Двадцать лет назад благополучие Латвийской ССР надежно покоилось на развитом сельском хозяйстве, мощном рыболовном флоте, передовых промышленных технологиях. Сегодня здесь мечтают о том, что Россия выплатит компенсацию за "оккупацию", и опасаются, как бы русский язык не стал вторым государственным, ибо это нанесет смертельный удар экономике страны.

На территории современной Латвии к середине нашей эры (VII-X веков) сложился разноплеменной конгломерат из балтских, славянских, финских и скандинавских племен, объединенных несколькими протогосударственными образованиями.

Занимались здесь, в основном, земледелием, однако вели и какую-то внешнюю торговлю: по крайней мере, археологи обнаружили на территории Латвии арабские дирхемы, которые вряд ли могли бы попасть сюда иным путем.

 

Однако в XIII веке эти земли, как и вся территория Прибалтики, стали объектом агрессии со стороны германских и датских католических рыцарских орденов, местное население было порабощено. Владычество орденов сошло на нет в XVI веке — как под влиянием поражений в многочисленных войнах, так и в силу внутренних разногласий (в частности, Реформации). Но, едва пал Ливонский орден, хозяйничавший на латвийских землях в тот период, как за них тут же сцепились Польша и Швеция, в итоге разделившие их между собой. В конце концов в XVIII веке Прибалтика по Ништадскому мирному договору была выкуплена Российской империей.

Латыши взирали на все эти пертурбации с истинно прибалтийским хладнокровием. Пришельцев рассматривали лишь как часть механизма государственного управления, не отождествляя себя ни с одной из корон, к которой принадлежали в данный момент. Одни ли хозяева, другие ли — не все ли равно? Само собой, такой порядок не очень способствовал развитию экономики. Однако само географическое положение Латвии делало ее важным звеном транзитной торговли.

Восемнадцатый век, принесший промышленную революцию и кипучая энергия русских предпринимателей послужили развитию в Латвии железнодорожной сети, а вслед за тем — и возникновению индустриального сектора. Именно в это время здесь возникли первые заводы, в том числе Русско-Балтийский вагонный завод в Риге, производивший знаменитые "Руссо-Балты". Тем не менее, все эти перемены проходили мимо латышей: во главе развития экономики по-прежнему стояли пришельцы из русских и крепко осевших здесь немцев.

Не изменил размеренное течение жизни и первый период латвийской независимости, пришедшийся на промежуток между двумя мировыми войнами: местная элита была больше озабочена дележом власти, да и военные действия, продолжавшиеся вплоть до 1920 года не располагали к планомерному развитию экономики. Ситуация несколько изменилась в 1934 году, когда глава правительства Улманис установил практически авторитарный режим. Краткое предвоенное пятилетие стало временем бурного роста инвестиций в экономику Латвии. Именно в этот период здесь появились такие мощные предприятия как ВЭФ, Форд-Вайрогс и другие. Однако, злые языки поговаривают, что и тут не обошлось без массово бежавших из Советской России бывших нэпманов.

Война изрядно потрепала промышленную базу Латвии. Практически полностью прекратили существование транспортная и энергетическая системы республики, основательно подорвано сельское хозяйство (в частности, был полностью уничтожен машинно-тракторный парк). Но, как и в других западных регионах СССР, здесь было проведено не просто восстановление, а полная модернизация и диверсификация экономики. Определяющее значение получили машиностроение и металлообработка, возникли новые отрасли: энергомашиностроение, радиоэлектроника. Латвия стала крупным поставщиком продукции животноводства, а ее рыболовный флот вел успешный промысел в Атлантическом океане.

Люди старшего возраста без труда сходу назовут престижную и востребованную покупателями всего СССР латвийскую продукцию: телефоны и радиоприемники ВЭФ, косметику Dzintars, первые советские маршрутки на базе микроавтобусов RAF. А непременный атрибут новогоднего стола — рижские шпроты? А чудесный рижский бальзам? А дефицитные путевки на бархатный сезон балтийских курортов вы помните?

В 1990 экономика Латвии занимала сороковое место в мире по ВВП на душу населения, а по уровню жизни — одно из первых мест в СССР. Высокотехнологичная промышленность давала более 60 процентов национального дохода, сельское хозяйство — еще около четверти. Продукция республики экспортировалась более чем в 100 стран мира. Но, что намного важнее, впервые в своей истории латыши сами распоряжались своей судьбой — и необходимость согласовывать свои планы с союзным центром многих начинала раздражать. В 1989 году жители Латвии вместе со своими прибалтийскими соседями громко потребовали независимости, организовав 23 августа так называемый "Балтийский путь" — живую цепочку, протянувшуюся от башни "Длинный Герман" в Таллине до "Башни Гедимина" в Вильнюсе. Требование независимости жарко поддержали не только сами латыши, но и русские, украинцы — словом, представители всех советских народов, живших тогда в республике. Знали бы они, как дорого обойдется им независимость!

Свобода наступила 21 августа 1991 года. Очень скоро выяснилось, что лидеры движения за свободу и независимость требовали того и другого вовсе не для всех жителей Латвии, которых очень быстро поделили на "граждан" и "неграждан". Помимо прочего, неграждане были признаны недостойными принять участие в приватизации того, что было создано в советский период, хотя и принимали в создании этих ценностей самое непосредственное участие. Нет, эта позиция не была декларирована официально, но, даже по официальным данным, негражданам было выдано лишь 13,6 процентов приватизационных сертификатов. По подсчетам экспертов, только приватизационная афера стоила латвийским подданным второго сорта 323 миллиона латов. Политика экономии на негражданах продолжалась и впоследствии и в итоге принесла латвийским властям неплохой доход.

Жаль, этого совершенно нельзя сказать об остальной экономике. Моментальное обрушение хозяйственных связей, ошибки приватизации и, в дальнейшем, следование рекомендациям экспертов МВФ, Европейского союза и прочих доброхотов, привело к плачевным результатам. Осталась в прошлом слава некогда высокоразвитой латвийской промышленности, подвергнутое разукрупнению сельское хозяйство оказалось не в силах конкурировать не только с развитыми странами, но и с собственными прибалтийскими соседями. После полутора десятилетий превосходства импорта над экспортом сложился чудовищный внешнеторговый дефицит. Три четверти экономики Латвии сегодня — это сфера услуг: дело приятное, но, как выясняется, не особо доходное — а уж в условиях кризиса и подавно.

О том, как живется простым людям в пикирующей стране — даже гражданам, не говоря уж о тех, кто лишен этого счастья, лучше не вспоминать. Зарплаты безнадежно отстают от соседей по Евросоюзу (Латвия — его участник с 2004 года), причем, не только от успешной Германии, но и от депрессивной Португалии (минимум 256 евро в Латвии против минимума 554 евро в Португалии). Зато совокупная налоговая нагрузка на валовый внутренний продукт (40 процентов) стремительно приближается к уровню благополучной Швеции (45 процентов). Вот только если в Швеции налоговые поступления идут на социальные программы и инфраструктурное развитие, то в Латвии они бесследно растворяются в карманах чиновников.

Говоря о нынешнем состоянии экономики Латвии, местные эксперты грустно иронизируют, что ее падение достигло бездны. Зарубежные же эксперты и бывшие доброхоты, пожимая плечами, сухо констатируют: "Экономика Латвии, по сравнению с Литвой и Эстонией, все еще выглядит отстающей" (глава балтийского подразделения банка SEB Мартин Йохансон) и дружно отказывают республике в кредитах, инвестициях и субсидиях, прежде наполнявших бюджет более, чем на треть.

Однако власти Латвии не унывают: эта прибалтийская республика, вместе с некоторыми другими выходцами из СССР, предъявила России счет за "период советской оккупации". Только вот аппетиты Риги оказались многократно выше запросов Вильнюса и Таллина — Латвия требует от Москвы 435 миллиардов долларов. Москва пока претензий не признает, но сосед надежды не теряет, уповая в том числе на мировое сообщество. Вот только улита едет, когда-то будет. А в самой Латвии тем временем все громче раздаются голоса, требующие если не реинтеграции, то, по крайней мере, более тесного сотрудничества с Россией.

Прошедший в начале года референдум о признании русского языка вторым государственным, пусть и не достиг своей цели, однако изрядно напугал власти страны. Некоторые из представителей политической элиты, как, например, председатель Сейма Солвита Аболтиня, всерьез уверены, что этот шаг окончательно добьет экономику страны: ведь придется переводить на русский "все таблички с названиями улиц во всех городах … как это было в советское время. Все вывески, все документы. Это будет не дешево". Жить на подачки Евросоюза и переводы уехавших в Канаду, Германию, Великобританию гастарбайтеров, конечно, дешевле.

Фото — Первый канал

Продолжение цикла "Вне Союза" читайте через неделю.