1 сентября – трагическая дата в польской истории. В этот день в 1939 году германский вермахт вторгся на территорию польского государства. Началась Вторая мировая. По всей Польше проходят траурные мероприятия, посвящённые этой дате, но зигзаги польской истории заставляют поляков вспоминать в этот день и о 17 сентября – дне, когда с востока в Польшу вошли советские войска…
Польский поход Красной армии длился 12 дней. Немецкая оккупация Польши длилась несколько лет. Тем не менее польскому обществу почему-то удобнее, обращаясь к тому времени, гневно клеймить Москву, а не Берлин. Поляки не хотят вспоминать, что за год до этого польская армия точно так же вторглась в чешский Тешин, присоединив его к Польше; что части Красной армии заняли только непольские земли, отошедшие Варшаве в результате несправедливого Рижского мирного договора 1921 г.; что местное население иногда принималось за самочинные расправы над польскими офицерами, вымещая на них обиды за долгие годы панского господства; что сами же польские офицеры рассказывали о странном поведении советских войск, неохотно стрелявших в поляков и настроенных в целом примирительно; что за отдельные военные преступления (мародёрство, грабежи) трибунал карал советских военнослужащих очень строго, вплоть до расстрела. Был случай, когда к расстрелу были приговорены советские солдаты, расстрелявшие нескольких пленных поляков после того, как группа пленных, убив охранника и захватив оружие, открыла огонь по конвою.
Вслед за воспоминаниями поляков о приходе в 1939 году Красной армии, как тень за телом, следует тема Катыни. Оценки численности захваченных красноармейцами польских пленных разнятся – от 450 000 до 230 000 человек. Как бы то ни было, но несколько десятков тысяч солдат польской армии - уроженцев «кресов всходних» были отпущены по домам. Ещё многих из них, уроженцев «немецкой» части Польши, передали германским властям. Из оставшихся в руках НКВД польских жандармов и военнослужащих в Катыни нашёл свою смерть лишь каждый четвёртый. А вот едва ли не самое главное: многие из расстрелянных в Катыни входили в обслуживающий персонал польского концлагеря Берёза Картузская, и одно это не может не менять взгляд на них самих и на их судьбу.
Концлагерь Берёза Картузская (теперь это территория Белоруссии) появился в 1934 г., и вплоть до 1939 г. там содержались евреи, украинские националисты, а также поляки – противники режима Юзефа Пилсудского. Идею создания лагеря приписывают тогдашнему премьеру Польши Леону Козловскому, в будущем – агенту гестапо. Он находился под впечатлением речи Геббельса о воспитательной функции концентрационных лагерей. Ю. Пилсудский идею одобрил (1). Существует мнение, что Берёза Картузская была создана по образцу нацистского концлагеря Дахау. К слову, после нападения Германии на Польшу Л. Козловский перебежал к гитлеровцам и до самой смерти в 1944 г. получал от них пенсию, но в 1943 г. успел принять участие в обнаружении катынских захоронений.
Ю. Пилсудский ввёл т.н. режим «моральной санации»: вводилась цензура прессы, президент страны получал право издавать декреты в обход парламента, который полностью зависел от его воли. Начались преследования инакомыслящих, в т.ч. поляков, которых массово швыряли в казематы Берёзы Картузской. 17 дней в концлагере пришлось провести даже бывшему соратнику Ю. Пилсудского, знаменитому польскому публицисту Станиславу Мацкевичу - по обвинению «в ослаблении оборонного духа поляков» и «систематическую критику правительства искусственно подбираемыми аргументами». Вот как он описывает свои впечатления: «Пользуюсь случаем рассказать о Берёзе Картузской, вокруг которой столько тайн, ведь при освобождении заключенным говорили: «Будешь болтать, окажешься здесь второй раз, и тогда…»…Берёза Картузская была не местом изоляции, а местом пыток». Далее он описывает верного друга Ю. Пилсудского, Костека-Бернацкого, который был назначен комендантом лагеря: «Это был больной садист…Он с удовольствием выдумывал всякие пытки, с дегенератским удовольствием давая им ласковые названия – «гимнастика», «устав». Главная пытка – отказ в праве справлять нужду. Только раз в день, в 4:15 утра, узников выводили и командовали: «Раз, два, три, три с половиной, четыре!» За эти полторы секунды всё должно быть уже закончено».
По рассказам С. Мацкевича, кормили заключённых отвратительным хлебом, что никак не способствовало лёгкому пищеварению. С переполненными желудками людей заставляли делать «гимнастику» - сидеть в глубоком приседе с поднятыми вверх руками на протяжении 7 часов! В приседе бегать, ходить, спускаться с лестниц и подниматься обратно. При этом на узников сыпались удар за ударом, особенно, если чей-то желудок не выдержал. Сосед С. Мацкевича по нарам, еврей, получил в положении сидя 280 палок сразу от семи жандармов. С. Мацкевич приводит рассказ этого еврея о том, как узников поставили на колени на острые камешки и заставили двигаться вперёд под градом палочных ударов, а затем через каждые 20 метров принуждали целовать эти палки.
«Со всей Польши здесь собрали людей, обожавших избивать безоружных…Уголовники назначались дежурными по бараку, контролировали выполнение «гимнастики»… Им разрешалось избивать остальных заключённых», - пишет С. Мацкевич. Заключённым не разрешалось разговаривать в течение дня. Нарушителей ожидали шесть дней карцера на холодном бетоне, с открытыми окнами зимой, без обуви, только в кальсонах и рубашке. Каждый день провинившихся лишали половины пайка, а каждый второй день вообще не давали есть. Каждые полчаса находящиеся в карцере обязаны были унизительно сообщить в окошко: «Пан комендант, послушно вам рапортую».
В бараках заключённых лишали сна. Их будили ночью каждые полчаса, заставляли бегать, прыгать, ползать, чтобы потом снова забыться в тяжкой полудремоте на 30 мин. Ползать и падать узников часто заставляли в отхожих местах, прямо в нечистоты. Умываться после этого запрещали. Посуду мыть арестантам тоже запрещалось.
В Берёзу Картузскую можно было угодить даже за неуплату налогов. С. Мацкевич описывает нескольких таких заключённых, богатых купцов уже пожилого возраста. Некоторые из них сошли с ума. В концлагере всё нужно было делать бегом, и бегать заставляли даже калек с поломанными в результате пыток костями, больных туберкулёзом, артритом, гипертонией. Заключённым даже не разрешалось молиться и носить крестики на шее. За это их тоже избивали. «Всё выглядело, как дантовский ад», - заключает С. Мацкевич. Эпилепсии, психические припадки, внезапная смерть были ежедневной практикой в Берёзе Картузской. Из застенков не выпускали даже ослепших узников. Их заставляли бегать и прыгать вместе со всеми, избивая, если они сбивались с дороги (2).
Единственным свободным от работы днём было воскресенье. В этот день арестанты обязаны были посвятить полчаса времени лекции о вожде Ю. Пилсудском и воспользоваться библиотекой, заполненной книгами Ю. Пилсудского. Медицинское обслуживание отсутствовало и лишь в крайних, почти смертельных случаях заключёнными занимались врачи (3).
В 1939 г. заключённых концлагеря освободила Красная армия, чей приход они встречали с ликованием. Лагерная охрана разбежалась. Закончились пытки, издевательства и унижения.
Нельзя сказать, чтобы сегодня в Польше совсем не было публикаций на тему Берёзы Картузской. Однако нельзя также сказать, что в Польше принято тщательно изучать этот исторический эпизод и помнить о нём. Вовсе нет.
А ведь вопросы остаются. Почему Катынский расстрел в Польше считают актом «геноцида», а убийства и расстрелы советских военнопленных в польских лагерях в 1920-х годах и православного люда в Берёзе Картузской - нет? За колючую проволоку в межвоенной Польше можно было угодить просто за то, что ты – православный. В Берёзу Картузскую таким образом попал известный украинский православный богослов и историк Михаил Петрович Кобрин.
Кстати, среди расстрелянных в Катыни поляков было немалое число жандармов и тюремщиков (тех, кто занимался пытками заключённых в польских казематах), а также осадников – польских переселенцев, участников советско-польской войны 1919-1920 гг., которые на льготных условиях расселялись правительством Ю. Пилсудского на захваченных землях Западной Украины и Западной Белоруссии. Осадники, как господствующий в политическом и экономическом плане элемент, должны были полонизировать и окатоличить местное население. Только на западно-белорусских землях осело более 300 000 осадников, в чью собственность перешли тысячи гектаров захваченной белорусской земли.
Почему памятники Сталину и Дзержинскому считаются поляками символами тирании, а памятники Пилсудскому, которыми заставлена вся Польша, к этой категории не относятся?
Почему песни о сталинских соколах и ворошиловских стрелках клеймятся как акт советской пропаганды в песенном искусстве, а песня легионеров Пилсудского “My, pierwsza brygada” («Мы, первая бригада»), где есть строки «И с нами был наш дорогой Вождь!» (слово «вождь» - с большой буквы), не только не считается символом польского экспансионизма, но превратилась в официальный гимн вооружённых сил Польши?
Таких «почему» много. Только внятные ответы на них польская сторона, похоже, дать неспособна.
____________________________
1) «BEREZA Kartuska - Polski Sanacyjny Obóz Koncentracyjny» (www. eioba.pl 30/08/2008).
2) Там же
3) Rafal Wiechecki «O przewrocie majowym, procesie brzeskim i Berezie Kartuskiej» (My?l. рl №13, 2009).
Польский поход Красной армии длился 12 дней. Немецкая оккупация Польши длилась несколько лет. Тем не менее польскому обществу почему-то удобнее, обращаясь к тому времени, гневно клеймить Москву, а не Берлин. Поляки не хотят вспоминать, что за год до этого польская армия точно так же вторглась в чешский Тешин, присоединив его к Польше; что части Красной армии заняли только непольские земли, отошедшие Варшаве в результате несправедливого Рижского мирного договора 1921 г.; что местное население иногда принималось за самочинные расправы над польскими офицерами, вымещая на них обиды за долгие годы панского господства; что сами же польские офицеры рассказывали о странном поведении советских войск, неохотно стрелявших в поляков и настроенных в целом примирительно; что за отдельные военные преступления (мародёрство, грабежи) трибунал карал советских военнослужащих очень строго, вплоть до расстрела. Был случай, когда к расстрелу были приговорены советские солдаты, расстрелявшие нескольких пленных поляков после того, как группа пленных, убив охранника и захватив оружие, открыла огонь по конвою.
Вслед за воспоминаниями поляков о приходе в 1939 году Красной армии, как тень за телом, следует тема Катыни. Оценки численности захваченных красноармейцами польских пленных разнятся – от 450 000 до 230 000 человек. Как бы то ни было, но несколько десятков тысяч солдат польской армии - уроженцев «кресов всходних» были отпущены по домам. Ещё многих из них, уроженцев «немецкой» части Польши, передали германским властям. Из оставшихся в руках НКВД польских жандармов и военнослужащих в Катыни нашёл свою смерть лишь каждый четвёртый. А вот едва ли не самое главное: многие из расстрелянных в Катыни входили в обслуживающий персонал польского концлагеря Берёза Картузская, и одно это не может не менять взгляд на них самих и на их судьбу.
Концлагерь Берёза Картузская (теперь это территория Белоруссии) появился в 1934 г., и вплоть до 1939 г. там содержались евреи, украинские националисты, а также поляки – противники режима Юзефа Пилсудского. Идею создания лагеря приписывают тогдашнему премьеру Польши Леону Козловскому, в будущем – агенту гестапо. Он находился под впечатлением речи Геббельса о воспитательной функции концентрационных лагерей. Ю. Пилсудский идею одобрил (1). Существует мнение, что Берёза Картузская была создана по образцу нацистского концлагеря Дахау. К слову, после нападения Германии на Польшу Л. Козловский перебежал к гитлеровцам и до самой смерти в 1944 г. получал от них пенсию, но в 1943 г. успел принять участие в обнаружении катынских захоронений.
Ю. Пилсудский ввёл т.н. режим «моральной санации»: вводилась цензура прессы, президент страны получал право издавать декреты в обход парламента, который полностью зависел от его воли. Начались преследования инакомыслящих, в т.ч. поляков, которых массово швыряли в казематы Берёзы Картузской. 17 дней в концлагере пришлось провести даже бывшему соратнику Ю. Пилсудского, знаменитому польскому публицисту Станиславу Мацкевичу - по обвинению «в ослаблении оборонного духа поляков» и «систематическую критику правительства искусственно подбираемыми аргументами». Вот как он описывает свои впечатления: «Пользуюсь случаем рассказать о Берёзе Картузской, вокруг которой столько тайн, ведь при освобождении заключенным говорили: «Будешь болтать, окажешься здесь второй раз, и тогда…»…Берёза Картузская была не местом изоляции, а местом пыток». Далее он описывает верного друга Ю. Пилсудского, Костека-Бернацкого, который был назначен комендантом лагеря: «Это был больной садист…Он с удовольствием выдумывал всякие пытки, с дегенератским удовольствием давая им ласковые названия – «гимнастика», «устав». Главная пытка – отказ в праве справлять нужду. Только раз в день, в 4:15 утра, узников выводили и командовали: «Раз, два, три, три с половиной, четыре!» За эти полторы секунды всё должно быть уже закончено».
По рассказам С. Мацкевича, кормили заключённых отвратительным хлебом, что никак не способствовало лёгкому пищеварению. С переполненными желудками людей заставляли делать «гимнастику» - сидеть в глубоком приседе с поднятыми вверх руками на протяжении 7 часов! В приседе бегать, ходить, спускаться с лестниц и подниматься обратно. При этом на узников сыпались удар за ударом, особенно, если чей-то желудок не выдержал. Сосед С. Мацкевича по нарам, еврей, получил в положении сидя 280 палок сразу от семи жандармов. С. Мацкевич приводит рассказ этого еврея о том, как узников поставили на колени на острые камешки и заставили двигаться вперёд под градом палочных ударов, а затем через каждые 20 метров принуждали целовать эти палки.
«Со всей Польши здесь собрали людей, обожавших избивать безоружных…Уголовники назначались дежурными по бараку, контролировали выполнение «гимнастики»… Им разрешалось избивать остальных заключённых», - пишет С. Мацкевич. Заключённым не разрешалось разговаривать в течение дня. Нарушителей ожидали шесть дней карцера на холодном бетоне, с открытыми окнами зимой, без обуви, только в кальсонах и рубашке. Каждый день провинившихся лишали половины пайка, а каждый второй день вообще не давали есть. Каждые полчаса находящиеся в карцере обязаны были унизительно сообщить в окошко: «Пан комендант, послушно вам рапортую».
В бараках заключённых лишали сна. Их будили ночью каждые полчаса, заставляли бегать, прыгать, ползать, чтобы потом снова забыться в тяжкой полудремоте на 30 мин. Ползать и падать узников часто заставляли в отхожих местах, прямо в нечистоты. Умываться после этого запрещали. Посуду мыть арестантам тоже запрещалось.
В Берёзу Картузскую можно было угодить даже за неуплату налогов. С. Мацкевич описывает нескольких таких заключённых, богатых купцов уже пожилого возраста. Некоторые из них сошли с ума. В концлагере всё нужно было делать бегом, и бегать заставляли даже калек с поломанными в результате пыток костями, больных туберкулёзом, артритом, гипертонией. Заключённым даже не разрешалось молиться и носить крестики на шее. За это их тоже избивали. «Всё выглядело, как дантовский ад», - заключает С. Мацкевич. Эпилепсии, психические припадки, внезапная смерть были ежедневной практикой в Берёзе Картузской. Из застенков не выпускали даже ослепших узников. Их заставляли бегать и прыгать вместе со всеми, избивая, если они сбивались с дороги (2).
Единственным свободным от работы днём было воскресенье. В этот день арестанты обязаны были посвятить полчаса времени лекции о вожде Ю. Пилсудском и воспользоваться библиотекой, заполненной книгами Ю. Пилсудского. Медицинское обслуживание отсутствовало и лишь в крайних, почти смертельных случаях заключёнными занимались врачи (3).
В 1939 г. заключённых концлагеря освободила Красная армия, чей приход они встречали с ликованием. Лагерная охрана разбежалась. Закончились пытки, издевательства и унижения.
Нельзя сказать, чтобы сегодня в Польше совсем не было публикаций на тему Берёзы Картузской. Однако нельзя также сказать, что в Польше принято тщательно изучать этот исторический эпизод и помнить о нём. Вовсе нет.
А ведь вопросы остаются. Почему Катынский расстрел в Польше считают актом «геноцида», а убийства и расстрелы советских военнопленных в польских лагерях в 1920-х годах и православного люда в Берёзе Картузской - нет? За колючую проволоку в межвоенной Польше можно было угодить просто за то, что ты – православный. В Берёзу Картузскую таким образом попал известный украинский православный богослов и историк Михаил Петрович Кобрин.
Кстати, среди расстрелянных в Катыни поляков было немалое число жандармов и тюремщиков (тех, кто занимался пытками заключённых в польских казематах), а также осадников – польских переселенцев, участников советско-польской войны 1919-1920 гг., которые на льготных условиях расселялись правительством Ю. Пилсудского на захваченных землях Западной Украины и Западной Белоруссии. Осадники, как господствующий в политическом и экономическом плане элемент, должны были полонизировать и окатоличить местное население. Только на западно-белорусских землях осело более 300 000 осадников, в чью собственность перешли тысячи гектаров захваченной белорусской земли.
Почему памятники Сталину и Дзержинскому считаются поляками символами тирании, а памятники Пилсудскому, которыми заставлена вся Польша, к этой категории не относятся?
Почему песни о сталинских соколах и ворошиловских стрелках клеймятся как акт советской пропаганды в песенном искусстве, а песня легионеров Пилсудского “My, pierwsza brygada” («Мы, первая бригада»), где есть строки «И с нами был наш дорогой Вождь!» (слово «вождь» - с большой буквы), не только не считается символом польского экспансионизма, но превратилась в официальный гимн вооружённых сил Польши?
Таких «почему» много. Только внятные ответы на них польская сторона, похоже, дать неспособна.
____________________________
1) «BEREZA Kartuska - Polski Sanacyjny Obóz Koncentracyjny» (www. eioba.pl 30/08/2008).
2) Там же
3) Rafal Wiechecki «O przewrocie majowym, procesie brzeskim i Berezie Kartuskiej» (My?l. рl №13, 2009).
Владислав Гулевич, fondsk.ru
