История польско-украинских отношений первой половины XX века омрачена многими кровавыми событиями, которые и сейчас, спустя десятки лет, весьма остро воспринимаются по обе стороны польско-украинской границы. Достаточно вспомнить так называемую “Волынскую резню” 1943 г., шестидесятилетие которой исполняется в 2003 году; по сей день не улажен спор, связанный с польским военным кладбищем во Львове, на котором покоятся участники польско-украинской войны 1918-1919 гг.; известны многочисленные акты террора, совершенные украинскими националистами против польских деятелей в 1920-х – 1930-х годах. Однако, оставляя в стороне казацко-крестьянские восстания XVI–XVII вв. или “Колиивщину” 1768 г. как события иного плана, можно сказать, что первым актом политического террора, совершенным украинцем против поляка, было убийство во Львове галицким украинцем Мирославом Сичинским наместника Галиции графа Анджея Потоцкого 12 апреля 1908 года.

Здесь возможен вопрос о том, а насколько вообще уместно для нас, русских, затрагивать тему, касающуюся отношений между другими народами и вспоминать о случае, произошедшем не в России, а за ее пределами – в австрийской Галиции.

И, тем не менее, основания вспомнить о покушении на графа А.Потоцкого у нас есть, потому что эта тема связана не только с историей взаимоотношений поляков и галицких украинцев (точнее украинофилов, как представителей одного из течений в среде галицких русинов), но также связана с историей отношений и тех, и других с третьей стороной – с галицкими русинами, считавшими себя русскими, т.е. частью малорусской ветви единого русского народа, другими ветвями которого были великороссы и белорусы. Сторонников русского движения, признававших национальное единство всего русского народа, в Галиции XIX века именовали старорусинами, старорусской партией, поляки называли их “москвофилами” (дословно по-польски – “москалефилами”). В противовес старорусской партии была создана партия молодорусская или украинофильская, стоявшая на позиции полной национальной отдельности малороссов от великороссов. Сторонники этого течения называли себя народовцами, русинами-украинцами, а затем и просто украинцами.

К началу XX века отношения поляков и украинофилов в Галиции серьезно осложнились. В это время украинофилы уже не представляли собой единой партии, а, сохраняя единство в трактовке национального вопроса, разделились на несколько партий по причинам политического характера. Соглашение между поляками и украинофилами-народовцами, заключенное в 1890 году и известное под названием “новой эры”, позорно провалилось. Часть галицких народовцев отмежевалась от столь откровенной соглашательской политики и образовала в 1899 году Украинскую национал-демократическую партию.

Галицкие русины – сторонники русского единства, которых прежде называли старорусской партией, в 1900 году образовали Русско-народную партию.

Украинские национал-демократы совместно с украинскими радикалами приняли участие в организации крестьянских забастовок, начавшихся в 1902 году в ряде поветов восточной Галиции, что позволило им поднять свое изрядно подорванное в период соглашательской политики “новой эры” влияние на крестьянские массы. В то же время крестьянские забастовки пошатнули позиции наместника Галиции графа Леона Пининского, и взгляды польской шляхты обратились в сторону графа Анджея Потоцкого, в надежде, что он, будучи известен как приверженец политики твердой руки, подавит крестьянское движение в Галиции.

Граф А.Потоцкий, прежде чем дать согласие занять должность наместника, потребовал предоставить ему дополнительные полномочия, чтобы центральные австрийские власти не могли изменять его решений по галицким делам. Император Франц Иосиф принял это условие и 8 июня 1903 г. назначил графа А.Потоцкого наместником Галиции.

В ходе крестьянских забастовок украинские национал-демократы подчеркивали не только экономический, но и национальный, прежде всего антипольский характер развернутой забастовочной борьбы. Таким образом, украинофильское движение, создаваемое первоначально как “антимосковская Русь”, призванное совместно с поляками выступать против русского движения в Галиции и нести идею украинского сепаратизма на российскую Украину, стало теперь представлять угрозу для самих же поляков.

Вот как в 1907 году писал о галицких русинах и о взаимоотношениях между поляками и русинами краковский профессор Мариан Здзеховский в статье “Польско-русинский спор”, которая была опубликована в России на русском языке:

«...Русины чувствуют себя оскорбленными, когда их называют не народом, а племенем, между тем они лишены того необходимого для народа признака, каким есть собственное имя; они представляют единственное во всем мире явление народа (или племени), в котором интеллигентные классы до сих пор ведут между собой ожесточенный спор о том, какого народа они составляют часть – украинского или русского. Одни считают себя отдельным народом с особым языком и культурой, но так как великороссы “украли” у них, по их утверждению, их древнюю историю и литературу вместе с их именем, то они вынуждены приискать новое имя, чтобы отличить себя в сонме народов, – и они себя называют “украинцами”, они говорят и пишут на “украинском” языке. Другие же смотрят на себя, как на отрасль единого русского народа; они мечтают о слиянии с ним и стараются говорить и писать не на галицко-русском, или малорусском наречии, но на общерусском литературном языке. Поляки называют их “москалефилами”. Вся или почти вся радикальная интеллигенция примыкает к украинофилам, консервативная же ее часть в значительном количестве симпатизирует москалефильству. Всякая польская уступка в пользу украинцев вызывает вопли негодования у москалефилов, и наоборот. В виду этой основной и неизлечимой раздвоенности среди русинов положение поляков в отношении к ним безвыходно: что бы мы ни делали в целях примирения, мы ничего не достигнем; нас будут проклинать, как свирепых угнетателей, или те или другие».

Здесь необходимо заметить, что непримиримый раскол среди галицких русинов, о котором писал М.Здзеховский, был прямым следствием политики, проводимой польскими властями Галиции по отношению к русинам на протяжении второй половины XIX века.

В 60-х годах XIX века, когда украинофильство в Галиции только зарождалось, польская политика в отношении русинов теоретически могла иметь перед собой три пути: 1) безусловная полонизация русинов; 2) союз с “москвофилами” против украинофилов; 3) союз с украинофилами против “москвофилов”.

Профессор М.Здзеховский полагал, что «смелая наступательная полонизационная политика» заставила бы русинов уважать поляков, что это «была бы с польской стороны политика самая выгодная, очень реальная», однако далее он добавлял: «но и очень бессовестная». «...поляки по этому пути не пошли, и это им делает честь».

Краковский профессор объяснял отказ поляков от поголовной полонизации галицких русинов исключительно благородными мотивами. Но фактически главенствующую роль здесь без сомнения играли соображения вполне рационального свойства. Политика сплошной полонизации русинов уже проводилась в Галиции в течение тридцати лет с 1818 года и была прервана только революционными событиями 1848 года. Попытка вернуться к этой политике после 1866 года, после того как галицкие русины объявили о своем признании национального единства всей Руси, во-первых, могла бы только сплотить всех противящихся полонизации русинов на почве русской национальной идеи, а во-вторых, затруднила бы распространение политического украинофильства на российской Украине. Поэтому избранный тогда вариант действий по принципу “разделяй и властвуй” был в той ситуации с точки зрения польских интересов более предпочтительным, нежели возврат к сплошной полонизации русинов.

«Реальной могла бы быть тоже политика союза с москалефилами против украинцев», – указывал М.Здзеховский. «Но спрашивается, возможно ли было в эпоху полного торжества обрусительной системы в России и бесшабашного своеволия русской бюрократии в Царстве Польском вступать в переговоры с людьми, для которых катково-победоносцевская Россия была кумиром...?» – спрашивал краковский профессор и заключал, что такой вариант был для поляков неприемлемым.

«Оставалось вступить на третий путь. Этот выбор отвечал влечению сердца и требованию разума». По словам М.Здзеховского, полякам «желателен добрый мир с русинами – и конечно, среди последних, им симпатичнее те, которые стоят на родной украинской, а не на всероссийской почве». Вместе с тем союз с украинцами предполагал ослабление «москалефильской пропаганды единения с Русской империей и казался приготовлением к будущей борьбе и победе соединенных польских и южно-русских усилий над великорусским обрусительным централизмом».

Здесь мотивы поддержки поляками украинского движения в Галиции выражены достаточно откровенно. Но в основе этих расчетов крылась существенная ошибка. Поляки смотрели на украинофилов не как на равных себе партнеров, а как на подчиненных, которые должны довольствоваться лишь тем, что им соизволят дать господа. Это не могло полностью устраивать украинофилов, и по мере укрепления своей политической силы они требовали от поляков все больших уступок, причем каждая очередная уступка только увеличивала их аппетиты. «Всякая новая добыча раздражала их аппетит, и по мере того увеличивались их требования, разжигалась ненависть к нам», – отмечал М.Здзеховский и делал из вышесказанного следующий вывод:

«Таким образом результаты польской политики оказались в полном противоречии с возложенными на нее надеждами. При польском сознательном содействии в галицкой Руси был создан очаг украинского националистического движения [выделено мною. – Л.С.], но вместо того, чтобы стать, как ожидалось, грозным для катково-победоносцевской России, это движение обратилось со всей присущей ему юношеской страстностью против поляков».

Для полноты картины здесь следует заметить, во-первых, что созданное в Галиции украинское движение само по себе действительно не могло быть грозным для единой России, олицетворением которой М.Здзеховский представлял таких русских деятелей консервативного направления как М.Н.Катков и К.П.Победоносцев, но неотъемлемой отличительной чертой этого движения изначально была крайняя, непримиримая враждебность ко всему русскому, причем украинское движение действовало не самостоятельно, а всегда использовалось как орудие в руках других, действительно серьезных противников России. И теми, кто его создал и первым постарался использовать в качестве такого орудия, были поляки, лишь затем его стали использовать немцы.

Во-вторых, антироссийские настроения в польских кругах в начале XX века не были столь безраздельно господствующими как в 60-х годах XIX века. Польская партия “народовых демократов” (“эндеков”), лидером которой был Роман Дмовский, считала Германию более опасным врагом Польши, чем Россию, и не симпатизировала украинскому движению, как пользующемуся покровительством Германии и Австро-Венгрии. Эта партия имела свои организации и в австрийской Галиции, но взгляды польских “народовых демократов” ни в коем случае нельзя путать со взглядами польских властей Галиции, которые не поддерживали партию “эндеков”, и стояли на антироссийских позициях, что было обусловлено не только историческими воспоминаниями, но и принадлежностью Австро-Венгрии с одной стороны, и России с другой, к противостоящим военно-политическим блокам, с чем не могли не считаться представители официальных сфер. Данная ситуация, несмотря на растущую враждебность украинофилов к полякам, вынуждала польские власти Галиции по-прежнему оказывать поддержку украинскому движению и подавлять движение русское.

В 1907 году в Галиции состоялись выборы в австрийский парламент – Государственный Совет. Свою предвыборную кампанию галицкие украинцы вели под лозунгом “нищити кацапів” (“уничтожать кацапов”) и применяли против Русско-народной партии методы, далеко выходящие за рамки цивилизованной политической борьбы.

К примеру, в селе Стопчатове Коломыйского повета во время проведения предвыборного собрания Русско-народной партии на участников собрания напала группа украинцев, причем был жестоко избит кандидат в депутаты Владимир Дудыкевич. Возле Болехова несколько университетских студентов, среди них Семен Бендасюк, были избиты украинцами. В селе Лошнев Бродского повета люди, шедшие на предвыборное собрание Русско-народной партии, подверглись нападению 45 украинцев и были избиты окованными кольями, при этом 7 человек получили тяжелые ранения, 18 человек были легко ранены.

В ходе проведения самих выборов представители власти, как это и прежде практиковалось в Галиции, совершали злоупотребления, направленные на поддержку правительственных кандидатов, что вызывало протесты избирателей, на которые власти отвечали насилием. В селе Горуцко Дрогобычского повета дело дошло до кровопролития. Для разгона толпы крестьян, возмущенных грубым нарушением правил проведения выборов, были вызваны жандармы, которые вначале стали действовать штыками, а затем дали по толпе без предупреждения два ружейных залпа, в результате чего четыре человека были убиты на месте, девять тяжело ранены, один из них впоследствии скончался.

По итогам выборов в Галиции украинские партии провели в парламент 22 своих депутата, от Русско-народной партии было избрано 5 депутатов.

Руководство политического Общества “Русская Рада” во Львове в своем обращении к галицко-русскому народу от 3(16) июня 1907 года сообщало:

«Наша русско-народная партия провела выбор 5 своих представителей, когда между тем из украинских партий национал-демократическая приобрела своих 17, радикальная 3, социалистическая 2 послов [в Галиции депутатов называли послами. – Л.С.]. Если почислить общее число русских голосов при первом голосовании, когда в русских округах наши партии в первый раз смерили свои силы, то на нашу русско-народную партию припадает 154.197 голосов, на украинскую национал-демократическую близко 250.000 голосов, на украинско-радикальную и украинско-социалистическую сверх 70.000 голосов».

К 22 депутатам от украинских партий Галичины следовало также причислить 5 украинских депутатов от Буковины. Вдохновленные успехом, поехали украинские депутаты в Вену, готовясь объявить всему миру, что в Галичине нет Руси, а есть только Украина. И если судить по числу избранных депутатов, можно было бы признать такие их утверждения отчасти оправданными, но если принять во внимание количество голосов, поданных избирателями за кандидатов Русско-народной партии, то можно заметить, что перевес украинцев вовсе не был таким подавляющим, и что Русско-народная партия пользовалась значительным авторитетом в народе.

На конец февраля 1908 года были назначены выборы в галицийский сейм. Украинские политики надеялись на этих выборах развить успех, достигнутый на парламентских выборах 1907 года и провести в сейм около 40 своих депутатов. При этом Русско-народной партии они предрекали полное и окончательное поражение.

Однако реальная ситуация, в которой находились галицкие украинцы накануне сеймовых выборов, не давала оснований для столь безудержного оптимизма. Кандидаты украинских партий на парламентских выборах в погоне за голосами избирателей раздавали великое множество обещаний, о которых позабыли сразу же после получения депутатских мандатов. Среди избирателей, в особенности крестьян, не дождавшихся выполнения обещанного, нарастало недовольство, и они все чаще называли украинских депутатов предателями. Это недовольство в частности нашло выражение в отправке писем с вотумом недоверия украинским депутатам Государственного Совета.

Правда, галицкие украинцы рассчитывали, как обычно, на поддержку властей, которые обеспечат им победу над Русско-народной партией при помощи давно ставших привычными в Галиции избирательных злоупотреблений. Однако на сей раз наместник А.Потоцкий решил не вмешиваться во внутреннюю борьбу галицких русинов, а использовать административное воздействие только для поддержки польских консерваторов и для противодействия социалистам и польским “народовым демократам”.

Применение в полном объеме методов, подобных прошлогодним, могло привести к серьезным инцидентам во время голосования, чего наместник хотел избежать. Кровь тем не менее пролилась, но это случилось еще до выборов, в начале февраля. В селе Коропец Бучачского повета во время сверки списка избирателей возник конфликт, к месту которого прибыли жандармы. В ходе завязавшейся потасовки местный житель Марк Каганец попытался вырвать карабин у жандарма, и был при этом заколот штыком.

Сами же выборы в сейм прошли сравнительно спокойно, но их результаты явились для украинских партий ошеломляющим ударом. Они получили 11 депутатских мандатов, в том числе украинские национал-демократы – 8, радикалы – 3. Русских депутатов было избрано 10, из которых 9 были кандидатами от Русско-народной партии и один самостоятельный кандидат.

Как отмечала газета “Галичанинъ”: «...факт налицо, что представителем русского народа в Галичине не может считаться исключительно украинофильская партия», и что, по крайней мере, таким же, если не более авторитетным его представителем продолжает оставаться партия Русско-народная. «С этим фактом принуждено будет считаться общественное мнение и правительство, как центральное, так и краевое».

Выборы в сейм обнаружили очевидную слабость главной партии в украинском лагере – национал-демократической, чего весьма опасались деятели указанной партии, ибо это подрывало их позиции в Вене и ставило под сомнение реализацию договоренностей с правительством, о которых шла речь осенью 1907 года.

Не желая брать на себя ответственность за неудачный для своей партии исход выборов, украинские деятели объявили виновником такого результата наместника А.Потоцкого. В галицко-украинской прессе развернулась беспрецедентная кампания нападок на графа А.Потоцкого, которого называли сатрапом, турецким пашой, насильником равным Столыпину и Николаю II. Украинцы заявляли, что наместник оказал на выборах поддержку “москвофилам”, а это с точки зрения украинцев было равнозначно государственной измене. Украинские депутаты парламента потребовали от министр-президента Бека немедленного смещения А.Потоцкого с поста наместника Галиции, хотя принятие таких решений не входило в компетенцию главы правительства. В этой ситуации граф А.Потоцкий сам подал прошение об отставке, но оно не было принято императором.

Возвратившись из Вены, А.Потоцкий встретился с украинским деятелем Евгением Олесницким, чтобы обсудить с ним пути возможного выхода из создавшегося положения. Тем временем в украинских кругах нарастали, усиленно подогреваемые национал-демократической и радикальной прессой, чувства злобы и ненависти к графу А.Потоцкому.

Согласно давно заведенной традиции, наместник Галиции каждое воскресенье с 12 до 15 часов давал аудиенции жителям края, желавшим обратиться лично к нему со своими просьбами. Так и в воскресный день 12 апреля 1908 года наместник, как представитель императора, облаченный в униформу, с орденом Золотого Руна на груди, принимал посетителей. В числе записавшихся на аудиенцию находился 21-летний студент Львовского университета Мирослав Сичинский. Дождавшись своей очереди, М.Сичинский вошел в зал, и, как только за ним закрылись двери, вынул пистолет и произвел в направлении наместника четыре выстрела. Первая пуля зацепила лоб графа Потоцкого, вторая вошла в голову около левого уха и застряла в затылке, причинив таким образом смертельное ранение, остальные две попали в левую руку. Служащие наместничества, услышав выстрелы, вбежали в зал и схватили покушавшегося. Когда его выводили, М.Сичинский произнес, обращаясь к посетителям: “Это за выборы, за смерть Каганца”.

Смертельно раненый наместник находился в сознании и понимал что умирает, но сохранял самообладание и присутствие духа. Он велел вызвать священника и высших должностных лиц края, а также свою жену и детей; затем отдал распоряжения, касающиеся его завещания, продиктовал текст телеграммы императору, сказав, что “умирает на своем посту как верный слуга Его Величества”, простился с женой и детьми. Вскоре сознание покинуло графа А.Потоцкого, и через час и сорок пять минут после покушения он скончался. В четыре часа пополудни на здании наместничества и на башне львовской ратуши были вывешены черные флаги.

Кем же был человек, совершивший акт террора, жертвой которого стал наместник Галиции граф А.Потоцкий? Мирослав Сичинский родился в 1887 году в многодетной семье греко-католического священника Николая Сичинского, известного украинофильского деятеля, депутата галицийского сейма, одного из создателей так называемой “новой эры”, который до такой степени проникся предписанной тогдашним наместником Галиции графом Казимиром Бадени ненавистью к сторонникам русского движения, что на украинском собрании, состоявшемся в 1890 году во Львове для поддержки “новой эры”, публично призывал всех к “истреблению москвофильства”.

Мирослав Сичинский, как писала газета “Галичанинъ”: «...был сыном человека, который приобрел себе симпатию и доверие у поляков тем одним, что ненавидел “москалей”, “москвофильство” и православие, хотя в такой же самой и даже в большей мере ненавидел он также и самих поляков».

Антипольскими убеждениями отличалась и мать М.Сичинского – Олена. Мирослав учился в украинской гимназии в Перемышле, но за участие в демонстрации против австрийского министр-президента Кербера был из гимназии исключен. Тогда Олена Сичинская обратилась к наместнику Галиции графу А.Потоцкому с просьбой проявить снисхождение к ее сыну и дать ему возможность закончить гимназию. Благодаря протекции А.Потоцкого Мирославу Сичинскому было разрешено сдать экстерном гимназические экзамены, после чего он поступил во Львовский университет. Через три года этот молодой человек отблагодарил своего покровителя... четырьмя пистолетными пулями.

Что же послужило причиной, побудившей М.Сичинского посягнуть на жизнь графа А.Потоцкого? Фраза, брошенная М.Сичинским, когда его выводили из зала, где он совершил покушение: “Это за выборы, за смерть Каганца”, не дает исчерпывающего ответа на поставленный вопрос.

Никто не отрицает того, что сеймовые выборы 1908 года были проведены со значительно меньшими злоупотреблениями, чем это имело место при любых предыдущих выборах. Подтверждалось это и тем обстоятельством, что даже некоторые сильные и авторитетные польские кандидаты провалились на выборах, как например, граф Голуховский в Гусятинском повете, или граф Стадницкий в Мостисском, чего при условии обычно используемых незаконных действий произойти не могло.

В Бучачском повете, где в ходе подготовки к выборам был убит жандармом крестьянин Марк Каганец, кандидатом выступал Северин Данилович, личность которого не пользовалась ни симпатией, ни значением среди галицких украинцев. Из-за провала этой кандидатуры никто не имел бы причин рисковать жизнью. Дело было в другом.

В течение предшествующих 25 лет украинофилы привыкли к тому, что их кандидатов поддерживали власти, и одновременно власти всеми силами препятствовали выбору кандидатов старорусской, затем Русско-народной партии. Этого ожидали украинофилы также и при сеймовых выборах 1908 года от наместника А.Потоцкого и, как писала газета “Галичанинъ”: «...о том просили его также некоторые украинофильские авторитеты». Но наместник решил активно не вмешиваться в ход выборов и предоставить как украинофилам, так и Русско-народной партии самостоятельно сражаться между собой в тех округах, где нет польского кандидата.

Результат такого сравнительно непредвзятого отношения властей к проведению выборов известен. Украинофилы при этом испытали жестокое разочарование, ибо все их ожидания полной победы и надежды на окончательный разгром Русско-народной партии потерпели крах. Мало того, эти выборы явно показали, что своими собственными силами, без поддержки властей, украинофилы не способны бороться политическими средствами против Русско-народной партии. Если бы подобное непредвзятое отношение властей к существовавшим среди галицких русинов партиям стало правилом, дальнейшие перспективы украинского движения представлялись весьма мрачными.

Все это до крайности озлобило галицких украинцев, и виновником своего провала они, как было сказано выше, объявили наместника графа А.Потоцкого. Украинская молодежь, и так воспитываемая в школах в духе фанатической ненависти ко всему русскому, под влиянием украинской прессы все больше проникалась такой же ненавистью и к наместнику А.Потоцкому, который якобы поддержал на выборах “москвофилов”.

Мирослав Сичинский, впитавший в себя ненависть к “москвофилам” еще в родительском доме, укрепившийся в ней под воздействием школьных и внешкольных влияний, был уже готовым инструментом для убийства наместника А.Потоцкого, по словам газеты “Галичанинъ”, «единственно лишь за то, что тот при выборах не поборивал русско-народной партии и не поддержал штыками украинские посольские кандидатуры против русских».

С такими выводами соглашались и поляки. «Является определенным, что Анджей Потоцкий убит за то, что не преследовал при выборах “москвофилов”. Пал жертвою руских (ruskich) распрей. Украинофилы прославляли бы каждого Поляка, который бы преследовал других Русинов, воздержание от преследования противников “украинства” было причиной обвинения наместника в том, что является... преследователем», – писал краковский журнал “Swiat Slowianski”.

Но ведь галицкие украинофилы именно поляками были организованы в политическую партию, которая росла и развивалась в первую очередь благодаря полякам. Как отмечал польский автор Е.Качрок после убийства наместника А.Потоцкого: «...у тела убитого сановника положа руку на сердце нам надо признать, что виновны в его преждевременной смерти мы все, которые против москвофильства вызвали к жизни украинофильство, в него верили и его поддерживали [выделено мною. – Л.С.]».

Журнал “Swiat Slowianski” так писал о причинах гибели графа А.Потоцкого:

«Что же так внезапно ухудшилось в польско-руских отношениях при правлении покойного наместника, что он даже заслужил смерть от руки Русина?

Изменений к лучшему в отношении к “украинофильству” было много; к худшему только одно: признание “москвофильства” в крае.

А потому убит он за это и только за это. Другой причины не было.

Поэтому Анджей Потоцкий пал жертвой не столько отношений польско-руских, как скорее вражды руских партий. Убила его одна партия за то, что не преследовал другую. [...]

В этом единственном в мире обществе, которое само не знает к какому оно принадлежит народу, многие вещи в результате этого поставлены с ног на голову.

“Украинцы” требуют от нас, чтобы мы преследовали “москвофилов”; но с таким же правом могли бы “москвофилы” требовать, чтобы мы преследовали “украинцев”. Украинофилы требуют от нас, чтобы мы истребляли их противников, а значит, чтобы были преследователями, а если этого делать не хотим, кричат, что все равно являемся преследователями, ибо их преследуем. Украинофил, если его не поддерживать во вред другой партии, считает себя преследуемым. Не хватает им сил самим справиться с “москвофилами”, а считают это доказательством... польского гнета».

Тот факт, что целью убийства графа А.Потоцкого было стремление галицких украинофилов к устранению “русофильской системы”, признавали и они сами, к примеру, в статье “Русская пропаганда в Галиции и средства к ее подавлению”, опубликованной в 1910 году в немецкоязычном журнале “Ukrainische Rundschau” (“Украинское обозрение”), где, в частности, говорилось: «Рутенский студент Сичинский застрелил наместника Потоцкого, надеясь этим устранить русофильскую систему». Галицко-русская газета “Прикарпатская Русь” прокомментировала это высказывание следующим образом: «Симптомами исступления, овладевающего все шире и глубже беспочвенными мозгами галицких украинофилов, являются, помимо планомерно организованных разбоев, такие факты, как угроза “сухими вербами” или же беззастенчивость и цинизм, с которыми жалкий австро-польский продукт – галицкие украинофилы – сознаются в том, что единственной целью убийства наместника Потоцкого есть не что другое, как желание устранения “русофильской” системы (?). [...] И так оказывается, что не исторические кривды и настоящее порабощение нашего крестьянства польской шляхтой вызвало отчаянный шаг “украинского социалиста Сичинского”, а то обстоятельство, что поляка-наместника “украинцы” подозревали в сочувствии к русофильству».

Когда во Львове стало известно, что наместник А.Потоцкий пал от руки украинца, польская молодежь, давая выражение своему возмущению, принялась бить окна в украинских заведениях: в “Днестре”, в “Просвите”, в “Академичном Доме”, в “Народной Гостинице”, в духовной семинарии. На другой день польские демонстрации возобновились. При этом демонстранты разгромили книжный магазин им.Шевченко. Для поддержания порядка в городе и для защиты украинских заведений были привлечены войска, жандармерия и вся полиция.

Русско-народная партия выступила с решительным осуждением преступления, совершенного М.Сичинским. Все организации и редакции печатных органов Русско-народной партии выслали соболезнования вдове покойного наместника графине Кристине Потоцкой.

Газета “Галичанинъ”, оценивая пятилетнее пребывание графа А.Потоцкого на посту наместника Галиции, отмечала, что его деятельность вовсе не была враждебна украинству, напротив, покойный везде покровительствовал и поддерживал украинское движение, интересам которого он давал всегда предпочтение перед интересами Русско-народной партии, «но делал это таким образом, что мы, русские, не чувствовали при этом оскорбления. И в этом отношении он отличался от своих предшественников, которые при поддерживании украинцев нас на каждом шагу обижали».

Поскольку польские газеты продолжали называть украинофилов русинами, рускими, депутат парламента от Русско-народной партии В.Курилович обратился к редакциям польских газет со следующей просьбой:

«Польские газеты все еще придают новоизобретенной украинской “нации” название русской (Rusini, ruski), которое название сами украинцы явно отрицают. Удостаивая украинцев русского имени, польские газеты делают русскому народу великую кривду. В виду того осмеливаюсь просить почтенные редакции всех польских газет, чтобы в будущем (по примеру многих немецких газет и даже центрального правительства), упоминая об украинцах без различия партий, придавать им имя украинское (Ukraincy, ukrainski), а не русское (Rusini, ruski), которым последним дорожит русский народ».

Здравомыслящие люди в польских кругах еще до убийства наместника А.Потоцкого заявляли, что полякам не следует вмешиваться в дела русинов, – пусть они сами разбираются между собой, – а поляки должны сохранять нейтральное отношение как к “москвофилам”, так и к украинофилам. Но одно дело эмоциональная реакция общества и теоретические рассуждения на страницах печати, и совершенно другое – требования реальной политики. Поляки и русины в Галиции действовали не на изолированном пространстве – существовало австрийское правительство, существовала Германия как союзник Австро-Венгрии, существовала Россия как потенциальный противник.

Поляки, вызвав к жизни политическое украинофильство для подавления старорусской партии, теперь уже были не властны над ним. Украинское движение уже не было орудием только в польских руках. Теперь это орудие могло быть использовано и использовалось другими политическими силами независимо от поляков, а так же и прямо против поляков. Конкретно в сложившейся обстановке такими силами были немцы – как немцы австрийские, так и немцы в Германии.

Германская организация “Deutscher Ostmarkenverein“ (“Германское Общество восточных приграничных земель”) уже установила контакты с галицкими украинофилами. Интерес германских немцев к украинофилам объяснялся в основном двумя причинами. Во-первых, украинофилы могли быть использованы немцами в случае возможной войны с Россией. Во-вторых, восточные приграничные земли Германии, где и действовал “Deutscher Ostmarkenverein“, в прошлом принадлежали Польше. Это были населенные поляками земли, на которых немцы усиленно проводили политику германизации, и так как немцы в восточных землях имели против себя поляков, так и украинофилы в Галиции имели против себя поляков. Таким образом, на почве противостояния полякам возникала общность интересов немцев в восточных землях Германии и украинофилов в Галиции.

В самой Австрии немцы представляли самый сильный в политическом отношении элемент, оказывающий решающее воздействие на политику государства. Серьезную роль играли в австрийской политике и поляки, занимая министерские посты в правительстве, и голосами депутатов из польской парламентской фракции – “Польского Коло” – влияя на принятие решений по внесенным законопроектам. С точки зрения Австро-Венгрии, связанной военным договором с Германией, Россия рассматривалась как потенциальный противник. Поскольку и украинофилы, и поляки занимали антироссийские позиции, то по этому пункту у них с немцами разногласий не было. Но во внутренних делах Австрии противоречия между поляками и немцами существовали – немцы были заинтересованы в ослаблении влияния поляков на австрийскую политику. Помочь им в этом деле могли антипольски сориентированные украинофилы, которые, сами не имея возможности составить конкуренцию немцам, могли бы служить немцам орудием для ослабления польского влияния.

В этой обстановке польские власти Галиции оказались заложниками той политики в галицко-русском вопросе, которую они проводили на протяжении предшествующих десятилетий.

Сами поляки постоянно заявляли, что “москвофилы” это агенты Москвы, враги Австрии, элемент во всех отношениях неблагонадежный. В то же время поддерживаемые ими украинофилы представлялись как порядочные русины – антимосковские, с которыми у поляков принципиальных разногласий нет. По словам поляков, украинофилы были той “антимосковской Русью”, которая служит преградой для распространения тенденций “москвитизма и панславизма”, основой для будущей политики Австрии, устремленной на Восток. И как бы теперь, после подобных утверждений, повторяемых в течение десятков лет, выглядела бы смена курса, проводимого поляками в отношении галицких русинов, на прямо противоположный?

Конечно, о том, чтобы сменить поддержку украинофилов против старорусинов на такую же поддержку старорусинов против украинофилов, не могло быть и речи. Максимум, что предлагалось – это установление одинаково нейтрального отношения к обоим национальным течениям в среде галицких русинов.

Взгляды сторонников такой линии были отчетливо изложены в статье “Программа Великополянина”, опубликованной в журнале “Swiat Slowianski” в марте 1908 года, т.е. еще до убийства графа А.Потоцкого:

«...в Галиции требует решения вопрос руский (ruski). Представляется, что поддержка украинского движения среди Русинов была и неправильной и неразумной. Делалось это более всего по причине антагонизма к России. Прежде всего, стремились к тому, чтобы галицийские Русины не русифицировались. Результаты известны: воспитали себе на восточных землях непримиримых врагов в Украинцах. Поляки вообще не имеют ни права, ни обязанности вмешиваться во внутренние дела других народов, так же и Русинов. Если хотят, пусть считают себя Русскими; если хотят, народом украинским. А нам как можно скорее следует свернуть с ложного пути. Сегодня галицийские Русины распались на две народности, на Русских и Украинцев. Украинцы обладают полным равноправием, а Русских не желают вообще признавать. Эту несправедливость надо исправить. В первую очередь надлежит язык русский (rosyjski) сделать совершенно равноправным с украинским в школе, суде и администрации. Пусть те гмины, которые желают, имеют русские школы; в гимназиях русинских надлежит ввести наряду с украинскими параллельные русские классы и, если найдутся желающие студенты и профессора, в университете следует предоставить русинским профессорам и доцентам право выбора, хотят ли преподавать по-украински или по-русски, а также учредить кафедру русского языка, такую как существующая украинского. Подобным образом в судах и администрации надлежит точно так же по желанию сторон употреблять русский язык, как и украинский. Также следует сделать русский язык равноправным с украинским в галицийском Сейме и венском Государственном Совете».

В этом же духе высказывался польский автор Б.Веловейский в статье “Польское общество в Галицкой Руси”:

«Стоя на позиции соглашения с населением руским (ruskim), с которым элемент польский неразрывно связан – не можем в этот момент склоняться на сторону того или иного лагеря. [...]

Борьба должна вестись на поле самой руской народности; наша роль – это роль зрителя, который благожелательно, но с мыслью о более широких общих потребностях и задачах должен следить за ее развитием и заботиться лишь о том, чтобы она не выходила за границы борьбы культурной и честной».

Однако даже малейшая попытка поляков изменить отношение к партиям галицких русинов и ослабить поддержку украинофилов, вызвала в среде последних приступ крайнего озлобления против поляков, навлекла на поляков обвинения в пособничестве “москвофилам” и имела своим последствием гибель наместника А.Потоцкого. Равное отношение поляков к старорусинам и украинофилам подавалось украинофилами как поддержка “москвофилов”, на которых сами поляки десятки лет навешивали ярлык “московских агентов и врагов Австрии”. Следовательно, лишить украинофилов поддержки, прекратить преследование старорусинов, означало бы для поляков самим на себя повесить тот же ярлык и в таком виде предстать перед венским правительством.

Оттолкнуть от себя украинофилов, значило для поляков испортить отношения с венским правительством, дать в руки австрийским немцам дополнительный аргумент против себя. Тогда бы немцы могли заявлять, что поддерживая “москвофилов” поляки действуют в пользу России и поэтому являются неблагонадежным для Австрии элементом.

В этом отношении показательным было поведение некоторых немецких газет в Австрии, которые, публикуя известие о гибели наместника А.Потоцкого, вначале осудили эту акцию, а через день как по команде сменили тон.

Итак, трагическая гибель графа А.Потоцкого воочию продемонстрировала польскому обществу, что представляет собой украинское движение в Галиции, и какую угрозу оно несет полякам. На первый взгляд, казалось бы, что с этих пор отношение к галицким русинам в руководящих польских сферах должно было решительно измениться, что необходимость назревших перемен уже осознана и теперь должны последовать практические шаги в этом направлении.

Однако ни высказываемые отдельными польскими авторами предложения не вмешиваться во внутренние дела русинов и предоставить им самим решать вопрос о своей национальной принадлежности, ни волна негодования против украинофилов, вызванная эмоциональной реакцией общества на убийство графа А.Потоцкого, не могли поколебать линию политики, проводившейся польскими властями Галиции, – политики, обусловленной не эмоциями, а реально сложившейся расстановкой сил. Создав, как выяснилось, на свою голову, украинское политическое движение в Галиции, поляки теперь уже не могли от него отделаться, они были скованы с украинофилами одной цепью.

Сразу же после гибели наместника А.Потоцкого естественно встал вопрос о новом наместнике Галиции, и что же произошло? Как писала газета “Галичанинъ”: «...в первом ряду выдвигаются кандидатуры гр.Станислава Бадени, д-ра Бобжинского и министра финансов д-ра Корытовского. Все три известны, как покровители и даже творцы украинского сепаратистического движения».

Хотя граф С.Бадени объявил, что он отказывается от предлагаемой ему должности, но достаточно характерным было то обстоятельство, что он как один из творцов и самых больших покровителей украинского движения находился в списке наиболее серьезных кандидатов. По этому поводу даже польские газеты “Slowo Polske” и “Gazeta Narodowa” заявили, что назначение графа С.Бадени следовало бы считать провокацией польского народа.

Поскольку д-ра В.Корытовского сочли целесообразным оставить на посту министра финансов, наместником Галиции был назначен Михал Бобжиньский. Судя по всей предшествующей деятельности д-ра М.Бобжиньского и по его взглядам на русский вопрос в Галиции, не было ни малейших оснований ожидать от нового наместника не только благосклонного, но и просто непредвзятого отношения к Русско-народной партии.

В конце 80-х годов XIX века М.Бобжиньский вместе с князем Адамом Сапегой работал над организацией раскола галицко-русских партий, был одним из творцов “новой эры”. Занимая должность заместителя председателя Рады школьной краевой, М.Бобжиньский весьма усердно содействовал украинизации галицко-русских школ, был одним из инициаторов введения в галицко-русскую письменность так называемого фонетического правописания. Газета “Галичанинъ” так характеризовала нового наместника:

«Бывший вице-президент краевой школьной рады, он ввел не только фонетику, но дал целое направление, создал систему относительно воспитания нашей молодежи. Он, один из творцов злопамятной “новой эры”, был решительным противником развития нашего народа на его природных, исторических началах, а всеми силами поддерживал то искусственное направление, по которому русское население Галичины следовало превратить в какой-то другой, не русский народ. Если украинофильское движение поднялось, расширилось и приняло такое направление, как мы это замечаем ныне, то много в том забот и даже инициативы бывшего вице-президента школьной рады д-ра Бобжинского. Свое усердие в образовании нового украинского народца он доводил до той степени, что даже советовал украинцам признавать своими историческими героями только такие личности, которые враждебно действовали против России, как Мазепа, Выговский, Полуботок, и решительно отказаться от Хмельницкого, Наливайка и т.п. Таким образом воспитательная система, применяемая ныне в школах к нашей молодежи, это почти детище д-ра Мих.Бобжинского и если среди русского народа последовал такой нежелательный раскол, то много вины почивает именно в этой злополучной системе».

После длившегося несколько недель следствия, 30 июня 1908 года М.Сичинский предстал перед львовским уголовным судом. В итоге судебного разбирательства голосами всех 12 присяжных заседателей подсудимый Сичинский был признан виновным, и суд приговорил его к смертной казни через повешение. Защитник К.Левицкий обжаловал приговор, мотивируя это тем, что его подзащитный является невменяемым. На этом основании Высший Трибунал в Вене в сентябре 1908 года постановил подвергнуть осужденного психиатрической экспертизе и провести новое судебное разбирательство, которое состоялось в апреле 1909 года. Присяжные заседатели снова подтвердили вину М.Сичинского и суд повторно приговорил его к смертной казни через повешение, но окончательное решение участи осужденного передал на милость императора.

Как ни велико было возмущение польского общества преступным деянием М.Сичинского, виновность которого в умышленном убийстве наместника А.Потоцкого не подлежала ни малейшему сомнению, польские политики в Галиции, вынужденные в силу изложенных выше обстоятельств поддерживать украинское движение даже во вред собственно польским интересам, не могли допустить, чтобы приговор, вынесенный М.Сичинскому, был приведен в исполнение. Поэтому они обратились к императору с просьбой о помиловании осужденного, а новый наместник Галиции М.Бобжиньский заставил вдову покойного наместника графиню Кристину Потоцкую написать практически под диктовку прошение на имя императора о помиловании убийцы своего мужа и отца своих девяти детей.

Император Франц Иосиф, который сам был глубоко потрясен убийством графа А.Потоцкого, под влиянием обращенных к нему просьб воспользовался принадлежащим ему правом помилования и 26 июля 1909 года заменил М.Сичинскому смертную казнь на 20 лет тюремного заключения. Для отбытия назначенного срока М.Сичинский был помещен в тюрьму в городе Станиславове.

Однако такое решение не могло удовлетворить галицких украинцев, считавших, что 20 лет тюрьмы представляют собой слишком суровое наказание. Так как у властей Галиции не было законных способов это наказание смягчить, М.Сичинскому организовали побег. В ночь с 9 на 10 ноября 1911 года тюремные надзиратели вывели М.Сичинского за ворота тюрьмы и отпустили. Отсутствие узника обнаружилось только утром, а предпринятые затем его поиски оказались безрезультатными. Отсидевшись в приготовленном для него укромном месте в одном из сел вблизи Станиславова, М.Сичинский с фальшивым паспортом через Черновицы выехал за пределы Австро-Венгрии, после чего отправился в Швецию, а в 1914 году перебрался в Северо-Американские Соединенные Штаты, где благополучно прожил до 1979 года, когда и умер на 92-м году жизни. Между прочим, в 1966 году по приглашению советских властей М.Сичинский посетил Львов и побывал в бывшем здании наместничества, где в 1908 году он совершил свое покушение на графа А.Потоцкого.

Бегство М.Сичинского явилось самым лучшим выходом и для властей, и для поляков, и для украинцев. Проблема героя в тюрьме была разрешена.

При новом наместнике М.Бобжиньском поддержка властями украинского движения в Галиции усилилась, и это дало свои плоды. На выборах в парламент в июне 1911 года украинцы получили 24 мандата в Галиции и 5 в Буковине, русские – два мандата.

Для поддержания порядка во время выборов были привлечены войска, потому что без участия вооруженных сил мошенничества с избирательными бюллетенями могли кончиться весьма неблагополучно для лиц, непосредственно совершавших эти “манипуляции”, и все расчеты наместника М.Бобжиньского, связанные с выборами, могли разрушиться.

Выборы 1911 года превзошли все предыдущие выборы, как по размаху злоупотреблений, так и по числу жертв. В Дрогобыче в день голосования войска открыли огонь по толпе местных жителей, в результате чего 28 человек было убито и более сотни ранено. Однако никаких покушений на наместника М.Бобжиньского в связи с этим не последовало. Украинцы-то свое получили, а остальное их не интересовало.

Кстати, сам М.Бобжиньский, оказывая всемерное содействие галицким украинским деятелям, в то же время понимал, что в действительности идея украинского сепаратизма не пользуется популярностью в среде галицких русинов и российских малороссов. Впоследствии он писал в своих воспоминаниях:

«...Я обращал внимание, что за тем, что заявляют украинские политики, не стоит весь руский (ruski) народ в Галиции, потому что одна его часть пребывает в русофильском лагере, а у другой еще не пробудилось и не закрепилось сознание национальной и религиозной отдельности от России до такой степени, чтобы можно было полностью на него рассчитывать. Я решительно предостерегал перед иллюзией, что Австрия в случае войны может рассчитывать на поддержку русинов-украинцев под властью России. Всей силой аргументов я доказывал, что горстка политиков в Киеве, а еще меньше во Львове, не имеет никакого влияния на народ, что руский (ruski) крестьянин, которого держат в темноте, полностью предан царю и православию, что он враждебен против Австрии и таким будет. Мои разъяснения, как наместника Галиции и поляка, который – даже против своих земляков – последовательно проводил соглашательскую политику по отношению к русинам, слушали. Но я чувствовал, что мои слова падают на неблагодарную почву, что вызывают неприятное разочарование».

Не питал особых иллюзий как относительно влияния, которое оказывают на галицких русинов руководители украинского движения, так и относительно личных качеств самих деятелей этого движения, также д-р Витольд Корытовский, сменивший М.Бобжиньского на посту наместника Галиции в мае 1913 года. В.Корытовский, подобно М.Бобжиньскому известный как один из покровителей украинского движения, говорил, что хотя «украинские руководители возможно и не лишены самых лучших намерений, но в народе они не имеют никакого влияния, потому что русины подвержены большим влияниям русофильских элементов. Кроме того, элементы, принадлежащие к украинскому движению – это в большинстве дикие, недисциплинированные и необразованные люди, тогда как москвофилы соблюдают дисциплину, хорошо организованы и в большинстве имеют лучшее образование. Собственно благодаря этому они пользуются большими симпатиями даже среди польской шляхты».

Современные украинские авторы, пишущие для широкого круга читателей, изображая взаимоотношения поляков и русинов в Галиции во второй половине XIX – в начале XX века, следуют крайне примитивной схеме. Всех русинов они называют украинцами, представляя их безусловными приверженцами идеи украинского сепаратизма, хотя в данном случае термин “украинцы” можно использовать применительно лишь к части русинов, а именно к сторонникам определенного движения, призванного под покровительством польских властей Галиции бороться против тех русинов, которые традиционно исповедовали идею национально-культурного единства всей Руси.

О существовании русского движения в Галиции эти украинские авторы, как правило, предпочитают не упоминать, но если все-таки приходится касаться данной темы, то называют сторонников русского движения “москвофилами”, используя польскую терминологию, и говорят о них как о некоей кучке “московских агентов”, не имевшей влияния в народе, и державшейся благодаря содействию поляков.

В действительности же благодаря поддержке польских властей Галиции держалось украинское движение, причем даже тогда, когда наряду с антирусской, оно приняло антипольскую направленность. Предпринятая наместником А.Потоцким во время сеймовых выборов 1908 года попытка непредвзятого подхода к обоим национальным течениям, существовавшим в среде галицких русинов, сразу же изменила соотношение количества депутатских мандатов, полученных кандидатами обоих этих течений, в сравнении с парламентскими выборами 1907 года, но одновременно стоила жизни самому наместнику А.Потоцкому. Его преемник М.Бобжиньский, многолетний покровитель украинофилов, хотя и обеспечил им победу на парламентских выборах в 1911 году, тем не менее понимал, что идея украинского сепаратизма еще весьма слабо проникла в сознание галицких русинов. Это подтверждал и следующий наместник Галиции В.Корытовский.

Что же касается русофильских и антиукраинских настроений в польском обществе, то надо отметить, что в начале XX века существовала польская партия “народовых демократов”, враждебно относившаяся к украинскому движению; что среди поляков были люди, которые считали, что «лучше москвофил со своей пропагандой “культурного единства”, чем украинофил с ножом и револьвером в руке», но не они определяли политику польских властей Галиции, которые в сложившейся тогда ситуации не могли отказаться от поддержки украинофилов в их непримиримой борьбе со сторонниками русского единства.

Так польские власти Галиции, создавая и развивая украинское движение для противодействия русскому движению, для искоренения в сознании галицких русинов идеи русского единства, создали политическую силу, обернувшуюся против самих же поляков и сделавшую своим методом борьбы террор, первой, но далеко не последней жертвой которого стал наместник Галиции граф Анджей Потоцкий.

Леонид Соколов