«Героические черты характера польского народа, не должны заставлять нас закрывать глаза на его безрассудство и неблагодарность, которые в течение ряда веков причиняли ему неизмеримые страдания… Нужно считать тайной и трагедией европейской истории, что народ, способный на любой героизм, отдельные представители которого талантливы, доблестны, обаятельны, постоянно проявляет такие огромные недостатки почти во всех аспектах своей государственной жизни. Слава в периоды мятежей и горя; гнусность и позор в периоды триумфа. Храбрейшими из храбрых слишком часто руководили гнуснейшие из гнусных! И все же всегда существовало две Польши: одна из них боролась за правду, а другая пресмыкалась в подлости»
Из речи Уинстона Черчилля, посвященной итогам Мюнхенского соглашения 1938 года.

Я никоим образом не желаю бросить тень на героическое прошлое польского народа, пережившего за свою историю, и триумф побед, и горечь поражений. Но, как историк, занимающийся объективными исследованиями, я, все же, соглашаюсь с этими горькими, но отчасти, справедливыми, словами английского премьера, ибо, то, о чем хотел бы рассказать в своей статье, имело место в прошлом, имеет, и в настоящем.

Причиной, побудившей меня, «взяться за перо» и погрузиться в бездны истории, вынудили все повторяющиеся выпады в адрес советского руководства предвоенного периода, связанные с известными событиями расстрелов польских офицеров в лагерях на территории России и Украины. Давать им оценку не буду по той простой причине, что она уже дана, как руководством нынешней России и Украины, так и Польши. Да и ответ известен – вина сталинского окружения и лично вождя, доказана.

Но, стоит ли в отношениях соседних стран, замыкаться лишь на одном пусть и трагическом, но историческом, событии. Или, как говорится, больше говорить не о чем… Да нет, есть. И вот о других, абсолютно забытых страницах советско-польских отношений, я бы и хотел просветить читателя.

Сентябрь 1939-го стал новой вехой в отношении соседей, а точнее - разрыве всех отношений Советского Союза и Польши. Героизм польских солдат в первые дни Второй Мировой достоин всяческого уважения и преклонения. Хотя бы потому, что они первыми схлестнулись с фашизмом. Имена героев Вестерплатте и Хеля, золотыми буквами вписаны во всемирную историю трагедии двадцатого века.

Но история, как известно, повторяется. И июнь 1941-го всей своей трагической массой, навалился на соседние с Польшей, земли и народы. Всего месяц прошел и уже 30 июля был подписан советско-польский договор о восстановлении дипломатических отношений между СССР и правительством Польской Республики в изгнании, более известный как «договор Сикорского-Майского», подписанный премьер-министром польского правительства в изгнании генералом Владиславом Сикорским и советским послом в Великобритании Иваном Майским, а фактически, поляком по национальности - Яном Ляховецким.



И, буквально, в тот же день 30 июля (а по московскому времени, уже 31-го) в Москве состоялось подписание Декларации о сотрудничестве с польским эмигрантским правительством. С польской стороны ее подписал глава эмигрантского правительства в Лондоне генерал Владислав Сикорский, с советской - Иосиф Сталин.



На более известной фотографии виден тот момент подписания, при котором присутствует Сталин, Молотов, Маленков и, как принято говорить, другие официальные лица. Но существует другая, более расширенная фотография того же самого момента, находящаяся в Государственном Архиве Российской Федерации. Давайте сравним их…



То же действие, те же лица возле стола, да вот присутствуют на подписании и другие лица, которые, достаточно длительный период, были отрезаны, в прямом и переносном смысле, из истории. Так в чем же проблема? Неужели в пресловутой принадлежности некоторых изображенных к разряду «врагов народа»…

Немного внимания и немного истории. На основании Договора и Декларации уже 12 августа Президиум Верховного Совета СССР издал указ, а Совнарком и ЦК ВКП(б) приняли постановление «О порядке освобождения и направления польских граждан, амнистируемых согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР». Согласно им, было освобождено из мест лишения свободы 391 575 польских граждан, из которых более 60 тысяч стали основой польской армии в СССР, а члены семей и иные лица, получили статус вольноопределяющихся при польской армии.

Сегодня много спорят о количестве военнопленных польских военнослужащих, но, зачем спорить и упираться в цифры, когда еще 13 сентября 1940 года в газете «Красная Звезда» была опубликована статья, в которой сообщалось, что «…всего, в результате Освободительного похода Красной Армии в Западную Украину и Западную Белоруссию в советском плену оказалось 181 223 польских подофицеров и рядовых, 10 генералов, 52 полковника, 72 подполковника, 5131 офицеров действующей армии и 4096 офицеров резерва».

С началом немецкого вторжения значительная часть офицерского корпуса бывшей польской армии выразила убеждение, что судьбу Польши и возрождение ее как национального государства может решить только Советский Союз, на который они и возлагают свои надежды. А, согласно исследованиям российского историка Натальи Лебедевой, более решительные офицеры, среди которых стали известными со временем, Берлинг, Букоемский, Горчинский, Тышинский, сразу же открыто заявили, что они всецело передают себя в распоряжение Советского Союза и что с большой охотой возьмут на себя организацию и руководство какими-либо военными соединениями из числа военнопленных поляков, предназначенными для борьбы с Германией в интересах воссоздания Польши, которая виделась ими как тесно связанная с восточным соседом.



Еще до начала Второй Мировой войны они были убеждены, что дружбы на западе не будет и не следует искать врага на востоке, особенно, когда его там нет. Данное лирическое отступление наглядно характеризует отношение другой части польских офицеров к политике своего предвоенного правительства.

Дабы в последующем не повторяться, сразу же отмечу, что наиболее объективными источниками, коими я и пользовался, являются (на мой взгляд) работы на «заданную тему» Натальи Лебедевой, Сергея Юрченко, Александра Самсонова и Светланы Заец, которые освещают исключительно историко-документальные аспекты советско-польских отношений той поры.

И, прежде, чем перейти к разгадке фотографии, напомню, что оценивая советско-польское Соглашение, газета «Правда» отмечала 4 августа 1941 года: «Договор … государственной мудрости и доброй воли народов СССР и Польши, представляет собой убедительное доказательство того, что все вопросы советско-польских отношений смогут быть в будущем так же успешно разрешены, как успешно разрешен вопрос о совместной борьбе братских народов СССР и Польши против общего врага». Вторила ей и английская газета «Пэлистин пост»: «Возможно, это удобный случай прийти к соглашению двум нациям, антагонизм между которыми так искусно и с таким постоянством использовался Германией на протяжении последних 150 лет». С одобрением советско-польское Соглашение было встречено подавляющим большинством в оккупированной Польше и значительной частью польской эмиграции. С патриотическим наполнением высказалась подпольная польская радиостанция: «Мы, поляки, ни на один день не отказывались от борьбы, не гнули шеи перед ненавистными завоевателями. Теперь наши усилия сольются с усилиями великого советского народа, его могучей Красной Армии, всех вооруженных сил великой коалиции держав, вставших на борьбу с гитлеризмом».

Казалось, с принятием такого документа и формированием в труднейший период обороны под Москвой, Ленинградом, Севастополем, польской армии, отношения боевой дружбы будут крепнуть. Увы. Не все так было, как хотелось.

Уже 25 августа 1941 года генерал Сикорский отдал приказ генералу Ровецкому, руководителю вооруженных формирований в оккупированной Польше, приступить к проведению диверсий на территории Западной Украины и Западной Белоруссии против немцев, чтобы вызвать гнев последних против украинцев и поляков.

Думаю, нет смысла пересказывать всю историю формирования польской армии в Советском Союзе, получившей негласное наименование «Армия Андерса». Как нет смысла поведывать и о том, как данная армия, а точнее, ее командиры, сделали все, что на фронт для совместной борьбы с Красной Армией, она не попала. Иран, Ближний Восток, Северная Африка – вот те театры военных действий, куда рвались потомки славных и бесстрашных польских улан. И лишь формирования польского полковника Зигмунда Берлинга, оставшиеся в Советском Союзе, стали основой будущей польской армии освобождения своей страны – Войска Польского.

Ну, а теперь, самое время вновь вернуться к загадочной фотографии. Если внимательно присмотреться к любой из них, то правее генерала Сикорского, за Маленковым под самой стенкой, стоит генерал Андерс. Тот самый Андерс, известный еще маршалу Шапошникову, как поручик российской армии.



А вот в группе «отрезанных» находится, как раз, тот человек, имя которого не попало в славную историю восстановления советско-польских отношений, хотя он к ней, имел самое прямое отношение, но, вот какое…



О нем, о генерале Окулицком, и будет основное содержание рассказа. Вся жизнь этого человека была связана с борьбой именно с Россией, не имея значения – была ли то Россия империалистическая или Советская. Главное – борьба с ней, как самым главным врагом всей жизни.

И неудивительно, что в годы первой Мировой войны два будущих лидера польского народа в борьбе с фашизмом оказались по «разные стороны баррикад», а если правильно, то фронтов.



Имя этого человека взошло на политический Олимп Польши в пресловутом 1914 году, когда Леопольд Окулицкий добровольно пошел в армию, став унтер-офицером в 16 лет, поступил в австрийскую офицерскую школу, а затем, по завершении ее вступил в формирующееся Войско Польских Легионов в составе Австро-Венгрии. В 1920-м подпоручик Окулицкий в должности командира взвода пехотного полка, принял участие в войне с Советской Россией. С тех пор у него, как и к многих других молодых офицерах, не имеющих ничего общего с бывшей Россией, появилось «особое мнение» в отношении к восточному соседу.

День 1-го сентября 1939-го не только стер с лица земли польскую государственность, но и показал страшный оскал фашизма в отношении поляков, как представителей славянской нации, считавшейся «нацией недочеловеков». Именно сентябрь 1939-го показал силу духа польских воинов и интриганство польской государственной и военной верхушки. С учетом того, все к данному вопросу особое отношение у ряда историков наших западных соседей, просто приведу воспоминания поляка, имя которому известно многим. Это бывший адъютант генерала Андерса Ежи Климовский, чья книга «Гнуснейшие из гнусных» или «Записки адъютанта генерала Андерса» заставила многих вздрогнуть в Польше, а также пересмотреть свое отношение к оценке событий в Европе.

Она написана человеком, который был рядом с теми, кто определял политику разгромленного и еще не возрожденного польского государства. Это книга о том, как польский солдат до последнего стоял насмерть на Хеле, названном «Балтийским Севастополем», когда простые поляки стонали под нацистским гнетом, но не предавали свое гордое имя.

Это книга о том, как вело себя польское военное командование возрожденной и созданной в Советском Союзе армии, когда в ожесточенном советско-германском противоборстве решалась судьба мира и Польши, а командующий Польской армии в СССР генерал Андерс скупал на казенные деньги драгоценности.



Это книга о том, как в Лондоне члены эмигрантского правительства плели бесконечные интриги против премьер-министра Сикорского, а польские генералы издавали приказы «задним числом» чтобы оправдать поражения, для предотвращения которых они не делали ничего.



Это книга о том, какая зараза (языком оригинала), в прямом смысле, погубила Польшу в роковом сентябре 1939 года, о том, как польское руководство в эмиграции ничем не отличалась от руководства предвоенного, бросившего страну на произвол судьбы при первых признаках поражения. И вся отвага польских солдат не смогла тогда компенсировать отсутствия командования, предавшего собственные войска.

Это книга и том, какие «особые отношения» были в штабе генерала Андерса и роли в них генерала Окулицкого.



Леопольд Окулицкий, действительно, был талантливым военным человеком. Я именно так даю ему такую характеристику, т.е. не просто офицером, а именно – военным человеком. Его биография, по военному, кратка, но, достаточно расширена реалиями исторической реконструкции в последнее время.

Родившийся в городке Братучицы, в Австро-Венгрии, с первых дней первой Мировой он выбрал военную карьеру. Как унтер-офицер австро-венгерской армии, он сражался с воинами русской армии, продолжал бороться с ними на Восточном фронте и в составе Польских Легионов. Уже как офицер регулярной польской армии он участвует в боях Советско-польской войны. В т.н. «мирный период» остался в рядах армии, получил высшее образование и как воспитанник французской военной школы, стал преподавателем военного училища в Варшаве. Был активным участником обороны Варшавы, затем с частью войск отступил в предместье Львова, где скрывался под чужим именем.



22 января 1941 года Окулицкий был арестован во Львове советскими органами безопасности и сразу же отправлен в Москву на Лубянку, где провел полугода. Но уже 12 августа, после подписания пакта Майский-Сикорский, полковник был выпущен на свободу и присоединился к армии Андерса. Как опытного генштабиста генерал Андерс сразу же назначил его начальником своего штаба. Впоследствии, как известно из истории, он вместе с остальными частями Андерса, укомплектованными Советским Союзом, был эвакуирован в Иран. Вся остальная служба уже генерала Окулицкого, проходила под английским командованием. Генерал действительно был активным участником разработки плана восстания в Варшаве, но сам активного участия в нем не принимал, хотя и находился в столице инкогнито.

С приходом советских войск на территорию современной Польши, Окулицкий, как командующий Армии Крайовой, самым активным образом способствовал оказанию противодействия войскам Красной Армии, ведь, по подсказке английских военных представителей при своем штабе, он не верил Москве, в отличие от своих товарищей из Войска Польского. Достаточно лишь взглянуть на его приказ от 19 января 1945-го, в котором четко указано, что:

«1. Развивающееся советское наступление в скором времени может привести к занятию Красной Армией всей территории Польши, что в действительности означает смену немецкой оккупации советской.

2. Навязанная в 1939 году Польше война не закончится победой Советов. Для нас она закончиться только тогда, когда мы достигнем своей цели...

4. Армия Крайова распущена. Командиры не легализуются. Солдат освободить от присяги, выплатить двухмесячное содержание и законспирировать. Оружие спрятать».

Как был на самом деле воплощен этот приказ в действии, можно судить из трагической статистики тех дней. Согласно исторической справки Главного Управления кадров РККА, начиная с лета 1944-го, в Западной Белоруссии аковцами были убиты 594 и ранено 219 советских солдат и офицеров. Отряды Армии Крайовой нападали на малочисленные гарнизоны Красной Армии, организовывали засады на дорогах, пускали под откос эшелоны, убивали партийных работников и офицеров НКВД. Война в белорусских лесах продолжалась до 1954 года, когда МГБ СССР ликвидировало последних одиночек, не прекративших сопротивление. В этот же период, в лесах Западной Украины, бывших до сентября 1939-го в составе Польши, было убито 346 советских солдат и офицеров, более 300-т – ранено. Не стоит забывать и о полутора тысячи пропавших без вести в освобожденной Польше в тот же период… И это все притом, что командование АК, официально признало решения Тегерана-43 и Ялты-45, но, как оказалось, лишь на словах.



Достаточно внимательно посмотреть сводные ведомости потерь советских воинов, на даты гибели советских пограничников и солдат, чтобы увидеть июль и август 1945-го, как и места их гибели в освобожденных районах Польши и обстоятельства. И такие скорбные ведомости есть ни что иное, как самое красноречивое напоминание о деятельности формирований Окулицкого против тех, кто действительно добыл победу для польского народа.

Ввиду того, что военное противостояние Армии Крайовой по отношению к советским войскам не прекращалось, а нападения и диверсии превратились в массово организованные боевые действия, было принято решение об аресте всех руководителей АК. Окулицкий был повторно арестован и 27 марта 1945 года на «Процессе шестнадцати» был приговорен к 10 годам лишения свободы.

Из архивных данных точно известно, что генерал Окулицкий уже зимой 1945-го был серьезно болен, в результате чего, скончался в тюрьме на Лубянке 24 декабря 1946 года от сердечного приступа и паралича, а его останки, как это и было принять в те часы, были сожжены.



Несмотря на ссылки ряда польских, да и отечественных источников, на полную закрытость «процесса шестнадцати», вынужден их огорчить и ответственно сказать, что это был самый настоящий открытый судебный процесс, на котором широкая общественность, как советская, так и зарубежная, узнала всю правду об уничтожении восками АК советских воинов в период освобождения Польши. Я еще раз останавливаюсь на этом словосочетании – освобождение Польши именно советскими войсками, а не армиями США, Великобритании или Франции…



Леопольд Окулицкий сегодня национальный герой Польши и нет никаких сомнений в том, что он воевал за свою страну, как настоящий солдат. Но даже современное превозношение его заслуг, используя символику стран-союзниц и победительниц фашизма исключительно через призму Тегерана, Ялты и Катыни, мягко выражаясь, некорректно, а если честно, то подло по отношению к тем, кто погиб за освобождение Польши, в том числе и от рук солдат Окулицкого.





На памятнике Окулицкому, установленному в его родном городе, выбиты не только названия городов Варшава и Львов, которые он оборонял, но и слова, что «Главный комендант АК бригадный генерал «Медвежонок» Леопольд Окулицкий был замучен в Москве». Увы, это далеко неправда, хотя и стоит признать, что нахождение в камере заключения, «мягко выражаясь», здоровья еще никому не улучшило.

Но не Леопольд Окулицкий, при всем уважении к его заслугам, главное действующее звено Польши, а ее солдаты, взявшие благодаря союзникам, оружие в руки и пошедшие на фронт борьбы с фашизмом. А вот эта страничка значительно уступает по наполнению, событиям вокруг да около Катыни, Харькова… Но, и что самое обидное, практически полностью отсутствует анализ того, как в суровые зимние месяцы рубежа 1941-го – 1942-го была сформирована Армия Андерса, как она снабжалась, а главное, кем.

Благодаря коллегам из Кустанайской (ныне Костанайской) области Казахстана и Калужской области Российской Федерации, удалось добыть новые данные той искренней заботы, которой были окружены польские солдаты и офицеры, члены их семей и дети. Умышленно, а другого объяснения и нет, упускается факт обеспечения польской армии всем необходимым, порой, даже в ущерб необходимого для советских воинов в обороне Москвы, Севастополя. Кавказа.



Забывают «несознательные» историки о том, как советское правительство выделяло все силы и средства для создания польской армии, для воссоединения польских семей и оказания полной и всесторонней помощи. И даже то забывают, что не кто иной, как начальник штаба польской армии полковник Окулицкий был основным звеном этой взаимно связывающей работы.



А вот в Казахстане помнят всю ту теплоту, которую отдавали они польским людям, заботились о них, отдавая самое последнее. В преддверии Дня Победы вышла в данных регионах книга – сборник документов «Подвигу братского польского народа посвящается». Но в польской печати аналогичного отношения к подвигу братского советского народа, увы, нет.

Вот и приходится нам, современным историкам России, Украины и Беларуси напоминать о сложных советско-польских военных отношениях в послевоенные дни в освобожденной Польше.

И вновь, придется обратиться к архивным документам, конкретно, историческому сборнику «Армия Крайова в документах. 1939–1945», изданному в Лондоне. В нем, языком оригинала, четко указано: «С чисто военной точки зрения, необходимо, скорее всего готовиться к худшей для себя возможности, а именно видеть в России скорее всего нашего врага, а не союзника. Единственной целесообразной и обоснованной позицией в отношении к России является, кроме того, и наша реально существующая оборонительная позиция, а именно, принципиально враждебная. ...В Польшу вступают Советы, одной из целей которых является ликвидация независимости Польши, или по меньшей мере, политического подчинения ее Советам после того, как у Польши отрежут восточные области. Без четкого представления такого положения нельзя добиться мобилизации всех польских сил в политической кампании, которую мы должны вести против России и выиграть ее. В этой кампании рассчитывать на помощь англосаксов мы можем только в том случае, если продемонстрируем решительную волю ее выиграть и умело бросим на чашу весов все средства. Способы действия Советов будут разнообразными и очень гибкими, они могут выражаться как в грубой форме оккупации и террора, так и во внешне доброжелательном воздержании от вмешательства во внутренние польские дела при одновременном возбуждении части общества и распространении анархии сверху, чтобы потом вмешаться от имени части польского народа или для наведения порядка. Для чего:

1. Не прекращать ни на минуту борьбы с немцами.

2. Духовно мобилизовать на борьбу против России все общество в стране, не исключая те элементы, которые могли бы попасть под советское влияние и способствовать разложению единого польского фронта.

3. Преодолеть провокационную деятельность профашистской организации ОНР, которая своими безответственными выступлениями может нарушить единство польского фронта, что можно представить как диверсию, такую желанную для Советов.

4. Оттянуть от Советов как можно больше польских элементов, которые уже находятся в их распоряжении и используются как польская карта в международной игре.

5. В случае попытки захвата Польши начать открытую борьбу против Советов».






Сразу же возникает вопрос, а что же происходило с теми воинами Армии Крайовой, которые попали, как отмечено в отчетах «белополяками» в плен воинам Красной Армии. В публикациях с «той стороны» ответ только один – все они были уничтожены. Увы. И здесь промашечка вышла – они были интернированы и отправлены на лесозаготовки… Но не на Колыму, и не как заключенные или военнопленные, а как призывные по оргнабору. Не верите мне, верьте документам. В Московской и Калужской областях был создан специальный рабочий полк для интернированных воинов АК, которые, став воинами рабочего полка Войска Польского, работали, жили, отдыхали, веселились и даже женились на древней калужской земле.



Рабочие польские батальоны были в Калуге, Шатуре, Дмитровском, Середниково, Летовой, Дерзковой.



Конечно, и со мной согласится каждый, эти рабочие лагеря не были лагерями отдыха, но попали туда те, кто убивал советских солдат, кто пускал под откос советские воинские эшелоны, кто подчинялся фантастическим призывам из Лондона, не видя реалий вокруг себя. Но тогда, в лесах Калужской и Московской областей, бывшие польские партизаны смогли увидеть, что воевали-то они с народом, который на себе вынес всю тяжесть борьбы с нацизмом, который узнал все ужасы оккупации, больше, чем в других странах порабощенной Европы. И, несмотря, на призывы «не верить Кремлю» и «убивать русского солдата в Польше», вчерашние противники увидели в лице русских крестьян и рабочих, тех самых братьев и сестер, которых столько лет их призывали ненавидеть. В память о пребывании в рабочих батальонах, польские солдаты и офицеры даже сочинили песню о Калуге.



В песне поется о земле Калужской, которая стала родной для поляков, о братстве. Поется и о том, что дни, проведенные там, никогда не забудутся, ведь отнеслись к нам, как к братьям.

Прошло время. Нет уже ни Советского Союза, ни Польской Народной Республики. Но остались еще ветераны событий 1939-го – 1945-го годов. В «польский народно-республиканский» период ветераны Армии Крайовой и Армии Людовой практически не пересекались. Сегодня еетераны АК и АЛ практически не испытывают друг к другу вражды — их врагами были немецкие нацисты и украинские националисты. Были еще и сотрудники НКВД, но ввиду потепления польско-российских отношений и ввиду щекотливости этого момента, о них вспоминают чаще лишь в организациях бывших «сибирских ссыльных». День ветерана Польши празднуют все 1 сентября, независимо от того, кто в какой вооруженной организации служил.

Вот на этом фоне и хотел бы напомнить, что не гоже гордому польскому орлу быть подобным вороне в ее карканье по каждому поводу, особенно, если он далек от истины.