Великая победа была завоевана великими потерями. Но врать все равно не надо…
Один из самых распространенных на сегодня черных мифов о нашей истории – это миф о якобы непомерной цене Победы. Дескать, немцев трупами завалили – так и победили. Спроси практически любого – и в ответ услышишь дежурные штампы о том, что на одного убитого немца десятеро наших приходится
, о том, что людей не жалели, о том, что бездарное и подлое руководство компенсировало свою неумелость солдатскими жертвами. Так вот, любезный мой читатель, это вранье. Прискорбно, что до сих пор эти враки смущают умы людей.
Дошло до того, что периодически всплывают нелепые заявления о якобы сорока или даже шестидесяти миллионах наших погибших в войну – вот и кинорежиссер Станислав Говорухин публично озвучил сию цифирь. Это вообще полный бред – и бред этот, как и положено бреду, порожден не знанием, а проблемами в мозгу бредящего.
На сегодня наиболее полным исследованием по статистике наших потерь является работа группы военных историков под руководством генерал-полковника Григория Кривошеева, доступная в настоящее время и широкому читателю. Почему этой работе можно доверять? Во-первых, это признанная в среде историков работа, научный труд – в отличие от откровений Говорухина и прочих антисоветчиков. Во-вторых, в этой работе изложены методики подсчета – так что можно понять происхождение сведений и оценить возможные неточности или упущения, а также произвести перекрестную проверку данных и результатов – демографическую, а также по потерям в рамках отдельных операций.
Кстати, о методиках. Это первое, с чем надо разбираться при изучении подобных вопросов, потому что, как правило, наши представления о методиках учета военных потерь совершенно не соответствуют действительности, что и служит почвой для сомнений и нелепых спекуляций вокруг вопроса о потерях. Так уж устроен человеческий мозг, что даже если он не знаком подробно с каким-либо вопросом, то и тогда на основании жизненного опыта, ряда услышанных терминов и неких своих модельных представлений человек все равно имеет определенное суждение по данному вопросу. Это суждение интуитивное, приводящее к искаженному восприятию – в то время как сам человек при том плохо отдает себе отчет, что реально он слишком мало знает об этом, чтобы судить. То есть проблема в том, что человек слишком часто не задумывается о том, что он знает недостаточно – тогда как имеющиеся в его голове разрозненные сведения создают иллюзию знаний.
Раненых по-разному считали
Именно оттого получается, что когда речь заходит о подсчетах потерь, неискушенный человек, никогда не задумывавшийся на эту тему, обычно представляет себе, что каждый найденный поисковиками погибший солдат добавляется к числу погибших, и растет это число год от года. На самом деле это не так. Такой солдат уже учтен как погибший или как пропавший без вести – поскольку подсчет ведется не на основе числа захоронений или найденных медальонов, а на основе данных по списочному составу подразделений. А иногда и напрямую по сводкам командиров о потерях в своих подразделениях, иногда расчетным методом в условиях, когда подобные сводки составлять не было возможности.
Полученные данные подвергаются всесторонней перекрестной проверке – например, проверке по запросам родственников в военкоматы и демографической проверке. Также используются сведения противника. И проблемой здесь является не установление абсолютного числа безвозвратных потерь, которое известно с достаточной степенью точности – а точное установление судьбы тех, кто записан в пропавшие без вести, а также тех, кто учтен дважды или более раз. Ведь человек мог попасть с частью в окружение, быть записанным в пропавшие без вести – и мог там и погибнуть, а мог и вырваться из котла или бежать из плена и снова воевать, и погибнуть уже в другом месте, или быть комиссованным.
Так что абсолютно достоверно узнать число погибших невозможно – оно все равно будет неточным из-за подобных неоднозначностей. Однако для того, чтобы оценить характер боевых потерь, такой точности с лихвой хватает. Кроме того, такой метод учета потерь общепринят, поэтому при сравнительном анализе потерь, когда важно оценить, выше эти потери или ниже, чем в армиях других стран, одинаковость методики позволяет проводить эти сравнения корректно.
Его тоже, возможно, учли дважды…
Так вот, для оценки того, хорошо ли воевала наша армия или завалила немцев трупами, нам нужно выяснить число наших безвозвратных потерь армии и сравнить с аналогичными данными по немцам и их союзникам на Восточном фронте. Именно безвозвратные потери армий следует анализировать, а не сравнивать наши общие потери с немецкими боевыми потерями, как обычно делают недобросовестные любители кричать о заваливании трупами – раз уж мы взялись считать трупы. Что такое безвозвратные потери? Это погибшие в боях, пропавшие на фронте без вести, умершие от ран, умершие от болезней, полученных на фронте, или умершие на фронте от других причин, попавшие в плен.
Итак, немецкие безвозвратные потери на советско-германском фронте за период с 22 июня 1941 по 9 мая 1945 годов составили 7 181,1 тыс., а вместе с их союзниками – 8 649,2 тыс. чел. Из них пленных – 4 376,3 тыс. чел. Советские потери и потери наших союзников на советско-германском фронте составили 11 520, 2 тыс. чел.. Из них пленных – 4 559 тыс. чел. В эти числа не вошли немецкие потери после 9 мая 1945 года, когда германская армия капитулировала (хотя, наверное, и следовало бы добавить в это число 860-тысячную пражскую немецкую группировку, продолжившую сопротивление после 9 мая и разгромленную лишь 11-го – они тоже должны бы учитываться как побежденные в бою, раз не капитулировали – но все-таки их считать не принято, вернее, из них, наверное, считают только погибших и попавших в плен до 9 мая). И не вошли сюда потери народного ополчения и партизан с нашей стороны, а также фольксштурма – с немецкой стороны. В сущности, они примерно равноценны.
Также особо отмечу судьбу пленных. Из немецкого плена не вернулось более 2,5 миллионов наших, в то время как в советском плену умерло всего 420 тысяч немцев. Эта поучительная для кричащих о бесчеловечности и преступности коммунистического режима статистика не влияет на интересующее нас соотношение безвозвратных потерь, поскольку пленные – выжили они или нет, вернулись ли после войны или еще до ее окончания – учтены как безвозвратные потери. Их число служит такой же мерой эффективности действий армии, как и убитые. В самом деле, война – это вовсе не одна лишь перестрелка, кто кого больше настреляет, как думают некоторые. Война, с точки зрения потерь, это в первую очередь котлы, в которые берутся группировки противника в ходе наступательных операций. Судьба взятых в котел, как правило, либо гибель, либо плен – из окружения мало кто выходит. Именно Вторая Мировая война, благодаря наличию высокоподвижных моторизованных войск и небывалых до того по разрушительной силе вооружений, дала такое количество котлов – и, соответственно, столь больших боевых потерь по сравнению с прежними войнами.
И что тут можно посчитать…
Как видим, соотношение военных потерь 1:1,3 никакими десятью нашими за одного фрица и не пахнет, никаким «заваливанием трупами» не пахнет. Да и понимать надо – невозможно такую мощную армию, мгновенно разгромившую Францию и Польшу, армию, на которую работала вся континентальная Европа, просто завалить трупами. Чтобы победить такого врага, нужны огромное упорство и мужество солдат, высокий уровень их мотивации, отличное оружие, отличное командование, мощная промышленность и сельское хозяйство.
Да, в начале войны наша армия понесла тяжелые потери, однако впоследствии наша армия одержала множество выдающихся побед. Вспомним Сталинградскую наступательную операцию – 22 немецких дивизии и 8 румынских были ликвидированы в том котле, и плюс огромные потери немецкой армии вне котла. А в 1944 году нашими был проведен ряд блестящих стратегических наступательных операций, известных под названием «Десяти сталинских ударов 1944 года», приведших к ликвидации ряда немецких группировок того же порядка. И, конечно же, нельзя забывать о Берлинской операции – когда ценой жизни 78 000 наших воинов была ликвидирована более чем миллионная немецкая группировка. Завывающие на тему «трупозавливания» в своих завываниях совершенно упускают из виду тот факт, что Берлинская операция – это вовсе не взятие самого города Берлина ради политических игр, как они любят представлять, а в первую очередь именно разгром миллионной группировки немецких войск, это удар, закончивший войну. То есть к концу войны имела место зеркальная ситуация – уже немцы и их союзники несли тяжелые потери под ударами оправившейся от первых поражений Красной Армии…
Ну а то, что среди немцев по сию пору больше ветеранов ходит, так это не оттого, что воевали они уж так хорошо по сравнению с нами, а оттого, что в плену их щадили, в отличие от наших военнопленных, 2,5 миллиона которых погублены немцами. Также давайте помнить, что именно на советско-германском фронте действовало 72% всего суммарного количества фашистских соединений – то есть именно наши вынесли основную тяжесть войны с Гитлером, и оттого не надо показывать пальцем на наших союзников из США и Англии, для которых война была много легче и которые в силу этого не могут считаться эталоном бережного отношения к своим солдатам. Они себе могли позволить отсиживаться за морем и тянуть время, пока Иван за них бился…
Тоже лица Победы…
Что же тогда истории о «винтовке на троих» и «бросаемых на пулеметы волнах бойцов»? Война многомиллионных армий – это всегда колоссальная неразбериха, которой хватало и у нас, и у немцев. В таких условиях всякое могло случаться – в том числе и случаи, когда вновь сформированное подразделение, еще недовооруженное и недоукомплектованное, могло столкнуться с прорвавшимися немцами. Или такое подразделение могли бросить затыкать прорыв, когда не было времени и ничего другого под рукой, и когда цена такого прорыва – котел, в который может угодить огромная группировка, и когда все может решить буквально одна рота, вовремя заткнувшая прорыв. Точно так же иной раз местный штурм с большими жертвами, вроде штурма Сапун-горы, приводит к большому военному успеху...
Отсюда вполне могли быть пресловутые случаи с «винтовкой на троих» – как казусы (в отличие от Первой мировой, когда нехватка стрелкового оружия в русской армии была повальным явлением). Также вполне кто-то из фронтовиков мог видеть неоправданные (с его точки зрения) жертвы в локальных операциях, не видя общей картины. Всякое бывает, но может ли рядовой судить о всем фронте? То ли конкретно его командир дураком был, то ли смысл потерь оказался для него скрыт. И у немцев такие случаи бывали – во всяком случае, истории о том, как наши выкашивали из пулеметов цепи пьяных фрицев, тоже, видимо, имеют под собой основания…
Но это именно случаи, а вот возводить их в систему не стоит, в то время как представление об общей картине можно получить, именно сравнивая окончательные итоги. Которые, как мы видим, весьма достойные. Жаль, что многие наши люди поддались на завывания ряда писателей и иных властителей умов, всплывших на перестроечной волне самобичевательской истерии, вроде Виктора Астафьева, бывшего в войну шофером, не видевшего ни передовой, ни вообще ничего дальше своей машины, но спекулирующего своим «я там был» и на том основании безотносительно своих истинных знаний судящего обо всем – от штрафных рот и до Ставки.
А теперь на портянки…
Теперь давайте обсудим общие демографические потери. Цитата из Кривошеева: «Общая убыль (погибшие, умершие, пропавшие без вести и оказавшиеся за пределами страны) за годы войны составила 37,2 млн. человек (разница между 196,7 и 159,5 млн. чел.). Однако вся эта величина не может быть отнесена к людским потерям, вызванным войной, поскольку и в мирное время (за 4,5 года) население подверглось бы естественной убыли за счет обычной смертности. Если уровень смертности населения СССР в 1941-1945 гг. брать таким же, как в 1940 г., то число умерших составило бы 11,9 млн. человек. За вычетом указанной величины людские потери среди граждан, родившихся до начала войны, составляют 25,3 млн. человек. К этой цифре необходимо добавить потери детей, родившихся в годы войны и тогда же умерших из-за повышенной детской смертности (1,3 млн. чел.). В итоге общие людские потери СССР в Великой Отечественной войне, определенные методом демографического баланса, равны 26,6 млн. человек».
Расчет людских потерь Советского Союза в Великой Отечественной войне (22 июня 1941 года – 31 декабря 1945 года):
Порядок расчета – млн. чел.
Численность населения СССР на 22 июня 1941 года – 196,7
Численность населения СССР на 31декабря 1945 года – 170,5
В т.ч. родившиеся до 22 июня 1941 года – 159,5
Общая убыль населения из числа живших на 22 июня 1941 года (196,7 млн. – 159,5 млн. = 37,2 млн. чел.) – 37,2
Количество умерших детей по причине повышенной смертности (из числа родившихся в годы войны) – 1,3
Умерло бы населения в мирное время, исходя из уровня смертности 1940 года – 11,9
Общие людские потери СССР в результате войны (37,2 млн. + 1,3 млн. – 1 1,9 млн. = 26,6 млн. чел.) – 26,6
Примечание. Расчет выполнен Управлением демографической статистики Госкомстата СССР в ходе работы в составе комплексной комиссии по уточнению числа людских потерь Советского Союза в Великой Отечественной войне. – Мобуправление ГОМУ Генштаба ВС РФ, д. 142, 1991 года, инв. № 04504, л. 250.
А кто этих считал? Или пересчитает?...
Любопытная деталь. Если мы посмотрим на графу «Общая убыль населения из числа живших на 22 июня 1941 года», то увидим 37,2 миллиона человек. Очевидно, именно это число и легло в основу манипуляций по вопросу потерь. Пользуясь невнимательностью среднего читателя, не задающегося обычно вопросом «а как же быть с естественной смертностью?», некие ловкачи и ввели в оборот «40 миллионов», на которое и купились и говорухины и солженицыны, увидевшие в сих шулерских выкладках искомую «Страшную Правду, Которую От Них Прятали».
Что касается общих вражеских потерь, то их число составляет 11,9 миллиона. Итак, 11,9 миллиона немцев и их союзников против 26,6 миллионов наших жизней. Да, мы потеряли людей намного больше, чем немцы. А что такое разница между общими и военными потерями? Это погибшие мирные люди. Убитые в оккупации, во время бомбежек и обстрелов, погибшие в концлагерях, погибшие в блокадном Ленинграде. Сравните-ка это число с числом погибших немецких мирных людей…
А из них ведь многие вернулись…
…Вот такими мразями были фашисты. Вечная память и слава тем, кто отдал свою жизнь для того, чтобы эта чума ушла из нашего мира! Мы гордимся вами, деды. И никому не позволим украсть у вас вашу Победу, никому не позволим захватать своими сальными пальчиками, принизить ваш великий подвиг…
На сегодня наиболее полным исследованием по статистике наших потерь является работа группы военных историков под руководством генерал-полковника Григория Кривошеева, доступная в настоящее время и широкому читателю. Почему этой работе можно доверять? Во-первых, это признанная в среде историков работа, научный труд – в отличие от откровений Говорухина и прочих антисоветчиков. Во-вторых, в этой работе изложены методики подсчета – так что можно понять происхождение сведений и оценить возможные неточности или упущения, а также произвести перекрестную проверку данных и результатов – демографическую, а также по потерям в рамках отдельных операций.
Кстати, о методиках. Это первое, с чем надо разбираться при изучении подобных вопросов, потому что, как правило, наши представления о методиках учета военных потерь совершенно не соответствуют действительности, что и служит почвой для сомнений и нелепых спекуляций вокруг вопроса о потерях. Так уж устроен человеческий мозг, что даже если он не знаком подробно с каким-либо вопросом, то и тогда на основании жизненного опыта, ряда услышанных терминов и неких своих модельных представлений человек все равно имеет определенное суждение по данному вопросу. Это суждение интуитивное, приводящее к искаженному восприятию – в то время как сам человек при том плохо отдает себе отчет, что реально он слишком мало знает об этом, чтобы судить. То есть проблема в том, что человек слишком часто не задумывается о том, что он знает недостаточно – тогда как имеющиеся в его голове разрозненные сведения создают иллюзию знаний.
Раненых по-разному считали
Именно оттого получается, что когда речь заходит о подсчетах потерь, неискушенный человек, никогда не задумывавшийся на эту тему, обычно представляет себе, что каждый найденный поисковиками погибший солдат добавляется к числу погибших, и растет это число год от года. На самом деле это не так. Такой солдат уже учтен как погибший или как пропавший без вести – поскольку подсчет ведется не на основе числа захоронений или найденных медальонов, а на основе данных по списочному составу подразделений. А иногда и напрямую по сводкам командиров о потерях в своих подразделениях, иногда расчетным методом в условиях, когда подобные сводки составлять не было возможности.
Полученные данные подвергаются всесторонней перекрестной проверке – например, проверке по запросам родственников в военкоматы и демографической проверке. Также используются сведения противника. И проблемой здесь является не установление абсолютного числа безвозвратных потерь, которое известно с достаточной степенью точности – а точное установление судьбы тех, кто записан в пропавшие без вести, а также тех, кто учтен дважды или более раз. Ведь человек мог попасть с частью в окружение, быть записанным в пропавшие без вести – и мог там и погибнуть, а мог и вырваться из котла или бежать из плена и снова воевать, и погибнуть уже в другом месте, или быть комиссованным.
Так что абсолютно достоверно узнать число погибших невозможно – оно все равно будет неточным из-за подобных неоднозначностей. Однако для того, чтобы оценить характер боевых потерь, такой точности с лихвой хватает. Кроме того, такой метод учета потерь общепринят, поэтому при сравнительном анализе потерь, когда важно оценить, выше эти потери или ниже, чем в армиях других стран, одинаковость методики позволяет проводить эти сравнения корректно.
Его тоже, возможно, учли дважды…
Так вот, для оценки того, хорошо ли воевала наша армия или завалила немцев трупами, нам нужно выяснить число наших безвозвратных потерь армии и сравнить с аналогичными данными по немцам и их союзникам на Восточном фронте. Именно безвозвратные потери армий следует анализировать, а не сравнивать наши общие потери с немецкими боевыми потерями, как обычно делают недобросовестные любители кричать о заваливании трупами – раз уж мы взялись считать трупы. Что такое безвозвратные потери? Это погибшие в боях, пропавшие на фронте без вести, умершие от ран, умершие от болезней, полученных на фронте, или умершие на фронте от других причин, попавшие в плен.
Итак, немецкие безвозвратные потери на советско-германском фронте за период с 22 июня 1941 по 9 мая 1945 годов составили 7 181,1 тыс., а вместе с их союзниками – 8 649,2 тыс. чел. Из них пленных – 4 376,3 тыс. чел. Советские потери и потери наших союзников на советско-германском фронте составили 11 520, 2 тыс. чел.. Из них пленных – 4 559 тыс. чел. В эти числа не вошли немецкие потери после 9 мая 1945 года, когда германская армия капитулировала (хотя, наверное, и следовало бы добавить в это число 860-тысячную пражскую немецкую группировку, продолжившую сопротивление после 9 мая и разгромленную лишь 11-го – они тоже должны бы учитываться как побежденные в бою, раз не капитулировали – но все-таки их считать не принято, вернее, из них, наверное, считают только погибших и попавших в плен до 9 мая). И не вошли сюда потери народного ополчения и партизан с нашей стороны, а также фольксштурма – с немецкой стороны. В сущности, они примерно равноценны.
Также особо отмечу судьбу пленных. Из немецкого плена не вернулось более 2,5 миллионов наших, в то время как в советском плену умерло всего 420 тысяч немцев. Эта поучительная для кричащих о бесчеловечности и преступности коммунистического режима статистика не влияет на интересующее нас соотношение безвозвратных потерь, поскольку пленные – выжили они или нет, вернулись ли после войны или еще до ее окончания – учтены как безвозвратные потери. Их число служит такой же мерой эффективности действий армии, как и убитые. В самом деле, война – это вовсе не одна лишь перестрелка, кто кого больше настреляет, как думают некоторые. Война, с точки зрения потерь, это в первую очередь котлы, в которые берутся группировки противника в ходе наступательных операций. Судьба взятых в котел, как правило, либо гибель, либо плен – из окружения мало кто выходит. Именно Вторая Мировая война, благодаря наличию высокоподвижных моторизованных войск и небывалых до того по разрушительной силе вооружений, дала такое количество котлов – и, соответственно, столь больших боевых потерь по сравнению с прежними войнами.
И что тут можно посчитать…
Как видим, соотношение военных потерь 1:1,3 никакими десятью нашими за одного фрица и не пахнет, никаким «заваливанием трупами» не пахнет. Да и понимать надо – невозможно такую мощную армию, мгновенно разгромившую Францию и Польшу, армию, на которую работала вся континентальная Европа, просто завалить трупами. Чтобы победить такого врага, нужны огромное упорство и мужество солдат, высокий уровень их мотивации, отличное оружие, отличное командование, мощная промышленность и сельское хозяйство.
Да, в начале войны наша армия понесла тяжелые потери, однако впоследствии наша армия одержала множество выдающихся побед. Вспомним Сталинградскую наступательную операцию – 22 немецких дивизии и 8 румынских были ликвидированы в том котле, и плюс огромные потери немецкой армии вне котла. А в 1944 году нашими был проведен ряд блестящих стратегических наступательных операций, известных под названием «Десяти сталинских ударов 1944 года», приведших к ликвидации ряда немецких группировок того же порядка. И, конечно же, нельзя забывать о Берлинской операции – когда ценой жизни 78 000 наших воинов была ликвидирована более чем миллионная немецкая группировка. Завывающие на тему «трупозавливания» в своих завываниях совершенно упускают из виду тот факт, что Берлинская операция – это вовсе не взятие самого города Берлина ради политических игр, как они любят представлять, а в первую очередь именно разгром миллионной группировки немецких войск, это удар, закончивший войну. То есть к концу войны имела место зеркальная ситуация – уже немцы и их союзники несли тяжелые потери под ударами оправившейся от первых поражений Красной Армии…
Ну а то, что среди немцев по сию пору больше ветеранов ходит, так это не оттого, что воевали они уж так хорошо по сравнению с нами, а оттого, что в плену их щадили, в отличие от наших военнопленных, 2,5 миллиона которых погублены немцами. Также давайте помнить, что именно на советско-германском фронте действовало 72% всего суммарного количества фашистских соединений – то есть именно наши вынесли основную тяжесть войны с Гитлером, и оттого не надо показывать пальцем на наших союзников из США и Англии, для которых война была много легче и которые в силу этого не могут считаться эталоном бережного отношения к своим солдатам. Они себе могли позволить отсиживаться за морем и тянуть время, пока Иван за них бился…
Тоже лица Победы…
Что же тогда истории о «винтовке на троих» и «бросаемых на пулеметы волнах бойцов»? Война многомиллионных армий – это всегда колоссальная неразбериха, которой хватало и у нас, и у немцев. В таких условиях всякое могло случаться – в том числе и случаи, когда вновь сформированное подразделение, еще недовооруженное и недоукомплектованное, могло столкнуться с прорвавшимися немцами. Или такое подразделение могли бросить затыкать прорыв, когда не было времени и ничего другого под рукой, и когда цена такого прорыва – котел, в который может угодить огромная группировка, и когда все может решить буквально одна рота, вовремя заткнувшая прорыв. Точно так же иной раз местный штурм с большими жертвами, вроде штурма Сапун-горы, приводит к большому военному успеху...
Отсюда вполне могли быть пресловутые случаи с «винтовкой на троих» – как казусы (в отличие от Первой мировой, когда нехватка стрелкового оружия в русской армии была повальным явлением). Также вполне кто-то из фронтовиков мог видеть неоправданные (с его точки зрения) жертвы в локальных операциях, не видя общей картины. Всякое бывает, но может ли рядовой судить о всем фронте? То ли конкретно его командир дураком был, то ли смысл потерь оказался для него скрыт. И у немцев такие случаи бывали – во всяком случае, истории о том, как наши выкашивали из пулеметов цепи пьяных фрицев, тоже, видимо, имеют под собой основания…
Но это именно случаи, а вот возводить их в систему не стоит, в то время как представление об общей картине можно получить, именно сравнивая окончательные итоги. Которые, как мы видим, весьма достойные. Жаль, что многие наши люди поддались на завывания ряда писателей и иных властителей умов, всплывших на перестроечной волне самобичевательской истерии, вроде Виктора Астафьева, бывшего в войну шофером, не видевшего ни передовой, ни вообще ничего дальше своей машины, но спекулирующего своим «я там был» и на том основании безотносительно своих истинных знаний судящего обо всем – от штрафных рот и до Ставки.
А теперь на портянки…
Теперь давайте обсудим общие демографические потери. Цитата из Кривошеева: «Общая убыль (погибшие, умершие, пропавшие без вести и оказавшиеся за пределами страны) за годы войны составила 37,2 млн. человек (разница между 196,7 и 159,5 млн. чел.). Однако вся эта величина не может быть отнесена к людским потерям, вызванным войной, поскольку и в мирное время (за 4,5 года) население подверглось бы естественной убыли за счет обычной смертности. Если уровень смертности населения СССР в 1941-1945 гг. брать таким же, как в 1940 г., то число умерших составило бы 11,9 млн. человек. За вычетом указанной величины людские потери среди граждан, родившихся до начала войны, составляют 25,3 млн. человек. К этой цифре необходимо добавить потери детей, родившихся в годы войны и тогда же умерших из-за повышенной детской смертности (1,3 млн. чел.). В итоге общие людские потери СССР в Великой Отечественной войне, определенные методом демографического баланса, равны 26,6 млн. человек».
Расчет людских потерь Советского Союза в Великой Отечественной войне (22 июня 1941 года – 31 декабря 1945 года):
Порядок расчета – млн. чел.
Численность населения СССР на 22 июня 1941 года – 196,7
Численность населения СССР на 31декабря 1945 года – 170,5
В т.ч. родившиеся до 22 июня 1941 года – 159,5
Общая убыль населения из числа живших на 22 июня 1941 года (196,7 млн. – 159,5 млн. = 37,2 млн. чел.) – 37,2
Количество умерших детей по причине повышенной смертности (из числа родившихся в годы войны) – 1,3
Умерло бы населения в мирное время, исходя из уровня смертности 1940 года – 11,9
Общие людские потери СССР в результате войны (37,2 млн. + 1,3 млн. – 1 1,9 млн. = 26,6 млн. чел.) – 26,6
Примечание. Расчет выполнен Управлением демографической статистики Госкомстата СССР в ходе работы в составе комплексной комиссии по уточнению числа людских потерь Советского Союза в Великой Отечественной войне. – Мобуправление ГОМУ Генштаба ВС РФ, д. 142, 1991 года, инв. № 04504, л. 250.
А кто этих считал? Или пересчитает?...
Любопытная деталь. Если мы посмотрим на графу «Общая убыль населения из числа живших на 22 июня 1941 года», то увидим 37,2 миллиона человек. Очевидно, именно это число и легло в основу манипуляций по вопросу потерь. Пользуясь невнимательностью среднего читателя, не задающегося обычно вопросом «а как же быть с естественной смертностью?», некие ловкачи и ввели в оборот «40 миллионов», на которое и купились и говорухины и солженицыны, увидевшие в сих шулерских выкладках искомую «Страшную Правду, Которую От Них Прятали».
Что касается общих вражеских потерь, то их число составляет 11,9 миллиона. Итак, 11,9 миллиона немцев и их союзников против 26,6 миллионов наших жизней. Да, мы потеряли людей намного больше, чем немцы. А что такое разница между общими и военными потерями? Это погибшие мирные люди. Убитые в оккупации, во время бомбежек и обстрелов, погибшие в концлагерях, погибшие в блокадном Ленинграде. Сравните-ка это число с числом погибших немецких мирных людей…
А из них ведь многие вернулись…
…Вот такими мразями были фашисты. Вечная память и слава тем, кто отдал свою жизнь для того, чтобы эта чума ушла из нашего мира! Мы гордимся вами, деды. И никому не позволим украсть у вас вашу Победу, никому не позволим захватать своими сальными пальчиками, принизить ваш великий подвиг…
Дмитрий ЗЫКИН, «Русский проект»
