В марте этого года исполняется 105 лет со времени начала полемики по языковому вопросу, развернувшейся среди деятелей украинского сепаратистского движения. Полемику вызвало бедственное положение украиноязычной прессы в малороссийских губерниях Российской империи. Газеты и журналы на украинском языке, во множестве появившиеся после 1905 года, несмотря на сотрудничество в них лучших творческих сил украинства, почти не имели читателей. Эти периодические издания, просуществовав короткое время, к немалому конфузу своих владельцев и редакторов вынуждены были закрываться.
Причина столь бедственного положения заключалась в языке органов прессы. Украинский язык создавался искусственно, преимущественно на галицкой почве, с привлечением обильного количества заимствований из польского, немецкого, других языков, а также выдуманных слов. Этот язык еще мог как-то существовать в той части Малороссии, которая входила в состав Австро-Венгрии и где коренное население жило бок о бок с немцами и поляками. Но для малорусов российских он был непонятен.
«Помимо того маленького круга украинцев, которые умели читать и писать по-украински, для многомиллионного населения российской Украины появление украинской прессы с новым правописанием, с массой уже забытых или новых литературных слов и понятий и т.д. было чем-то не только новым, а и тяжелым, требующим тренировки и изучения», - свидетельствовал видный украинский деятель Юрий Сирый (Тищенко), подвизавшийся как раз на издательской ниве. Однако «тренироваться» и изучать новый язык лишь для того, чтобы иметь возможность читать вновь появившиеся печатные издания, люди не желали. В результате, например, один из крупнейших рупоров украинского движения газета «Рідний край» («Родной край»), по признанию самих украинствующих, имела всего около двухсот подписчиков (причем эти данные, вероятно, были завышены).
«И это в то время, - сокрушался тот же Сирый, - когда такие враждебные украинскому движению и интересам украинского народа русские газеты, как «Киевская мысль», «Киевлянин», «Южный край» и т.д., выходившие в Украине, имели огромные десятки тысяч подписчиков и это подписчиков – украинцев, а такие русские журналы, дешевого качества, как «Родина», «Нива» и т.д., выходили миллионами экземпляров и имели в Украине сотни тысяч подписчиков».
«Свои духовные потребности большинство украинцев удовлетворяет русской литературой, - констатировала газета «Сніп» («Сноп»). – Когда же спросишь: «Почему это вы читаете русскую? Разве ж на украинском языке нет журналов или газет соответствующей ценности?», то услышишь такой ответ: "Я не привык читать по-украински"».
«Национально сознательные» деятели прекрасно понимали, в чем состоит проблема. «То, что выдается теперь за малороссийский язык (новыми газетами), ни на что не похоже, - возмущался в частном письме известный литературный критик щирый украинофил Василий Горленко. – Конечно, эти господа не виноваты, что нет слов для отвлечённых и новых понятий, но они виноваты, что берутся за создание языка, будучи глубоко бездарны. Я получаю полтавский «Рідний край» и почти не могу его читать».
«Язык нашей газеты для них (малорусов – автор.) совсем чужой, им возмущаются и люди, которые искренне хотели бы, чтобы развивалась наша пресса», - сознавался, опять же в частной переписке, издатель газеты «Громадська думка» («Общественная мысль») Евгений Чикаленко.
Допуская подобные признания в узком кругу, украинские деятели боялись огласки. Они хотели решить вопрос келейно, обращались к лидеру движения Михаилу Грушевскому, предлагая ему принять меры для исправления положения. Но амбициозный вождь украинства, сам немало потрудившийся над сочинением нового языка для украинцев, признавать ошибки не желал и что-либо кардинально менять не собирался.
Между тем украиноязычная пресса продолжала чахнуть, что доводило сепаратистов до отчаяния. В конце концов, недовольство «языком Грушевского» выплеснулось за пределы украинских кружков.
«Сор из избы» решился вынести известный украинский писатель Иван Нечуй-Левицкий. Ярый самостийник, убежденный в необходимости распространения нового языка в противовес русскому литературному, Нечуй-Левицкий тяжело переживал фиаско украиноязычной печати. Все его попытки повлиять на Грушевского, убедить вождя как-то скорректировать процесс формирования украинского литературного языка не увенчались успехом. Это и побудило писателя выступить публично.
Свои взгляды Нечуй-Левицкий изложил в статье «Современный газетный язык на Украине», опубликованной в первых трех номерах журнала «Украіна» за 1907 год, а позднее в книге «Кривое зеркало украинского языка», изданной в 1912 году. Он протестовал против искусственной полонизации украинской речи, замены в контролировавшихся сепаратистами печатных изданиях многих народных (т.е. употреблявшихся простым народом) слов иноязычными заимствованиями или выдуманными (причем неудачно!) неологизмами. Писатель приводил множество примеров такой замены (любопытно, что большинство указанных им заимствований и неологизмов все равно вошли в украинский язык и ныне считаются исконными украинскими словами).
Другими претензиями, предъявляемыми Нечуем-Левицким к разработчикам языка, являлись – замена (вновь-таки под польским влиянием) некоторых предлогов, окончаний, падежных форм, неуместные новшества в алфавите и т.п. Он пояснял, что причиной нововведений стало стремление Грушевского и его подручных сделать новый литературный язык как можно более далеким от русского. «Получилось что-то, и правда, уж слишком далекое от русского, - замечал видный литератор, - но вместе с тем оно вышло настолько же далёким от украинского».
Писатель настаивал, что украинский литературный язык следует создавать на основе приднепровских народных говоров, а не говора галицкого, «переходного к польскому языку». Язык же, сочиненный Грушевским с помощниками, являлся, по мнению Нечуя-Левицкого, «смешным, чудным и непонятным», «чертовщиной под якобы украинским соусом», отпугивающей широкую публику от украинской литературы.
Собственно, после выхода третьей (мартовской) книги журнала «Украіна» с окончанием статьи и началась среди «сознательных украинцев» бурная дискуссия. Выступление известного писателя вызвало у многих шок. На Нечуя-Левицкого невозможно было навесить ярлык «великорусского шовиниста» или «объянычарившегося малоросса», объяснить его выступление интригами «врагов Украины». Нельзя было и замолчать его выступление.
Грушевский вынужден был оправдываться, признавать, что насаждаемый им на Украине язык действительно имеет недостатки, «много в нем такого, что было применено или составлено на скорую руку и ждёт, чтобы заменили его оборотом лучшим». Однако лидер движения тут же заявил, что игнорировать этот «созданный тяжкими трудами» язык, «отбросить его, спуститься вновь на дно и пробовать, независимо от этого «галицкого» языка, создавать новый культурный язык из народных украинских говоров приднепровских или левобережных, как некоторые хотят теперь, - это был бы поступок страшно вредный, ошибочный, опасный для всего нашего национального развития».
