Мы продолжаем публикации статей в процессе подготовки к изданию книги об австрийско-советской манкуртизации галицких русин, а затем и части малороссов и новроссов, и появления нового «народа» – украинцев. Рабочее название книги – «Украинцы, как убийцы киевлян». При этом, разумеется, киевляне выступают только как одна из жертв, которыми были и волыняне, и черниговцы, и одесситы, харьковчане, екатеринославцы, луганцы, крымчане, москвичи, минчане, петербуржцы и т.д. Все русские (малороссы, новороссы, белорусы и великороссы).

В опубликованных первых статьях под названиями «Австрийская манкуртизация русин и превращение их в украинцев» и «Украинцы, как убийцы киевлян, харьковчан, одесситов…» речь шла о том, как галицкие русины стали в Австро-Венгрии украинцами и как украинцы искали военных союзников в Османской империи. Для совместной с турками войны против Российской (Русской) Империи и убийств малороссов и новороссов, а также других русских (белорусов и великороссов).

В основу статей были положены материалы из книг свидомых (сознательных) австро-советско-украинских авторов.

Австро-германский военный союз и турки – папы украинцев

В статьях было сказано о том, что манкуртизация галицких русин произошла как следствие заключенного 7 октября 1879 года в Вене австро-германского договора, известного также как Двойственный союз, направленного против России и Франции. Изменение народного имени русинов на украинцев, и появление нового этнонима украинец было вызвано стремлением австрийцев избегать смешения слова русин со словом русский (малоросс, новоросс, белорус, великоросс). Австрийцам и немцам необходимо было сделать из галицких русин пушечное мясо, способное без угрызений совести убивать в предстоящей мировой войне киевлян, волынян, черниговцев и других русских (малорусов, новороссов, белорусов, великороссов).

Смена этнонима «русин» на этноним « украинец» произошла в Австро-Венгрии, где не было никаких других русских, и где не было даже мнимой угрозы растворения русин в русском море!

В годы Первой мировой войны украинцы, в лице «Союза освобождения Украины» были готовы взять в союзники кого угодно, хоть самого дьявола, лишь бы он помогал в убийстве русских (малороссов, новороссов, белорусов, великороссов) и приближал осуществление великой украинской державной идеи. Украинцы добились, чтобы убийца христиан №1 за все время существования Османской Империи, главный преступник в проведении геноцида против армян, Талаат-паши (в тот момент глава МВД Турции) опубликовал свою декларацию по украинскому вопросу в 1914 году.

Свидомые (сознательные) австро-советско-украинские авторы и сегодня гордятся декларацией мрази в человеческом облике, ведь «это первый в международных отношениях официальный документ, в котором за украинским народом признавалось право на создание независимого государства».

После поражения австрийцев в Первой мировой войне их дело продолжили большевики. Они долго кормились из тех же рук, что и свидомые (сознательные) украинцы – из австрийских, прихватывая, немало и от немцев.

Ленин и Троцкий, как папы украинских манкуртов

Среди свидомых (сознательных) австро-советско-украинских авторов, как публицистов, так и историков довольно широко распространена точка зрения о том, что 1914 год, год начала Первой мировой войны был очень значимым для развития нового этнонима «украинцы», для развития украинской идеи.

Впрочем, это понятно, и без этих авторов. Украинская революция, как и революция Советская – это детища Первой мировой войны. Может быть, точнее, сказать, змееныши от змеи.

Весьма значимым в будущих, во многом совместных действиях двух змей, является то, что Мировую войну оба главных красных вождя – Лев Троцкий и Владимир Ленин встретили в Австро-Венгерской Империи.

Троцкий почти постоянно жил в Австро-Венгрии с 1907 года, Ленин с 1912. Они вращались в политическом мире той же самой Империи, что и свидомые (сознательные) австро-украинцы, встречались с одними и теми же представителями политического, разведывательного и военного мира, и, разумеется, прекрасно знали друг о друге.

К рассказу о Троцком, мы еще вернемся.

Пока же рассказ о Ленине, который Первую мировую встретил не просто в Австро-Венгрии, а в не много не мало в Галиции, где он жил с 1912 года.

Без немецкого золота – никуда

Вопрос о финансировании немцами (и австрийцами) большевиков для победы над единым русским (великорусским, малорусским, белорусским) миром австро-германской агрессии давно уже решен. Как бы, не оспаривалось адвокатами большевиков спонсирование их клиентов немцами (и австрийцами), в целом это оспорить невозможно. Речь может идти лишь о некоторых деталях в этой картине.

Финансирование большевиков по линии немецкого МИД наиболее полно документировано, однако, как полагают некоторые историки, оно представляло собой лишь незначительную часть немецкого финансирования, осуществлявшегося, прежде всего, по линии Генерального штаба (точнее двух генштабов).

Австрийский министр иностранных дел Отто фон Чернин в начале 1918 года считал октябрьский переворот в России заслугой именно военных: «Германские военные, – писал он в дневнике – сделали всё для того, чтобы низвергнуть Керенского и поставить на его место «нечто другое». Это «другое» теперь налицо и желает заключить мир».

Со своей стороны известный русский историк и архивист эмиграции Борис Николаевский утверждал, что у него есть сведения о связях большевиков с Австрией.

«Изучение материалов о связях большевиков с немцами привело меня к выводу о том, что настоящая линия связей идёт не через немцев, а через австрийцев, и именно через австро-венгерский генеральный штаб и организации Пилсудского, причём линия к Ленину шла через Ганецкого… Для меня особенно интересны связи Ленина с австрийцами периода 1912-14 годов… Относительно архива австро-венгерского штаба справки в Вене были наведены, и установлено, что весь этот архив был передан большевикам ещё в 40-х годах: большевики передачу его ставили чуть ли не как основное условие вывода своих войск (После окончания Второй мировой войны – Zarusskiy.Org). Знали, чего хотели».

Другой русский автор Юрий Фельштинский полагает, что Якуб Ганецкий, как поляк, был ориентирован на Австрию и, кроме того, видимо, мог иметь и личные связи с Юзефом Пилсудским.

Ульянов и Пилсудский – подельники

Юзеф Пилсудский родился 5 декабря 1867 года в Зулове (в нескольких километрах от места рождения Феликса Дзержинского) под Вильной.

В марте 1887 года за причастность к заговору, направленному на убийство Императора Александра III, был арестован и приговорён к пяти годам ссылки в Сибири.

Его брат Бронислав Пилсудский (активный участник заговора и организации «Народной воли», как и Александр Ульянов, старший брат Ленина) был осуждён на смертную казнь. При утверждении приговора русский Император заменил для Бронислава смертную казнь 15 годами каторги.

В бурной политической карьере Юзефа Пилсудского нашлось место его визиту в Японию, после начала русско-японская войны. Пилсудский пытался найти в ней поддержку для подготовки восстания в Польше. Он предлагал также создать польский легион из взятых японцами в плен поляков – солдат русской армии. Реализовать планы в полном объеме не удалось, однако японцы были заинтересованы в секретной информации и на разведывательную деятельность выделили 20 тысяч фунтов стерлингов.

Как и большевики, Пилсудский и его боевые группы участвовали в революции 1905 – 1907 годов. Как и большевики, прежде всего ленинцы, люди Пилсудского промышляли эксами (от экспроприация). Наиболее известно ограбление почтового поезда на железнодорожной станции Безданы под Вильной в 1908 (200 812 рублей 61 копейка – просто огромные по тем временам деньги).

Перед Первой мировой войны Пилсудский увлекся созданием военизированных группировок в Галиции. В 1913 он организовал в Струже офицерские курсы Стрелецкого союза. При покровительстве австрийских властей из военизированных и военно-спортивных организаций «Стшелец», «Сокол» и других формировались Польские легионы под командованием Пилсудского. Позже они сражались на восточном фронте против России на стороне Австро-Венгрии и Германии.

Ленин в это время жил в Галиции, все это проходило на его глазах. И просто невероятно, чтобы он не пересекался с подельником старшего брата, жившего здесь же.

Там же в Галиции, в те же годы активно развивалась и свидомая (сознательная) австро-украинская идея и занимались военной подготовкой под австрийской крышей и на австрийские деньги, будущие украинские сечевые стрельцы. Разумеется, между австрийцами, польскими и украинскими стрельцами, как и большевиками, никогда не было полного совпадения интересов, это как в клубке змей, каждый змееныш, ненавидит другого. Однако через эту ненависть, змееныши часто переступали, ради общей ненависти к единому русскому (малорусскому, белорусскому, великорусскому) миру.

Австрийский флирт с Лениным в Галиции

Конспиративные связи Ленина с австрийскими и немецкими спецслужбами сложились не сразу, хотя он по своим политическим взглядам и нелюбви к историческому русскому миру рано приглянулся и тем, и другим, считает русский историк Аким Арутюнов в книге «Досье Ленина без ретуши».

1 августа 1914 года Германия объявила России войну. В этот же день на хуторе Новый Дунаец, близ польской деревни Поронин в Галиции, на квартире у Ленина собираются большевики. Позже Ленин от имени этой группы большевиков написал резолюцию «Задачи революционной социал-демократии в европейской войне».

Спустя шесть дней после совещания, 7 августа, на его квартире австрийской жандармерией был произведен обыск. Из всех участников сходки обыск был произведен только на квартире Ленина, остальные большевики австрийцев не интересовали.

Отметим, что Троцкий тогда еще не был формально большевиком, и на этой сходке его также не было. Ранее по настоянию шефа тайной полиции в Вене, он покинул Австрию. Троцкий написал об этой истории в книге «Моя жизнь».

При обыске жандармский вахмистр обнаружил в вещах Ленина браунинг. Ленин был задержан, однако по информации Арутюнова, позже в телеграмме, отправленной из Вены за подписью военного прокурора Австрии, было сказано: «Ульянов Владимир подлежит немедленному освобождению».

Ленину возвращаются все «бумаги» и вместе с женой и тещей ему разрешают выехать из Поронина в Швейцарию с остановкой в Кракове и Вене. В письме Ленина, отправленном из Берна сестре Анне 14 сентября 1914 года, находим: «В деньгах я сейчас не нуждаюсь. Пленение мое было совсем короткое, 12 дней всего, и очень скоро я получил особые льготы».

По мнению Арутюнова, именно в период 12-дневного пребывания Ленина в тюрьме он был завербован австро-германской разведкой. После отъезда Ленина в Швейцарию, в Поронино продолжали оставаться «дорогой друг» Якуб Ганецкий и другие большевики, с которыми он вел переписку из Берна. Одна пикантная деталь, Ленина швейцарская полиция без въездного паспорта впустила в страну. Забавным в этом деле является то, что паролем для беспрепятственного въезда трех (Ленина, его жены и тещи) послужило упоминание имени... «агента швейцарского буржуазного правительства» Германа Грейлиха (ярлык навешан на него самим Лениным).

Из письма Ленина Виктору Адлеру (главе австрийских социал-демократов, очень близкого Льву Троцкому и имевшему хорошие связи в австрийской власти, он устраивал встречу Троцкого и шефа тайной полиции в Вене): «Уважаемый товарищ! … Ваша помощь… была для меня очень полезна. Для въезда в Швейцарию требуют паспорта, но меня впустили без паспорта, когда я назвал Грейлиха. Наилучшие приветы и наилучшая благодарность».

При проезде Ленина через Краков, он, по мнению Арутюнова, встретился с капитаном Моравским, представителем разведывательного отдела Генштаба Австро-Венгрии.

Из дела Владимира Ульянова под № 3183/14 архива австрийского Генштаба, со слов Виктора Адлера, явившегося в министерство внутренних дел Австро-Венгрии, засвидетельствовано, что «Ульянов смог бы оказать большие услуги при настоящих условиях», то есть во время Первой мировой войны.

Разумеется, большевики гораздо тщательнее, чем тот же свидомый (сознательный) австро-украинский «Союз освобождения Украины» заботились о своей репутации и заявления в их поддержку от всяких там сомнительных личностей типа Талаат-паши им в 1914 году были совсем не нужны. Поэтому не смотря на тесное переплетение их деятельности с действиями австрийской и германской разведок, следов за собой они оставляли не так уж и много.

Двухголовая змея из советского Харькова, одна голова «большевик», другая «украинец»

Сделаем пятилетний перерыв и из 1914 года перенесемся во вторую половину 1919 года. К прошедшей пятилетке мы еще вернемся в других подготовительных материалах, например, в рассказе о Троцком или другом известном революционере (и австрийском агенте, по мнению некоторых французских генералов), одном из создателей Украинской ССР Христиане Раковском и многих иных.

Сейчас же, раз уж мы начали о Ленине и Пилсудском, то о них и продолжим, после небольшого вступления.

Летом 1919 года фланговые части русской Добровольческой армии генерала Антона Деникина вошли в «мать городов русских» Киев. Здесь русские войска встретились с галичанами, армией Мирона Тарновского. Вот что позже рассказывал галицкий генерал о его беседе с Симоном Петлюрой: «На мой запрос, что будет с Деникиным, сказал мне господин Главный Атаман, что он Деникина не боится, и что 60% его (Деникина – Zarusskiy.Org) армии перейдет на нашу сторону. Между тем бои шли дальше. Мы взяли Киев, а в Киеве столкнулись с Деникиным. Вместо, чтоб 60% его армии перешло к нам, оказалось, что много людей Приднепровской Армии (армии Петлюры – Zarusskiy.Org) перешло к нему».

Далее генерал Тарнавский говорит: «В боях, в которых участвовала Бригада УСС (Украинских сечевых стрельцов – галичан, – Zarusskiy.Org) почти целая Приднепровская дивизия перешла к деникинцам, из-за этого бригада УСС потеряла более 1000 человек».

Потерю Киева галичанин генерал Тарнавский объясняет просто: «Население было за добровольцев», то есть за русских солдат и офицеров Добровольческой армии генерала Деникина, а не за свидомых (сознательных) австро-украинцев. Да и как могло быть иначе, ведь это было население «матери городов русских» – Киева.

Генерал Тарнавский был, прежде всего, военным, потом галичанином, может быть даже галицким русином, и где-то в десятую (или в сотую) очередь свидомым (сознательным) австро-украинцем, поэтому он легко пошел на подписание соглашения с генералом Деникина Яковом Слащевым. Логика генерала Слащева была проста: петлюровцы – негодяи, а солдаты Тарнавского – хорошие парни. Петлюровцев, мол, как предателей общерусского дела били и бить будем, а галичан Тарнавского, как бывших подданных Австро-Венгрии, трогать не будем, если перейдете на нашу сторону. Тарнавский согласился с этой логикой, и его армия влилась как отдельная единица в Вооруженные силы юга России – так официально называлась русская армия генерала Деникина.

То есть когда русские (малороссы и великороссы) и украинцы оказались в 1919 году на несколько месяцев предоставлены самим себе в Киеве и других землях Малороссии, без вмешательства австрийцев, немцев и большевиков, то население Киева и Малороссии само выбрало русскую армию! Не смотря на то, что русских войск было гораздо меньше, поскольку основные ресурсы генерал Деникин, конечно же, держал на фронте против большевиков, а не против украинца Петлюры.

И чуть позже украинская идея (и новый этноним «украинцы»), как идея, разрушающая единство русского (малорусского, великорусского и белорусского) мира вползла (вернулась) в Киев и Малороссию в виде огромной двухголовой военной змеи из советского Харькова, столицы Украинской Советской республики. Одна голова змеи была «большевик», другая «украинец».

И политику украинизации, как путь манкуртизации и стравливания манкуртизированной части малороссов и малороссов, оставшихся верными идеи русского единства, а также других русских (великороссов и белорусов) проводила советская власть.

И эта советская, большевистская власть, наряду с властью австрийской и германской, является матерью современных оранжевых.

И как одно из следствий вхождения советско-украинской змеи в русские земли Малороссии был будущий страшный Великий Голод во время коллективизации, голод и смерть в Малой Руси, в Белой Руси, в Великой Руси.

Пилсудский предпочитает Петлюру и Ленина Деникину и обрекает Русь, а позже и Польшу на коммунистическую жуть

После перехода Тарнавского на сторону Деникина свидомый (сознательный) австро-украинец Петлюра заключил с Пилсудским союз, по которому за помощь против белых и красных признал Галицию за Польшей. Так что если следовать сегодня букве соглашений свидомых (сознательных) украинцев, то Галиция сегодня должна быть за Польшей.

Однако и здесь революционеры большевики спасли своих младших революционных братьев свидомых (сознательных) украинцев и прибрали Восточную Галицию в СССР, а значит и в Украинскую ССР.

Договорившись с Петлюрой, Пилсудский сделал сказочный подарок младшему брату своего подельника Александра Ульянова, Владимиру Ленину.

Деникин попросил Пилсудского, когда Польша фактически находилась в состоянии войны с Советами, продвинуть польские войска до верхнего Днепра, в общем направлении на Мозырь. Один этот ход приводил к уничтожению 12-й советской армии, он не представлял для поляков никаких трудностей, не требовал никаких чрезмерных жертв и стоил бы им неизмеримо меньше крови и разорения, нежели предпринятый впоследствии «Киевский поход» и последовавшее за ним вторжение в Польшу большевицких армий.

Этот шаг дал бы возможности и Деникину успешней развивать наступление на Москву и генералу Николаю Юденичу брать Питер без угрозы удара с юга в тыл.

В ответ Пилсудский заключил с Советами тайное соглашение, в силу которого военные действия на польско-советском фронте временно прекратились.

Пилсудский считал русскую армию более страшным для себя противником, чем Советскую власть. Он уверял, что Деникин отказывался признать государственную самостоятельность Польши. Это была ложь.

О признании самостоятельности Польши заявляли и Верховный главнокомандующий русских войск адмирал Александр Колчак и сам Деникин. Другое дело, что, разумеется, ни Колчак, ни Деникин не могли признать границы Речи Посполитой в пределах 1772 года, что было то ли голубой, то ли розовой мечтой Пилсудского. Однако этих воображаемых границы не признавала Литва, без которой в принципе не может быть Речи Посполитой, как Республики Двух Народов (второго литовского – Zarusskiy.Org), ни признавала Антанта.

Деникин предлагал обсудить все спорные вопросы после победы.

Зачем обсуждать, решил Пилсудский, когда русских можно просто сдать Советам. Пилсудский так и сделал, он дождался победы большевиков над Деникиным и только тогда развернул активные действия против большевиков. Победы он не добился и ужас коммунистического правления в Польше после 1944 года (не говоря уже об этом ужасе во всем русском мире) – это, и огромная заслуга, Пилсудского, в том числе.

Русская армия генерала Деникина проиграла все, кроме чести.

А Ленин стал одним из пап свидомых (сознательных) австро-советско-украинцев. Близкое наблюдение над манкуртизацией австрийцами галицких русин, позволили ему позже продолжить манкуртизацию малороссов и новроссов. И более того, попытаться перенести опыт украинской манкуртизации на еще более грандиозный проект – советский. Ведь вслед за манкуртской Украинской ССР он стал папой манркуртского Советского Союза на месте бывшей Российской Империи. С попыткой создания новой генерации манкуртов – советских людей.

Авторы: Анна Бельская, Андрей Днепров