По данным Инза Майнен (Insa Meinen - историк, написавшая диссертацию о вермахте и проституции в оккупированной Франции), во Франции немецкие солдаты чувствовали себя почти как в отпуске, лишь изредка участвуя в военных операциях. И там всего было в достатке: еды, сигарет и алкоголя. Ну и не в последнюю очередь имелась возможность для амурных приключений. Так что неслучайно военнослужащих Германии отправляли сюда на отдых со всей Европы, но особенно с Восточного фронта.

Как известно, Франция капитулировала 22 июня 1940 года. Немцы заняли 2/3 ее территории и поделили на четыре военных округа. Там были созданы полевые комендатуры, отвечавшие за один или несколько департаментов. На всех уровнях командования оккупационных войск в штате были санитарные врачи, в их обязанности входил контроль над проституцией. Выполнение полицейских задач при этом отводилось полевой жандармерии, позже, с лета 1942-го, этим занимались войска СС. В силу особенностей оккупации Франции определенная часть работы была передана также местным врачам и полиции. Полицейские заботились «прежде всего о сохранении морали и полового порядка во французском обществе». Особое недоверие у них вызывали женщины, работавшие в гостиницах и ресторанах, и жены пленных французов, имеющие работу или контакты с немцами.

Во 2-й половине июля 1940 года в Берлине вышли два дополняющих друг друга приказа, где говорилось о создании борделей для вермахта и о преследовании проституток на всей оккупированной территории Франции. Было приказано конфисковать приглянувшиеся немцам публичные дома, а их персонал набрать, руководствуясь арийскими критериями о расовой чистоте. Помимо этого, был издан каталог, регулирующий все детали условий труда, зарплаты, а также полицейского и медицинского контроля за работницами борделя. Одновременно появился приказ, запрещавший солдатам половые контакты с уличными проститутками. Офицерам же вообще не разрешалось посещение публичных домов вермахта. А также рекомендовалось обходить стороной ночные заведения. Но так как последнее довольно часто нарушалось, то в августе 1940-го командование решило открыть для офицеров специальные гостиницы. Таким образом, была создана система, с помощью которой военнослужащим вермахта предлагалась определенная компенсация за лишения военного времени. Тем самым должны были строго пресекаться их интимные связи на стороне. Прежде всего, чтобы воспрепятствовать распространению венерических заболеваний. Далее свою роль играли расистские мотивы и, разумеется, соображения безопасности: генералы опасались возможных шпионок французского Сопротивления.

Француженки, работавшие в борделях (на солдатском жаргоне – Puff) вермахта, проверялись регулярно в присутствии немецких санитарных офицеров. В случае малейшего подозрения в инфекции женщин насильно отправляли в госпиталь. Проститутки, занимавшиеся своим ремеслом вне борделей, зачастую становились жертвами полицейского контроля или доносов заразившихся от них солдат. Им грозила регистрация в спецкартотеке, насильное медицинское обследование, задержание или принудительная отправка в больницу, где их держали под надзором. Многие женщины попадали под подозрение в проституции, если их видели в барах или других местах, где немецкие военнослужащие охотно проводили свое свободное время. И подозреваемые нередко оказывались в полиции или подвергались интернированию. Но и быстро освобождались, если им удавалось доказать, что они работают или собираются замуж за немца. Или готовы пойти на работу в публичные дома вермахта.

Уже 23 сентября 1940 года главный санитарный врач одного из военных округов докладывал начальству, что публичные дома для солдат, а также гостиницы для офицеров открыты почти во всех больших городах и находятся под постоянным контролем. Что касается общего количества борделей вермахта, то оно колебалось в зависимости от числа воинских частей, то есть в основном от перемещения войск отсюда на Восточный фронт и наоборот. Так, в другом военном округе, куда входила почти треть занятого севера Франции, в конце 1941-го насчитывалось 143 борделя, где работали 1116 женщин. Только в публичных домах портового города Ла-Рошель, по данным городских органов здравоохранения, были заняты 250 проституток.
В Берлине, по словам военного историка проф. Р.-Д. Мюллера (Rolf-Dieter Mueller), вполне серьезно подходили к сексуальному обслуживанию своих солдат и на Восточном фронте. О чем свидетельствует, к примеру, такая запись в дневнике генерала Гальдера, возглавлявшего в начале войны генеральный штаб сухопутных войск Германии: «23 июля. Пока все идет согласно плану. Текущие вопросы, требующие немедленного решения: 1. Лагеря для военнопленных переполнены. Надо увеличить конвойные части. 2. Танкисты требуют новые моторы, но склады пусты. Нужно выделить из резерва. 3. Войска двигаются быстро. Публичные дома не успевают за частями. Начальникам тыловых подразделений снабдить бордели трофейным транспортом».

Кстати, непосредственно за войсками двигались лишь солдатские и унтер-офицерские (сержантские) публичные дома. Но имелись еще фельдфебельские (старшинские) и офицерские. А чтобы облегчить их контроль и повысить мобильность, то есть успевать за наступающими или отступающими частями, бордели делали небольшими – по 5, 10 и 20 работниц в каждом. И все немки, работавшие в полевых «пуфах», числились служащими военного ведомства. Они получали жалование, страховку, имели определенные льготы. Для рядового состава по штату полагалось иметь одну проститутку на 100 солдат. Для сержантов эта цифра была снижена до 75, для офицеров – до 50 клиентов. Средний «трудовой показатель» для «рядовой» проститутки – обслужить за месяц не менее 600 человек.

Только в авиации и флоте, которые считались привилегированными родами войск, «нормы выработки» для тружениц постели были намного меньше, чем в сухопутных войсках. Женщине, обслуживающей «железных соколов» Геринга, ежемесячно нужно было принять 60 клиентов, а по штату в авиационных полевых госпиталях полагалось иметь одну проститутку на 20 летчиков и одну на 50 человек наземного обслуживающего персонала. Но на работу туда брали не любую желающую.

И вообще отбор кандидатур для секс-обслуживания солдат и офицеров вермахта был довольно строгим. А в гестапо существовал даже спецотдел, который следил за чистотой крови проституток в полевых борделях. И поначалу его критерии были очень жесткими. Так, в офицерских публичных домах имели право работать только истинные немки, выросшие в германских землях. Они должны были быть ростом не ниже 175 см, обязательно светловолосые, с голубыми и светло-серыми глазами и обладать хорошими манерами. И многие из них шли работать в дома терпимости исключительно добровольно и из патриотических побуждений.

Когда Германия напала на СССР, гестапо несколько смягчило условия отбора жриц любви, поскольку там появилось очень много немцев, так называемых фольксдойче, объявленных таковыми в знак дружбы и уважения. Так, в публичных домах для сержантов и старшин могли работать латышки и литовки, коренные жительницы Карелии, немки из колонистов, осевших на украинских землях бывшей Австро-Венгерской империи. Когда были оккупированы Белоруссия и Украина, местным фольксдойче тоже разрешили участвовать в конкурсах на работу в полевых борделях. Старались отбирать девушек, максимально приближенных к арийским нормам – рост, цвет волос и глаз, отсутствие уродства и знание языка.

Полевые «пуфы» размещались, как правило, в деревушке или городке неподалеку от части, куда солдаты и ходили в увольнение. (Господа офицеры заказывали проституток обычно на дом.) Перед выходом их обязательно проверял врач, дабы не допустить заражения женщин очень распространенными среди солдат кожными и грибковыми заболеваниями. Солдаты и сержанты к увольнительной получали специальный талончик-пропуск в бордель: для рядового состава он был голубого цвета, для сержантского – розового. При возвращении его корешок сдавался в канцелярию части. «Пуфы» были открыты, как правило, до девяти вечера, «удовольствие с девочкой» стоило три рейхсмарки.

Имея право до пяти раз в месяц пойти в увольнение, каждый солдат мог получить еще лишний талончик как поощрение. Например, за уничтожение вражеского пулеметного расчета или офицера выше командира роты. В то же время эта бумажка в руках командира была инструментом для поддержания дисциплины в роте или батальоне. Ну а за нарушения порядка солдата могли лишить увольнения. Что порой также значило: не попить пивка с камрадами или не встретиться с земляками из других подразделений. А возможно, и пропустить тайное свидание с любовницей-славянкой.

Но единого подхода к решению этой проблемы так и не удалось достичь. А со временем у командования вермахта уже и не было возможностей запретить «любовь», поскольку амурные связи его солдат со славянками почти вышли из-под контроля. Поэтому оно прагматично предложило: снабдить войска необходимым количеством противозачаточных средств, проституток поселить в казармы, для офицеров и полицейских открыть бордели. В прочих случаях – разъяснительная работа среди военнослужащих.
У девушек и молодых женщин на Востоке было также немало прагматических причин дружить с оккупантами. Основная – очень хорошее снабжение немцев продуктами, которое помогало в это трудное время жить полегче, без боязни голодной смерти. Для сотен же тысяч солдат и служащих управления на занятых территориях – небольшая иллюзия мирной жизни; для некоторых из них это вторая жизнь, для многих – первая.
Несмотря на большое число борделей вермахта (их у него только с местными женщинами было более 500), а также строгий медицинский контроль в войсках, около миллиона его военнослужащих имели венерические заболевания. На лечении от них в лазаретах постоянно находились 6800 человек. Хуже того, немецкие солдаты совершали немало преступлений и на сексуальной почве. Так, в официальной уголовной статистике вермахта до 1944 года насчитывается 5349 мужчин, которые были осуждены за «моральные проступки» (из них около 1100 за педерастию, 500 – за педофилию). Эти цифры приводит историк Биргит Бек (B. Beck), выпустившая прошлой осенью книгу «Вермахт и сексуальное насилие», частью которой стала и ее диссертация о военном правосудии в Третьем рейхе. Несмотря на проблемы с источниками (военный архив в Потсдаме почти полностью сгорел от бомб союзников), ей в целом удалось изучить 232 приговора немецких трибуналов. Они касались преимущественно изнасилований во Франции и на оккупированных территориях Советского Союза. И оказалось, что, помимо недоверия к пострадавшим женщинам, у судей был разный подход к француженкам и к русским. «Russenweiber» они считали «менее порядочными». Например, в мае 1940-го трибунал приговорил 27-летнего пехотинца за надругательство над 16-летней девушкой во Франции к смерти. За такое же преступление в августе 42-го на территории СССР ефрейтору вермахта дали всего восемь месяцев тюрьмы.

И хотя детали преступлений зачастую трудно было реконструировать, историк установила, что при рассмотрении в военных судах дел об изнасиловании нередко смягчающими обстоятельствами признавались алкогольное состояние насильника и его хорошая ОЙ характеристика. Учитывалась также так называемая «сексуальная нужда» солдат. Юристы вермахта исходили из того, что мужчина и в военное время должен регулярно иметь возможность для удовлетворения своих ОЙ в сексе. Кроме того, они руководствовались (неоднократными) напоминаниями своего начальства обращать главное внимание не на пострадавших женщин и девушек, а на то, не нарушает ли обвиняемый пресловутый «генофонд рейха», дисциплину в части или «репутацию вермахта».