, о правильности или неправильности ее курса, но нельзя прятать голову в песок и заявлять, что такой республики не было и быть не могло. Вычеркивать ее из истории, как это делается на протяжении почти уже столетия, — значит обеднять историческую науку, консервировать «белые пятна», отрицать право жителей нынешней Восточной Украины на историю своего родного края, создавать и поддерживать вокруг нее новые мифы.

Хочет того Виктор Ющенко или нет — Донецкая республика существовала. Так же как УНР или ЗУНР, Одесская или Крымская республики. История каждого из этих образований имеет право на изучение и освещение. Без табу и без смешных комплексов.

Владимир КОРНИЛОВ

Еженедельник 2000