Но откуда же взялась эта до сих пор владеющая умами и душами многих народов версия о “трехсотлетнем татаро-монгольском иге на Руси”? Кому она нужна или выгодна? Что ее породило?

Все дело в предвзятости. Это страшТакая трактовка принадлежит академику Л.Н. Гумилеву - историку, географу, этнографу и поэту. Когда читаешь его работы “Поиски вымышленного царства”, “Древняя Русь и Великая Степь”, “Этногенез и биосфера Земли”, “От Руси к России” и другие, поражает обилие использованной литературы. Его ссылочный аппарат представляет самостоятельный интерес. Исследования ученого охватывают огромный диапазон пространства и времени, и тема “Русь и Орда” - лишь их небольшая часть. Но эта часть позволяет совместить казавшееся несовместимым, понять недопонятое и ощутить гармоничность непротиворечивой версии.

Согласно Л.Н. Гумилеву, игом (с определенными оговорками) можно считать лишь то состояние, когда некоторые русские княжества должны были пополнять ордынские войска своими людьми. Но ордынские “военкоматы” столкнулись с упорным саботажем населения и “отмазками” князей, а в 1269 году вообще получили “отлуп”, и больше по этому вопросу дискуссий не было. Другое дело, что баскаки долго еще занимались вербовкой наемников, и небезуспешноГородским и сельским “добрым молодцам”, не знающим, куда девать “силушку богатырскую”, непросто было сделать военную карьеру на Руси - княжеские дружины были элитными, а ополчение собиралось только на срок военных действий. А тут появляется веселый татарин-зазывала, скликает удальцов - “уланов” (отсюда - уланы как род войск), расписывает красоты военных похождений, сулит свободу грабежа в захваченных городах и обещает к тому же, что против своих посылать не будут. Наиболее успешно вербовка шла в местах проживания явных и скрытых язычников. Это были, кроме русских, тюрки и угрофинны (половцы, булгары-сувазы, мордва). В то же время среди татар было немало христиан. В период исламизации Орды ордынцы-христиане в массовом порядке переходили под знамена русских князей. Такой обменный процесс привел к значительному перемешиванию племен и народов как в Орде, как и на Руси.

Вносит Л.Н. Гумилев ясность и в вопрос об этнической принадлежности ордынцев. Монголы и татары были в древности совершенно разными даже в расовом отношении народами, кочевавшими на территории от Гоби до Байкала и Приамурья. Древние “классические монголы” (мэн-гу) были европеоидного типа - высокорослыми, светловолосыми и бородатыми, с голубыми и зелеными глазами. Татары (“дада”) были приземисты, широколицы, смуглы и черноволосы, с незначительной растительностью на лице. К XII веку еще сохранялось формальное разделение на монгол и татар, но, вследствие смешанных браков, внешне уже почти не различались. Аристократы предпочитали называться монголами, а татарами звали, кроме прежних “дада”, всех жителей сибирских степей, добровольно или принудительно примкнувших к татаро-монгольской массе. После завоевания Поволжья татарами стали называться все волжские мусульмане - потомки булгар, половцев, хазар и бывших язычников, в том числе и русских. Можно понять, почему этноним “татары” распространился на все население улуса Джучиева. Улус Джучи был огромным государственным образованием, в которое входили Белая Орда (в Прииртышье), Синяя Орда (от Тюмени до Аральского моря), Золотая Орда - от Поволжья до Приазовья. К Золотой Орде примыкала и Московская Русь, отношения между ними строились на основе конфедерации.

Эта конфедерация фактически способствовала последующему продвижению Руси, а потом и России на Восток. За Уралом и в Сибири местные народы обоснованно принимали русских как преемников Орды. Российская империя включила в себя многие прежние владения Чингизидов. При всей драматичности отношений Руси и Орды важным итогом этого союза стала - на долгие времена! - независимость Руси от Запада, Ватикана, рыцарских орденов, инквизиции. Трудный выбор между Ордой и орденом сделал Александр Невский. Орден и Орда (чувствуете сродство слов? Орден - орднунг, ордер - порядок, система, организация - Орда) стояли по сторонам Руси, предлагая союз в борьбе одних с другими. Две жесткие и жестокие системы. Но между ними были серьезные различия. Немцы требовали перехода в католичество, считая всех не католиков язычниками. Монголы были веротерпимы. Немцы, заключив договор, спокойно его нарушали, считая славян и других народами низшего сорта (“унтерменш” - недочеловек). Монголы слово держали твердо. По их законам предательство и обман доверившегося считались тягчайшими, позорными преступ-лениями.

Александр знал тех и других. Он выбрал союз с той стороной, с которой можно было договориться, с теми людьми, которые не считали других недочеловеками. Потомки причислили его клику святых не столько за подвиги на Неве и Чудском озере, сколько за этот выбор, правильность которого подтвердила история. А результаты выбора “западного” варианта видны на примере Даниила Галицкого, принявшего в конце концов сторону папского престола и в награду - королевский титул. Интересно, что вопреки правилам папа Римский не короновал Даниила, а просто прислал ему корону и грамоту с послом. Примкнув к европейской “цивилизации”, целый регион Руси (Прикарпатье, Волынь, часть Подолья) утратил сначала самостоятельность, а затем и государственность. В разное время это были владения Польши, Турции, Австро-Венгрии.

Авторы некоторых исторических работ и художественных произведений, исходя из концепции ига, подчеркивают какую-то особую жестокость татаро-монголов, масштабы разрушения и разграбления русских городов. Например, историки приводят цифру - четырнадцать разрушенных городов только во Владимирском княжестве. Да, четырнадцать, подтверждает Л.Н. Гумилев, но при этом уточняет: из трехсот. И в свою очередь приводит несомненный исторический факт: когда в 1242 году Александр Невский отстоял Новгород и Псков от рыцарей ордена и прибалтийских наемников, его вооруженные силы состояли в основном из низовых полков, приведенных именно из Владимирского княжества. Естественный вопрос: откуда такие силы у “выжженной и вырезанной” страны? Очевиден и ответ: из тех самых 286 уцелевших владимирских городов. Конечно, при этом надо учитывать, что городом на Руси назывался и многотысячный Владимир (Киев, Новгород), и городок в несколько десятков домов - главное, чтобы он был огорожен стеной, приспособленной для обороны.

А жестокость... Что значит жестокость в бою, когда вопрос стоит так: или ты, или тебя? “Швед, русский колет, рубит, режет...” - кто более жесток? Батыры, джигиты, янычары, мушкетеры, витязи, крестоносцы, стрельцы, казаки, самураи, делибаши, морпехи, рейнджеры, спецназовцы - как не называть вооруженных, специально обученных людей в доспехах или мундирах, все они - воины, это их профессия. Слово “жестокость” правомерно применять, когда речь идет об отношении военных к пленным или мирному населению. Но тут в соревновании Запад - Восток присудить первенство какой-нибудь одной стороне очень непросто. Батый разорил Рязань и Киев, Тохтамыш дотла сжег Москву. Но Юрьев в 1224 году сожгли немцы, Москву в 1612 - поляки, в 1812 - “цивилизованные” французы (точнее, представители почти всей Европы). Дрезден (и заодно 150 тысяч мирных жителей) во вторую мировую войну уничтожила англо-американская авиация. В наше “демократическое” время почему-то считается бес тактным вспоминать, что за годы войны немецкими войсками в СССР было убито 18 миллионов мирных жителей, а в 1945 году бомбы, мгновенно превратившие в ничто 250 тысяч людей, сбросили не свирепые самураи, но улыбчивые американцы.

Было бы некорректным утверждать, что гумилевская версия русско-ордынских отношений есть истина в последней инстанции. Это тоже версия, но она наиболее непротиворечива в сравнении со всеми другими. Она не так проста, как может показаться при чтении ее популярного изложения. Но ее легко понять и принять, если иметь представление о теории этногенеза, созданной на стыке истории, географии и этнологии, о факторах пассионарности и возраста этноса, если воспринимать историю как естественную науку.

Но откуда же взялась эта до сих пор владеющая умами и душами многих народов версия о “трехсотлетнем татаро-монгольском иге на Руси”? Кому она нужна или выгодна? Что ее породило?

Все дело в предвзятости. Это страшный грех для историка. Но трудно найти историю, написанную непредвзято. Предвзятость свойственна не только историкам и “второй древнейшей профессии”. Каждый народ отличается от других главным образом стереотипом мышления и поведения. Обратимся к фундаментальной работе Л.Н. Гумилева “Древняя Русь и Великая Степь”. Цитата из части шестой главы XXVII параграфа 188: “Наши предки, жившие на Московской Руси и в Российской империи начала XVIII века, нисколько не сомневались в том, что их восточные соседи - татары, мордва, черемисы, остяки, тунгусы, казахи, якуты - такие люди, как и тверичи, рязанцы, владимирцы, новгородцы и устюжане. Идея национальной исключительности была чужда русским людям, и их не шокировало, что, например, на патриаршем престоле сидел мордвин Никон, а русскими армиями руководили потомки черемисов - Шереметевы и татар - Кутузов.

В странах же Западной Европы предубеждение против неевропейских народов родилось давно. Считалось, что азиатская степь, которую многие географы начинали от Венгрии, другие - от Карпат, - обиталище дикости, варварства, свирепых нравов и ханского произвола. Взгляды эти были закреплены авторами XVIII в., создателями универсальных концепций истории, философии, морали и политики. При этом самым существенным было то, что авторы эти имели об Азии крайне поверхностное и часто превратное представление. Все же это их не смущало, и их взглядов не опровергали французские или немецкие путешественники, побывавшие в городах Передней Азии или Индии и Китая.

К числу дикарей, угрожавших единственно ценной, по их мнению, европейской культуре, они причисляли и русских, основываясь на том, что 240 лет Россия входила сначала в состав Великого Монгольского улуса, а потом Золотой Орды. Эта концепция была по своему логична, но отнюдь не верна.

В XVIII в. юные русские петиметры, возвращаясь из Франции, где они не столько постигали науки, сколько выучивали готовые концепции, восприняли и принесли домой концепцию идентичности русских и татар как восточных варваров. В России они смогли преподнести это мнение своим современникам как само собой разумеющуюся точку зрения на историю. Это лжеучение заразило даже А.С. Пушкина...” Вот так!

На многих старинных европейских картах вся территория восточнее Волги и Урала обозначена как TARTARIAE - Тартария. Не Татария, а именно Тартариа И это не случайность, не описка или опечатка. “Тартар” - значит “ад”. Отождествление населения Восточной Европы и Азии с “нечистыми”, “обитателями ада” демонстрировало отношение “цивилизованной” Европы к “дикой” России и Азии. Но мало обругать, надо брань подтвердить “научно”. Для этого союз Руси и Орды и был представлен как иго. Вот и готова легенда! А дальше вопрос ставится так: можно ли уважать народ, почти три столетия живший под иноземным игом? А почему нет? Никто ведь не отказывает в уважении испанцам, жившим под игом арабов-мавров более трех веков. И Европа уважает Испанию, особенно после открытия и завоевания Америки. Но испанцы - свои люди, католики, и вообще - другой сорт. Не будем забывать, что у Запада всегда существовал двойной стандарт - наследие фарисеев. Русь православная - не Испания и татары - не мавры...

Но почему такая дискриминация? В чем причина? Должна же в нашем причинно-следственном мире быть причина у каждого явления! Есть причина и здесь, и довольно очевидная, для умеющих видеть. Причина в неудаче, в поражении крестовых походов XIII века. В Византии крестоносцев разбили половцы и болгары с помощью греческих партизан-горцев. Это что же? Папских рыцарей какие-то язычники и схизматики-православные (что для Ватикана хуже язычников)? И вот уже великий Данте сравнивает “духов Ада” с греками... На Руси крестоносцев тоже, встретив, угостили “мордой об лавку”. Александр Невский побил шведов и немцев, Даниил Галицкий - венгров и поляков. А дальше Александр еще заключил военный союз с Ордой, и Русь - огромная территория с несметными богатствами - стала Западной Европе вообще не по зубам. Простить такое невозможно.

“И вот тут сфера разума уступила место буйству чувства. Никто на средневековом Западе не винил своих бездарных королей, своевольных рыцарей, корыстолюбивых итальянских купцов, по вине которых была проифана двухсотлетняя война. Винили противников, не давших себя победить, пытаясь обосновать свой вывод средствами науки, которая была в то время далека от совершенства. Увы, это не единственный пример торжества обывательской психологии над научной”.