Роль личности в политике государства просто огромна. Сколько примеров знает история, когда именно руководитель государства давал импульс для дальнейшего развития буквально каждой из сфер жизни, и сколько примеров знает история, когда главы государств погружали страну в пучину хаоса и гражданской нетерпимости. Не будем, однако, разбирать сугубо исторические прецеденты роли личности в становлении и развитии государства, а возьмем на себя ответственность дать свой (естественно, глубоко субъективный) анализ политической принадлежности государственных деятелей современности.
Нынешних политиков можно разделить на несколько групп, каждая из которых определяет не просто политические взгляды того или иного государственного лидера, но и показывает его сопутствующие качества. Сразу же стоит оговориться, что анализировать деятельность политиков, вплетая в анализ морально-этические качества личности, абсолютно бессмысленно, так как ни один политик на Земле не проводит свою государственную работу, опираясь исключительно на мораль и другие человеческие ценности. В этом заключается главная беда политики, но таков и ее главный закон: политика вне моральных ценностей. Жестоко, но иначе государственная деятельность превратилась бы в бюро психологического тренинга гражданского населения, что само по себе выглядит излишне утопически. Политика, к сожалению или к счастью, никогда не ориентировалась на отдельно взятого человека. Ее задача заключается в усреднении ценностей и максимальном приближении этого усредненного показателя к той планке, которая в определенной ситуации видится достижимой.
Итак, первая группа современных политиков: политики-антиутописты
Это люди, которые видят в своей деятельности поистине неблагодарную работу, которой им приходится заниматься, чтобы окончательно не похоронить существующую цивилизацию. Такие политики воспринимают свое нахождение у руля государства как тяжкий крест, который достался им от предыдущих поколений политических сил. Антиутописты уверены, что доставшаяся им работа – это каждодневное собирательство по крупицам мозаики, которая способна перерасти в пусть пеструю и не вполне однородную картину, но зато картину единую. Среди таких политиков современности можно назвать Владимира Путина, а также японского и итальянского премьеров Есихико Нода и Марио Монти. Казалось бы, что у них мало общего, но для антиутопистов общность взглядов заключается лишь в восприятии своей роли у руля власти.
Политики-антиутописты не дают непомерных и невыполнимых обещаний. Они не рисуют красочных картин всеобщего и скорейшего благоденствия. Они ставят перед собой и перед обществом вполне прагматические задачи, которые можно и нужно решать. Они подчеркивают, что света в конце туннеля ждать не нужно, а лучше взять в руки факелы и самим освещать свой длинный и нескончаемый туннель. Именно такой подход привлекает сторонников антиутопистов. Электорат понимает, что взгляды политика настолько прагматичны и рамочны, что ожидать некоего кардинального разворота в политической жизни страны не стоит. Безусловно, эти же взгляды на политику взращивают и определенное число недовольных людей, которые просто не могут осознать, что антиутописты – это не диагноз, а базис, от которого политик пляшет как от печки. Антиутопические взгляды вовсе не говорят о том, что политик не станет реализовывать более оптимистичную модель, если такое развитие будет реалистичным.
Проверка политика на антиутопичность может быть осуществлена, когда перед государственным лидером возникает призма борьбы с системной ошибкой общественной жизни страны. Такой призмой может стать пресловутая коррупция. Антиутописты не говорят о том, что победа над коррупцией – дело ближайшего времени, они стараются либо избегать этой проблемной темы вообще, либо говорить весьма обтекаемыми терминами, подчеркивающими, что некоторые вещи и им не по зубам. Кто-то тут же использует этот подход антиутопистов для того, чтобы еще раз обозначить их излишний консерватизм. Но это лишь взгляд на проблему, это лишь внешнее проявление системы мышления политика. Это все равно, что пытаться ставить в вину человеку его религиозные убеждения или полное отсутствие таковых.
В речи и программных статьях Владимира Путина мы видим то, что он готов решать злободневные задачи, но не готов выступить волшебником Гудвином, раздающим мозги «Страшилам», сердца «Железным Дровосекам» и храбрость «Трусливым Львам».
Вторая современная политическая группа: политики-приспособленцы
Это достаточно большая группа государственных деятелей, которые запросто могут «прогнуться под изменчивый мир». Для них существует один простой общественно-политический закон: работать, оглядываясь. То есть для политиков-приспособленцев главное не допустить того, чтобы кто-то в этом мире успел поменять тренд, а они при этом остались бы за бортом политической моды. Этакий вариант работы на основе фразы из известного советского фильма: «все побежали, и я побежал». «Все осуждают политику Асада, и я осуждаю», «все признают независимость Косово, и я признаю» и т.п. К таким политикам можно отнести большинство восточноевропейских лидеров, политиков стран Аравийского полуострова и целый ряд других. Лидеры Польши, Румынии, Катара – яркие представители политиков-приспособленцев. Приспособленческая политика определяет и варианты развития этих государств: будет нужно, курс будет развернут на 180 градусов, ведь для таких государственных лидеров не важно, куда идет страна, главное, чтобы по этому же направлению шли и другие. Срабатывает эффект толпы, когда крик одного эхом разносится по «джунглям», и дальше – устойчивый гул, к которому сами же государственные лидеры и прислушиваются. Стоит только в этом гуле появится новому звонкому голосу - они подхватят и его, и уже если он окажется чужеродным, то будут долго оправдываться и заявлять, что «бес попутал».
Такая система политических взглядов сегодня безумно популярна в мире. Для многих стран она остается единственных вариантом развития. Вариантом, который более походит на самообман –призрак государственной независимости. Такие политики, когда их руки и ноги переставляют с помощью привязанных к более сильной руке ниточек, пытаются сами поддаваться на внешнее воздействие. Мы, мол, и сами хотели пойти в этом направлении. Спасибо, кэп! Мы с тобой, кэп!…
Третья политическая группа: политики-миссионеры
Эти люди стараются вершить порядок не только в своей стране, но и создавать тренды для политиков-приспособленцев. Нередко случается так, что миссия внутри страны явно проваливается, тогда политикам-миссионерам ничего не остается, как бросать свои взгляды далеко за пределы того мира, который успел перенять их интересы. Им всегда нужны новые площади для реализации своих фантастических идей. Им нужна новая кровь. В политическом миссионерстве есть много примесей, главная из которых - утопический радикализм. Мол, последуйте нашему примеру, мы сделаем из вас цивилизованных людей, мы решим все ваши задачи, мы дадим вам все, чего вы сами пожелаете, но для этого нужно сделать шаг нам навстречу, пусть даже между вами и нами – пропасть…
Этих политиков мы хорошо знаем: Барак Обама, Николя Саркози, Ангела Меркель, Рэджэп Тайип Эрдоган и иже с ними. Они смотрят на политическую карту мира как в свой огород, и рисуют новые грядки, которые стоило бы разбить в самое ближайшее время. Одни сеют зерна той демократии, которая хорошо воспринимается ими самими, другие идут с миссией спасения экономики в другие страны, третьи стараются решать все и сразу. Такие политики видятся многими как настоящие властители, от одного росчерка пера которых рушатся и возрождаются цивилизации. Однако здесь порой сквозит откровенной манией величия, которая превращает даже самую благую миссию в банальное решение собственных проблем. Это классическая имперская политика, которая сегодня выглядит скорее анахронизмом, чем реальным восприятием действительности.
Политики-миссионеры часто пользуются большой популярностью, но вместе с тем наживают по-настоящему непримиримых врагов как внутри своей страны, так и за ее пределами.
Четвертая политическая группа: политики-фанатики
Это государственные деятели, вся деятельность которых построена исключительно на маниях и фобиях. Отдельно взятая идея может превратиться для таких людей в лейтмотив всего срока пребывания их у руля государственной власти. Самое страшное, когда политический фанатизм превращается в фанатизм общественный. К политикам-фанатикам можно отнести лидеров Прибалтийских стран, нынешнего президента Грузии, лидеров некоторых латиноамериканских республик. Политический фанатизм редко приводит к динамичному государственному развитию, он направлен исключительно на обслуживание конкретного политического вопроса. Чаще всего политический фанатизм основывается на внешней фобии – представлении внешнего агрессора, который всегда и везде угрожает национальным интересам. На таких лозунгах политики-фанатики получают большинство голосов во время выборов, потому что политический фанатизм выглядит всегда достаточно привлекательно, особенно для того общественного класса, который связывает свои проблемы исключительно с внешней силой. Политический фанатизм – идеология, которая заводит государство в тупик.
И еще раз стоит сказать о том, с чего статья начиналась: бессмысленно делить политиков на хороших и плохих. Поднявшегося на высший государственный пост человека нецелесообразно подвергать морально-этическим измерениям. Политическая мораль далека от гуманистических идеалов, поэтому здесь на первый план выходят симпатии и антипатии другого рода.
Нынешних политиков можно разделить на несколько групп, каждая из которых определяет не просто политические взгляды того или иного государственного лидера, но и показывает его сопутствующие качества. Сразу же стоит оговориться, что анализировать деятельность политиков, вплетая в анализ морально-этические качества личности, абсолютно бессмысленно, так как ни один политик на Земле не проводит свою государственную работу, опираясь исключительно на мораль и другие человеческие ценности. В этом заключается главная беда политики, но таков и ее главный закон: политика вне моральных ценностей. Жестоко, но иначе государственная деятельность превратилась бы в бюро психологического тренинга гражданского населения, что само по себе выглядит излишне утопически. Политика, к сожалению или к счастью, никогда не ориентировалась на отдельно взятого человека. Ее задача заключается в усреднении ценностей и максимальном приближении этого усредненного показателя к той планке, которая в определенной ситуации видится достижимой.
Итак, первая группа современных политиков: политики-антиутописты
Это люди, которые видят в своей деятельности поистине неблагодарную работу, которой им приходится заниматься, чтобы окончательно не похоронить существующую цивилизацию. Такие политики воспринимают свое нахождение у руля государства как тяжкий крест, который достался им от предыдущих поколений политических сил. Антиутописты уверены, что доставшаяся им работа – это каждодневное собирательство по крупицам мозаики, которая способна перерасти в пусть пеструю и не вполне однородную картину, но зато картину единую. Среди таких политиков современности можно назвать Владимира Путина, а также японского и итальянского премьеров Есихико Нода и Марио Монти. Казалось бы, что у них мало общего, но для антиутопистов общность взглядов заключается лишь в восприятии своей роли у руля власти.
Политики-антиутописты не дают непомерных и невыполнимых обещаний. Они не рисуют красочных картин всеобщего и скорейшего благоденствия. Они ставят перед собой и перед обществом вполне прагматические задачи, которые можно и нужно решать. Они подчеркивают, что света в конце туннеля ждать не нужно, а лучше взять в руки факелы и самим освещать свой длинный и нескончаемый туннель. Именно такой подход привлекает сторонников антиутопистов. Электорат понимает, что взгляды политика настолько прагматичны и рамочны, что ожидать некоего кардинального разворота в политической жизни страны не стоит. Безусловно, эти же взгляды на политику взращивают и определенное число недовольных людей, которые просто не могут осознать, что антиутописты – это не диагноз, а базис, от которого политик пляшет как от печки. Антиутопические взгляды вовсе не говорят о том, что политик не станет реализовывать более оптимистичную модель, если такое развитие будет реалистичным.
Проверка политика на антиутопичность может быть осуществлена, когда перед государственным лидером возникает призма борьбы с системной ошибкой общественной жизни страны. Такой призмой может стать пресловутая коррупция. Антиутописты не говорят о том, что победа над коррупцией – дело ближайшего времени, они стараются либо избегать этой проблемной темы вообще, либо говорить весьма обтекаемыми терминами, подчеркивающими, что некоторые вещи и им не по зубам. Кто-то тут же использует этот подход антиутопистов для того, чтобы еще раз обозначить их излишний консерватизм. Но это лишь взгляд на проблему, это лишь внешнее проявление системы мышления политика. Это все равно, что пытаться ставить в вину человеку его религиозные убеждения или полное отсутствие таковых.
В речи и программных статьях Владимира Путина мы видим то, что он готов решать злободневные задачи, но не готов выступить волшебником Гудвином, раздающим мозги «Страшилам», сердца «Железным Дровосекам» и храбрость «Трусливым Львам».
Вторая современная политическая группа: политики-приспособленцы
Это достаточно большая группа государственных деятелей, которые запросто могут «прогнуться под изменчивый мир». Для них существует один простой общественно-политический закон: работать, оглядываясь. То есть для политиков-приспособленцев главное не допустить того, чтобы кто-то в этом мире успел поменять тренд, а они при этом остались бы за бортом политической моды. Этакий вариант работы на основе фразы из известного советского фильма: «все побежали, и я побежал». «Все осуждают политику Асада, и я осуждаю», «все признают независимость Косово, и я признаю» и т.п. К таким политикам можно отнести большинство восточноевропейских лидеров, политиков стран Аравийского полуострова и целый ряд других. Лидеры Польши, Румынии, Катара – яркие представители политиков-приспособленцев. Приспособленческая политика определяет и варианты развития этих государств: будет нужно, курс будет развернут на 180 градусов, ведь для таких государственных лидеров не важно, куда идет страна, главное, чтобы по этому же направлению шли и другие. Срабатывает эффект толпы, когда крик одного эхом разносится по «джунглям», и дальше – устойчивый гул, к которому сами же государственные лидеры и прислушиваются. Стоит только в этом гуле появится новому звонкому голосу - они подхватят и его, и уже если он окажется чужеродным, то будут долго оправдываться и заявлять, что «бес попутал».
Такая система политических взглядов сегодня безумно популярна в мире. Для многих стран она остается единственных вариантом развития. Вариантом, который более походит на самообман –призрак государственной независимости. Такие политики, когда их руки и ноги переставляют с помощью привязанных к более сильной руке ниточек, пытаются сами поддаваться на внешнее воздействие. Мы, мол, и сами хотели пойти в этом направлении. Спасибо, кэп! Мы с тобой, кэп!…
Третья политическая группа: политики-миссионеры
Эти люди стараются вершить порядок не только в своей стране, но и создавать тренды для политиков-приспособленцев. Нередко случается так, что миссия внутри страны явно проваливается, тогда политикам-миссионерам ничего не остается, как бросать свои взгляды далеко за пределы того мира, который успел перенять их интересы. Им всегда нужны новые площади для реализации своих фантастических идей. Им нужна новая кровь. В политическом миссионерстве есть много примесей, главная из которых - утопический радикализм. Мол, последуйте нашему примеру, мы сделаем из вас цивилизованных людей, мы решим все ваши задачи, мы дадим вам все, чего вы сами пожелаете, но для этого нужно сделать шаг нам навстречу, пусть даже между вами и нами – пропасть…
Этих политиков мы хорошо знаем: Барак Обама, Николя Саркози, Ангела Меркель, Рэджэп Тайип Эрдоган и иже с ними. Они смотрят на политическую карту мира как в свой огород, и рисуют новые грядки, которые стоило бы разбить в самое ближайшее время. Одни сеют зерна той демократии, которая хорошо воспринимается ими самими, другие идут с миссией спасения экономики в другие страны, третьи стараются решать все и сразу. Такие политики видятся многими как настоящие властители, от одного росчерка пера которых рушатся и возрождаются цивилизации. Однако здесь порой сквозит откровенной манией величия, которая превращает даже самую благую миссию в банальное решение собственных проблем. Это классическая имперская политика, которая сегодня выглядит скорее анахронизмом, чем реальным восприятием действительности.
Политики-миссионеры часто пользуются большой популярностью, но вместе с тем наживают по-настоящему непримиримых врагов как внутри своей страны, так и за ее пределами.
Четвертая политическая группа: политики-фанатики
Это государственные деятели, вся деятельность которых построена исключительно на маниях и фобиях. Отдельно взятая идея может превратиться для таких людей в лейтмотив всего срока пребывания их у руля государственной власти. Самое страшное, когда политический фанатизм превращается в фанатизм общественный. К политикам-фанатикам можно отнести лидеров Прибалтийских стран, нынешнего президента Грузии, лидеров некоторых латиноамериканских республик. Политический фанатизм редко приводит к динамичному государственному развитию, он направлен исключительно на обслуживание конкретного политического вопроса. Чаще всего политический фанатизм основывается на внешней фобии – представлении внешнего агрессора, который всегда и везде угрожает национальным интересам. На таких лозунгах политики-фанатики получают большинство голосов во время выборов, потому что политический фанатизм выглядит всегда достаточно привлекательно, особенно для того общественного класса, который связывает свои проблемы исключительно с внешней силой. Политический фанатизм – идеология, которая заводит государство в тупик.
И еще раз стоит сказать о том, с чего статья начиналась: бессмысленно делить политиков на хороших и плохих. Поднявшегося на высший государственный пост человека нецелесообразно подвергать морально-этическим измерениям. Политическая мораль далека от гуманистических идеалов, поэтому здесь на первый план выходят симпатии и антипатии другого рода.
Военное обозрение, Володин Алексей
