Неснятый фильм Лени Рифеншталь.
В 4 часа 15 минут 22 июня первые танки 18-й дивизии группы армий «Центр» форсировали реку Буг. Наступление развивалось стремительно.
«Двигаясь по следам 18-й танковой дивизии, я доехал до моста через реку Лесная, но там, кроме русского поста, я никого не встретил, писал в своей книге «Воспоминания солдата» генерал Гудериан. При моем приближении русские стали разбегаться в разные стороны. Два моих офицера для поручений вопреки моему указанию, бросились преследовать их, но, к сожалению, были при этом убиты».
Были убиты снайперскими выстрелами в лоб.
И этот факт наводит на мысль: недоговаривает чего-то «быстроходный Гейнц».
Подлинную картину происшедшего на рассвете 22 июня 1941 года на мосту через тихую речку Лесная можно реконструировать с помощью другого мемуариста, личного адъютанта Гудериана барона фон Лестена.
Но был и ещё свидетель – приглашенная в расположение 18-й дивизии вместе со своей съемочной группой, с целью запечатлеть «историческое начало похода против большевизма» Лени Риффеншталь.
Как красиво, «по-киношному» там всё начиналось…
«Двигаясь по следам 18-й танковой дивизии, я доехал до моста через реку Лесная, но там, кроме русского поста, я никого не встретил, писал в своей книге «Воспоминания солдата» генерал Гудериан. При моем приближении русские стали разбегаться в разные стороны. Два моих офицера для поручений вопреки моему указанию, бросились преследовать их, но, к сожалению, были при этом убиты».
Были убиты снайперскими выстрелами в лоб.
И этот факт наводит на мысль: недоговаривает чего-то «быстроходный Гейнц».
Подлинную картину происшедшего на рассвете 22 июня 1941 года на мосту через тихую речку Лесная можно реконструировать с помощью другого мемуариста, личного адъютанта Гудериана барона фон Лестена.
Но был и ещё свидетель – приглашенная в расположение 18-й дивизии вместе со своей съемочной группой, с целью запечатлеть «историческое начало похода против большевизма» Лени Риффеншталь.
Как красиво, «по-киношному» там всё начиналось…
Первый луч, пробившийся из-за речного тумана, сам помог Лени выбрать ракурс. Её камера остановилась на лице молодого солдата, лежащего в засаде. Спокойное, с окурком в углу рта; на каске маскировочная сеть – этот кадр обошёл весь мир.
Переправа началась…
Вместе с оперативной группой штаба 47-го корпуса, стараясь ни на минуту не прерывать съемок, Риффеншталь переправилась на другой берег и подъехала к мосту через реку Лесная. Она видела, как русские солдаты, находившиеся на посту, бросились врассыпную. Лени велела поскорей установить камеры и снимать, снимать… Ни она, ни её операторы даже не пригнули голов, когда неожиданно раздались пулеметные очереди, взрывы гранат. Лени продолжала увлеченно работать, пока ей не обожгло щеку – пуля прошла у самого глаза.
Русские пограничники и не думали бежать; они залегли в кустах и открыли прицельный огонь по штабистам, ехавшим в открытой машине. Два офицера получили по пуле в лоб, а командир корпуса не пострадал только потому, что шофер закрыл его своим телом.
Всё это время камеры Риффеншталь продолжали работать.
Эсэсовский полковник, прибывший на место событий, озаботился именно этим. Он заявил Лени, что война только начинается и «не стоит тратить пленку на досадные недоразумения». Эсэсовец взял камеру у одного из операторов, сам выдернул пленку и бросил в мокрую траву.
Убитых офицеров положили в машину киногруппы. Так они и лежали там, возле аппаратуры, на всем пути до села Колодно, где расположился командный пункт. Когда танковая колонна миновала указатель с названием села, эсэсовец приказал остановиться, выкопать две могилы и похоронить офицеров.
Пока копали могилы, к лежащим на плащ-палатках телам подложили ещё два – убитых на мосту русских пограничников. Танкисты Гудериана принялись копать ещё две могилы.
Фон Лестен пишет:
«Штандартенфюрер, увидев эту сцену, рявкнул, чтоб убрали русских. Он обратился к Риффеншталь с вопросом, где же её камера и с подчеркнутой любезностью предложил снимать. Наши, между тем, продолжали копать.
Штандартенфюрер, выругавшись, позвал своих. Русских оттащили в ложбинку, метров на пятьдесят. Штандартенфюрер взял гранаты, прицелился и, позируя перед объективами камер, бросил туда. Взрывом разметало землю, траву, тела. Два увесистых багровых куска шмякнулось в объектив камеры фрау Рифеншталь.
Пригнать русских баб из села, приказал эсэсовец:
- Пусть соберут и закопают, что осталось. А вы снимайте, снимайте, фрау! Работайте же, черт подери!"
Поздним вечером Риффеншталь добралась до штаба дивизии, чтобы пожаловаться Гудериану на действия СС. Генерал холодно ответил, что это не в его компетенции.
Меня пригласили снимать ваших танкистов, триумф и мощь вторжения, а не мясников, - возмущалась Лени.
- Триумфа не будет, отрезал Гудериан. - Здесь не Франция, здесь идет другая война. Но Германии об этом знать пока не следует. Так что завтра поутру выезжайте обратно в Берлин и забудьте всё, что вы тут увидели. Фон Лестен вас проводит. И не забудьте засветить пленку.
Но «завтра поутру» начался такой интенсивный артиллерийский и пулеметный огонь в тылу наступающих танковых корпусов, что, если верить тому же фон Лестену, съемочная группа Рифеншталь ещё два дня не могла выбраться из расположения 12 корпуса.
Дальше фон Лестен пишет:
«24 июня я пытался объездными дорогами вывезти съемочную группу из-под непрерывного огня русских, бивших в тыл нашим корпусам... Рифеншталь велела оставить часть аппаратуры в лесу, чтобы освободить место в машине. Она больше не снимала…»
Елена Съянова
