Книга руководителя Института геополитики в Ченстохове Лешека Сыкульского «К новой Европе. Перспективы отношений Евросоюза и России» (Leszek Sykulski “Ku Nowej Europie. Perspektywa zwazku Unii Europejskiej i Rosji”. Издательство “Alfa 24” Ченстохова 2011 г.) уже послужила причиной эмоциональных комментариев в польскоязычном сегменте Глобальной Сети. Оценки этой книги варьируются от хвалебных до однозначно критических. Равнодушных и эмоционально индифферентных нет. И этому есть объяснение, поскольку геополитические аспекты союза Москвы и Варшавы, затрагиваемые Л. Сыкульским, не могут не вызывать у польского читателя эмоциональных переживаний.

Предложенная автором идея континентального блока от Парижа до Владивостока имеет много общего с геополитическими концепциями бельгийца Жана Тириара о «Евро-советской империи от Дублина до Владивостока». Как и Ж. Тириар, Л. Сыкульский постулирует факт, что Европе, даже объединённой, не хватает геополитической мощности и масштаба для того, чтобы освободиться от англо-американского влияния. Автор подсказывает смелый, но наиболее оптимальный выход из создавшегося положения – объединение Европы с континентальной массой России. От двухчленной схемы США – Европа Л. Сыкульский предлагает перейти к схеме Европа – Россия. Сохраняется количественный масштаб, но меняется геополитическая суть.
По мнению Л. Сыкульского, блок континентальных государств имеет все шансы превратиться в «одну из сильнейших, если не сильнейшую геополитическую концепцию в истории» (стр. 84). Автор подвергает критике политику британцев в Европе, направленную на раскол европейского единства, умело освещает заинтересованность Вашингтона в подобной практике Лондона и предлагает польской элите и интеллектуальному сообществу радикально пересмотреть роль Польши в сложившейся ситуации. Польской истории характерна одновременно героичность и депрессивность. Тесное переплетение этих двух начал формирует то самое, иногда необъяснимое, польское видение истории взаимоотношений русских и поляков. Л. Сыкульский усматривает в пресловутом «польском комплексе» зацикленность на негативных моментах русско-польской истории, чрезмерную приверженность теме жертвенности Польши перед Российской империей и СССР, «культу мёртвых» и толкованию польской истории как беспрерывного страдания, чей неизгладимый отпечаток делает польскую культуру столь активно - депрессивной и непримиримой во взаимоотношениях с восточным соседом (стр. 101). Л. Сыкульский призывает к образованию оси Париж – Берлин – Москва. Естествен вопрос, каково место Варшавы в этом союзе. Если Польша и дальше будет полагаться только на Вашингтон и Лондон, она может остаться наедине с собой, выпав из трёхсоставной оси самых мощных государств Евразии. Поэтому дополнить и усилить евразийскую ось – в интересах самой Польши. Залогом укрепления польского авторитета в Европе автор считает союзнические отношения с Москвой и отказ от инерционного мышления в стиле «холодной войны» и посткоммунистической Польши.

Оппоненты усматривают противоречивость концепции континентального блока Л. Сыкульского в том, что он включил сюда Францию, державу преимущественно талассократического (атлантистского) характера. В геополитическом плане талассократия проявляет себя в стремлении посредством сильного военного флота контролировать морские коммуникации и стратегически важные прибрежные зоны, отрезая от выхода к морю своих континентальных соперников, заставляя их экономически «задыхаться» внутри сухопутных масс. Ведь если Франция, так же, как США и Великобритания, талассократична (т.е. принадлежит к цивилизационному типу Моря), тогда в своих базовых геополитических установках она должна быть во всём противоположна континентализму Германии и России, и находиться с ними в непримиримой оппозиции. Но это противоречие кажется существенным только на первый взгляд.
Парижу действительно свойственны талассократические черты, что мы видим из французской истории. Уже в XVII веке Франция заявила о себе, как о колониальной державе с мощным флотом и экспансионистскими устремлениями. Французские колонии появлялись в Азии, Африке, Америке. Процессы деколонизации, охватившие страны третьего мира в XX веке, болезненно отражались на состоянии французского общества, которое неохотно отказывалось от империалистического наследия. Тем не менее, Франция всегда несла в себе определённый заряд континенталистского мышления. Вспомним призыв де Голля о единой Европе от «Лиссабона до Владивостока», его стремление вывести Францию из-под англосаксонского влияния. Вспомним возврат Франции к политике голлизма при Жаке Шираке и тесные отношения с континенталистской Германией. Сегодня, с приходом в Елисейский дворец Николя Саркози, Париж вновь склоняется к политике атлантизма, но сама фигура Саркози у французов популярностью не пользуется. Поэтому нахождение Парижа в одной связке с Москвой и Берлином кажется оксюмороном только на первый взгляд.

Не менее критичен взгляд автора на состояние современной польской геополитики, которая серьёзно «больна» западничеством. Безудержная ориентация на американскую геополитическую мысль лишает польскую геополитику инициативности, заставляет её двигаться в русле американского научного экспансионизма. Англосаксонские концепции, по мнению автора, - это «отдельный смысловой стиль, воздействующий на широкие массы интеллигенции (учёных, журналистов, политиков) и обывателей через экспорт геополитических кодов в соответствии с интересами Вашингтона» (стр. 102). Американская мысль в Польше превратилась в метаязык, интеллектуальную матрицу и трансмиссию политических идей. Разбить эти рамки, выйти за обозначенные «красными флажками» интеллектуальные просторы – таков девиз Л. Сыкульского.

И, как следствие, подвергается критике польская внешняя политика на восточном направлении. Проект «Восточного партнёрства» получает у автора трактовку «Партнёрства против России», поскольку его суть – «в интеграции части евразийского пояса для создания геополитического противовеса российскому центру силы» (стр. 106). Эта концепция наводит на доктрину польского прометеизма, автором которой выступил Юзеф Пилсудский, ставший позднее руководителем II -й Польской Республики. Сторонники прометеизма, призывая к разделу России по этническим швам, выступали за поддержку Польшей националистических движений на территории СССР от Украины и финно-угорских республик до Кавказа и Средней Азии. «Такая постановка вопроса приведёт к дестабилизации континента, а не его интеграции», - указывает автор, называя современных приверженцев прометейской политики «пассажирами с просроченной визой» (стр. 106-107). То же мнение он высказывает о частичной реанимации концепции «Междуморья (конфедеративного государства, от Чёрного до Балтийского моря, в составе Польши, Прибалтики, Украины, Белоруссии, Венгрии, Румынии, Молдавии, Чехословакии и части Югославии), выдвинутой Юзефом Пилсудским после I-й мировой войны, и сегодня трактуемой на все лады.

Л. Сыкульский первоочередную задачу, стоящую перед польской элитой, видит в организации безопасного пространства в Центрально-Восточной Европе. Польша могла бы выступить инициатором нового порядка, привлекая Турцию, Россию, Германию, Италию и Францию: «Польша должна выступить инициатором новой системы безопасности на континенте… Его главными участниками должны быть самые крупные государства этого региона – Германия, Польша, Россия, Италия и Турция, а также Франция…» (стр.108). Геополитический конструкт Париж – Берлин – Варшава – Москва – Анкара - Рим Л. Сыкульский называет «Новым Междуморьем», нацеленным, в отличие от доктрины «Междуморья» Ю. Пилсудского, не против России, а против гегемонии США и Британии (стр. 105). В зону влияния нового блока попадали бы Адриатическое, Балтийское и Чёрное море, что означало бы вытеснение англосаксов за пределы Европы.

Книга Л. Сыкульского – интеллектуально смелый шаг. Шквал критики и голоса одобрения – всё выпало на долю автора. В чём-то с ним можно не согласиться, но то, что Л. Сыкульский обозначил потенциалы для интеграции «нового качества» в Европе, заслуживает, как минимум, внимания и изучения.

Владислав Гулевич