Последние события, связанные с выходкой группы Pussy Riot в храме Христа Спасителя, затронули самые широкие круги российской общественности. Прокомментировать эти события мы попросили известного журналиста Александра Архангельского
Александр Архангельский
Фото: ИТАР-ТАСС
— Как вы относитесь к самому этому происшествию с Pussy Riot, к ним самим и к суду над ними?
— К ним самим отношусь с ужасом и сочувствием — мне жалко этих девочек. Они не пойми что себе в голову вбили. Однако, если судить по тому, что пишет одна из них, Мария Алехина, то какие-то глубоко человеческие вещи, мне кажется, в ее душе происходят. Но у них такая каша в голове, они такого внутри самих себя намудрили, что я не знаю, как они будут из этого по-человечески вылезать и выпутываться. А к тому, кто это все организовывал, у меня ни сочувствия, ни желания вступиться и пожалеть нет.
То, что они сделали, конечно, возмутительно и безобразно. Причем даже не столько в храме Христа Спасителя, хотя там тоже ничего хорошего не было. Сколько, скорее, — в Богоявленском соборе.
Что касается суда, то это позор для страны. Девчонки заслуживают пятнадцати суток. И очень долгих скучных лекций о правилах хорошего тона. Мне кажется, это было бы для них очень полезно. То, что общество требует расправы над этими дурами, мне кажется, говорит об обществе очень плохо. И в том, что другие превращают их в героинь, тоже ничего хорошего.
— А почему никто не отреагировал на выходку в Богоявленском соборе, а после акции в храме Христа Спасителя провели грандиозное молитвенное стояние?
— Мне кажется, что пока эта информационная тема была в руках церкви, та не хотела ее раскручивать. Патриарший собор не деревенская церковь. И если патриарх не дал благословения, как говорят по-светски, отмашки на то, чтобы это дело обнародовать, значит, он почувствовал, что здесь что-то не то со всех точек зрения. И повел себя он в этот момент очень мудро. А акцию в храме Христа Спасителя вынесли на свет не только милиционеры, но и наши замечательные прогрессивные СМИ, которые пришли вместе с этой группой в храм. Это было фактически соучастие, не освещение акции.
И представьте себе положение патриарха, когда сор вынесен из избы. Ведь в церкви довольно много консервативно настроенных людей. Что с патриархом сделает это консервативное большинство, прояви он слабость? Хотя если эти пигалицы представляют для церкви такую угрозу, что надо выходить стотысячным митингом, то я вообще не понимаю, на каком свете мы живем.
Но как только патриарх жестко осуждает эту выходку, он превращается во врага для либеральной общественности, врага всего светлого, прогрессивного. Дальше либеральная общественность заглатывает наживку и начинает «мочить» патриарха и спасать «пусь». В итоге вся повестка Болотной площади уходит в песок, ее больше нет. Все заняты «пусями» и разборкой с патриархом.
Или другой сюжет, который был вброшен на этом фоне, — о квартире патриарха. Это классический заказ. Статью, опубликованную в «Росбалте», можно печатать как пример, в учебнике по черному пиару. Да, ужасный сюжет, но вы его держите два года. Это история 2010 года. И в ней берется только одна сторона — ужасный патриарх, который ограбил несчастного «монаха», бывшего министра здравоохранения. Я не хочу защищать в данном случае никого. Но с другой стороны конфликта тоже ведь не ангел. Там миллион вопросов. У него арестовывают счета, где больше двадцати миллионов рублей, а он гасит долг какими-то новыми деньгами. Если уж мы разоблачаем, так давайте разоблачать всех либо никого. Значит, там классический заказ. Более того, это классический заказ из каких-то окологосударственных структур.
В результате патриарх оказался врагом либералов, а либералы оказались врагами народа. Потому что народ в истории с «пусями» был, скорее, на стороне патриарха. А когда появляется квартира, да еще с непонятной троюродной сестрой, да еще с двадцатью миллионами, да нанопылью, патриарх оказывается в социальном плане фигурой битой. И все же это молитвенное стояние (я его опасался гораздо больше) оказалось довольно мирным.
— По крайней мере, никаких радикальных призывов там не раздавалось.
— И оно было почти неполитизированным. Но все равно возник сразу миллион вопросов. Почему, когда убили священника Даниила Сысоева, никто не выходил на стояние? В обращении Церковного Совета приводятся случаи действительно ужасающего поругания святынь. А мы про каких-то хулиганок. А то обращение в прокуратуру, которое читалось во всех московских храмах, — это за пределами допустимого.
В итоге, мне кажется, что проиграли все. Либералы проиграли, потому что они заболтали повестку дня и оказались посмешищем в глазах большинства. А большинство надломилось, глядя на патриарха: тот ли это патриарх, которого мы поддерживали? Патриарх проиграл во многом, потому раньше он был над схваткой, а теперь его затянули внутрь схватки. И власть проиграла, потому что то, что пели эти девчонки в храме, было направлено против Путина. Получается, что их преследуют за «политику». Пострадало и российское государство, а не только общество, и это всегда опасно. Потому что любое государство, самое несовершенное, лучше, чем хаос. А мы сделали, мне кажется, шаг навстречу хаосу.
— Вы сказали, что, возможно, вброс истории с квартирой патриарха — это заказ каких-то окологосударственных структур...
— С моей точки зрения, все началось со стояния к поясу Пресвятой Богородицы.
— Как это связано?
— Мне кажется, все началось, когда и власть, и церковь почувствовали, что в обществе есть какой-то другой центр тяжести. Власть могла болезненно реагировать на Болотную, но она прекрасно понимает, что нет реальной угрозы от Болотной, если не будет особых потрясений. С Болотной надо что-то делать, но это не то большинство, с которым нужно считаться, на которое власть опирается. А те, кто стоял к поясу Пресвятой Богородицы, — это часть того большинства, на которое опирается власть. И какая-то часть власти напряглась. Я не знаю, все ли церковные иерархи вели себя в этой ситуации аккуратно и политически осторожно, не делали ли они каких-нибудь глупых заявлений. У меня нет ответа, я не люблю гадать на кофейной гуще, но мне кажется, где-то во власти возникло напряжение. Там правильно увидели, что это не просто большое количество народа. Это люди, которые сутками стояли с детьми. Этих людей ничем не сшибешь. Если эти люди скажут: нет, эта власть не от Бога, — то конец любой власти. Болотную можно расшатать. А этих не сбить. Они это продемонстрировали.
