7 декабря 1941 года весь мир был потрясён внезапным коварнейшим нападением японской авиацией на крупнейшую военно-морскую базу США на Тихом океане – Перл-Харбор. Этим внезапным нападением Япония вступила во Вторую мировую войну, как союзник гитлеровской Германии. Величайшую Трагедию поражения, которую пережили США в Перл-Харборе, трудно даже описать. Основные силы Тихоокеанского флота США, находившиеся в то время в портах этой военно-морской базы США, были, фактически, надолго выведены из строя… Миру казалось, что ничего подобного ранее не было. Однако мир в то время никто ничего не знал о гигантском Кронштадтском Сражении, которое произошло у нас несколько ранее, в ходе Великой Отечественной войны в Финском заливе, в небе над Кронштадтом 21, 22 и 23-го сентября 1941 года. Все дело в том, что вся информация об этом Кронштадтском Сражении в то время была у нас строго-настрого засекречена. Между тем, эти два сражения оказались весьма сходными, как по сценарию, так и по степени коварства нападающих сил авиации противника. Но у нас, в отличие от Перл-Харбора, противнику не удалось реализовать фактор внезапности нападения. Потому немецкие бомбардировщики при подходе к кораблям и Кронштадту были своевременно встречены мощным огнем всех средств ПВО Военно-морской Базы Кронштадт, силами экипажей кораблей и силами, дислоцированных здесь, ряда зенитных дивизионов войск ПВО Ленинградского фронта. Только потому у нас, по сравнению с Перл-Харбором, никакой трагедии не произошло. В своих мемуарах бывший в то время Командующий Ленинградским фронтом генерал армии Георгий Константинович Жуков сказал, что «существенный ущерб флоту причинен не был!». Но свою победу у нас в то время не осознали. Победу сочли поражением и потому строжайше засекретили…
С того времени прошло уже более 70 лет. Пора уже нам и воскресить память об этой весьма значимой ПОБЕДЕ и пусть на фоне Трагедии поражения США в Перл-Харборе яркой ЗВЕЗДОЙ сияет наша неоспоримая ПОБЕДА в гигантском, даже по сравнению с Перл-Харбором, Кронштадтском Сражении, происшедшем 21, 22, и 23 сентября 1941 года!
Неосознанная победа на Балтике
Как автор статьи, я должен, очевидно, кратко представиться читателю. Считаю это необходимым здесь и потому, что вынужден рассказывать от первого лица, т.к. то, что могу рассказать я, и в то время – в сентябре 1941 года, и, тем более, в настоящее время, не сможет рассказать никто другой… Просто в жизни случилось так, что моя жизнь в то время (в сентябре 1941 года) оказалась тесно связанной с одним из важнейших событий в истории обороны блокадного Ленинграда, а сам факт этого события, его итог и его значимость в то время не были правильно поняты и осознаны Командование Балтийского флота. Нашу бесспорную ПОБЕДУ в гигантском Кронштадтском Сражении у нас просто не осознали, и сочли поражением… В связи с этим, убоявшись необузданного гнева Верховного Главнокомандующего решили скрыть от него это «поражение»… Докладывал о нем в ставку сам Командующий Ленинградским фронтом генерал армии Г.К. Жуков… Что и как он докладывал неизвестно никому. Всё, что касалось этого события, было строго-настрого засекречено. Ни одна строчка об этом событии (об этом Кронштадтском Сражении) не была опубликована в ежедневных сводках «СОВИНФОРМБЮРО»…
* * *
В то время (в сентябре 1941 года) никто более на всем Ленинградском фронте, не мог наблюдать, все подробности этого события так, как его мог, видеть, наблюдать и понимать я, вглядываясь в экран индикаторного устройства нашей РадиоЛокационной Станции (РЛС) «РЕДУТ-3», дислоцированной на «Ораниенбаумском пятачке», на высотке, в дер. Большая Ижора…
Ниже я подробно все расскажу всё так, как будто это происходило вчера или месяц тому назад… Да, так уж устроена человеческая память, что важные, экстремальные события далекого прошлого, врезавшиеся в память на всю оставшуюся жизнь, вспоминаешь с фотографической ясностью, а то, что происходит сейчас, можно в моем возрасте забыть и через 10 минут… 3-го января сего 2012 года мне исполнилось 90 лет…
В настоящей моей статье я расскажу о гигантском Кронштадтском Сражении, в котором по существу решалась судьба не только Балтийского Флота и Кронштадта, но и судьба блокадного Ленинграда… После трагического поражения в Кронштадтском Сражении, если бы такое действительно произошло, случилось бы многое такое, трагическое и неотвратимое, о чем сейчас можно только высказывать логические продолжения и предположения… Слава Богу, что мне удалось предотвратить это. В своей статье я пытаюсь высказать своё мнение обо всем этом. Так это или не так, судите после прочтения моей статьи. Всё, что я пишу доказуемо. Доказательно рассказать об этом ПРАВДУ считаю своим гражданским долгом. В том сентябре 1941 года я, хотя и сорвал коварнейшие планы фельдмаршала фон Лееба по овладению Ленинградом, но по молодости лет, в полной мере не осознавал значимости того, что сделал это… Понимание пришло значительно позднее…
* * *
Было в истории Великой Отечественной войны и обороны Ленинграда одно гигантское Сражение, которое с сентября 1941 года и по сей день в значительной степени остается «белым пятном», как в истории Великой Отечественной войны, так и в истории обороны Ленинграда. Как участник этого Сражения, будучи уверен в важности событий, которым до сих пор, по ряду известных и неизвестных мне причин, не было уделено достаточного внимания, я хотел бы рассказать о произошедшем от первого лица.
Примерно с середины августа 1941 года крупная группировка войск противника – группа армий «NORD» («Север») – под командованием фельдмаршала rittera фон Лееба начала форсированное продвижение из района Пскова в направлении на Ленинград. Эту ударную группу армий с воздуха поддерживал самый мощный Первый Воздушный флот Германии. Противник в то время имел подавляющее превосходство как в технике, так и в живой силе. Уже к началу сентября немецкие войска, форсировано продвигаясь вперед, почти вплотную подошли к Ленинграду. 8-го сентября 1941 года ими был взят Шлиссельбург и вокруг Ленинграда замкнулось железное кольцо блокады.
В результате нашего отступления немецкие войска группы армий «Север» сумели подойти к Ленинграду всего-то за 2 1/2 месяца от начала Отечественной войны… За этот же короткий период времени наш Первый маршал К.Е. Ворошилов из Командующего Северо-западного направления превратился в Командующего Ленинградским фронтом… По-видимому, существенно сказывалось то, что в детстве у Первого маршала К.Е. Ворошилова общее образование было всего-то 2 класса сельской приходской школы, а больше он нигде никогда не учился, а военного образования он вообще никакого не имел… Узнал я об этом совсем недавно, – примерно, лет 10 тому назад, когда случайно наткнулся на его биографию в Интернете …
Сталин, конечно, понимал значение и необходимость удержания Ленинграда, но в конце августа 1941 г., в сложившихся обстоятельствах начал склоняться к возможности сдачи города, хотя продолжал принимать все возможные меры, чтобы этого не допустить. В начале сентября его особенно встревожило то, что командующий войсками фронта маршал К.Е. Ворошилов и член Военного Совета А.А. Жданов начали слишком поспешно проводить мероприятия на случай сдачи города. Минировались заводы, фабрики, мосты, готовились к взрыву корабли Балтийского флота. В одной из бесед с Жуковым Сталин сказал, что пройдет еще несколько дней и Ленинград придется считать потерянным. Город, – говорил он, – почти в безнадежном состоянии.
Жуков, постоянно следивший за обстановкой на всем советско-германском фронте, в одной из бесед после взятия немцами Шлиссельбурга и полного окружения Ленинграда твердо сказал Сталину:
«Ленинград ни в коем случае сдавать нельзя. Если мы оставим его, то не сможем удержать и Москвы. Ибо после взятия Ленинграда у противника высвободится крупная группировка войск – целая группа армий «Север», которую он незамедлительно бросит в наступление на Москву. И чтобы отразить такой удар врага по Москве с севера, нам потребуется развернуть на этом направлении по крайней мере два новых фронта, а резервов у нас едва ли найдется для создания одного фронта».
Твёрдое и уверенное заявление Жукова, что он готов командовать Ленинградским фронтом и удержать город, произвело на Сталина должное впечатление. Когда же он прочувствовал, что дальше откладывать замену Командующего Ленинградским фронтом нельзя, он вызвал к себе Г.К. Жукова из под Ельни и приказал ему безотлагательно лететь в Ленинград и взять на себя Командование Ленинградским фронтом.
Это происходило вечером 9 сентября 1941 года. Утром следующего дня генерал армии Г.К. Жуков прилетел в Ленинград и приехал в Смольный. Здесь он вручил Ворошилову лаконичную записку И.В. Сталина:
Приняв командование, Жуков буквально в считанные дни и часы создал на путях возможного движения противника огненный щит артиллерии Краснознаменного Балтийского флота и войск Ленинградского фронта, организовав четкую координацию действий всех звеньев обороны. На передовые линии были выдвинуты наводчики и корректировщики огня, которые при малейших попытках наступления немецких войск вызывали меткий разящий огонь крупнокалиберной артиллерии КБФ. Все подступы к Ленинграду на танкодоступных направлениях в короткие сроки были перекрыты огнем противотанковых орудий и орудий зенитных дивизионов войск ПВО.
Вот как уже после войны в своих мемуарах Георгий Константинович Жуков охарактеризовал значение Ленинграда для обороны страны:
«С точки зрения политической и военно-стратегической, взятие Ленинграда и соединение с финскими войсками могло еще больше укрепить гитлеровскую коалицию, заставить правительства некоторых других стран, которые все еще колебались, вступить в войну против СССР.
Быстрый захват Ленинграда позволил бы Гитлеру высвободить действующие там германские войска, все танковые и моторизованные соединения, входившие в состав 4-й танковой группы, необходимые для успешного осуществления операции «Тайфун» (условное название операции по захвату Москвы. – Г. Г.).
Для нас потеря Ленинграда во всех отношениях была бы серьезным осложнением стратегической обстановки. В случае захвата города врагом и соединения здесь германских и финских войск нам пришлось бы создавать новый фронт, чтобы оборонять Москву с севера, и израсходовать при этом стратегические резервы, которые готовились Ставкой для защиты столицы. Кроме того мы неизбежно потеряли бы мощный Балтийский флот.
Для противника взятие Ленинграда означало, что группа армий «Север» и финские войска, действовавшие на Карельском перешейке, легко могли бы соединиться с финско-германскими войсками в районе реки Свирь и перерезать наши коммуникации, идущие в Карелию и Мурманск»…
Из вышесказанного однозначно следует, что в случае быстрого взятия немецкими войсками Ленинграда война перешла бы в такую фазу, что отстоять Москву было бы чрезвычайно трудно или даже, практически, невозможно, т.к. резервов, о которых говорит Г.К. Жуков в своих мемуарах, в то время еще не было…
Если бы после падения Ленинграда немецкие войска соединились бы с финскими войсками, то были бы разорваны коммуникации, через которые к нам поступала помощь от союзников. Да и вообще весь Северо-Запад страны оказался бы отрезан от Центра, от Москвы, от России…
Г.К. Жуков в своих мемуарах, в своих воспоминаниях не развивает эту тему, возможно из соображений скромности – поскольку именно ему здесь, на Ленинградском фронте, удалось в самое трудное время отстоять Ленинград и не допустить всего этого…
* * *
Противник же прекрасно понимал, что именно наша морская артиллерия может свести на нет все усилия группы армий «Север» по овладению городом. В то время огневую мощь КБФ составляли 472 орудия калибром от 100 до 305 мм. Это были орудия кораблей, фортов и 14-ти батарей, смонтированных на подвижных железнодорожных платформах, прятавшиеся в лесочках вокруг Ораниенбаума на «Ораниенбаумском пятачке».
Осознав, что главная угроза наступающим войскам исходит от крупнокалиберной артиллерии кораблей Балтийского флота, немецкое командование решает начать генеральное наступление на Ленинград с уничтожения этой артиллерии мощными ударами бомбардировочной авиации. Для этого Первый воздушный флот Германии, поддерживавший действия группы армий «Север», был существенно усилен 8-м Ударным авиакорпусом, уже прославившимся в ходе боевых действий против Франции и Великобритании. При этом противник ошибочно считал и был абсолютно уверен в том, что основные силы могучей артиллерии КБФ у нас располагаются только на кораблях КБФ… Про батареи крупнокалиберных морских орудий, дислоцированных в лесочках на «Ораниенбаумском пятачке» противнику ничего известно не было…
Здесь, видимо, я должен несколько отступить от описания хронологических подробностей событий, чтобы рассказать о том, что происходило в этот период времени в штабе командования группы армий «Север» после успешного полного окружения Ленинграда и в процессе подготовки к генеральному наступлению на блокированный Ленинград…
Немецкое командование вполне понимало, что взят город Ленинград лобовой атакой главных сил из района Пулковских высот будет сложно, если и возможно… Потому немецким командованием был разработан непростой коварнейший план, который, в случае его успешной реализации, действительно мог бы позволить немецким войскам без больших потерь быстро овладеть Ленинградом… Авторство этого плана принадлежало, в основном, многоопытному командующему группы армий «Север» – фельдмаршалу фон Леебу. Но в германском Генеральном штабе были и противники плана фон Лееба. Одним из главных интриганов-противников фон Лееба, как не странно, был Начальник Генерального Штаба сухопутных войск генерал-оберст Франц Гальдер… И ему было совсем не безразлично, кто станет считаться победителем Советского Союза, чей план будет реализован в данном конкретном случае – план фельдмаршала фон Лееба или план генерал-полковника Гальдера!… Фон Лееб был абсолютно уверен в том, что в ходе реализации его плана Ленинград можно будет взять быстро и без больших потерь. Затем, как неизбежное следствие падения Ленинграда, в страшном коллапсе быстро развалится и падет весь Ленинградский фронт… А вслед за этим неизбежно падет и Москва и в итоге перестанет существовать Советский Союз… Франц Гальдер верил в осуществимость плана фельдмаршала фон Лееба, но и себя любимого он обижать никак не хотел…
Генерал-полковник Франц Гальдер, как Начальник Генерального Штаба Сухопутных войск Вермахта, понимал рациональность и реальную осуществимость плана фон Лееба, но вовсе не хотел отдавать грядущую победу Вермахта и кажущееся близкое победное окончание войны в руки фельдмаршалу фон Леебу… Он задумал свой план и, возможно, даже, верил в его преимущества, по сравнению с планом фон Лееба… В случае реализации именно его, Гальдера, плана, вся слава победителя Москвы и всего Советского Союза достанется именно ему – Гальдеру !!!
Большое преимущество в этой интриге было, конечно, у Гальдера. Он, как Начальник Генерального Штаба Сухопутных войск всего Вермахта, был дистанционно всегда гораздо ближе к Гитлеру, чем фон Лееб из-под далекого Ленинграда… И после длительных бесед Гитлер согласился с Гальдером в том, что направлением главного удара должна быть Москва, а не Ленинград… Поддавшись убеждениям Гальдера, он решил Ленинград штурмом не брать, а уморить, умертвить город голодом…
После того, как Гитлер, с подачи Гальдера во всё это поверил, он уже больше никаких возражений по этому поводу ни от кого слушать не хотел… А пока Гитлер созревал для принятия окончательного решения, фон Лееб продолжал готовиться к неотразимому штурму Ленинграда…
До того, как Франц Гальдер начал свою интригу против фон Лееба, Гитлер всячески поддерживал подготовку группы армий «Север» к предстоящему генеральному наступлению на Ленинград и даже торопил Фон Лееба поскорее начать наступление и овладеть Ленинградом.
Для успешной реализации плана фельдмаршала фон Лееба 1-й Воздушный флот Германии, поддерживавший группу армий «Север», был специально усилен уже прославленным в Германии, мощным 8-м Ударным авиакорпусом пикирующих бомбардировщиков типа «Юнкерс-87». В то время этот авиакорпус уже был широко известен в мире своим дерзким коварством, жестокостью и неотразимостью атак, а также и тем, что почти полностью уничтожил английский город Ковентри, в котором имелись заводы, выпускавшие военную технику….
Фон Лееб понимал, что Командование Ленинградским фронтом будет ждать начало генерального наступления на Ленинград именно со стороны Пулковских высот, где в то время дислоцировались основные силы 4-й танковой группы. Потому план генерального наступления на Ленинград был рассчитан им так, чтобы обмануть ожидание Командования Ленинградским фронтом и, главным образом, обмануть Командующего – генерала армии Г.К. Жукова…
В соответствии с замыслами фон Лееба и немецкого командования, имелось в виду первым долгом внезапным ударом 38-го армейского корпуса из района Петергофа, при мощной поддержке авиации овладеть «Ораниенбаумским пятачком» и сбросить в воды Финского залива его защитников. При этом, в соответствии с замыслом фон Лееба, будет уничтожено главное препятствие для овладения Ленинградом – могучая артиллерия КБФ. Затем, подтянув к берегу осадные орудия, можно будет прямой наводкой расстрелять и потопить все корабли КБФ, уцелевшие после массированных налетов бомбардировочной авиации.
После этого защитники окруженного Ленинграда, полностью лишенные мощной огневой поддержки могучей артиллерии КБФ, не смогут оказать серьезного сопротивления основным силами группы армий «Север», которые двинутся на Ленинград из района Пулковских высот…
Таковы были изначальные планы фон Лееба. Особые надежды фон Лееб, конечно возлагал на силы 4-й таковой группы…
Специально для того чтобы потопить крупные пушечные корабли, на аэродромы базирования 8-го Ударного авиакорпуса, к этому времени были срочно доставлены из Германии тяжелые бронебойные авиабомбы весом в тонну! Одномоторные пикирующие бомбардировщики типа «Юнкерс-87», которыми в основном был оснащен 8-й авиакорпус, с трудом поднимали этот груз.
Но всем этим надеждам на быструю победу не дано было сбыться по многим совпавшим причинам, одна из которых – ПЕРВАЯ, безусловно, состояла в том, что в реализацию этого плана Франц Гальдер успел и сумел внести свои коррективы… Потому этот план фельдмаршалу фон Леебу пришлось выполнять с опозданием и со значительно меньшими силами, чем планировалось…
6 сентября 1941 г. Гитлер уступил нажиму Генерального штаба сухопутных войск и директивой №35 приказал начать подготовку наступления на Москву. Для этого в группу армий «Центр» должны были быть выведены излишние силы группы армий «Север». Это означало, что она, в соответствии с новой ситуацией, должна будет окружить Ленинград максимально близким к городу кольцом и до 15 сентября передать группе армий «Центр» свои основные мобильные соединения, то есть 41-й танковый корпус, – основной стержень 4-й танковой группы. Речь шла также и о выводе с северного участка фронта 8-го Ударного авиакорпуса. От Ленинграда на Московское направление должны были быть переброшены: 32 тысячи солдат, 260 танков, свыше 100 крупнокалиберных орудий и более 100 самолетов боевой авиации. Такая большая потеря ударных сил сделала почти невозможным продолжение эффективного наступления на Ленинград, вступив в противоречие с недавним желанием Гитлера уничтожить Ленинград после овладения им. После перенацеливания основного удара военное руководство Вермахта оказалось в меньшей степени, чем когда-либо, готовым расходовать дополнительные материальные средства и живую сипу для поражения Ленинграда с воздуха и с помощью артиллерии.
14 сентября 6-я танковая дивизия передовыми танковыми батальонами стояла у Пулковских высот у Пушкина и ждала приказа ворваться в Ленинград. В истории дивизии об этом говорится следующее: «…имеется твердое чувство, что сопротивление противника на внешнем кольце укреплений сломлено. Продолжение наступления привело бы, по крайней мере, в зоне ответственности дивизии к тому, что ее части ворвались бы в город. Но, кажется, что по указу сверху приказано прекратить наступление. Решение, которого не понимает ни один человек».
Через три дня (17 сентября) 6-я танковая дивизия начала отход на московское направление.
Теперь не оставалось ничего другого, как только лишь использовать перед отводом танковых дивизий оставшиеся немногие дни для решительного последнего удара, чтобы установить свой полный контроль на фронте у стен Ленинграда. Немцам удалось, в конце концов, продвинуться к городу, окружив Ленинград от Кронштадтской бухты до Ладожского озера.
17 сентября 4-я танковая группа передала в распоряжение 18-й армии свои пехотные дивизии (28-й и 50-й армейские корпуса), а к 20-му сентября отвела от Ленинграда все танковые и моторизованные соединения…
Такой вот какой случился парадокс, свидетельствующий о том, насколько в этот период в Генеральном Штабе Сухопутных войск оставались несогласованными планы и действия группы армий «Север». С однойстороны был начат отвод танковых соединений на московское направление, а сдругойстороны 15 сентября Группа армий «Север» поручила командованию 18-й армии взять на себя решение вопросов, связанных с оккупацией города.
То, есть вышестоящий штаб уже окончательно определился с судьбой Ленинграда, как с объектом голодной блокады, в то время как командование группы армий «Север» об этом ничего не знало и уже видело себя победителем в битве за город. Несмотря на резкое ослабление этого участка фронта за счет отвода значительной части техники и живой силы, немецкое военное командование под Ленинградом во главе с фельдмаршалом фон Леебом все еще надеялось на успешное завершение операции и рассчитывало добиться капитуляции блокированного города меньшими силами.
Сегодня не надо бояться и стесняться говорить об этой судьбоносной ошибке врага под Ленинградом. Подвиг ленинградцев от этого не померкнет. Искусство одерживать победы как раз и состоит в умении извлекать уроки из просчетов: своих и противника. Мы извлекли определенную для себя пользу из судьбоносного просчете Гальдера и Гитлера, в конечном итоге это было еще раз доказано советскими войсками в январе 1944 года полным разгромом немецкой группировки группы армий «Север» в ходе операции по полному снятию блокады Ленинграда.
Вот, такая непростая обстановка сложилась под Ленинградом до начала генерального наступления немецких войск на Ленинград. Но это еще не все. Большое значение имело и личное восприятие фельдмаршалом фон Леебом неразумных, с его точки зрения, решений Гитлера об отводе 4-й танковой группы и 8-го Ударного авиакорпуса на московское направление в момент подготовки этих соединений к решительному штурму Ленинграда. Он никак не мог согласиться с этим, как не мог и отказаться от своего плана овладения Ленинградом и от уверенности на успешную реализацию задуманного даже меньшими силами! По этой причине старался как можно дольше задержать у себя 8-й Ударный авиакорпус. С большим трудом ему удалось до 22 сентября задержать у себя 8-Ударный авиакорпус и какую-то часть 4-й танковой группы. Очень надеялся на силу и мощь коварнейших авиаударов многоопытных ассов 8-го Ударного авиакорпуса и на фактор внезапности нападения бомбардировочной авиации на корабли КБФ и Кронштадт. Гитлеровцам было известно, что на всем Ленинградском фронте наши посты визуально наблюдения и связи (ВНОС) уже давно перестали существовать и поэтому фон Лееб был уверен, что в предстоящих налетах удастся появиться над кораблями и Кронштадтом абсолютно внезапно. Думалось, что по этой причине колонны бомбардировщиков в момент внезапного появления не встретят над Финским заливом серьезного сопротивления сил ПВО…
Реализацию своего коварнейшего плана по овладению Ленинградом гитлеровцы начали 21 сентября 1941 года. Не 23 сентября, как это у нас официально принято считать и до сего времени, а именно 21 сентября 1941 года. Не поняли у нас этого в том сентябре 1941 года, не хотят понять и признать это и ныне! Не хотят, видимо, понять и принять это наши историки только лишь потому, что возникнет вопрос: «Прошло уже более 70-ти лет… А где же вы были раньше ???»
Генеральное наступление на Ленинград, в соответствии с планом фельдмаршала фон Лееба, реально происходило следующим образом:
Ранним утром 21 сентября 1941 года осуществление плана фон Лееба и началось генеральное наступление немецких войск на блокированный Ленинград. В соответствии с планом фон Лееба, войска 38-го армейского корпуса противника из района Петергофа начали наступление на гор. Ораниенбаум с тем, чтобы сбросить в воды залива защитников «Ораниенбаумского пятачка». Поддержку с воздуха им должны были оказать специальные группы бомбардировщиков 1-го Воздушного флота, которые должны были появиться здесь несколько позднее. Но главное, что было запланировано в этом воздушном наступлении, - тремя внезапными коварнейшими массированными налетами бомбардировочной авиации уничтожить корабли КБФ и Кронштадт. Это должно было обеспечить успешное и неотразимое овладение Ленинградом. На все это отводилось три дня, вылившихся для нас в гигантское трехдневное Кронштадтское Сражение. Произошла ожесточённая трехдневная схватка нападающих сил немецкой авиации с силами ПВО КБФ и силами ПВО Ленинградского фронта.
В послевоенные годы в книгах, посвященных обороне Ленинграда, наши историки подробно писали обо всем, кроме событий Кронштадтского сражения, явившихся началом генерального наступления на блокированный Ленинград. Не писали об этом потому, что материалов об этом Кронштадтском сражении нет в наших архивах… Уж если Г.К. Жуков лично приказал засекретить все, что касалось Кронштадтского Сражения, то в такого рода делах мастера засекречивания высочайшего класса, сработали так, что уничтожили абсолютно все, что могло бы в то время повредить лично Г.К. Жукову… В дальнейшем, уже после смерти И.В. Сталина, в шестидесятых годах прошлого столетия, когда 60-летний Г.К. Жуков писал свои мемуары, он попытался исправить положение и сам первый написал ПРАВДУ о бытности Кронштадтского сражения и нашей ПОБЕДЕ в нем…
Вот прямое и неопровержимое доказательство бытности Кронштадтского Сражения, и нашей ПОБЕДЕ в нем: бывший командующий Ленинградским фронтом и Балтийским флотом маршал Советского Союза Г. К. Жуков свидетельствует:
Итак, из сказанного следует:
1) Что именно 21, 22 и 23 сентября 1941 года в небе над заливом, островом Котлин и Кронштадтом произошло гигантское трехдневное сражение немецкой бомбардировочной авиации с силами ПВО, примеров которому до этого в военной практике не имелось.
2) Что главной целью фон Лееба и немецкой авиации были не наши, относительно немногочисленные и в своем большинстве устаревшие корабли-коробки, запертые у Ленинграда и лишенные возможности выхода в море, а крупнокалиберная артиллерия кораблей и фортов Кронштадта.
3) Что в результате произошедшего сражения «существенный ущерб флоту нанесен не был»! Силы ПВО КБФ в тесном взаимодействии с силами ПВО Ленинградского фронта сумели в значительной степени не допустить прицельного бомбометания, отразили удар противника и выиграли битву – сохранили боевой потенциал артиллерии КБФ и эффективно минимизировали наши потери.
Прибыв в Ленинград, Жуков, как бы, вступал в единоборство с главнокомандующим группой армий «Север» – фельдмаршалом фон Леебом. Этот противник был опытным и знающим военачальником. После победы над Францией, в июле 1940 года, Гитлер наградил Лееба Рыцарским крестом и присвоил ему звание фельдмаршала. При нападении на Советский Союз фон Лееб вел группу армий «Север», овладел Прибалтикой и подступил к Ленинграду. Вопрос о падении Ленинграда и Лееб и Гитлер считали решенным. Гитлер даже прислал специального офицера в штаб Лееба, который обязан был немедленно доложить о вступлении войск в Ленинград.
В свое единоборство Лееб и Жуков вступали в весьма неравных условиях и с неравными силами. Лееб, имел в распоряжении огромное количество войск, воодушевленных предшествующими победами и с тыла поддерживался хорошо организованным снабжением. А Жукову пришлось начинать это противостояние с истекающими кровью остатками и соединений, которые с момента нападения гитлеровцев вели непрерывные бои, не имели в своем распоряжении достаточного количества боеприпасов и всего необходимого для обороны. За спиной у них был не снабжающий, а трагический тыл – горящий город, гибнущие в нем женщины и дети.
День 24 сентября 1941 г. явился для Германии и для командования Вермахта (ОКБ) критическим днем. В полной мере стала ясной явная неудача в Кронштадтском Сражении (21-23 сентября!) – в трех совершенных коварнейших налетах на корабли и Кронштадт не удалось ни уничтожить, ни подавить могучую артиллерию КБФ. Она продолжала вести мощный и точный огонь также, как и до событий Кронштадтского Сражения. Не удалось одолеть и защитников «Ораниенбаумского пятачка» и взять Ораниенбаум. Это привело к тому, наступление основных сил из района Пулковских высот на Ленинград пришлось начинать, зная, что они будут встречены разящим и беспощадным и точным огнем могучей артиллерии КБФ.
Критическим этот день для ОКБ был не только из-за контрудара, организованного Жуковым, но и из-за той истерики, которую Гитлер закатил в верховном командовании сухопутных войск. Он негодовал по поводу того, что вместо ожидаемого скорого взятия Ленинграда гитлеровские войска там даже отброшены. А он уже включил их в расчет для наступления на Москву. Отпор Жукова ломал планы фюрера, ставил под угрозу срыва готовящуюся операцию по взятию Москвы – «Тайфун». Гитлер не мог этого допустить и, наверное, скрежеща зубами, все же вынужден был приказать осуществить намеченную перегруппировку.
Вскоре начальник разведотдела Ленинградского фронта доложил Жукову, о том, что противник перебрасывает мотопехоту от Ленинграда на Псков, грузит там танки на платформы и тоже перебрасывает их куда-то… Это фон Лееб выполнял директиву Гитлера и передавал в группу армий «Центр» фельдмаршалу фон Боку остатки 4-й танковой группы, запланированных к передаче.
Фельдмаршал фон Лееб понимал, что катастрофа постигла не только его войска, но и его лично. Он также понимал, что Гитлер, возлагавший так много надежд на захват Ленинграда, не простит ему эту неудачу. Лееб написал Гитлеру доклад о, якобы, предпринимаемых им действиях по овладению Ленинградом. На самом же деле это была попытка фон Лееба объяснить свои неудачи и как-то смягчить удар. В докладе были указаны и большая растяжка коммуникаций, и отставание тылов, что влияло на снабжение войск, и потери в людях и технике, понесенные в предыдущих успешных боях, и плохие погодные условия, которые мешали действиям танков и подвозу всего необходимого, и то, что Ленинград очень сильно укреплен и представляет собой уже не город, а настоящую крепость, и не просто крепость, а сухопутно-морскую, которую своей артиллерией поддерживает мощный Балтийский флот. Далее Лееб просил несколько дивизий и обещал все же взять Ленинград.
Старый, опытный Лееб, конечно, понимал, что в той обстановке, которая создалась на московском направлении и на юге, Гитлер не сможет найти для него подкреплений. В этой связи он высказал такое предложение: если не будут даны подкрепления, то надо перейти в глухую оборону и сохранить войска для наступательных действий в более благоприятных условиях, которые, несомненно – он верит в это, – появятся в будущем.
После неудачи под Ленинградом Гитлер сильно гневался на Лееба. На одном из совещаний он с возмущением говорил:
«Лееб не выполнил поставленную перед ним задачу, топчется вокруг Ленинграда, а теперь просит дать ему несколько дивизий для штурма города. Но это значит ослабить другие фронты, сорвать наступление на Москву. А будет ли взят Ленинград штурмом, никакой уверенности нет.
Лееб предлагает перейти к глухой обороне. Он более не способен понять и осуществить мой замысел скорейшего захвата Ленинграда. Этот город надо уморить голодом, активными действиями перерезать все пути подвоза, чтобы мышь не могла туда проскочить, нещадно бомбить с воздуха, и тогда город рухнет, как переспелый плод… Что же касается Лееба, то он явно устарел и не может выполнить эту задачу».
Таким образом, схватка Жукова и фон Лееба закончилась победой Жукова, несмотря на то, что у Лееба было гораздо больше сил и возможностей. На этой почве Лееб заболел депрессией и подал Гитлеру прошение об отставке.
Отставка была принята и в начале января 1942 года фон Лееба сменил фельдмаршал фон Кюхлер.
После победного окончания Второй Мировой войны все военные преступники Германии предстали перед Международным Военным Трибуналом в германском городе Нюрнберге 9 октября 1945 г. Этот город очень любил Гитлер, этот город являлся цитаделью германского фашизма.
Здесь, в Нюрнберге имелись необходимые здания для суда и тюрьмы, помещения для трибунала, его аппарата, свидетелей, представителей прессы и общественности. И для этого лучше всего подходило здание Дворца юстиции, который более-менее отвечал требованиям для проведения такого масштабного и длительного судебного процесса.
Предстали перед судом Трибунала и Гальдер, и Лееб, и Кюхлер. Каждый из них был осужден и в полной мере получил по заслугам.
Трагедия в Пёрл-Харборе…
В дальнейшем, 7 декабря 1941 года, на Тихом океане Япония предприняла внезапное авиационное нападение на военно-морскую базу Тихоокеанского флота США – Перл-Харбор.
Если отбросить романтику секретного перехода через Тихий океан шести японских авианосцев, армады кораблей сопровождения и тридцати подводных лодок подвижной кольцевой охраны, то в сражении при Перл-Харборе и в Кронштадтском Сражении есть много сходного, заслуживающего сравнения. Гигантское Сражение нападающих сил японской авиации с силами ПВО Военно-морской базы и силами ПВО кораблей тихоокеанского флота США потрясло весь мир!
То, что произошло в Перл-Харборе, хорошо известно всему миру. Тут никто никаких секретов не делал. О трагическом поражении США написаны книги, сняты кинофильмы, в восстановленном Перл-Харборе созданы мемориалы.
У нас же в гигантском, даже по сравнению с Перл-Харбором, сражении, потери оказались ничтожно малыми и никакой трагедии не произошло. Но что значит «гигантские потери» и, что значит «ничтожно малые потери»??? При отсутствии сравнений дать ответ затруднительно. О Кронштадтском Сражении и о сравнении его с Перл-Харбором я расскажу несколько ниже.
Становление отечественной радиолокации
Незадолго до войны, в 1938 – 1940 г.г. в Ленинградском физико-техническом институте, руководимом академиком А. Ф. Иоффе, были созданы первые отечественные станции дальнего радиообнаружения самолетов. К сентябрю 1940 года опытный образец такой станции, условно названный «Радиоуловителем самолетов» («РУС-2»), после государственных испытаний под Москвой был принят на вооружение. Этот первый опытный образец после успешного окончания Государственных испытаний и был передан в 28-й Радиополк ВНОС (г. Баку) для обучения на нем будущих боевых расчетов для первых серийных радиолокаторов.
В марте 1941 года я был аттестован, как старший оператор станции радиообнаружения. Это и ныне записано в моем Военном билете.
В начале апреля 1941 года вся учебная рота полковой школы для дальнейшего прохождения службы была переправлена в Ленинградский военный округ. 13 апреля 1941 года в Советском Союзе были созданы войска ПВО, а в Ленинградском военном округе на базе учебной роты 28-го Радиополка ВНОС был сформирован 72-йОтдельныйРадиобатальон ВНОС, на вооружение которого должны были поступить станции «РУС-2». Они изготавливались тут же, в Ленинграде, на заводе «Коминтерн». Два первых серийных образца мы получили прямо с завода через неделю после начала войны. Один из них направили на Карельский перешеек, поскольку активных действий противника в этот момент ждали, прежде всего, со стороны Финляндии. Вторую РЛС передали в оперативное подчинение силам ПВО Краснознаменного Балтийского флота, так как на флоте в то время еще никаких радиолокационных средств не было. Я был включен в состав боевого расчета этой РЛС «РЕДУТ-3», как один из наиболее опытных старших операторов. Первым местом нашей дислокации стала деревня Логи неподалеку от Нарвы. Радиус уверенного обнаружения целей станцией типа «РУС-2» составлял всего 120 -150 км.
В ходе войны, в конце июля 1941 года РЛС типа «РУС-2», как весьма сложные по конструкции и капризные в эксплуатации, сняли с вооружения. Взамен, прямо на боевой позиции, к нам привезли и установили новейшую станцию типа «РЕДУТ». Это была уже действительно во всех отношениях отличная РЛС. Радиус уверенного обнаружения целей на ней достигал 200 -210 км. Было в ней много и других прекрасных, для того времени, технических новшеств и удобств для работы.
В начале сентября 1941 года наша РЛС «РЕДУТ-3» после отступления из-под Нарвы была дислоцирована на «Ораниенбаумском пятачке», на высотке в деревне Большая Ижора. Прямой провод надежной телефонной связи соединял аппаратную непосредственно с Командным Пунктом ПВО КБФ. Как и ранее, все донесения о движении самолетов противника мы по радио передавали в Ленинград на Командный Пункт войск ПВО Ленинградского фронта.
Кронштадтское сражение глазами старшего оператора РЛС
Деревня Большая Ижора чуть западнее Ораниенбаума. 21 сентября 1941 года. Это был ясный, теплый воскресный день. Золотая осень в лихолетье!..
Утром, ровно в 8.00, дежурная смена, которую я как старший оператор возглавляю с первых дней войны, заступает на очередное дежурство. С 8.00 до 12.00 мы будем дежурить в утро и в вечер с 20.00 до 24.00 всю неделю до 27-го сентября. Поэтому в дальнейшем все три массированных авиационных налета пришлись на время дежурства моей смены. И, поскольку в то время на всем Ленинградском фронте был только один наш радиолокатор «РЕДУТ-3», который давал возможность обнаружить вражеские самолеты на удалении до 200 – 210 км в направлении на юг и юго-запад от Кронштадта, волей судьбы, на всём Ленинградском фронте мне одному 21 сентября довелось на предельной дистанции обнаружения обнаружить походные колонны вражеских бомбардировщиков и следить за ходом этого полета противника, наблюдая все происходящее на экране индикаторного устройства нашей РЛС.
Должен сказать, что в то время у нас еще не было индикаторов кругового обзора. В то время цели мы наблюдали на индикаторах типа «А», как тогда их квалифицировали. Вот, примерно, так как на рисунке, выглядел экран индикаторного устройства на нашем радиолокаторе типа «РЕДУТ».
В воскресенье 21 сентября 1941 года, примерно, около 9.50 на удалении порядка 200 – 210 км я заметил несколько больших групп самолетов, почти одновременно появившихся из районов севернее Новгорода, севернее железнодорожной станции Дно и около Луги, где у немцев были крупные аэродромы. Они летели и вдоль линии железной дороги в направлении на Гатчину (тогда – г. Красногвардейск).
Наблюдая цели, я определил, что общее количество самолетов уже превышает 170–180. В каждой группе 18-20 самолетов. Над районом Гатчина-Сиверская походные колонны становятся в большой круг. В это же время наблюдаю, что и с близлежащих аэродромов противника у Гатчины и Сиверской тоже стали подниматься самолеты, и тоже встраиваются в эту «карусель». Теперь их общее количество уже определяю 220–230. Вижу, понимаю, что все они осуществляют сложное перестроение, но еще никак не могу понять, что они замышляют и куда готовятся лететь дальше. Поначалу кажется, что на Ленинград. Но вот вижу, что они разделились на три колонны, примерно равные по числу самолетов… И тут вдруг, в какой-то короткий миг, по еле-еле начавшемуся смещению одной из колонн на запад (!), я все понял, ВСЁ РАЗГАДАЛ (!). Коварнейший замысел врага стал мне абсолютно ясен: «Это идут на нас, на корабли! Это летят на Кронштадт !!!»
Обычно в сходных и сложных ситуациях все кодированные донесения о движении самолетов противника мы незамедлительно, через каждые 30-40 секунд, передаем на командный пункт ПВО в Ленинград. Параллельно нашу информацию по телефону принимают и на КП ПВО КБФ. В данном случае это имело огромное значение.
Теперь мне уже стало ясно, что над районом Гатчина-Сиверская у немцев был назначен «большой сбор». Здесь они из ряда походных колонн перестраивались в три боевые колонны, чтобы затем с трех сторон одновременно («звездный налет!!!») внезапно появиться над кораблями и Кронштадтом!
Разгадал!.. Наша антенная система уже давно почти не вращается вкруговую. Только примерно раз в 2–3 минуты, «для порядка», делаю круговой обзор воздушного пространства. Вокруг в радиусе до 210 км более нигде никого в воздухе нет. Все внимание сейчас на район Гатчина – Сиверская. Опыт работы у меня уже большой, но никогда раньше я еще не видел на своем экране такого количества вражеских самолетов и такие сложные перестроения.
До этого в моей практике уже не единожды были случаи, когда нашим данным не доверяли. В то время все, что касалось радиолокации, было у нас строжайше засекречено, и непосвященному человеку даже в голову не могло прийти, что с помощью специальной техники можно уверенно наблюдать самолеты на расстоянии 180 -220 км за линией фронта.
Вот и теперь чувствую, что там, на КП ПВО КБФ, донесения принимаются как-то слишком бесстрастно. Нет никакой взволнованности, озабоченности, нет никаких к нам вопросов, и мы не слышим звуков сирен «Воздушной тревоги»… Но в данном случае недопонимания допустить я никак не мог! С волнением решаюсь на крайность, на нечто строжайшим образом запрещенное… Как старший по смене, в сложившейся экстремальной ситуации я тоже решил действовать экстремально. Всю ответственность беру только на себя! Беру у сидящего рядом оператора-телефониста В. Майорова телефонную трубку связи с КП ПВО КБФ, и прямо, открытым текстом, говорю офицеру, который обычно принимает и записывает наши кодированные донесения:
– Это идут на вас! НА ВАС !.. Их 230-250!! Давайте тревогу!!!
Конечно, я уже сейчас дословно уже не помню, что и как дополнительно взволнованно сказал кроме этого, но сказал убедительно так, что не понять чрезвычайную серьезность моего необычного обращения было невозможно!
По голосу и по моей взволнованности там, на КП ПВО КБФ меня теперь правильно поняли… Буквально через 2–3 секунды после этого, сквозь тонкие деревянные стенки нашей аппаратной, мы услышали, как поплыли над заливом, над побережьем протяжные звуки тревожных сирен. «ВОЗДУШНАЯ ТРЕВОГА!!!»
А в это время обстановка над районом Сиверской и Гатчины для меня уже полностью прояснилась. Теперь уже чётко наблюдаю три боевые колонны вражеских бомбардировщиков. Одна из них движется на запад, чтобы затем с разворотом вправо выйти к кораблям и Кронштадту с запада, со стороны залива. Другая – берет курс на Ораниенбаум, чтобы выйти на Кронштадт прямо с юга. Третья колонна движется так, чтобы, пройдя над Петергофом, с разворотом влево выйти к кораблям и Кронштадту с востока. В каждой колонне 65-75 самолетов!
Но теперь я работаю уже спокойно. Ушло волнение. Мы сделали свое дело – предупредили своевременно! Фактор внезапности нападения исключен мною в полной мере! Иногда беру телефонную трубку и короткими репликами поясняю командному пункту ПВО КБФ картину развития событий. Теперь чувствую надежный контакт и полное взаимопонимание.
Через 10 – 12 минут самолеты будут уже над нами. А над собой наш радиолокатор ничего видеть не может – «мертвая воронка». Еще через 5-7 минут говорю оператору-телефонисту:
«Они уже почти над нами. Вокруг больше никого нет! Выйдем, посмотрим на них при подходе, пересчитаем по колоннам. Мне это нужно знать для большей уверенности в точности моей методики определения количества самолетов в групповых целях».
Не выключая аппаратуры, выходим наружу и, щурясь, вглядываемся в голубое небо. После полумрака в аппаратной яркое солнце слепит глаза. Мы точно знаем, с каких направлений и сколько самолетов летит к кораблям и Кронштадту. И, вот, видим:
С трех сторон медленно надвигаются три колонны вражеских бомбардировщиков. Да, в каждой, как я и предсказывал, 65 – 75 самолетов. Это двухмоторные «Юнкерсы-88» и одномоторные пикирующие «Юнкерсы-87». Летят строем по четыре, уступом. Впереди каждой из колонн один самолет – ведущий. Густой, тяжелый гул почти четырехсот могучих авиамоторов нарастает, давит на психику… Это было страшно… Кто не видел такого, – тот не поймет…
А земля молчит, затаившись… Бегут секунды….
У кого-то из зенитчиков не выдерживают нервы – следует одиночный выстрел зенитного орудия, и перед носом у ведущего одной из колонн с явным недолетом взрывается зенитный снаряд… Белая шапка разрыва повисла в воздухе.
– Огонь !!!…
Вмиг голубое небо оказалось перечёркнутым дымовыми трассами многих сотен зенитных снарядов, залпом выброшенных в высоту. Вмиг на пути вражеских колонн встали сотни белых разрывов… В то время в мире еще не было ракетных средств для эффективного уничтожения воздушных целей. Наиболее действенным средством защиты были зенитные пушки и, создаваемый ими, заградительный огонь. Но то, что происходило сейчас над нами, описать невозможно! Это нужно было видеть!…
Вмиг перед немецкими самолетами вздыбилась стена разящего огня. И нет больше стройных парадных колонн. Разлетелись, рассыпались на группы и звенья. Ищут подходы к кораблям и намеченным объектам. Но никакой «самодеятельности» здесь не было. Каждая группа, конечно же, имела свое конкретное задание, составленное по данным предварительной авиаразведки.
А с неба на землю сыпались осколки зенитных снарядов. Многие тонны металла, поднятые в воздух скорострельными зенитными пушками, дождем разящих осколков падали вниз, со свистом врезались в землю…
Чвяк! Неподалеку от нас в землю впивается крупный осколок. Сквозь сплошной гул самолетных моторов кричу Майорову: «Уходим! Наше место сейчас в аппаратной!». И вот мы снова у наших приборов.
Молодые глаза быстро привыкают к полумраку аппаратной. Делаю круговой обзор – вокруг никого нет. Вся немецкая авиация сейчас работает здесь, над нами. Над нами происходит гигантское сражение, а мы на нашем экране его не видим: над собой наш радиолокатор видеть ничего не может… Затем наблюдаю уходящие самолеты. Уходят небольшими группами, уходят и поодиночке. Всех их я считаю по своей «хитрой» и точной методике. По моим данным, за все три дня огнем зенитной артиллерии над заливом было сбито не более 20-25 вражеских бомбардировщиков.
Второй налет – 22-го сентября и третий – 23-го сентября. Все три массированных налета происходили точно по такому же сценарию и во всех фрагментах повторялись по времени, как в первом налете – 21 сентября. Это освобождает меня от необходимости описывать каждый налет в отдельности. Во время всех трех налетов я каждый раз действовал так, как и в первый день налета. На КП ПВО КБФ сменялись дежурные смены и каждый раз для больше уверенности, что нас правильно понимают, приходилось поднимать тревогу так же, как и в первый раз. Вот так, в трех состоявшихся коварнейших «звездных» массированных налетах я полностью исключил фактор внезапности нападения и этим, видимо, предопределил и конечный итог коварнейшего плана уничтожения артиллерии КБФ и кораблей.
В различных источниках информации в разное время появлялись воспоминания разных свидетелей событий Кронштадтского Сражения и при этом описывались отдельные фрагменты Кронштадтского Сражения. В частности, приводились данные о количестве вражеских самолетов, участвовавших в налетах в тот или иной день. При этом у всех авторов-свидетелей фигурируют совершенно разные цифры…
Как старший оператор РЛС «РЕДУТ-3», в часы дежурства которого происходили все массированные налеты, считаю нужным утверждать, что сведения, приведенные мною в настоящей статье, единственно правильны. Число самолетов было точно определено мною при помощи аппаратуры радиолокатора – с экрана индикаторного устройства нашей РЛС, а затем перепроверено и подтверждено прямым визуальным наблюдением в тот короткий отрезок времени, когда на подходе к Кронштадту все они еще летели строем, тремя колоннами и их, именно в этот короткий промежуток времени, действительно можно было пересчитать в колоннах визуально. Убежден, что визуально пересчитать количество самолетов, осуществляющих боевые действия, когда их количество больше 10 – 15, просто физически затруднительно или даже невозможно. Ну, а в тех случаях, когда их более 50 – их вообще визуально пересчитать невозможно. У меня же, как у старшего оператора РЛС не могло быть никаких причин преувеличивать или преуменьшать количество самолетов противника в том или ином налете. Называл всегда то количество самолетов, которое наблюдал и определял инструментально. Преувеличивать количество бомбардировщиков мог, например тот, кому нужно было оправдать понесенные потери, или иные свои действия или бездействие! А еще говорят, что «У страха глаза велики!». Это тоже нужно учитывать…
В то время и много позднее, когда я кому-либо говорил, что количество самолетов в группах могу посчитать существенно точно, мне, обычно, не верили… Здесь, чтобы доказательно подтвердить, что я действительно мог считать количество самолетов в группах, должен сослаться на книгу авторов Е.Ю. и Е.А. Сентяниных – «РЕДУТЫ» на защите Ленинграда». Лениздат,1990 г.
Так, сколько же вражеских бомбардировщиков действительно прилетало к нам в эти три знаменательных дня Кронштадтского Сражения?
21 сентября их прилетело 220–230. Для первого удара собрали все, что было возможно. По замыслу, первый внезапный удар должен был быть самым мощным – внезапным, неотразимым и сокрушительным!
22 сентября их прилетело уже только 160–180. Во время первого налета несколько самолетов были сбиты. Некоторые получили повреждения. После окончания налета поврежденные бомбардировщики долететь без бомбовой нагрузки к своим аэродромам базирования еще смогли, но на следующий день подняться вновь с полной бомбовой нагрузкой без ремонта уже не могли. Потому прилетели в меньшем количестве.
23 сентября их прилетело 140–160. Во втором налете, опять же, некоторые из самолетов были повреждены и требовали ремонта. Однако уменьшение количества 23 сентября можно объяснить еще и тем, что 22-го сентября основная часть 8-го Ударного авиакорпуса, согласно директиве Гитлера, должна была улететь на Московское направление – для поддержки группы армий «Центр». Потому в налетах на корабли и Кронштадт 23-го сентября в порядке исключения разрешено было участвовать только небольшой группе асов 8-го Ударного авиакорпуса, которые сами просили об этом.
Что касается участия наших истребителей в Кронштадтском сражении, то считаю нужным сказать здесь следующее:
В те дни на Балтийском флоте, если я не ошибаюсь, имелось всего два истребительных авиаполка. Они базировались на аэродроме, расположенном вблизи поселка Горская. На вооружении у этих полков были, преимущественно, устаревшие деревянные самолеты типа И-16 («Ишачок») и бипланы И-153 («Чайка»). По сведениям, приведенных в печати, в сентября 1941 года в этих двух полках насчитывалось не более двух боеспособных эскадрилий. Кроме того, согласно боевому уставу авиации того времени, нашим деревянным истребителям категорически запрещалось входить в зону действия нашей зенитной артиллерии, чтобы не мешать её работе. Конечно, я не могу полностью исключить того, что в эти же дни (21, 22 и 23 сентября 1941 г.) наша авиация пыталась противодействовать более мелким группам самолетов противника, прилетавшим к Кронштадту во второй половине дня (в основном с целью разведки и фотографирования итогов утренней бомбардировки). В часы моего утреннего дежурства (с 8.00 до 12.00) во время массированных вражеских налетов я не наблюдал подъема наших истребителей ПВО КБФ с аэродромов базирования. Да и много ли могли бы сделать эти наши устаревшие истребители против бронированных армад «Юкерсов-87» и «Юнкерсов-88»?
Для того чтобы объективно ответить на вопрос, кто победил в Кронштадтском сражении, нужно прежде всего осознать, кто какую главную цель в нем преследовал. Поскольку главной целью немецкого командования было уничтожение нашей морской артиллерии, объективно следует признать, что, несмотря на некоторые, нанесенные нам потери, эту свою цель противник реализовать не смог!
Соответственно, с другой стороны, для нас главная цель заключалась в недопущении уничтожения артиллерии и кораблей, в минимизации потерь. Это нашим силам ПВО КБФ и экипажам кораблей удалось в полной мере.
Прямое и неопровержимое доказательство нашей ПОБЕДЫ состоит в том, что ранним утром 23 сентября 1941 г., когда началось генеральное наступление на Ленинград основных сил немецких войск из района Пулковских высот, враг был встречен мощным точным разящим огнем орудий КБФ и не сумел прорвать нашу оборону, понес большие потери в живой силе и технике и был вынужден остановиться.
23 сентября, около 11 часов утра, линкор «Марат» был потоплен вражеской авиацией. В вышеприведенной выдержке, как я понимаю, он присутствует потому, что вплоть до этого времени огнем своих орудий принимал активное участие в отражении вражеского наступления.
Но вернемся к сопоставлениям.
Как уже было сказано выше, 7 декабря 1941 года произошло внезапное нападение японской авиации на крупнейшую военно-морскую базу США на Тихом океане – Перл-Харбор. Этим нападением Япония вступила во Вторую Мировую войну в качестве союзника гитлеровской Германии.
Тихоокеанский флот США, на тот момент базировавшийся в основном в Перл-Харборе, значительно превосходил наш Балтийский флот, как по количественному составу, так и по всем техническим параметрам. Это были преимущественно современные корабли с мощным вооружением. В момент нападения японской авиации в акватории порта находилось 93 военных корабля.
В результате двух массированных налетов было потоплено 4 линкора, 1 тяжелый крейсер, 2 эсминца, минный заградитель и 1 танкер. Были сильно повреждены и выведены из строя еще 4 линкора, 3 крейсера, 3 эсминца, 3 вспомогательных судна.
На аэродроме Перл-Харбора было одномоментно уничтожено около 300 боевых самолетов разного типа. Взорваны нефтехранилища, склады боеприпасов и снаряжения, поврежден ряд сооружений и технических средств обслуживания. В огне пожарищ, во взрывах бомб, в чревах переворачивающихся и тонущих гигантских линкоров в то утро почти одновременно погибло около 4000 военнослужащих США
По данным Института военной истории МО РФ, впервые опубликованным более чем через пятьдесят лет (!) после окончания Великой Отечественной войны, наши потери в Кронштадтском сражении были таковы:
Все познается в сравнении! Не забывая о драматичности любых утрат, и особенно – утрат, исчисляемых сотнями жизней военных моряков и мирных жителей, нельзя не отметить, что наши потери в Кронштадтском сражении оказались ничтожно малы по сравнению с потерями, позднее понесенными США в Перл-Харборе.
Вот теперь нужно, видимо, сказать кое-что и о сравнениях… До, издания у нас в Ленинграде книги авторов Е.А. и Е.Ю. Сентяниных «РЕДУТЫ на защите Ленинграда». Лениздат. 1990 г. о событиях Кронштадтского Сражения, кроме меня, никто ничего не писал и, уж, тем более, не сравнивал. Кронштадтского Сражения просто, как бы и не было в истории Отечественной войны и обороны Ленинграда. О событиях же в Перл-Харборе, конечно же, писали, но без какого-либо сравнения с нашим Кронштадтским Сражением. К этому времени я уже понимал необходимость и целесообразность такого сравнения. Но кто у нас в России мог сказать что-либо достоверное о событиях Кронштадтского Сражения в связи с его обстоятельным засекречиванием и строгими запретами? Никто! Никто, кроме меня… Но, установленный ранее запрет и засекречивание, сковывали инициативу… Однако, оказалось, что не я, а маршал Г.К. Жуков первым написал о нем в своих мемуарах еще в конце 60-х годов прошлого столетия. Я, к сожалению, об этом ничего не знал, до того, как в конце 70-х годов прошлого столетия вместе с супругой побывал в городе своего детства и юности, на родине – в г. Одессе.
Здесь целый месяц мы с супругой отдыхали, а мои школьные друзья подарили мне трехтомник мемуаров Г.К. Жукова… Вот, только после того, что я его прочел, я и понял, что писать и рассказывать о Кронштадтском Сражении уже можно, и, что маршал Г.К. Жуков удивительно кратко, но ёмко сказал о Кронштадтском сражении ВСЮ ПРАВДУ, которую я воспринял с большим удовлетворением! Ну и что же далее было с этой ПРАВДОЙ маршала Г.К. Жукова? НИЧЕГО !!! Наши историки её просто «не заметили», или не поняли, но в дальнейшем системно игнорировали… В чем же здесь дело? Для того, чтобы понять в чем дело, вернемся на короткое время в Ленинград, в сентябрь 1941 года…
Не знаю, как, когда и что Командующий Балтийским флотом В.М. Трибуц докладывал генералу Г.К. Жукову в эти три дня о происходящих событиях на «Ораниенбаумском пятачке», на флоте, в Кронштадте и вокруг него… Но все, или почти все, адмиралы и высшие офицеры флота однозначно восприняли три дня массированных бомбардировок кораблей, как намерение противника уничтожить корабли Балтийского флота. Решение, казалось, лежало на поверхности! И без рассуждений всё, казалось, было для них предельно ясным.
Как известно, получив назначение лететь в Ленинград, Жуков пригласил лететь в Ленинград адмирала И.С. Исакова в качестве своего помощника по флоту. Жуков хорошо его знал и считал его одним из лучших адмиралов советского военно-морского флота. Во время пребывания в Ленинграде адмирал И.С. Исаков действительно многое сделал и для обороны города и лично для Г.К. Жукова, помогая ему лучше понять все то, что происходило на флоте. В связи с этим, прежде чем докладывать в Ставку о событиях Кронштадтского Сражения и о наших потерях в нем, думаю, что Жуков решил посоветоваться с адмиралами и высшими офицерами флота и понять что же фактически произошло и, что нужно бы (можно бы) доложить в ставку в связи с большими, как казалось, потерями кораблей, в числе и потерей линкора «Марат»… Уверен, что в то время (после больших потерь в Таллиннском переходе), каждый боевой корабль был для нас очень ценным и в тех условиях незаменимым…
Уверен, что большинство адмиралов и высших офицеров, в том числе и адмирал И.С. Исаков высказались так, что потери у нас огромные, что мы не смогли надежно защитить корабли и, конечно, в связи с этим, если доложить в Ставку всю правду, то тяжелых репрессий избежать не удастся… И сухопутный общевойсковой генерал армии Г.К. Жуков с ними согласился…
И в этой непростой обстановке никто, в том числе и сам Жуков, не поняли, что генеральное наступление на Ленинград уже началось, хотя и на прямо на Ленинград… А что касается больших или малых наших потерь в сопоставлении с силой коварнейшего массированного удара немецкой авиации, то тут ничего сказать или сравнить с чем-либо, никто не мог… В то время еще же никакой Трагедии в Перл-Харборе еще не было – Кронштадтское Сражение в то время было беспрецедентным и сравнивать его просто было не с чем!!!
После этого Жуков хорошо продумал, что и как он будет докладывать в Ставку или прямо Сталину и, как скрыть правду происшедшего, чтобы это было надежно и на века… Все, что он задумал и было исполнено по высшему классу… Потому и нет ничего в наших архивах… Не могу знать, что доложил Командующий Ленинградским фронтом Г.К. Жуков в Ставку или лично И.В. Сталину, но каких-либо больших репрессий на флоте не было. Во всем этом нужно понять и Г.К. Жукова: он тоже, как и все военачальники в то время боялся гнева И.В. Сталина и тоже не хотел докладывать ему то, что могло бы во многом повредить и ему лично…
Но прошло около 2 1/2 месяцев и 7 декабря 1941 года случилась гигантская Трагедия в Перл-Харборе… Не мог Г.К. Жуков не знать об этом! Знал, вник в подробности, сравнил с тем, что было у нас в Кронштадтском Сражении, и всё понял. Понял и свою ошибку… Понял все это, как я понимаю, еще в декабре 1941 года… Но исправлять что-либо было, конечно, уже невозможно… Именно по этим причинам в его мемуарах о Кронштадтском Сражении сказано очень мало… Сказано мало, но очень ёмко… Будем довольны и этим!
Ну, а что касается сопоставления этих двух сражений, то могу сказать следующее.
СРАВНЕНИЕ:
У нас тут было три коварнейших массированных налета за три дня (21, 22 и 23 декабря 1941 г.), а 7-госентября 1941 г. в Перл-Харборе было два налета (две волны) в утренние часы. При этом в трех массированных налетах на корабли КБФ и Кронштадт немецкие бомбардировщики «Юнкерс-88» и пикирующие «Юнкерс-87» – в общей сложности около 600, – с учетом их грузоподъёмности, по самым скромным подсчетам, несли на своих крыльях, в общей сложности, бомбовый груз весом не менее 1000 ТОНН !!!
В Перл-Харборе в двух массированных налетах участвовало около 360 японских самолетов, в основном типа «Мицубиси-Зеро», палубной авиации авианосцев. В налете первой волны, атаковавшей Перл-Харбор, 43 самолета, а во второй волне – 36 самолетов были истребителями прикрытия. Следовательно, в двух налетах на Перл-Харбор участвовало, в общей сложности, всего-то около 280 бомбардировщиков и торпедоносцев.
Все они вместе, в двух налетах не могли нести на себе суммарный бомбовый груз не более 250 – 350 тонн. В то время одномоторные самолеты палубной авиации авианосцев не могли поднять такой груз, как немецкие одномоторные пикирующие бомбардировщики «Юнкерс-87» наземного базирования. А двухмоторные немецкие «Юнкерс-88». участвовавшие в кронштадтском Сражении моли нести на себе бомбовый груз до 2 тонн…
Ещё 20 ноября 1941 года в Перл-Харбор была доставлена новейшая американская РЛС дальнего обнаружения типа SCR-270. Она была установлена на горе Опана и быстро введена в эксплуатацию. Утром 7-го декабря 1941 года станция работала в обычном режиме. Поднимающиеся с японских авианосцев самолеты, были обнаружены радиолокаторщиками своевременно. Но, видимо, у американских радиолокаторщиков еще не было должного опыта боевой работы и должного чувства высокой ответственности за свою работу.
Скажу прямо, что, если бы я, как Старший оператор нашей РЛС «РЕДУТ-3», сработал бы так же, как и Старший оператор американской РЛС SCR-270 в Перл-Харборе, то стал бы главным виновником Трагедии такого гигантского масштаба, что сравнить ее с Перл-Харбором было бы невозможно. Все, что докладывали американские радиолокаторщики в свой Главный Штаб офицеру связи, не встревожило там никого… Только лишь по этой причине фактор внезапности нападения сработал в Перл-Харборе в полной мере!
У нас же ничего похожего не произошло!... Это, пожалуй, и есть то самое главное, что предварило нашу ПОБЕДУ в Кронштадтском Сражении, по сравнению с Трагедией поражения США, случившейся позднее в Перл-Харборе. Там это произошло, главным образом, потому, что японцам удалось в полной мере реализовать фактор внезапности нападения… Как говорится, «прочувствуйте разницу…»
В случае если бы у нас здесь я запретным образом, «открытым текстом» не встревожил Главный Штаб ПВО КБФ, не объяснил ситуацию просто нормальным русским языком, то еще утром 21 сентября 1941 г. во время первого же коварнейшего, «звездного» массированного налета немцы первым долгом уничтожили бы всю или почти всю, не готовую к отражению налета, зенитную артиллерию ПВО КБФ, а затем безнаказанно в дым разнесли бы весь наш Балтийский флот, Кронштадт, Ораниенбаум… При этом успешно оказали бы запланированную существенную поддержку, начавшему активные боевые действия 38-му армейскому корпусу противника в районе Петергофа. Этим позволили бы противнику выйти на дорогу к Ораниенбауму и захватить его… Затем, в последующие дни – 22 и 23 сентября бомбардировщики противника, при подавленной зенитной защите КБФ, безнаказанно добивали бы все то, что уцелело в первый день. В этом случае, в дальнейшем рухнула бы, лишенная огневой поддержки артиллерии КБФ, созданная Г. К. Жуковым, система артиллерийской обороны Ленинграда и, в начавшемся 23 сентября генеральном наступлении основных сил на Ленинград из района Пулковских высот, дорога противнику на Ленинград была бы фактически открыта… Всего этого не произошло только в связи с четкой работой нашей РЛС «РЕДУТ-3»!
Если бы я не решился, взяв всю ответственность только на себя, и не перешагнул черту запрета в переговорах по телефону, то стал бы самым главным виновником трагедии такого масштаба, что и сейчас подумать об этом страшно… Но в то время раздумывать было некогда. Отсчет времени шел на секунды… В нынешнее время не все могут себе представить, что в то трудное время за нарушение секретности телефонных переговоров я мог бы без суда и следствия поплатиться жизнью…
23 сентября 1941 года в послеобеденное время нашу «точку» в Большой Ижоре вдруг, неожиданно посетил адмирал В. Ф. Трибуц. Он командовал Балтийским флотом до прибытия Г. К. Жукова. Во время пребывания Г.К. Жукова в должности Командующего Ленинградским фронтом он оставался Командующим Балтийским флотом, но напрямую подчинялся Командующему Ленинградским фронтом Г.К.Жукову.
Осознав высокую эффективность работы нашей РЛС «РЕДУТ-3» в дни и часы Кронштадтского сражения, адмирал захотел познакомиться с этой техникой лично. В то время на флоте такой техники еще не было. Тремя неделями ранее погиб наш начальник РЛС младший лейтенант В.А. Гусев, и его обязанности временно исполнял начальник радиостанции – воентехник Лившиц. Он не пустил адмирала в аппаратную, ссылаясь на строжайшую секретность объекта и на отсутствие у адмирала письменного разрешения от командования нашего 2-го корпуса ПВО.
Трибуц и Лившиц долго беседовали о чем-то, расхаживая около аппаратной РЛС, а затем адмирал собрался было уезжать, но перед отъездом попросил представить ему дежурную смену РЛС, которая работала во время массированных налетов. Меня нашли в домике, в котором мы жили, и я пошел по вызову к адмиралу. Шел, буквально, «на ватных ногах». Очень волновался. Думал, что меня сразу же и арестуют… Но все сложилось совсем иначе. В присутствии нашего и. о. начальника РЛС Лившица, инженера нашей РЛС Д.П. Лютоева и небольшой группы морских офицеров, сопровождавших адмирала, Трибуц проникновенно поблагодарил нас (дежурную смену) за отличную работу. Обещал представить всю дежурную смену к высоким государственным наградам. Спросил, кто из нас Старший оператор – подошел, обнял меня и трижды поцеловал. Затем сказал, что по молодости лет я и сам не понимаю, какое великое дело сделал, в сложной критической ситуации, разгадав хитроумный замысел противника, подняв по боевой воздушной тревоге всю ПВО КБФ задолго до появления самолетов над кораблями и Кронштадтом, и по сути дела, спас этим и корабли, и Кронштадт и Ленинград…
Расчувствовавшись, пообещал представить меня к званию Героя Советского Союза. Однако, эти обещания, закончились ничем… Полагаю, что это было связано с тем, что нашу Победу в Кронштадтском Сражении в то время у нас в связи с потерями не осознали. Бесспорную свою ПОБЕДУ у нас сочли поражением и это «поражение» засекретили… Дело прошлое. Я прожил свою жизнь с сознанием того, что честно выполнил свой долг перед Родиной...
О значимости Кронштадтского Сражения и нашей Победы в нем
Когда говорят о Ленинграде и о той роли, которую он сыграл в Отечественной войне, то обычно и прежде всего, вспоминают о небывалой блокаде и лишениях, перенесенных защитниками и жителями этого славного города. При этом вспоминают и тяжелые бомбардировки и артобстрелы города, холод, голод, и многие тысячи смертей от этого голода и холода и длительного, почти полного отсутствия условий для нормального существования человека… Нынешнее поколение при всем желании понять этого не сможет, ибо, чтобы понять, нужно, хоть 2-3 дня пожить в таких условиях… НИКАКИЕ КНИГИ И ДАЖЕ КИНОФИЛЬМЫ РАССКАЗАТЬ и ли ПЕРЕДАТЬ ЭТО НЕ СМОГУТ! Говоря о Ленинграде того времени, всячески подчеркивается, что, оттянув на себя значительное количество немецких войск, Ленинград спас этим Москву и позволил выиграть время для того, чтобы нам стало возможным собраться с силами и переломить ситуацию, отстоять Москву и далее отбросить, повернуть противника вспять и в конечном итоге выиграть войну, закончить ее в поверженном Берлине.
Все это действительно так. Так, но не всё. Есть в такой оценке роли Ленинграда и нечто очень важное, но недосказанное. Попробую высказать это «недосказанное»…
Что произошло бы в случае падения Ленинграда? Это кратко, но достаточно ясно описал в своих мемуарах Маршал Г.К. Жуков:
Вчитайтесь и вдумайтесь в то, что сказал о Ленинграде и о Кронштадтском Сражении в своих мемуарах наш великий полководец – маршал Г.К. Жуков. В самое трудное для Ленинграда время именно он командовал Ленинградским фронтом и Балтийским флотом и не отдал Ленинград врагу! Никто не возьмет на себя смелость «подкорректировать» или что-либо доказательно опровергнуть из того, что он сказал в своих мемуарах! Это именно он в начале сентября 1941 года, будучи Командующим Ленинградским фронтом, создал Несокрушимый Огненный Щит Ленинграда, который и не дал возможности гитлеровцам овладеть Ленинградом в самое трудное время обороны города – в сентябре 1941 года. Этот Огненный Щит могучей артиллерии КБФ просуществовал все 900 дней блокады, и всё это время надежно оборонял Ленинград!
Да, как я полагаю, никто не возьмет на себя смелость вступать в полемику с маршалом Г.К. Жуковым, пытаться «подкорректировать» или опровергнуть что-либо из сказанного им в своих мемуарах! Но разные недоброжелатели и самодеятельные «историки» делают это, делают иначе – в своих писаниях и «трудах» там, где «очень хочется то можно» – просто подло игнорируют, сказанное маршалом Г.К. Жуковым!… («…Мне знал, не видел, не читал»)… Обидно, что для воскрешения ПРАВДЫ ничего не сделал бывший Институт Военной Истории МО РФ и всячески игнорировал мои статьи и обращения.
Надо понимать, что в своих мемуарах маршал Г.К. Жуков описывает далеко не все то, что последовало бы в случае падения Ленинграда. К тому же, даже и в то время, когда Жуков писал свои мемуары их тщательно «просматривали» и «правили» в ЦК КПСС… Но в любом случае из того, что сказано, Жуковым ясно, что в случае падения Ленинграда война с большой вероятностью перешла бы в такую стадию, что в дальнейшем переломить ход развития событий в свою пользу нам было бы уже невозможно…
В вышеприведенном высказывании маршала Г.К. Жукова говорится о случае захвата Ленинграда врагом и соединения здесь немецких и финских войск нам пришлось бы создавать новый фронт, чтобы оборонять Москву с севера, и израсходовать при этом все стратегические резервы, которые готовились Ставкой для защиты столицы. Кроме того, мы неизбежно потеряли бы наш мощный Балтийский флот.
В других источниках известности говорится, что не было в то время под Москвой достаточных для этого резервов, но зато были бреши в обороне шириной до 500 км, где и вовсе не было наших войск…
Об этом говорится, в частности, в Интернете в статьях разных авторов.
Для сравнения напомню: расстояние от Москвы до Ленинграда = 650 км…
Уверен, что в случае, если бы массированные налеты вражеской авиации на корабли КБФ и Кронштадт действительно оказались бы внезапными для нас, то все кончилось бы не просто падением Ленинграда, но и падением Москвы и быстрым развалом всего Советского Союза… После событий в Перл-Харборе это хорошо понял и маршал Г.К. Жуков. Но писать об этом в своих мемуарах он об этом, конечно, не хотел…
Да. сравнивать Кронштадтское Сражение с Трагедией Перл-Харбора обязательно нужно, и пусть на фоне этой Трагедии США в Перл-Харборе 7 декабря 1941 года, яркой Звездой сияет наша неоспоримая ПОБЕДА в аналогичного рода трехдневном Кронштадтском Сражении 21, 22 и 23 сентября 1941 года !!!
Вот такова была и есть высочайшая значимость нашей ПОБЕДЫ в Кронштадтском сражении…
Наберите в поисковой строке браузера Вашего компьютера эти слова и включите «поиск» – Вы увидите это в натуре… Это отклик на мои статьи, ранее опубликованные в Интернете.
Я понимаю всё это так, что, если считать, что в Кронштадтском Сражении судьба Ленинграда висела на волоске, в руках... рядового солдата, – старшего оператора РЛС «РЕДУТ-3»… Понимаю все это так, что, если бы не удалось разгадать коварнейший замысел противника, и не сделать всего, что сделали, – случилась бы у нас такая гигантская тяжелейшая Трагедия, что и сравнивать ее с Трагедией Перл-Харбора невозможно бы было… А далее пошла бы цепная реакция таких страшных событий, о которых и подумать нельзя … Именно в Кронштадтском Сражении в то время решалась судьба Существования Советского Союза! Не сделали бы того, что сделали, – и не писал бы сейчас, через более, чем 70 лет эти строки…
«Никто не забыт, ничто не забыто!» – ???
 |
 |
Ныне в моем понимании это пустые слова.
До тех пор, пока у нас в России на самом высоком Государственном уровне достойно и объективно не вспомнят об этом Кронштадтском Сражении, для меня эти слова будут оставаться просто пропагандистским слоганом… Через всю свою долгую жизнь я пронес воспоминания об этом Кронштадтском Сражении и нашей ПОБЕДЕ в нем и не понимаю почему у нас в России под любым надуманным предлогом и ныне уходят от признания факта этого Кронштадтского Сражения и нашей Победы в нем… Помню и то, что мой подвиг был высоко оценен Командующим Балтийским флотом адмиралом В.Ф. Трибуцом, но никакой награды в связи с признанным у нас «поражением» в этом Кронштадтском Сражении, я не получил и, даже, не стал Почетным Гражданином Санкт-Петербурга…
Верю, что в конце концов всё это вспомнят, и Ленинград – Санкт-Петербург и Россия будут гордиться этой своей непростой ПОБЕДОЙ, но я, вполне возможно, уже и не доживу до этих дней… Четыре года Отечественной войны и блокаду пережить было совсем не просто. В 90 лет все это сказывается… Но будем надеяться, что вспомнят и раньше…
12 марта 2012 г.
Григорий Ильич Гельфенштейн
Бывший старший оператор
радиолокационной станции «РЕДУТ-3» (1941 г.)
Библиография:
1. Дзенискевич А.Р., Ковальчук В.М., Соболев Г.Л. и др., «Непокоренный Ленинград». – Л.: Наука, 1970
2. Лубченков Ю., «100 Великих полководцев Второй Мировой», 2005
3. «900 героических дней»: Сб. документов и материалов о героической борьбе трудящихся Ленинграда в 1941–1944 гг., 1966
4. «Великая Отечественная война, 1941-1945», Наука, 1999
5. «История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941-1945», 1963
6. «История ордена Ленина Ленинградского военного округа», Воениздат МО СССР, М., 1974г,
7. «Сто великих битв», М. «Вече», 2002
8.. Советская военная энциклопедия: В 8-й т. / Гл. ред. комиссии. Н.В. Огарков (пред.) и др. – М., 1978. – Т.6. – С. 294-295. 9.. «Что произошло в Перл-Харборе». Документы о нападении Японии на Перл-Харбор., М., 1961. 11
10. Е.Ю. и Е.А. Сентянины «РЕДУТЫ» на защите Ленинграда». – «Лениздат», 1990 г.
11. Еженедельник «СМЕНА». № 17, 2008 г., стр.11, (Санкт-Петербург), – статья корреспондента Софьи Вечтомовой, – «Ленинград спас девятнадцатилетний солдат».
12. Ю.Г. Павленко – «Что произошло в Перл-Харборе». Воениздат. 1961 г.
13. Использованы также отдельные фрагменты ряда сайтов и фотографии трагедии Пёр-Харбора из Интернета.
14. Использованы фрагменты сайт Интернета – Санкт-Петбургского общественно-научного фонда Военно-историч. исследований
стратегических просчетов ставки Гитлера под Ленинградом.
15. В.Г. Иванов «От подвига к Подвигу». Лениздат, 1985 г.
16. Использованы также цитаты и др. материалы из различных трудов и статьей опубликованных в разное время на разных сайтах Интернета. Сослаться на них конкретно для меня теперь затруднительно.
17. Использованы также материалы (фрагменты) из целого ряда моих статьей, опубликованных ранее в печати и/или на разных сайтах Интернета.
18. Карпов В. В. «Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира». Книга I. – «Роман-газета», 1991.
19. Г.К. Жуков «Воспоминания и размышления», трехтомник, Агентство печати Новости, М. 1986 г.
20. «Оружие II Мировой войны. Серия электронных справочников» – на CD-дисках, «МедиаХауз».
21. Журнал «Звезда», № 7. 2006 г. (стр.168-178), статья Г. Гельфенштейн «Несостоявшийся Перл-Харбор»
22. К. Симонов. «Беседы с адмиралом И.С. Исаковым», 21 мая 1962 г.
