Полная версия статьи политолога Андраника Миграняна в авторском переводе
Как неоднократно справедливо отмечал известный профессор из Нью-Йоркского университета (NYU) Стивен Холмс, К. Маркс был неправ, когда говорил, что история человечества – это история классовой войны. На самом деле, отмечает Холмс, история человечества – это история борьбы элит. Еще Платон говорил, что когда элита едина и консолидирована (он говорил о верхах), то низы никогда не смогут одолеть такую элиту. У оппозиции возникает шанс, когда элита расколота.
Если не попытаться разобраться в том, что происходит в российских элитных кругах и как на это повлияли наличие тандема и длительная по времени неопределенность по вопросу о том, кто из членов тандема будет выдвинут кандидатом в президенты в 2012 году, то невозможно понять и объяснить появление массовых митингов и демонстраций, носящих антипутинский характер, со стороны части обеспеченных и продвинутых групп населения, при том что В. Путин по-прежнему имеет завидный для подавляющего большинства лидеров западных демократий рейтинг, более 60% поддержки у населения России. Хотя в публичном пространстве трудно проследить явный раскол в рядах экономической или политической элиты, однако трудно не заметить, что многие нынешние требования и лозунги, традиционные до недавних пор для маргинальной оппозиции, исподволь вводились в обиход, в мейнстрим, под видом заботы о стране и в интересах одного из членов тандема. Целый ряд докладов Института современного развития, выступления его руководства в лице И. Юргенса, Е. Гонтмахера и других, кремлевских и околокремлевских аналитиков и политиков, типа А. Дворковича, Г. Павловского и др., ориентированных на второй срок президентства Д. Медведева, были направлены на радикальную дискредитацию существующей социально-политической системы и ее архитектора В.В. Путина. Массированная кампания была направлена на недопущение возможности возвращения В. Путина на президентский пост на выборах 2012 года. Агрессивно в центральной печати и в элитных кругах внедрялась мысль о том, что возврат В. Путина – это застой, это второе издание режима Л.И. Брежнева со старым и склеротичным лидером, это дальнейший стремительный рост коррупции и конфронтации с Западом. Этим особенно баловались вдохновители и руководители Ярославского форума: В. Иноземцев, И. Юргенс, Г. Павловский и др. В итоге в экспертно-информационном пространстве формировалось ядро, работающее против возвращения Путина, которое сделало желание радикальной оппозиции как бы легитимным и отражающим мнение части истеблишмента.
У части элит не могло не создаться впечатления, что эта кампания если не инициирована Кремлем с самого высшего уровня, то, по крайней мере, она молчаливо поддерживается им. Для части экспертного сообщества и журналистского корпуса это означало сигнал к наступлению. Если высокий рейтинг доверия населения раньше гарантировал неприкасаемость В. Путина от атак журналистов и экспертов, то теперь это табу было как бы снято самой же высшей властью или, по крайней мере, частью прокремлевских политиков, аналитиков и журналистов.
Мне кажется, В. Путин и его окружение недооценили эту угрозу и не предприняли вовремя необходимых контрмер, что привело к тому, что экспертно-информационное пространство в значительной степени стало в оппозиции к идее возврата В. Путина. Очевидно, что противодействовать этой кампании со стороны В. Путина можно было бы, по крайней мере, двумя способами. Или попросить Д. Медведева, чтобы он с самого начала антипутинской кампании приструнил И. Юргенса, Г. Павловского и Ко, тем более что сам Д. Медведев говорил 24 сентября на съезде «Единой России», что у него не было планов выдвигаться на второй срок и они с В. Путиным заранее договорились о том, кто будет выдвигаться в 2012 году. Этого не было сделано. Можно только гадать почему. Может быть, премьер и его ближайшее окружение думали, что вряд ли публичные выступления этих людей смогли бы раскачать ситуацию в стране, учитывая степень прочности позиций В. Путина. Еще в начале 2011 года рейтинг поддержки премьера был около 80%. Может быть, по другой, мне не известной причине. Об этом точно может сказать только сам Владимир Владимирович.
Или в качестве контрмер на эту антипутинскую кампанию развернуть широкомасштабную кампанию в СМИ против Д. Медведева, представляя его как слабого лидера, не способного стать реальным государственным деятелем, подготавливая как элиту, так и общество к возвращению В. Путина на пост президента. И этого не было сделано. Это можно объяснить лишь двумя предположениями. Во-первых, Д. Медведев был выбором самого В. Путина, и ему, видимо, не хотелось публично признаться, что он ошибся в своем выборе. Во-вторых, что мне кажется более вероятным, ему не хотелось массированной атакой СМИ против действующего президента десакрализовать институт президента. Уверен, что он понимает, насколько важен этот институт для обеспечения устойчивости политической системы, чтобы позволить публично бросить тень на него даже для собственной защиты от нападок сторонников второго срока Д. Медведева.
Из сказанного вытекает, что постепенно в публичном пространстве стал складываться широкий альянс противников возвращения В. Путина на пост президента, состоящий как из представителей радикальной антисистемной оппозиции, так и части истеблишмента. К ним присоединилась и часть молодежи, представители малого и среднего бизнеса, которым был предложен со стороны «кремлевского агитпропа» Д. Медведев в качестве их лидера. При этом в публичном пространстве и в СМИ создавался образ Д. Медведева как либерального лидера молодежи, сторонника модернизации экономики и политической системы, лидера, способного покончить с коррупцией в высших эшелонах власти, монополией олигархических групп, не допускающих возникновения реальных условий для честной и свободной конкуренции на рынке, произволом силовых структур, обложивших бизнес и душащих их своим мздоимством, что делало положение собственников, особенно малых и средних, чрезвычайно уязвимым. Эта группа людей после 24 сентября пополнила ряды тех, кто потом вышел на Болотную площадь и на проспект Сахарова. Неоднозначна позиция и крупного бизнеса и части олигархов к возможности возвращения В. Путина на пост президента в 2012 году. Особенно это относится к той части крупного бизнеса, которая сколотила свое состояние в 90-е годы. Для них, конечно же, гораздо комфортнее было состояние середины и конца 90-х годов, когда государство было чрезвычайно слабым как институционально, так и по своим возможностям мобилизовать ресурсы и когда можно было подкупить любого чиновника, любого ранга и решить свои проблемы, при этом еще и используя зависимых от них СМИ для политического и экономического рэкета. Эта группа элиты в страшном сне не хотела бы открытой конфронтации между участниками тандема, что потребовало бы от них занять позицию «за» или «против», рискуя своими миллиардами. Но очевидно, что она чувствует себя некомфортно по отношению к сильной власти государства во главе с харизматичным и популярным у народа лидером В. Путиным, и, конечно же, у этой части элит также не удивительно, что могли бы быть идеи о желательности ослабления легитимности В. Путина и ограничения возможностей государства в отношениях с крупным бизнесом. В итоге на массовых демонстрациях на Болотной площади и проспекте Сахарова ядро демонстрантов составили люди, которых, по меткому выражению Ксении Собчак, можно было назвать участниками «норковой революции». Бросалось в глаза то, что, как отметила К. Собчак, на митинг приезжали мужчины за рулем своих «мерседесов», а женщины – одетые в норковые шубы и манто.
В заключение нельзя пройти мимо еще одного обстоятельства, которое также внесло свой вклад в рост протестных настроений в обществе. Речь идет о состоянии информационного пространства в современной России. Если беспристрастно проанализировать нынешнее состояние информационного пространства, то можно увидеть, что существует определенный миф о том, что путинская власть контролирует российские СМИ и особенно телевидение. На самом деле все влиятельные в элитных кругах печатные СМИ в разной степени интенсивности и критичности ведут по сути антипутинскую кампанию уже не первый год. Это относится в значительной степени к «Новой газете», ежедневной газете «Коммерсантъ», журналу «Коммерсантъ-Власть» и относящемуся к этому холдингу журналу «Огонек», журналу The New Times и многим другим, на этом поприще особенно преуспели две газеты, издающиеся иностранцами в России на русском, – «Ведомости», на английском – The Moscow Times. В этом ряду стоят «Московский комсомолец», влиятельные радиостанции «Эхо Москвы» и «Свобода». Фактически нет ни одного печатного издания, радио или телепередачи, которая вела бы осмысленную и интеллигентную наступательную кампанию в защиту премьера и его политики. Есть мнение, что пресловутый контроль властей над телевидением сводится, видимо, лишь к наличию некоего стоп-листа, действующего против некоторых оппозиционных политиков и экспертов. При этом фактически все программы политического характера на всех каналах, за редкими исключениями, демонстрируют негативный настрой в адрес власти или же настолько кондово прорежимны, что вызывают резкое отторжение аудитории.
Для сравнения, в США работает канал MSNBC, где ведущие (анкор-мэны) и все приглашенные аналитики ежедневно яростно отстаивают как действующего президента Обаму, так и его не всегда удачную политику. Среди них такие зубры политической журналистики, как Крис Мэттьюс, Лоренс О’Доннел, Рэйчел Меддоу и десятки других. На канале FOX News есть Билл О’Райли, Джон Хэннити, Грета ван Сустерен, Лора Ингрэм, еще недавно в их рядах был очень популярный в крайне консервативных кругах Гленн Бек и десятки других, которые точно так же постоянно готовы лечь костьми, отстаивая позиции политиков республиканской партии. В российских СМИ существует тьма журналистов и аналитиков, 24 часа в сутки готовых «критиковать» В. Путина и его сторонников в отмеченных выше органах СМИ, однако отсутствует какое-либо издание или канал телевидения, способные последовательно и целенаправленно озвучить противоположную позицию на должном уровне даже в государственных СМИ.
Из всего сказанного в этой статье и в двух предыдущих статьях, опубликованных в The National Interest 9 и 28 декабря, посвященных как результатам выборов, так и массовым демонстрациям 10 и 24 декабря, напрашиваются некоторые выводы и пожелания. Я не считаю нужным давать рекомендации ни власти, ни оппозиции, но считаю своим долгом поделиться некоторыми соображениями с читателем. Относительно возможного поведения действующей власти мне на ум приходит известное интервью, данное печально известным А. Керенским по поводу очередной юбилейной даты октябрьской революции. На вопрос журналиста, можно ли было избежать победы большевиков, незадачливый премьер ответил, что можно было бы, однако для этого надо было в 1917 году расстрелять одного человека. На вопрос – Ленина? Он ответил: нет, Керенского. Хотелось бы, чтобы когда-нибудь и на вопрос о том, можно ли было избежать распада Советского Союза М. Горбачев дал бы такой же ответ. Ответ А. Керенского для меня очень показателен. Слабый лидер, расколотая элита, возбужденные толпы, раскачанная ситуация в стране – самая плодородная почва для углубления хаоса и неуправляемости, после которой возникает не демократия со всеми ее прелестями, а, как предупреждал А. Токвиль, из этого может вырасти только еще более тираническая власть, гораздо более опасная, чем та власть, с которой так самозабвенно боролась французская интеллигенция XVIII века, приведшая к торжеству якобинской гильотины, и русская интеллигенция, приведшая страну к расстрельным тройкам и массовому террору октября 1917-го и в последующие годы, распаду страны в 1991 году.
История многих народов в прошлом, да и недавняя история с «арабской весной» подтверждают известную истину: радикальные требования свободы и демократии сейчас и здесь – это те благие пожелания радикальной интеллигенции, которыми вымощена дорога в ад.
Я, естественно, не призываю никого расстреливать. Угрозы радикальной расправы с действующей властью порой слышны с противоположной стороны. Ответственная власть должна продемонстрировать, что она может пойти в сложившихся условиях как на реальные, а не косметические реформы (ряд шагов уже предприняты властями, о других уже заявлено), так и продемонстрировать решимость принять самые жесткие меры для защиты конституционного строя.
Величайший политик XX века Дэн Сяопин показал, как надо действовать в ситуации, когда страна на подъеме, ситуация улучшается, но активной части населения хочется еще больше, сразу и сейчас. Тяньаньмэнь была тяжелым решением для него, однако с исторической точки зрения единственно возможное решение в долгосрочных интересах сотен миллионов китайцев. Интересы сотен миллионов людей не были принесены в жертву нескольким десяткам тысяч разгневанных нетерпеливых радикалов. Результат известен. Власти поняли и приняли сигналы от общества, по собственной инициативе пошли на углубление экономических реформ, не поддались на нажим улицы, элита оказалась консолидирована вокруг лидера, и в результате Китай с 1989 года по-прежнему остается локомотивом развития мировой экономики. Трудно даже представить, к каким катастрофическим последствиям могла бы привести Китай та ситуация, если бы лидер страны оказался бы таким же слабым, как Керенский или Горбачев, и митинговая волна захлестнула бы Китай. Вместо непрерывного роста экономики и благополучия миллионов можно было получить то, что мы видим сегодня в Египте и в Ливии, или то, что произошло в России в 1990-е годы, когда страна понесла потери больше, чем во время Великой Отечественной войны.
И несколько соображений по поводу действий оппозиции. Нашей радикальной либеральной интеллигентской оппозиции следовало бы лучше знать собственную страну. Как сегодня в Египте, так и завтра в России, в случае разгула массовых страстей не люди с твиттерами, сотрудники компаний «Гугл» и «Майкрософт» придут к власти на демократических выборах. Как показали результаты выборов 4 декабря, митинговая стихия открыла дорогу мусульманским радикалам в Египте, усилила позиции коммунистов и левых радикалов в России. Но нельзя забывать, что еще своего слова не сказали русские радикальные националисты. Как бы потом не приходилось в Париже, Лондоне и в Нью-Йорке, тем, кому удастся вовремя удрать из страны, познать очевидную истину, что первыми жертвами стихии могут оказаться те, кто сильнее раскачивает лодку, в которой сидит.
