За время своего ужасного марша к Волге немцы много узнали о русских. Равно как и весь остальной мир
Немцы, бросившие всю свою мощь на преодоление обороны на дальних подступах к Сталинграду, глубоко поражены несокрушимым сопротивлением города.
Об этом городе, широко раскинувшемся на западном берегу Волги, они говорят то же, что говорили о Севастополе, - что это крепость; но в данном случае речь идет не об импровизированной системе оборонительных сооружений, выстроенной вокруг города, а о железном духе его жителей. Севастополь был крупной военно-морской базой, окруженной подобно Гибралтару мощными укреплениями, многим из которых было более ста лет. Изначально Сталинград был не большей крепостью, чем, скажем, Питтсбург - он не строился из расчета на то, что ему придется выдержать осаду. Но все население его мобилизовано и вооружено, став боевой армией.
Они сражаются спиной к реке; сообщение с другим берегом осуществляется только речным транспортом. Враг надвигается с трех сторон, железнодорожная магистраль до Москвы перерезана, доставка подкрепления затруднена. Однако рабочие вышли встречать немцев на холмы под Сталинградом вместе с солдатами.
Захватчики знают, что им предстоит. Они уже познали несгибаемое сопротивление русских, испытав его под Харьковом, под Одессой, под Севастополем, в десятках других, менее крупных битв. После ряда осад, принадлежащих к числу тяжелейших в истории войн, они узнали, что русские не сдаются. Берлинское радио предупреждает своих слушателей о том, что Сталинград не капитулирует никогда.
Русские сражаются не за город. Хотя утрата Сталинграда привела бы к еще большему ослаблению промышленного потенциала, обеспечивающего армию всем необходимым, сам по себе он не более важен, чем другие города, уже попавшие в руки противника. Они сражаются за Волгу, за великую реку, которая для них как артерия и как символ гораздо важнее, чем для нас - Миссисипи. Гитлер рассчитывает на то, что зимой его фронт пройдет по Волге. Эту линию он выбрал в качестве восточной границы Европы. Но если здесь он сдержит русских - или они его, а центральный и северный участки фронта продолжат стоять на месте, то результаты великой кампании 1942 года будут такими же неопределенными, как и результаты кампании 1941 года.
Единственное изменение состоит в том, что этот фронт станет более или менее статичным. Нацистская военная машина ослаблена и затупилась о русскую скалу, но и скале пришлось туго, и никто не может рассчитывать на то, что она выдержит третью атаку так же, как выдержала ошеломляющие удары этого лета и прошлого. Что бы ни произошло на Волге, действие следующего этапа войны развернется на Западе. Возможно, в Египте, где вылазка маршала Роммеля показала лишь то, что сегодня его противники готовы дать ему отпор лучше, чем в июне. Возможно, в Западной Африке или на побережье Европы. Единственное, о чем можно сказать наверняка, - это то, что теперь наша очередь; впереди великие битвы Соединенных Штатов и Британии.
За время своего ужасного марша к Волге немцы много узнали о русских. Равно как и весь остальной мир. На своей земле советские армии предпочитают воевать самостоятельно. Они не рады иностранным наблюдателям и, по крайней мере, до недавних пор, не доверяли союзникам никаких данных по своим резервам или производственному потенциалу. Тем не менее, война открыла Россию миру; ни при царях, ни при коммунистах стены этой таинственной империи еще не были такими низкими. Мы видим русских, собравшихся на берегу Волги, так же четко, как видели британцев, выбиравшихся из руин своих домов во время налетов на Лондон.
Оказавшись в таких же обстоятельствах, они ведут себя так же. Это противостояние как минимум показало, как затушевываются различия между народами в их общей реакции на общий вызов.
Но оно показало не только это. Наблюдая за тем, как металлические чудовища пробираются по беспомощным полям и сеют смерть с изумленных небес, мы решили, что без такой брони человеческая храбрость - ненадежное оружие в битве машин. Однако по мере того как противостояние затягивается, становится очевидно, что люди могут перенести и выстрадать больше, чем бронированные машины и самолеты. Из столкновения стальных орлов и гигантов появляется фигурка человека - по-прежнему более крепкого и приспособленного, чем созданные им орудия разрушения. Поразительно видеть, как он закаляется под огнем.
Любой наблюдатель, находящийся в Англии, подтвердит, что сегодня дух людей гораздо сильнее, чем в 1917 году. Русские солдаты всегда были безразличны к смерти, но сегодня люди сражаются так же отчаянно, как армии. Офицеры, обучавшие американских новобранцев в последнюю войну, говорят, что сегодня боевые качества парней гораздо выше, чем тогда. Представители нашего «мягкого» поколения великолепно зарекомендовали себя, оказавшись в условиях, о которых они не ведали всего несколько месяцев назад. Во вчерашней депеше с американской авиабазы «где-то на Ближнем Востоке» А. К. Седжвик (A. C. Sedgwick) сообщает, что эти американские парни всегда свыкаются с самой непривычной обстановкой.
Человек отличается невероятной приспособляемостью. Его доблесть не знает границ. И где бы он ни был, он сражается все с той же отвагой, ибо знает, за что ведется эта война. Машины его не победят, и в конечном итоге будет удивительно, если этот опыт не научит его управляться с машинами.
