Адольф Гитлер поручил обеспечить Третий рейх рабочей силой генеральному уполномоченному по использованию рабочей силы Эрнсту Фридриху Кристофу «Фрицу» Заукелю (он был казнён в октябре 1946 года по приговору Нюрнбергского трибунала). И Заукель делом доказал, что Гитлер не ошибся, назначив его на эту ответственную должность. Он представил «Программу по трудоиспользованию». Согласно программе на оккупированных территориях собирались «вербовать» мужчин и женщин в возрасте 17-35 лет (в реальности вывезли и значительное количество детей, подростков). Программа была масштабной – только за полгода в Германию планировали вывезти 1,6 млн. человек. Гитлер утвердил эту программу. Спустя полгода выяснилось, что план даже перевыполнили, вывезя с советских территорий 1,8 млн. человек.

Условия существования для советских «добровольцев» серьёзно отличались от европейских рабочих. В Рейхе работало несколько категорий работников из-за границы. Фремдарбайтеры (нем. Fremdarbeiter — «иностранный работник») — это работники из стран Скандинавии и Италии. Цвангсарбайтеры (от нем. Zwangsarbeiter — «принуждённый работник»), эта категория состояла из двух групп: 1) милитэринтернирте (от нем. Militärinternierte — «военно-интернированный») — в основном, это были военнопленные из государств Европы; 2) цивильарбайтеры (нем. Zivilarbeiter — «гражданский работник») — в большинстве своём, польские пленные. Самой низшей категорией, де-факто на положении рабов, были остарбайтеры (нем. Ostarbeiter — «восточный работник»), которых вывозили из оккупированных советских территорий. Под эту категорию подпадали и советские военнопленные, которых использовали на самых тяжёлых работах, при минимальном питании, фактически уничтожая их таким образом.

Добровольцев из Франции, Бельгии, Голландии, стран Скандинавии, Италии привлекали в рейхе высокая зарплата и необходимость работы из-за безработицы в их странах. Кроме того, французов привлекали тем, что за каждых 5 работников из Франции отпускали одного военнопленного француза. Условия работы в Третьем рейхе были практически такими же, как и для немецких рабочих. Военнопленные из стран Западной Европы и поляки были в более тяжёлом положении, но их специально практически не уничтожали. На советских территориях добровольцев почти не было, поэтому кампания по добровольному набору провалилась. За время проведённое под оккупантами советские люди хорошо поняли нечеловеческую суть нацизма и ничего хорошего от немцев не ждали. Оккупанты обещали «возможность для полезной и хорошо оплачиваемой работы», хорошее снабжение в дороге, а в самой Германии хорошее обеспечение и «хорошие жилищные условия» и плату. Обещали заботу о семьях работников уехавших в Германию. Понятно, что это была ложь от начала до конца. Людей везли, как скот, отвратительно кормили, издевались, а в Рейхе превращали в рабов, которые жили в нечеловеческих условиях и гибли тысячами.

Немцы сами признались в провале своёй «рекламной кампании». Советские граждане любыми средствами старались избегнуть такого «счастья». Гитлеровцы прибегли к массовому насильственному захвату людей, к примеру, используя в качестве подходящего предлога для акций вывоза массовые скопления людей, пришедших на церковную службу, на спортивные соревнования, проводили облавы в деревнях, на улицах городов. Заукель потом признался, что из 6 миллионов вывезенных в Германию работников, не наберётся даже 200 тыс. человек, которые прибыли добровольно. Методы «вербовки» были настолько дикими, что даже гражданская администрация удивлялась им. Представители министерства по делам оккупированных восточных территорий жаловались на эти мероприятия. По городам, посёлкам, деревням шли облавы – т. н. «охота за черепами». Убийства, изнасилования, сожжения домов были делом обыкновенным. Почти любой человек подвергался опасности быть схваченным в любом месте и любое время. Людей отвозили на сборные пункты, а затем везли в Рейх. При попытках бегства и сопротивления, стреляли на поражение. Деревни окружали целиком и вывозили всех работоспособных. Фактически гитлеровцы действовали в стиле работорговце средних веков, тех же крымских татар. Часто между карательной операцией и «вербовкой» в «рабочие» не было разницы: сжигали и убивали жителей одной деревни за связь с партизанами, а в соседнем населённом пункте предъявляли ультиматум – работа на Рейх или смерть. Для «вербовки» использовали не только полицейские формирования, но и части СС.

Но даже такие методы и все усилия людей Заукеля не принесли полного успеха, план вербовки мог провалиться: люди старались избегнуть отправки в Рейх. Механизм «вербовки» не был ещё отлажен полностью. Тыловые части были малочисленны, коллаборационистские подразделения ещё не прошли должной выучки. Но тут подчинённые Заукеля нашли способ спасти план. В мае 1942 года потерпел поражение Крымский фронт, в июле пал Севастополь. После захвата Керчи под городом были созданы концлагеря, куда согнали десятки тысяч красноармейцев и местных жителей. Людей уничтожали массами, многие гибли от голода. В Севастополе гитлеровцы также массами уничтожали пленных и горожан. Людей расстреливали, вешали. Тысячами топили в море. По воспоминаниям одного из немецких обер-ефрейторов, в порт большими партиями везли на автомашинах гражданских, среди которых были женщины и дети. Людей грузили на баржи, тех, кто сопротивлялся, жестоко избивали. Погрузили около 3 тыс. человек. Баржи отчалили, когда вернулись, они были пустые, всех людей утопили. Часть этих людей, вполне можно было отправить на работы в Германии. Заукель стал убеждать командование группы армий «Юг» отдать часть пленных для отправки на работы в Рейх. Это не вызвало у армейского командования радости, но всё же Заукель смог настоять на своём. Военнопленные стали значительной частью вывозимых в Третий рейх, хотя гражданские преобладали. От облав никто не собирался отказываться.

Типичный пример такой вербовки: весной 1943 года в Орле объявили о вывозе в Рейх всего женского населения 16-26 лет. Это стало страшной трагедией для города. Девушки и молодые женщины всеми способами старались избежать этой участью: калечили себя, умышленно заражались кожными заболеваниями (вроде чесотки), старались спрятаться и т. д. Ещё 3 сентября 1942 года фюрер отдал приказ вывезти в Рейх 400-500 тыс. жительниц Украины, чтобы освободить от ведения домашнего хозяйства немецких женщин. А самого начала войны и захвата восточных территорий военнослужащие Рейха, ещё без разрешения начальства, отправляли на запад красивых девушек, в качестве рабынь, наложниц, товара. Даже в Рейхе и оккупированной Европе существовала теневая экономика – украденных девушек ждали бордели и притоны всей Европы. А теперь это можно было делать и официально. Естественно, что при отборе, посылке творилось насилие.

Много людей гибло в процессе переправки в Германию. Перевозили людей почти в тех же условиях, как и военнопленных, разве что в вагоны меньше людей загоняли. Кормили отвратительно. До станций гнали пешим ходом, отстающих, больных часто расстреливали. По пути люди ночевали в сараях, их набивали битком, часть людей гибла от тесноты. В Рейхе люди проходили новый медосмотр. Заболевших по пути людей отправляли обратно, «обратные эшелоны» были настоящими эшелонами смерти. Умерших не хоронили, просто выбрасывали на ходу.

Для тех, кого доставляли в Рейх, даже после всех ужасов «охоты за черепами», дороги, огромным шоком становилось понимание, что их не считают за людей. Германия была развитой капиталистической страной, где существовала частная собственность. Привезённый с Востока «живой товар» выставляли на продажу. Крупные компании – Сименс, Крупп, Юнкерс, Геринг, Хенкель и Опель и др. – закупали людей десятками тысяч. Но и простая немецкая семья могла прикупить одного или нескольких рабов. Рабы жили в двух типах лагерях. Первый тип – это частные лагеря, которые были построены и содержались за счёт крупных фирм. Второй тип – специальные лагеря, но и их охраняли частные охранные структуры («веркшутц»). Смертность остарбайтеров была весьма высокой: людей можно было практически безнаказанно убить, другие умирали от истощения, нечеловеческих условий работы, болезней, при попытке сбежать, кончали жизнь самоубийством, не выдерживая издевательств и пр. В 1942 году не все остарбайтеры жили в лагерях при больших и малых предприятиях. Некоторым повезло, и они трудились на фермах. Там, по крайней мере, они не умирали с голода, можно было есть еду предназначенную скоту. В 1943 году, после поражения гитлеровцев под Сталинградом, вышло специальное указание: все восточные рабочие должны были теперь жить в лагерях. Рейхсмаршал Геринг издал распоряжение о том, что использование и обращение с советскими рабочими на практике не должно отличаться от обращения с военнопленными.

В целом немецкое общество быстро восприняло идею своего расового превосходства над «недочеловеками» с Востока. Поэтому, хорошего отношения даже от простых немцев ждать не приходилось. Побои, порка, различные издевательства были обычным делом. Благо, рабы были дёшевы и умершего было легко заменить. Только в конце войны, когда появилось ощущение, что возмездие в лице прихода Красной Армии неизбежно, к рабам стали относится лучше. Это немецкое чувство расового превосходства бывшие рабы Рейха несли, как тяжкий крест, до конца жизни. Понятно, что не все немцы были извергами. Были те, кто хорошо кормил рабов, закрывал глаза на нарушения, помогал с работой, или просто добрым словом. Но таковых было меньшинство. Работорговля вполне вписалась в капиталистические отношения. «Один за другим к нашему строю подходили респектабельные господа. Присматривались, отбирая самых крепких, сильных. Ощупывали мускулы, деловито заглядывали в рот, о чём-то переговаривались, ничуть не считаясь с нашими чувствами. Я был маленького роста, хилый и остался среди десятка таких же нераспроданных заморышей. Но вот высокий покупатель в потёртой куртке презрительно оглядел нас, что-то сказал себе под нос и пошёл в контору платить деньги. За всех оптом» (из воспоминаний одного из остарбайтеров).

Жизнь в лагерях для остарбайтеров не сильно отличалась от условий существования советских военнопленных (разве, что отсутствием крематориев). Жили они в переполненных бараках. Одежда служила им постелью и одеялом. Пища обычно состояла из полуфунта чёрного хлеба (с примесями), малопитательной баланды один-два раза в день (иногда и этого не было). Скученность, отсутствие гигиены, недостаток пищи, быстро приводили к росту заболеваний. В результате те, кто не умер от издевательств, не был расстрелян за неповиновение, умирали мучительной смертью от болезней и голода. Медобслуживания для рабов Рейха предусмотрено не было. Фактически существовала система программа умерщвления голодом и непосильным трудом. Людей заставляли работать по 12-14 и более часов в сутки. Через несколько месяцев, максимум полгода и рабы Рейха превращались в тени людей. Лишь немногим улыбалась удача: их признавали негодными к работе и отправляли на Родину, они выживали в аде «обратных эшелонов».

Военнопленных на торги не выставляли. Их покупали оптом по самым низким ценам. Их использовали на износ. В результате весь Рейх был покрыт сетью лагерей: трудовых, для пленных, концлагерей. Очень сильно от условий содержания советских «недочеловеков», отличались лагеря для военнопленных европейских стран. Западники получали регулярную помощь от Красного Креста, могли даже переписываться с родными и близкими. Их содержали почти в идеальных условиях: хорошо кормили, выгуливали в парках, в некоторых лагерях даже были спортплощадки с теннисными кортами, снарядами для физических упражнений. Их лагеря, особенно по сравнению с лагерями для советских военнопленных, можно назвать санаториями для поправки здоровья. Западные военные приходили в ужас, когда видели состояние русских пленных и отношение к ним. Вот некоторые выдержки из воспоминаний француза Поля Розена: зимой 1942 года стали прибывать первые партии русских военнопленных. «Русские шли в колонне по пять человек, держась за руки, т. к. никто из них не в состоянии был передвигаться самостоятельно. Они были очень похожи на бродячие скелеты». «Их лица были даже не жёлтыми, а зелёными, у них не было сил двигаться, они падали на ходу целыми рядами. Немцы бросались на них, били прикладами ружей, избивали кнутами». В русском лагере вскоре начался тиф, из 10 тыс. прибывших в ноябре к началу февраля осталось не более 2,5 тыс. человек. «Русские пленные, ещё не будучи мёртвыми, были брошены в общую могилу. Мёртвых и умирающих собирали между бараками и бросали в тележки».

Отношение к русских военнопленным была настолько ужасающим, что были поражены не только узники лагерей для пленных из Западной Европы, которые содержались, чуть ли не санаторных условиях, но и заключённые концлагерей, вроде Дахау, Освенцима. Испанец Франсуа Буа находившийся в лагере Маутхаузен описал ситуацию, когда в лагерь в ноябре прибыло 7 тыс. русских военнопленных. У пленных отобрали почти всю одежду, оставив только брюки и рубахи. Их и так полуживых заставили работать в самых ужасных условиях, избивали, издевались. В результате через три месяца осталось в живых только 30 человек.

Но даже подобные методы сочли излишне «гуманными». 25 ноября 1943 года начальник Партийной канцелярии НСДАП и секретарь фюрера Мартин Борман в циркулярном письме призвал к большей жестокости в отношении советских пленных.

Заслуживает внимания тот факт, что даже при такой системе, советские люди оказывали сопротивление: ломали станки, саботировали производство, бежали из лагерей, хотя это была верная смерть, калечили себя. По ночам в бараках военнопленных и остарбайтеров тихо пели советские песни, которые поддерживали их дух. В одном из концлагерей женщины-военнопленные (редкий случай, когда они попали в лагерь, обычно женщин-военных убивали на месте) отказались выполнять один из приказов начальства – это фактически была верная смерть, за любое сопротивление гитлеровцы карали смертью. Ошарашенное лагерное начальство не решилось убить всех – женщин лишили обеда и приказали полдня маршировать по Лагерштрассе (главной улице лагеря). Одна из узниц лагеря вспоминала: «… кто-то крикнул в нашем бараке: «Смотрите, Красная Армия марширует!» Мы выбежали и бросились на Лагерштрассе. И что же мы увидели? Это было незабываемо! Пятьсот советских женщин по десять в ряд, держа равнение, шли, словно на параде, чеканя шаг. Их шаги, как барабанная дробь, ритмично отбивали такт по Лагерштрассе. Вся колонна двигалась как единое целое. Вдруг женщина на правом фланге первого ряда дала команду запевать. Она отсчитала: «Раз, два, три!» И они запели:

Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой…

Это было фантастическое зрелище. Этот поступок требовал огромного мужества и веры в свою Родину.

Правда, у каждого военнопленного, остарбайтера был способ, который позволял вырваться из этого ада, спасти жизнь, нормально питаться, одеваться. Надо было предать свою страну. Создаваемые гитлеровцами коллаборационистские подразделения нуждались в людях. По лагерям постоянно разъезжали вербовщики, призывавшие взять в руки оружие, служить Рейху и воевать против СССР. Интересен тот факт, что относительно общей массы пленных, людей, которые были готовы с оружием в руках воевать с бывшими товарищами, было немного. К тому же основная масса слабых и желающих спасти свою жизнь, стараясь при первом случае сдаться, перейти на сторону Красной Армии, или уйти к партизанам. Именно поэтому, немцы старались использовать такие части в тылу, где они были под полным контролем. Идейных врагов Советского Союза было сравнительно немного.

Большинство предпочитало принять страшную смерть, нежели предать Родину и товарищей. Они шли путём участника русско-японской, Первой мировой, Гражданской войн, генерал-лейтенанта инженерных войск, профессора Военной академии Генерального штаба Дмитрия Михайловича Карбышева. Он 8 августа 1941 года при попытке выйти из окружения был тяжело контужен в сражении в районе Днепра, у деревни Добрейка Могилёвской области Белоруссии. В бессознательном состоянии генерал Карбышев попал в плен. Карбышев прошёл ряд немецких концлагерей, неоднократно получал предложения о сотрудничестве. В ночь на 18 февраля 1945 года в австрийском концлагере Маутхаузен, Карбышев в числе других пленных (около 500 человек), был облит водой на морозе и погиб.

Летом 1944 года в концентрационный лагерь Дахау привезли партию старших советских офицеров. Их неделями допрашивали, склоняли к сотрудничеству. Многие умерли от пыток. Оставшихся (94 человека) в начале сентября расстреляли. Так умирали настоящие советские офицеры. Их мужество вызывало уважение не только офицеров вермахта, но даже эсэсовцев.

И до сего дня неизвестны точные цифры угнанных в рабство граждан Советского Союза. Современные историки называют цифры в 8-10 млн. человек (включая 2 млн. военнопленных). Но одна цифра известна – на Родину вернулось лишь 5,35 млн. человек.