Доклад на конференции Русского Гражданского Союза «Необходимость конституционной реформы в России». Москва, ГУ-ВШЭ, 31 января 2012 г.
Друзья! Ограничить полномочия президента и дать больше прав парламенту, короче, переписать все 6 глав действующей Конституции, касающихся этих вопросов, можно, не прибегая к созыву Конституционного собрания. Для этого достаточно сформировать необходимое большинство в Федеральном собрании и заручиться поддержкой 2/3 региональных парламентов. Но созыв Конституционного собрания необходим, чтобы поменять первую главу основного закона, где зафиксированы «Основы конституционного строя». Сделать это – необходимо.
Как справедливо отметил Николай Злобин, нынешняя Конституция РФ «не только создала условия для сверхпрезидентской власти, но и закрепила советское внутреннее национальное устройство страны». Поэтому без новой Конституции и без созыва Конституционного собрания совершенно невозможно осуществить переход от советской имперской модели к национальному демократическому государству.
Именно созыв Конституционного собрания должен стать подлинной задачей мирной демократической революции, репетицию которой мы переживаем сейчас на улицах Москвы. Без этой позитивной программы революция обернется фарсом, и в результате мы просто поменяем одних жуликов и воров на других.
Когда наступят перемены, важно не допустить отката назад. Только созыв Конституционного собрания может стать той точкой невозврата, которая разделит историю страны на «до» и «после». До: Российская Федерация, получившая в наследство от большевиков асимметричный федерализм и «многонациональный народ», а от Ельцина - ультрапрезидентскую форму правления. После: русское национальное демократическое государство парламентского типа, построенное как федерация сильных и равноправных регионов.
Конституция: альянс нации и государства.
Как нациестроительство связано со строительством конституционным? Какое место нация должна занимать в конституции демократического государства? Это отнюдь не маргинальный и не праздный вопрос. Например, данной теме был посвящен в 2010 году целый выпуск «Nations and nationalism», ведущего западного журнала в области национальной проблематики. В статье под характерным названием «Союз нации и государства в европейских конституциях» (B. Kissane, N.Sitter) была подмечена, на мой взгляд, верная тенденция. С запада на восток и от прошлого к настоящему национальная идентичность в европейских конституциях фиксируется всё более отчетливо. Проще говоря, в конституциях европейских стран, оформившихся как национальные государства давно, еще в XIX веке, это в основном запад Европы (Франция, Германия, Италия и пр.) – национальная идентичность подчеркивается слабее, чем в конституциях стран Восточной Европы и Балкан, которые сложились относительно недавно, в XX веке.
Я не вижу причин, по которым Россия должна стать исключением из этого правила. Мы самые восточные из европейцев и мы самые опоздавшие в смысле строительства национального государства. Поэтому в новой Конституции – когда ее напишут – слово «русский» будет встречаться неоднократно. Сейчас, напомню, слово «русский» в Конституции употреблено всего один раз – в словосочетании «русский язык». В России, в отличие от европейских государств, конституционного «союза нации и государства» так и не случилось.
Конституционная химера «многонационального народа».
Вместо этого в российской Конституции присутствует такое странное понятие, как «многонациональный народ». Статья 3 Конституции РФ провозглашает: «носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ». Аналог этой статьи есть в большинстве демократических конституций, за одним важным исключением – везде в качестве суверена фигурирует «народ» («нация») или «граждане», без всяких приставок и уточнений. Странное двусоставное понятие «многонациональный народ» - это чисто российское ноу-хау.
Приведу буквально пару примеров. Конституция Италии, статья 1: «суверенитет принадлежит народу (popolo)». Конституция Словакии, статья 2: «государственная власть исходит от граждан (od ob?anov)». В конституции Индии о «многонациональном народе» тоже нет ни слова, хотя индийское население на порядок превосходит российское по степени этнической неоднородности. В преамбуле индийской конституции говориться лишь о «народе Индии» (the people of India), который учреждает индийское государство. Короче, во всех современных конституциях источник суверенитета предстает как единая общность.
Это неудивительно, ведь еще со времен Томаса Гоббса, крестного отца современного государства (оно пришло на смену феодализму с его множественностью центров власти), известно, что суверен в государстве может быть только один. «Учреждение двух суверенов в одном государстве доводит людскую толпу до состояния войны», писал Гоббс. В XVII веке для Гоббса было неважно, выступает ли в качестве суверена единственный человек (монархия) или весь народ (республика). Но в XIX веке, когда легитимность власти повсеместно стала определяться уже не в династических, а в национально-демократических категориях, принцип «в одном государстве – один суверен» был переформулирован как «одна нация – одно государство».
Что же означает предикат «многонациональный», которым, вопреки здравому смыслу, снабжен суверен в российской Конституции? Означает ли это, что у нас много государств в государстве? И это на самом деле так и есть! Всё дело в асимметричности Российской Федерации, зафиксированной в первой главе ее основного закона. Статья 5 делит субъекты РФ на республики, края, области и автономные округа. И в этой же статье национальные республики названы «государствами», что призвано отличить их от менее статусных русских областей и краев. Подобное наименование, пусть и данное в скобках, является таким же нонсенсом с точки зрения декларируемого в Конституции равноправия субъектов федерации, как и существование округов, входящих в состав краев (статья 66, ч.4).
Конституционная химера «многонационального народа» явилась побочным продуктом строительства Российской Федерации на пространстве асимметричной РСФСР, покрытой пятнами амбициозных национальных республик. Когда писалась нынешняя Конституция, ее создатели во главе с Ельциным, занятым торгом с республиканскими элитами, до конца не понимали, какой будет российская федерация – конституционной или договорной. Скажем, в статье 11, ч. 3, наряду с Конституцией упомянуты Федеративный и иные (!) договоры, а текст Федеративного договора изначально вообще хотели включить в состав основного закона страны.
С этой договорной (фактически - конфедеративной) точки зрения, федерацию учреждают не ее граждане в целом, а суверенные государственные образования, часть своего суверенитета (в соответствии с договором) делегирующие центру. В начале 1990-х роль таких государственных образований играли национальные республики (поэтому-то статья 5 и называет их «государствами»). Каждому такому «государству» соответствует своя «нация». Все вместе они образуют Российскую Федерацию. Вот отсюда и растут ноги у понятия «многонациональный народ», в котором суверен-народ распадается на много суверенов-наций.
Очевидно, что вместе с пережитками советского асимметричного федерализма из Конституции (а лучше – и из общественного сознания) неизбежно должна исчезнуть и химера «многонационального народа». Что же должно придти на смену?
Нужно ли русскому народу быть «государствообразующим»?
Некоторые считают, что в Конституции необходимо закрепить за русским народом статус «государствообразующего». Это словосочетание употребил Путин в своей статье о национальном вопросе, а парламент Чечни (!) с подачи Дмитрия Демушкина решил вынести инициативу «о предании русскому народу статуса государствообразующего» на федеральный уровень. Я считаю, что это инициатива – глупость. Я не хочу утверждать, что всё, высказываемое Путиным и чеченским парламентом, всегда по определению является глупостью и пустым звуком. Иногда, наверно, они говорят и стоящие вещи. Хотя то, что подобная инициатива нашла поддержку со столь неожиданной стороны, всё же заставляет задуматься.
В словосочетание «государствообразующий народ» вложен нездоровый этатизм: государство – прежде всего. Русский народ трактуется в нем как некий придаток к государству, как персонал, обслуживающий государственную машину, как средство, а не как цель. Я думаю, Путина и чеченский парламент это и привлекает в такой формулировке. Хотя логика всех европейских nation-state – прямо противоположная: нация овладевает государством и заставляет работать государственную машину во имя национального развития и выживания.
Дождевые черви в статусе почвообразующих организмов так и остаются дождевыми червями. Из признания «государствообразующей» роли русского народа еще не вытекает его права на государство, права использовать государство во имя собственного процветания. Скорее наоборот, закрепление за русскими «государствообразующего» статуса дает власти право беззастенчиво использовать их во имя реализации зачастую бессмысленных проектов по укреплению «державной (имперской) мощи», оно делает из русских – казенных, государевых людей, собственность государства. Вы, русские – «государствообразующий народ»? Ну так вот и заполняйте армию русскими призывниками, в то время как чеченцы в армию не призываются. Парламент Чечни эта ситуация вполне устраивает.
Национальная конституция: равнение на Европу.
Не надо изобретать велосипед и придумывать какие-то новые понятия. Достаточно обратиться к опыту конституционного строительства в странах Восточной Европы и на Балканах, которые нам ближе всего в исторической перспективе. Например, в конституции Румынии национальный суверенитет непосредственно закреплен за румынским народом (popor roman) (статья 2), а в качестве основы государства провозглашено «единство румынского народа» (статья 4). Но чаще связь государства и конкретной исторической нации формулируется в преамбуле к основному закону.
В преамбуле к конституции Литвы говорится о «праве литовского народа, много веков тому назад создавшего литовское государство, свободно жить и творить на земле своих отцов и предков». Преамбула хорватской конституции, в которой декларируется «тысячелетняя национальная самобытность» хорватов и «право хорватского народа на самоопределение», вообще похожа на пересказ учебника истории. В преамбуле конституции Словакии говорится о словацкой нации и «политическом и культурном наследии предков».
Этническая неоднородность населения (например, в той же Словакии словаков проживает примерно столько же, сколько в России - русских) находит свое конституционное отражение не в нелепом понятии «многонационального народа», а в отдельной статье о защите прав языковых и национальных меньшинств. То, что в Словакии есть районы с преимущественно венгерским населением, еще не делает ее «многонациональным государством».
Отчетливая этнокультурная составляющая в восточноевропейских конституциях уравновешивается отдельной статьей, в которой оговаривается равенство граждан вне зависимости от этнического происхождения и религиозных взглядов. Опять же, сразу после конкретно-исторической преамбулы, отсылающей к хорватской или литовской нации, в качестве источника суверенитета обыкновенно называются «граждане» или «народ» без какой-либо конкретизации. Таким образом, по эту сторону границы конституция национального государства трактует нацию в гражданском ключе. А вот по ту сторону границы конституция понимает нацию уже в этническом смысле, в категориях происхождения, языка и культуры.
Практически все конституции балканских и восточноевропейских стран оговаривают право на защиту со стороны национального государства для тех, кто связан с нацией по принципу крови, а не гражданства. Конституция Венгрии (от 2011 года), статья D: «побуждаемая идеалом единой венгерской нации, Венгрия несет ответственность за судьбу венгров, проживающих за ее границами, и должна продолжать поддерживать их усилия по сохранению венгерской культуры, поощрять их сотрудничество друг с другом и Венгрией». Конституция Словакии, статья 7: «Словацкая Республика поддерживает национальное сознание и культурную идентичность проживающих за границей словаков, поддерживает их организации, созданные для достижения этой цели и связи с Родиной». Конституция Болгарии, статья 25: «лица болгарского происхождения приобретают болгарское гражданство в облегченном порядке».
Учитывая, что за пределами России проживают миллионы русских, отсутствие аналогичной статьи в российской конституции можно объяснить только тем, что Российская Федерация изначально конструировалась как неоимперский проект, а не как русское национальное государство.
Конституция русского демократического государства.
Что должно быть в конституции русского государства, которую примет Конституционное собрание взамен Конституции РФ? Подытожим основные моменты, касающиеся «национального вопроса».
1) «Русская преамбула», в которой бы говорилось о праве русского народа на самоопределение, о его национальной самобытности (тут можно было бы упомянуть о вечевом Новгороде или сибирских первопроходцах), об историческом единстве русской нации. Акцент должен быть сделан именно на правах русского народа, а не о его функции («государствообразующий», «скрепляющий»). Заметим, Путин в своей статье отрицает именно право русского народа на самоопределение, подчеркивая при этом его «государствообразующую» роль.
2) Должна исчезнуть асимметричность федерации. Если за всеми регионами будет закреплен единый статус (федеральных земель или штатов), то из конституции автоматически исчезнет и понятие «многонациональный народ».
3) Источником власти должны быть провозглашены просто «граждане России», без каких-либо уточнений. Слово «граждане» в статье о носителе суверенитета предпочтительнее слова «народ», так как это исключит спекуляции на тему «российского народа» как альтернативного проекта нациестроительства, конкурирующего с русской нацией.
4) Вместо бессмысленной конструкции «многонациональный народ» на одно из первых мест должна быть вынесена статья о защите языковых меньшинств (именно языковых, а не национальных, так как зачастую делаются попытки отнести к той или иной народности людей, чей родной язык является русским).
5) Отдельной статьей обозначить право этнических русских за пределами России на помощь и поддержку, а также на упрощенную процедуру получения гражданства.
Этих конституционных мер, которые полностью соответствуют европейской конституционной практике, будет вполне достаточно для построения русского национального государства, что, разумеется, не отменяет необходимости привлекать для достижения этой цели и другие средства: политические и экономические.
