Как известно, наша экономика относится к числу крайне зависимых от мировой конъюнктуры — более 60% ВВП создается за счет экспорта. Возможно, само по себе это не так уж и плохо. В конце концов крупнейший в мире экспортер — Китай — за счет бурного наращивания в последние десятилетия экспорта своего ширпотреба и электроники в несколько раз увеличил объемы экономики. И недавно сместил с почетного пьедестала многолетнего лидера по экспорту — Германию, которая, как теперь Китай, специализируется на поставках миру продукции с высокой добавленной стоимостью. Прежде всего машиностроительных товаров, в т. ч. весьма пристойных автомобилей.
Украина же, по данным ВТО за 2010 г., держит в общемировом ранге экспортеров лишь 52-е место. Однако в нашем экспорте, да и вообще во внешней торговле, есть несколько весьма тревожных «но».
Значительная часть потребляемых страной товаров (от бытовой техники или автомобилей до одежды и продуктов питания) давным-давно не производится либо никогда не производилась внутри страны. Понятно, для того чтобы все это завозить и употреблять в объеме, отвечающем аппетиту современного потребителя (от самых обеспеченных граждан и т. н. среднего класса до «широких народных масс»), стране нужно что-то в эквивалентном количестве и по стоимости продавать за рубеж. То есть зарабатывать валюту в необходимом объеме.
Поэтому от конъюнктуры на наши экспортные товары зависит и наполняемость госбюджета, и положение дел на валютном рынке. А в конечном итоге вообще во всей экономике. Но самое главное — опосредованно зависит и покупательная способность наших зарплат, пенсий и социальных пособий.
Если экспортируемые товары за рубежом продаются плохо или конъюнктура складывается так, что цены на них падают (как это произошло в кризис и, увы, имеет место снова в последние полгода), это значит не что иное, как то, что приток валюты в страну сокращается. Либо его не хватает на покрытие растущих импортных аппетитов. В конечном итоге процесс ведет к тому, что для сохранения баланса в валютных резервах Нацбанка или на межбанковском валютном рынке (а именно это и есть источник валютных средств для компаний, занимающихся завозом продукции из-за рубежа) стране нужно сокращать потребление импорта. Причем эквивалентно сокращению притока валюты и разрыву в балансе экспорта/импорта.
Но так как всякий рядовой потребитель — априори субъект упрямый и несознательный (найдутся ли среди граждан те, кто свои аппетиты будет соразмерять с оперативной экспортно-импортной отчетностью Госстата и тоговым балансом страны?), равновесие желаний и возможностей приходится как-то регулировать. Например, посредством курса гривни. Если Украина совокупно зарабатывает и привлекает в свою экономику иностранной валюты меньше, чем желает употребить импорта, это означает лишь одно: реальная стоимость национальной валюты сдувается. Хотя и за счет определенных мер Кабмина или прямых интервенций центробанка на валютном рынке курс можно временно поддерживать. Подчеркнем — временно.
Одна из причин кризиса 2008 г. и почти двукратной девальвации гривни была очевидна с самого начала. Падение экспорта, спад притока валюты. Что, конечно, происходило в результате почти полного бездействия и власти, и крупного национального капитала в «тучные» времена, к примеру, в деле импортозамещения. По крайней мере попыток создания полноценных и конкурентоспособных отечественных производств, призванных хотя бы отчасти удовлетворить имеющийся спрос внутреннего рынка (за некоторыми исключениями, например, в области автопрома или пищевой промышленности) почти не просматривалось.
Более того, власть посредством выбранного ею внешнеполитического и экономического курса в течение многих лет как будто целенаправленно «топила» потенциалы национального производителя, причем сразу в целом спектре отраслей — от АПК и легкой промышленности до автомобиле- и авиастроения. Чего только стоят одни из самых низких защитных пошлин, существующих внутри ВТО, которые наши переговорщики в свое время «выторговали» у этой организации!
Разрыв нарастает
Итак, статистика внешней торговли в прошлом году красноречиво вещает: наш экспорт, к счастью, пока не падает и даже чуть-чуть прирастает в объемах. Хотя отдельные отрасли испытывают трудности и сталкиваются с падением спроса либо снижением рентабельности. Но важно другое: снова намного быстрее продолжает расти импорт. А значит, вопрос заключается в том, как долго экономика в состоянии удерживаться в рамках нынешней модели потребления.
Да, страна потребляет импорт в условиях дисбаланса внешней торговли (дефицита внешнеторгового сальдо), т. е. живет не по средствам, уже давно. Начиная где-то с середины 2005 г. Именно со времен «победы демократии» у нас этот разрыв почему-то стремительно нарастает.
Чем он покрывается все это время? Таких каналов всего несколько. Во-первых, зарубежными кредитами — государственными и частными. Немалая доля этих долгов периодически пролонгируется либо берутся новые долги на новый срок для возврата долгов старых. Собственно, этим и занимается нынешнее правительство, сотрудничая с МВФ и размещая долговые облигации, отдавая долги, взятые правительством предыдущим. Однако внешний госдолг продолжает расти, хотя и более медленным темпом: за 2011 г. он увеличился на 9,1% (+$4,918 млрд.) и сегодня составляет $59,2 млрд.
Во-вторых, наш «торговый разрыв» уже много лет покрывается притоком иностранных инвестиций, в т. ч. портфельных, в т. ч. — на приватизацию госимущества, который тоже складывается в общую «копилку» валютных резервов. Разумеется, далеко не все эти инвестиции были в действительности иностранными. По официальным данным Госстата, каждый 4-й доллар, зашедший в прошлом году в нашу страну (как и за все минувшие 20 лет) под видом инвестиций, был по факту родом из Кипра. Общеизвестно: даже отечественные олигархи многие крупные активы в Украине по-прежнему предпочитают выкупать и затем управлять ими через свои офшорные компании. То есть в значительной мере под видом «иностранных» сюда частично возвращались украинские же капиталы, всего лишь «отмытые» в зарубежных банках.
К слову, предполагают, что тот инвестиционный поток, который имел место в последние годы, уже в ближайшем будущем может серьезно «измельчать». Обратим внимание: рядом с нашей страной уже фактически заработал новый крупный интегрированный рынок с едиными правилами — Таможенный союз России, Беларуси и Казахстана. Единый рынок, к которому наши державные мужи, как известно, пока что напрочь отказываются присоединяться. Хотя такая позиция едва поддается логике (даже с политической или электоральной точки зрения — для ныне правящей партии власти), несмотря на все очевидные выгоды приобщения к ТС, подтвержденные научными данными и расчетами, страну пока продолжают «евроинтегрировать».
Однако глобальным инвесторам, как известно, в первую очередь интересны крупные, а не мелкие рынки (пример Китая — яркое тому доказательство). И потому, что касается конкуренции за глобальные инвестиционные потоки, которые направляются в Восточную Европу, Украина (с ее рынком в 45,6 млн. чел.), не вступив в ТС (173,302 млн. чел. без Украины, т.е. почти в 4 раза больше), эту конкуренцию просто проиграет РФ, Беларуси и Казахстану, работающим в рамках единого рынка.
Очень может статься, что глобальный инвестиционный поток, который до сих пор распределялся на все страны СНГ (хотя на РФ как крупнейший рынок всегда было непропорционально больше), теперь в значительной части перейдет исключительно на страны ТС. Сюда вкладывать (от сборочных производств до банков и потребительского сектора) станет гораздо выгодней хотя бы в силу размеров рынка. И, кстати, это и будет одно из проявлений того самого «эффекта синергии», о котором говорят многие ученые, касаясь будущего ТС. Увы, Украина пока отказывается «успеть на этот поезд», о последствиях чего мы еще скажем ниже.
Фактор «заробитчанства»
Наконец третий канал, через который наша экономика частично восполняет разрыв между экспортом и потреблением импорта — это различные финансовые танзакции, значительную долю которых имеют все те же частные перечисления наших граждан из-за рубежа на родину. Что любопытно: трудовые мигранты перечисляют домой почти столько же денег, сколько все иностранные инвесторы вместе взятые, включая вышеупомянутых «инвесторов» из Кипра. По крайней мере такие данные дает украинское представительство Международной организации по миграции (МОМ) в отчете «Миграция в Украине. Факты и цифры» за 2011 г., а также подтверждает НБУ*.
_____________________________________
*Согласно отчету, объем денежных переводов родственникам от украинских «заробитчан» в 2010 г. составил $5,2 млрд. (по оценкам НБУ за 2010 г. — $5,9 млрд.). Для сравнения: сумма прямых иностранных влияний в Украину за этот же период составила $5,5 млрд. Кроме того, сумма переводов, полученных от «заробитчан», почти в 8 раз превышает сумму внешней помощи Украине ($0,667 млрд.). По некоторым предположениям, страна потеряла бы 7% своего экономического потенциала без стимулирующего влияния переводов от мигрантов. По данным того же исследования, большую часть денег от переводов родственники «заробитчан» тратят «на жизнь» (73%), часть — на покупку товаров широкого потребления (26%) и только некоторые начинают собственный бизнес (3,3%). По данным Государственной налоговой службы, 2/3 от общей суммы официально заработаны украинцами в России. Остальное — в странах Западной Европы и США. НБУ отмечает, что объем переводов из разных стран (кроме Великобритании) в 2010 г. увеличился по сравнению с 2009 г., а вот поступления из Испании и Португалии продолжают сокращаться (на 29 и 22% соответственно).
Понятно, что беспрерывно наращивать долги и тем более рассчитывать на рост внешних инвестиций, которые и далее будут покрывать наши дефициты валюты в том же темпе, сегодня неразумно. В отличие от тех же стран еврозоны или США, которые имеют и огромные внешнеторговые дефициты, и огромные долги (общепризнано, что это и есть одним из ключевых «драйверов» нынешнего кризиса в мире), наша страна и близко не допущена к центрам эмиссии какой-либо из глобальных валют, используемых в расчетах или резервах (как те же евро или доллар). Т. е. покрыть наши прошлые (уже долговые), текущие и будущие потребительские аппетиты эмиссией денег, как это пока могут делать западные экономики, мы не сможем.
Да, если улучшится общая конъюнктура в мире, кое-какие инвестиционные крохи, как обычно, перепадут и нам. Но с началом нынешней турбулентности в глобальных финансах, а также в связи с тем, что Украина явно будет проигрывать в международной конкуренции за инвестиции тому же ТС, эти инвестиционные каналы могут вскоре неожиданно захлопнуться.
А значит, может статься, что каждый заимствованный доллар и купленный за него товар нашей экономике придется отрабатывать тут же, не рассчитывая на дешевые кредиты или инвестиционные потоки. Вопрос, пожалуй, в том, какой окажется конечная цена для экономики в целом и во что будет обходиться воспроизводство такой вот модели в будущем? Для наглядности сравним покупательную способность наших зарплат до девальвации гривни с тем, что имеем сегодня. Все это — расплата за потребительский бум до 2008 г. в рамках наращивания долгов и опережающего потребления импорта, — расплата, которая продолжается до сих пор!
И еще вопрос: сможет ли наша экономика и ее потребители дальше потреблять импортные блага в уже привычном объеме? Ведь рано или поздно, если ситуация каким-то чудесным образом не изменится, круг замкнется, и нашу страну, находящуюся в типичной сырьевой ловушке, уже вряд ли кто-либо будет подпитывать так, как это с большим скрипом делали в отношении других экономик-банкротов с проблемами подобного рода — типа той же Греции. Впрочем, Грецию уже готовят к официальному дефолту, а главное — к «эвакуации» из еврозоны.
Донбасс дает каждый 4-й доллар
По данным Нацбанка, в прошлом году дисбаланс в притоке/оттоке валюты усугублялся: дефицит платежного баланса по итогам 2011 г. составил $2,448 млрд., дефицит текущего счета — $9,28 млрд. Итог: на поддержку гривни только в январе этого года НБУ потратил почти миллиард долларов из своих резервов ($893,6 млн.), и только за первый месяц этого года международные резервы сократились еще на 1,4%, до $31,364 млрд. Кстати, наши валютные резервы, в прошлые годы изрядно пополненные кредитами МВФ, с начала августа (тогда Нацбанк еще располагал $38,206 млрд.) сокращаются ежемесячно.
Но как обстоят дела в движении товаров и услуг с внешним миром, т. е. во внешнеторговом балансе? Здесь цифры также продолжают уходить в глубокий «минус». Как сообщил 15 февраля Госстат, отрицательное сальдо внешней торговли товарами и услугами в 2011 г. составило $6,75 млрд. Это ровно в 2,2 раза, или на $3,72 млрд. больше, чем годом ранее.
Да, несмотря на кризис, который развернулся пока на международных рынках финансов (курсы акций, долговых облигаций, ставки кредитов и т. д.), а также то, что в мире во втором полугодии лишь слегка начал падать спрос и цены на продукцию металлургии, наш экспорт за минувший год все же вырос — на 30% (на $18,94 млрд. — до $82,11 млрд.). Однако и импорт, т. е. потребление товаров и услуг, завозимых извне, продолжал расти быстрее экспорта — на 34,2%, до $88,85 млрд.
Как итог — отрицательное сальдо внешней торговли товарами в прошлом году приросло в полтора раза (на 52,1%, или на $4,86 млрд.) — до $14,2 млрд. А это, заметим, уже очень близко к положению дел в 2008 г., когда «торговый разрыв» по товарам у нас достиг рекорда в $18,5 млрд. И, собственно, стал толчком для обесценивания гривни.
В анализе статистики внешней торговли очень любопытен (и даже политически пикантен!) срез экспорта и импорта по областям Украины. Из него видно, какие регионы дают стране основную экспортную выручку, а какие больше потребляют импорта — через сложные цепочки нашего экономического организма, в т. ч. бюджетное распределение доходов. По данным Госстата, эта структура не изменялась и в прошлом году и остается традиционной для Украины все последние 20 лет.
Поразительный факт: каждый 4-й доллар, зарабатываемый Украиной, на самом деле зарабатывают предприятия-экспортеры одной только области — Донецкой. Это 25,1% всего отечественного экспорта, или $17,1 млрд. за прошлый год. Значение Донбасса в зарабатывании валюты для страны несопоставимо ни с каким другим регионом. Причины вроде бы самоочевидны: там больше всего предприятий реального сектора (прежде всего металлургической промышленности — основы нашего экспорта), причем они крупнейшие в стране как по объемам производства, так и по выручке.
Но если смотреть глубже, удивительное на том не кончается. Самый населенный регион (около 10% населения) за тот же период «съел» всего 5,6% общеукраинского импорта (на $4,6 млрд.). Т. е., 4/5 валютной экспортной выручки, создаваемой в одной только Донецкой области, уходят на остальную страну через общегосударственную валютную «кормушку».
Примерно то же самое можно увидеть и в остальных регионах индустриального востока: Днепропетровская область (15,2% общеукраинского экспорта при 8,1% импорта), Луганская (9,1 и 2,1% соответственно), Запорожская (6,1 и 2,7%). В целом же промышленность юго-востока (с учетом Крыма, Херсонской и Николаевской обл.) обеспечивает более 2/3 экспортной выручки Украины! Хотя совокупно при этом потребляет не более 28,8% импорта (по итогам 2011 г.). Т. е. из 2/3 зарабатываемой валюты потребляет только треть ее.
Обратная картина — в западных и других областях, доля которых в зарабатывании валюты чрезмерно низка и которые тем не менее чуть больше потребляют импорта, чем производят товаров на экспорт. Пример: Львовская обл. — всего 1,8% общеукраинского экспорта при почти 4% импорта; Ивано-Франковская — 1,4% экспорта и 1,3% импорта; Тернопольская — 0,4 и 0,4% соответственно; Волынская — 0,4 и 1,4%; Закарпатская — 2 и 2,4%.
И, наконец, как всегда, особняком стоит Киев. Заметим, в столице зарегистрированы головные офисы очень многих предприятий (тут же они уплачивают и основные налоги), управляющих активами и соответственно зарабатывающих деньги во всей стране. Через столичную таможню осуществляется и значительный объем внешнеторговых операций, в т. ч. по товарам, производимым или потребляемым в других областях.
Но что показательно? Через Киев проходит немало (13,2%) экспортных операций Украины, хотя это вдвое ниже той же Донецкой области. При этом на один Киев приходится почти треть общеукраинского импорта! Грубо говоря, чуть ли не каждый третий доллар, зарабатываемый страной, расходуется именно здесь на потребление импортных товаров.
Столица — не только самый потребляющий регион, с небольшими поправками на региональные таможенные потоки (через киевскую таможню могут завозить и то, что продается затем в других региона), она все же потребляет почти вдвое больше, чем зарабатывает на экспорте. Тысячи офисов управляющих компаний (а также обслуживающих их бизнесов), административно-чиновничьи учреждения, супермаркеты, торговые центры, кафе-рестораны — все это и есть львиная доля рабочих мест в главном городе страны и ядро его деловой активности.
Однако еще раз подчеркнем: реальный продукт, дающий «живую» валюту, за счет которой страна и потребляет все импортные блага (от китайско-польско-турецкой одежды или бытовой техники, до 600-х «мерседесов»), создается преимущественно на юго-востоке.
Занимая неопределенную позицию по вопросу участия в Таможенном союзе, Украина рискует утратить свои основные рынки сбыта. Так, из-за разногласий в технических регламентах и, как следствие, в связи с введением Россией ограничений на импорт украинских сыров под угрозой находится более 80% экспортных поставок продукта. Но, по-видимому, разногласия этим не ограничиваются и приобретают все признаки затяжной «торговой войны», грозящей обернуться ощутимым ущербом.
То ли в качестве эдакого жесткого ответа на российские ограничения, то ли действительно в связи с серьезными опасениями по поводу будущего отечественных производителей сыров Украина объявила о приостановке с 1 марта импорта молочных, а также животных продуктов из Беларуси. Предлог — угроза африканской чумы и якобы обнаружение следов в продукции антибиотиков, с помощью которых ветеринары борются с болезнью животных.
Впрочем, качество белорусской продукции (в особенности молочной) вряд ли уместно подвергать сомнению. Давно известно: соседи, сохранив советские госты, дают фору многим украинским конкурентам. Тут дело, очевидно, в сугубо экономических проблемах из-за ограничений в России — на главном рынке сбыта нашей молочной промышленности — может возникнуть переизбыток продукции и, как результат, — резкий обвал цен. Хотя потребителей такой сценарий вряд ли огорчит, падение цен на внутреннем рынке может спровоцировать кризис у отечественных производителей мясо-молочной отрасли.
Ответа пришлось ждать недолго. 3 марта стало известно, что Белоруссия на запрет ввоза ее мясо-молочной продукции планирует принять аналогичные меры к нашим продуктам. Речь, в частности, идет о подсолнечном масле, соли, кукурузе, кондитерских изделиях и шроте.
Более того, Беларусь как член Таможенного союза сообщила, что будет просить поддержки у России и Казахстана в введении запрета на импорт нашей продукции. Недавние переговоры между представителями украинского и белорусского аграрных министерств так и не дали результатов. Соседи санкций пока не ввели, но то, что могут ввести в любой момент, вне сомнений.
Но что еще любопытно: если между Украиной и ТС не будет взаимопонимания по поводу будущего двусторонней торговли, пострадать может и отечественный металлургический сектор — основа основ нашего экспорта, да и всей экономики. В частности, трубная промышленность, продукция которой уже поступает в ТС с ограничениями, согласованными в рамках союза. В июне 2011 г. его комиссия приняла решение о введении до 18 ноября 2015 г. антидемпинговых пошлин на некоторые виды стальных труб. В связи с тем что между самими участниками ТС вопрос окончательно не урегулирован (прежде всего нет определенности белорусских властей о переходе на отстаиваемый украинской стороной квотный принцип торговли), продолжает действовать спецзащитная пошлина, вытесняющая наши трубы с рынка ТС.
Ситуация уже привела к остановке поставок нержавеющих труб. Так, во втором полугодии 2011-го экспорт их в Беларусь уменьшился в 50 раз и составил чуть более 2 т против 200—250 т среднегодовых объемов. А с 1 января полностью прекращен и в Беларусь, и в Казахстан. Стремительно сокращается и доля продукции на российском рынке, что, как отмечают в Министерстве экономического развития и торговли, наносит прямой ущерб украинским производителям.
Как же обстоят внешнеторговые дела в целом и какова роль рынков ТС для нашей экономики? Поистине они (в нынешнем объеме) нужны Украине как воздух. Более того, наша страна имеет потенциал для наращивания экспорта в РФ, Беларусь и Казахстан и зарабатывать немалые деньги для дальнейшего развития.
Чушки и слябы меняем на иномарки
Сегодня каждый третий доллар во внешней торговле наша страна зарабатывает за счет продажи различной продукции металлургии (32,3% товарного экспорта). В ней, по уточненным данным Госстата за 2011 г., наибольшую долю составляют черные металлы — 27% объема товарных поставок. Страна заработала на экспорте металлургической продукции приблизительно на четверть больше, чем годом ранее, — $22,1 млрд.
Традиционно весома часть химической промышленности, которая в связи с кризисом, падением мирового спроса и ростом цен на газ пострадала больше остальных. Однако в связи с тем, что в первом полугодии 2011-го ситуация на рынках была не такой уж плохой, отрасль восстанавливала утраченные позиции и увеличила экспорт почти в 1,5 раза, дав стране почти 8% общего дохода от товарного потока во внешний мир ($5,3 млрд.). Больше всего продукции на экспорт дают неорганическая химия и удобрения (2,7%).
Минеральные продукты составляют 15% экспорта, причем около 6% — различные виды минеральной руды и более 8% — топлива и даже нефти. Хотя в еще большем объеме страна то же самое импортирует, прежде всего из РФ (не совсем понятное явление, объяснимое разве что операциями реэкспорта, прежде всего нефти).
Более того, имея огромные мощности в добыче угля и, если верить власти, желая частично заменить углем дорогой российский газ, в прошлом году Украина экспортировала каменного угля на $777,1 млн. И в то же время импортировала его на $2,7 млрд.!
Противоречие объясняется просто: много лет наблюдается дефицит коксующегося угля собственной добычи (особо качественного, с низким содержанием серы), в последнее время усугубляющийся снижением добычи. Коксующийся уголь — важнейшее сырье в металлургии. Высокое содержание серы в угле (1,5—3%) приводит к увеличению расхода кокса на производство чугуна и ухудшает его качественные характеристики. А металлургам необходимо добавлять уголь с низким содержанием серы (до 0,5%), который в Украине не добывается.
Почти четверть потребляемого металлургией коксующегося угля наша страна импортирует из России, 10—15% потребности покрывает за счет ввоза из других стран, прежде всего Казахстана. Хотя низкосортного угля для котельных у нас добывается в избытке. Правда, насколько страна могла бы заменить им газ — очень большой вопрос.
Наконец, достаточно заметную, но все еще неоправданно низкую долю (по сравнению с той, что была лет 20 назад) в нашем экспорте дает машиностроение — 9,9%. Наиболее значительны поставки железнодорожного транспорта (локомотивы), которые в основном представляют заказ РФ (5,6% общетоварного экспорта), а также такой высокотехнологичной продукции, как ядерные реакторы, котлы и электромашины для энергетики (в основном для РФ и еще немного — для других стран СНГ).
Разберемся, за счет каких товарных групп импорт в Украину продолжает бурно расти, превышая общие объемы и темпы роста экспорта? В связи с чем страна получила в прошлом году рекордный после 2009-го торговый дефицит — $14,1 млрд.? (См. статью в №9 (596), 2—8.03.2012.)
Больше всего средств в прошлом году расходовалось на традиционные стати импорта, прежде всего энергоресурсы. Так, на газ, по данным Госстата, было затрачено около $14 млрд., что эквивалентно 17% всех расходов на импорт (+ 49,5% по сравнению с предыдущим годом при почти 22%-ном росте газовых поставок; т. е. наполовину прирост произошел за счет растущих цен). На импорт сырой нефти приходится $4,2 млрд. (5,2% общих расходов на товарный импорт, прирост — 2,4%), готового топлива, включая бензин, производство которого в Украине давно падает, — более $7 млрд. (около 10% расходов).
Поставки российских энергоресурсов имеют критически важное значение для жизнедеятельности всей нашей экономики, причем Украина покупает их у РФ не в силу какой-то там традиции, а из-за того, что географически и технически нигде больше нет поставщиков, готовых поставлять эти энергоресурсы по более дешевым ценам. И все планы об азербайджанской нефти и газе, а тем более газе сжиженном — пора признать — сегодня не более чем прожекты (см. «Тяжелое безмолвие форума», №5 (592), 3—9.02.2012).
Примечательно, что, несмотря на сетования на удорожание российского газа, а также нефти и нефтепродуктов, составляющих якобы единственную «головную боль» нашей экономики, еще более резко (в денежном выражении) растет импорт продукции машиностроения и транспорта. Их общий удельный вес в наших импортных расходах — около 24%.
Иными словами, почти четвертая часть ресурсов (т. е. каждый четвертый доллар) тратится на самую разнообразную зарубежную технику — от станков для промышленности до автомобилей (а также, разумеется, пылесосов, холодильников, плазменных телевизоров и прочей потребительской утвари). Отечественные адекватные аналоги либо давным-давно не производятся (например, телевизоры, которые глобальные корпорации собирают в основном в Китае), либо никогда и не производились. В любом случае производство даже простейшего потребительского ширпотреба внутри страны в нужных объемах (бытовая техника, одежда, обувь) за 20 лет так и не удалось наладить.
При этом импорт по всей группе машиностроения вырос более чем в 1,5 раза (на 56,5%), а автомобилей разных типов — почти на 64%! В целом же страна закупила за рубежом автомобилей на $5,4 млрд.! И это на фоне значительно меньшего увеличения выпуска отечественных авто за тот же период (26%, по данным ассоциации «Укравтопром»).
То есть намного быстрее растут продажи машин импортной сборки. А значит, доходы и аппетиты вдвое быстрее растут у наиболее состоятельных граждан, предпочитающих дорогие и престижные иномарки, а не образцы для «широких масс» отечественной сборки. (Правда, наш автопром, например ЗАЗ, значительную часть компонентов импортирует.)
Кстати, хотя расходы наших граждан на покупку авто сейчас и вдвое ниже, чем в рекордном 2008 г. (тогда Украина ввозила автомобилей на более чем $11 млрд.), сегодня они все-таки тратят на это больше, чем в 2006 г., когда скачок дешевого автокредитования спровоцировал настоящий бум. Но, несомненно, для отдельных категорий наших сограждан кризис уже закончился. А для кое-кого, возможно, и не начинался.
Главный товаропоток
Статистика импорта по регионам (в каких странах мы больше всего покупаем) лишь подтверждает сказанное. С одной важной оговоркой: в стоимостном и количественном выражении продолжает расти импорт из ряда стран Европы (Германия, Польша, Венгрия, Великобритания, Италия, Франция, Чехия — крупнейшие наши партнеры на Западе) и Азии (Китай, Турция, Южная Корея и Япония). В этих странах мы и продолжаем закупать продукцию машиностроения, бытовую технику, ширпотреб (включая одежду).
Прирост нашего экспорта в эти направления порой в разы меньше, а кое-где он и вовсе сократился.
Однако в прошлом году произошел резкий скачок нашего экспорта в Россию, на которую приходится более трети всего внешнеторгового оборота (и это больше, чем во все страны ЕС вместе взятые) — плюс 47,6%. И этот рост заметно больше(!), чем у импорта из РФ (плюс 31,2%). Иными словами, наша экономика в значительной мере держалась на плаву и даже дала прирост благодаря российскому рынку, пока обеспечивающему увеличение спроса на нашу продукцию опережающими темпами. А в целом Украина заработала на поставках товаров в РФ, по данным Госстата, почти $20 млрд.
Стоит ли снова упоминать, что именно российский рынок (а также частично — пары-тройки других стран СНГ) является по сути единственным, куда Украина поставляет подавляющее большинство своей машиностроительной продукции, товаров с высокой добавленной стоимостью, т. е. высокотехнологичных (транспорт, оборудование, компоненты для авиакосмических проектов, ВПК)? В наших внешних поставках в РФ продукция машиностроения составляет около трети, и такого в торговой структуре Украины нет ни с одной другой страной (см. «Еврофетиш», №14(553), 8—14.04.2011). То же, кстати, касается и пищевой продукции — более 10% нашего экспорта направляется в РФ.
Кроме того, очень значительную часть доходов как госбюджета, так и всей экономики дает транзит через нашу территорию. И тут есть еще один важный нюанс: этот транзитный поток тоже целиком обеспечивается либо за счет движения товаров из РФ в Европу и другие страны, либо в обратном направлении — в РФ.
Собственно, транспортные услуги (в т. ч. авиа-, авто- и ж/д), оказанные отечественными предприятиями зарубежным заказчикам, в прошлом году дали Украине более $9 млрд. (из $13,6 млрд., полученных в секторе услуг). Из них только на трубопроводном транзите российского газа и нефти страна заработала более $3,7 млрд.
Таким образом, не только с точки зрения объемов товаропотока или будущего отечественного машиностроения, но и с учетом сектора услуг значение российского рынка и его заказов для нашей страны куда более критично, чем принято считать.
По традиции публично говорится о ценах на газ, о проблемах нашей молочной или металлургической (трубной) продукции на рынках РФ. Но только на такой «мелочи», как товарный транзит, наша экономика получает $10 млрд. в год (из почти $130 млрд. всего нашего ВВП)!
Трудно представить, сколько миллиардов однажды может недосчитаться Украина (а значит, и ее граждане), если наша власть будет и далее продвигать «евровектор», продолжая открывать границы для импорта из Европы (с которой и без того огромный отрицательный торговый баланс) и не наращивая, а утрачивая рынки России и стран Таможенного союза. Сегодня, например, это сработало в отношении молочной продукции.
Отказавшись от диалога с ТС, Украина уже в недалеком будущем рискует обрести статус заурядной страны-соседа, с которой РФ будет выстраивать торговлю, да и все экономическое сотрудничество на общих основаниях. Вроде Турции, Польши, Грузии. А значит, все меньше и меньше заказов из РФ будет получать украинское машиностроение, особенно связанное с ВПК (это в немалой степени уже коснулось авиа- и судостроения). Экономически, технологически и, наконец, политически россиянам будет разумнее переводить оставшиеся проекты двусторонней производственной кооперации на собственную базу, что уже происходит много лет в авиапромышленности.
И, наконец, стремление Украины «евроинтегрироваться» во что бы то ни стало со временем неизбежно скажется и на транспортных потоках, которые почти целиком завязаны на РФ (судьба газового транзита с вводом обходных маршрутов уже под вопросом). И тогда товарный транзит между Европой и РФ может в значительной мере переориентироваться на Беларусь (по суше) и российские порты (по морю). Ведь единые таможенные режимы в рамках ТС неизбежно будут стимулировать российские и европейские компании перевести грузопотоки и логистику на направления, более выгодные с точки зрения таможенных издержек. К слову, очень значительная часть грузопотоков, связанных с РФ, в последние 10 лет уже переориентирована.
Торговые войны: путь в смутное будущее
В прошлом году Украина обновила исторический максимум урожая зерновых — 56 млн. т, это на 44% больше по сравнению с 2010 г. (39,3 млн. т). Она остается в тройке крупнейших мировых экспортеров зерна — по экспорту ячменя мы удерживаем 1-е место, пшеницы — 6-е. В целом экспорт продукции АПК возрос по сравнению с предыдущим маркетинговым периодом на 30% и достиг $10 млрд.
Естественно, на зерновые как на третью по значению статью валютных доходов до недавнего времени возлагались большие надежды. Однако в последние несколько месяцев проявили себя погодные факторы: недостаточные осадки осенью, а затем экстремальные морозы привели к тому, что озимые не взошли на 30% засеянных площадей, 40% посевов в изреженном состоянии. Как итог урожай может быть утрачен на площади 3 млн. га. А это значит, что экспорт зерновых в 2011/12 маркетинговом году точно не достигнет ожидаемых Минагропродом 26 млн. т. И страна на зерновом экспорте заработает не так уж много. Реакцией на плохие прогнозы урожая озимых в Украине стал рост цен на пшеницу на международных товарных биржах с середины февраля.
Вообще начало года для пищепрома и АПК принесло ряд досадных неприятностей. Очередная всплыла в январе, когда Российская санитарная служба запретила ввоз в РФ сыров трем из 18 специализированных предприятий: ЧП «Прометей» (Черниговская обл.), АО «Пирятинский сырзавод» и ООО «Гадячсыр» (Полтавская обл.). Затем по той же причине — в связи с выявлением в продукте пальмового масла — еще четырем предприятиям: Лозовскому и Баштанскому сырзаводам, «Бель Шостка Украина» и Хмельницкой маслосырбазе. А ведь доля этих предприятий в нашем экспорте сыров в РФ составляет около половины.
Скандал в очередной раз вскрыл не только уровень напряженности между властями обеих стран, но и факты, касающиеся рядовых потребителей.
Например, выясняется, что примерно треть украинской продукции действительно содержит растительные жиры, а следовательно, она должна именоваться не сыром, а сырным продуктом и быть на 30% дешевле. Министр Николай Присяжнюк признал: «У Роспотребнадзора были объективные аргументы в пользу несоответствия нашей продукции техрегламенту РФ». О том же заявил спикер ВР Владимир Литвин: «Нужно прекратить плакаться и точно сказать, сколько наши производители добавляют пальмового масла в продукты и насколько они ими травят граждан Украины».
Иными словами, если претензии Роспотребнадзора обоснованны, то уже не скажешь, что РФ якобы применила к стране «недружественные ограничения». И у самих украинцев — потребителей — возникают вопросы к недобросовестным производителям, добавляющим в сыр бог весть что и продающим некий продукт по цене полноценного молочного. Что еще вскроется, если в странах-потребителях украинской пищевой продукции всерьез займутся проверкой ее качества, даже трудно представить.
С другой стороны, если предположить, что наши заводы ничего в свои продукты не подмешивают и все это «злые происки» конкурентов из РФ, то начало «сырных разборок» — яркое свидетельство того, что Украина рискует утрачивать свои позиции на ключевом для себя рынке. Ведь в чем суть вопроса? Формально «сырная проблема» состоит в несоответствии техническим регламентам — в сфере, где в свое время все непосредственно согласовывалось и сегодня регулируется правилами Таможенного союза. Однако отказавшись некогда от переговоров с ТС (и теперь можно даже сказать, провалив российское направление, в т. ч. на уровне торгово-дипломатическом), Украина заложила сама для себя немало «торговых мин» на будущее. Сколько еще товарных групп рискуют не соответствовать техрегламентам?
В результате в РФ приостановлена продажа 30,6 т украинских сыров и еще более 120 т задержано на границе. Из 80 тыс. т продукта, которые наша страна экспортирует в 16 стран, 65 тыс. т традиционно приходились на российский рынок. Т. е. РФ — это ключевой рынок для данной группы производителей. И он может частично либо целиком закрыться.
Чем это чревато? Пока эксперты прогнозируют сокращение выпуска продукта на 16,8% по сравнению с прошлым годом, или на 30 тыс. т, а денежные потери оценивают минимум в $100—150 млн. Однако во всей этой истории есть и положительный момент: наши молокоперерабатывающие заводы, вероятно, всерьез задумаются о качестве своей продукции, а внутренний рынок пока отреагирует снижением цен. (Они уже падают: по оценкам агентства «ПроАгро», с начала года сыры подешевели на 10—25 грн.) Причем не только на сыры, но и на молоко (хотя это может оказаться губительным для производителей молока).
Выдержит ли «советская» экономика?
В нынешнем году экспортные возможности Украины, да и ее потенциал платежеспособности ожидают серьезные риски. Многие, на первый взгляд, не очевидны, но могут сработать по принципу домино. И дело не только в общем «охлаждении» мировой экономики, кризисе в Европе.
Чего стоит только риск продолжения «цветных революций» на Ближнем Востоке, а то и возникновения «горячей» войны? К слову, Сирия и Иран, намеченные как очередные жертвы «демократизации», являются крупнейшими покупателями украинских товаров в регионе. Совокупно в обеих странах наши товаропроизводители заработали в прошлом году более $2 млрд. и имеют контракты на сумму в несколько раз больше. Как нашим предприятиям работать в условиях санкций Запада? Способна ли Украина вообще отстаивать свои торговые интересы в одиночку, если борьба за международные рынки обретает такие масштабы?
С другой стороны, одно недавнее решение Ирана сократить поставки нефти в ЕС в ответ на санкции способно подстегнуть цены на топливных рынках до новых рекордов. Готова ли Украина и ее экономика к очередному скачку цен на нефть и бензин? И как это скажется на платежеспособности ее экономики?
Впрочем, самое плохое — это то, что из-за собственной внешнеполитической непредусмотрительности, связанной с безальтернативным курсом на евроинтеграцию (о чем, кстати, граждан даже не спросили), Украина, не получив ничего в Европе, может утратить традиционные, критически важные для себя позиции на рынках стран ТС. Это затронет и машиностроение, и металлургию, и пищепром вместе с АПК. И как итог катастрофически скажется на занятости населения, а вскоре и на общем положении дел в экономике. В дополнение, продолжая газовый торг с РФ в нынешнем ключе, мы через пару лет лишимся и большей части газового транзита...
Тем временем наше хозяйство — на пороге пробуксовки и постепенного торможения (а в случае серьезных мировых катаклизмов — и резкого спада).
Ведь даже база всей украинской экономики — металлургия — сегодня в числе наиболее неконкурентоспособных из-за технологической отсталости, специализации на самых низкокачественных сегментах и падающей рентабельности (несмотря на дешевизну рабочей силы, на чем все до сих пор и держалось). Главные отрасли — металлургия, химия и машиностроение, обеспечивающие доход стране и определенный уровень жизни ее гражданам, — работают на промышленной базе, созданной еще в советские годы, изношенной и за 20 лет не модернизировавшейся.
Поразителен лишь запас прочности, который все еще показывает советская промышленная инфраструктура. Возможно, кто-то наверху полагает, что этот запас по-прежнему неограничен? И у страны, дескать, есть ресурс для продвижения в рамках существующей модели. Но это уже вовсе не факт.
Юрий Лукашин
