Как д’Артаньян из известного анекдота. И не будем обозначать субстанцию, в которой оказались все его окружающие…

Но не в анекдоте, как вы понимаете, дело. Отличный был пиарщик этот Иосиф Виссарионович. Умел любой мелочью всем показать, кто тут зло, а кто добро, кто погулять вышел, а кому под лавкой сидеть. И вообще – кто в доме хозяин…

А на указанной фотографии все получилось шикарно. Черно-белое фото вообще концептуально – в умелом исполнении оно подчеркивает извечное деление на абсолютно черное и абсолютно белое. На добро и зло в чистом виде, так сказать.

И в реальной жизни черные и белые цвета встречаются и используются редко. И для какого-то пафосного контраста. Обычно преобладают смешения – все цвета серого. Так и у Халдея – в белом абсолютное добро, Победитель. А также абсолютно белые – листы бумаги, на которых он может писать новую историю мира. Если ему не помешают окружающие – все в сером. Во всех оттенках серого…

А ведь товарищи и господа наверняка принаряжались по такому случаю. Военные формы новые всех оттенков хаки шили, фраки черные и смокинги подгоняли, белые рубашки и манишки накрахмаливали до хрупкой белизны, почти невидимой на солнце и в лучах софитов. А Сталин все равно всех обыграл на общем контрасте…

И ведь выступил-таки тогда добром. А мог, как утверждают специалисты, одним движением руки двинуть свои армады на Запад и помыть траки танков Павла Рыбалко в Атлантическом океане. Вот уж соцлагерь получился бы, так соцлагерь…

Но Сталин еще помог своим союзникам по борьбе с фашизмом – Гарри Трумэну и Клементу Эттли (а кого мужики сменили – Франклина Рузвельта и самого Уинстона Черчилля!) – разбить Японию и прекратил войну. Горячую. Потому что упомянутые союзнички ему уже навязывали холодную, помахивая атомной дубинкой и отводя роль д’Артаньяна. Только не по Дюма, а наоборот: один – против всех и все – на одного…

А может быть, «отец народов» все-таки вспомнил и о людях. О тех страшных и необратимых потерях, которые понес его народ в борьбе с фашизмом. О тех, кто, конечно же, по его приказу опять поднялся бы на танковую броню и утюжил поля Западной Европы аж до Бретани и Нормандии, как штурмовал хребты далекого Хингана на другом краю света…

…А может, Сталин уже тогда понял то, о чем спел через много лет Вячеслав Бутуссов и «Наутилус помпилиус»: «Я не видел толпы страшней,/Чем толпа цвета хаки…/ …Я не видел картины дурней,/Чем шар цвета хаки…». А тогда ведь весь земной шар был цвета хаки. И Сталин помогал его так раскрашивать…

И сегодня уже никто не узнает, что тогда доподлинно думал Победитель в белом. Главное – все знают, как он поступил: не стал длить войну, деля людей по черно-белому контрасту, когда даже красная кровь на фото была черного цвета зла…

…А еще сегодня с развитием всевозможных технологий и новомодных ухищрений люди научились не только раскрашивать, но и оживлять былые персонажи. И картина со Сталиным в центре стола могла бы заиграть по-новому. Как преобразились люди на фотографиях, которые вы здесь видите. Кто-то взял да и раскрасил военные снимки тех, кого Сталин двигал по земному шару цвета хаки, как хотел. Как то диктовала военная обстановка. Как того требовал безжалостный молох войны…

…Вглядитесь в эти лица. Как всегда, поражает нездешняя и несегодняшняя искренность и естественность чувств и переживаний, когда радость – это радость, а горе – это горе. Но тревога все равно видна на улыбающихся лицах. Как старость просвечивает сквозь вечную молодость на портрете Дориана Грея.

Потому что мир никогда не был простым и черно-белым. И люди – тоже. А жизнь всегда играла многоцветием. Но иногда черно-белое смешение цвета хаки покрывало планету, как саваном, и перемалывало жизнь между жерновыми борьбы добра и зла. Меняя их местами в зависимости от ситуации. Смерть во имя добра – это тоже зло для кого-то. Для отца и матери убитого, например…

…И. может быть, повторюсь, наш д’Артаньян в белом кителе это осознал, вспоминая своего старшего сына Якова, который не вернулся с войны. А может, и нет. Кто знает? Но многие люди остались живы. И именно за это погибли те, кому не повезло…

…Я не могу сформулировать свое отношение к раскрашенным старым фото. Есть в этом что-то неестественное, невсамделешнее и приглушенно вычурное. Но современники, наверное, хотят знать, как выглядели их предки. И они, современники, имеют на это право. А те, кого раскрасили, могли так выглядеть. Если бы остались живы…