Таинственный загадочный Китай — восходящая супердержава номер один. Крупнейший кредитор дряхлеющей американской экономики, главный потребитель мировых энергоресурсов, растущая военная мощь. Самая динамичная экономика мира, успешно сопряженная с коммунистической идеологией. В эпоху глобальных кризисов и тотальной переоценки ценностей взгляды некоторых политиков и теоретиков невольно обращаются на Восток в поисках ответа на вопрос, не там ли найден рецепт построения социальной гармонии.
Китайская Народная Республика имеет еще одно измерение, благодаря которому она приобрела все перечисленные выше завидные характеристики. Это измерение называется закрытость. В мире мало что известно о внутренней цене китайского чуда. Кроме проблем с Тибетской автономией мировое сообщество почти ничего не знает о социальных и политических процессах в Китае. Китайская каша варится в котле с плотно закрытой крышкой. Вообще, китайская кухня славится тем, что умеет придавать продуктам обманный вкус, наделяя рыбу запахом мяса, а змею — вкусом курицы.
Архитектор китайской перестройки Дэн Сяопин не зря в свои студенческие годы подрабатывал официантом в китайском ресторане в Париже. Может быть, именно поэтому вкус и запах ритуальной китайской каши Лаба Чжоу столь обманчивы, что распознать входящие в ее состав ингредиенты не под силу даже знатокам китайской кухни. В те редкие моменты, когда избыточное давление внутри котла пока еще не сносит, а только приподнимает крышку, удается на минутку заглянуть внутрь и разглядеть ту самую знаменитую змею со вкусом курицы.
Пока сотрясаемый экономическим кризисом Запад с надеждой поглядывает на кажущийся незыблемым Восток, тот сам начинает терять почву под ногами. Глобализация не щадит никого. Разбогатевший благодаря ней Китай теперь начинает ощущать последствия падения спроса в богатых западных странах — начиная с августа нынешнего года объем китайского экспорта неуклонно снижается. Кроме западного кризиса на экономику Китая влияют и собственные, накопленные по западному образцу, проблемы. Это — раздувшийся пузырь рынка недвижимости и огромная долговая нагрузка на местные бюджеты. Недавние события в провинции Гуандун, известной как «лаборатория китайского капитализма», — яркая иллюстрация китайского социализма с капиталистическим лицом.
Четвертый месяц не утихают страсти вокруг взбунтовавшейся и все еще непокоренной деревушки Вукан, центра 12-тысячного аграрно-рыбацкого округа в провинции Гуандун, недалеко от Гонконга. Жители Вукана изгнали местных представителей Коммунистической партии и избрали местный Совет из 13 представителей «воли народа». 11 декабря 1000 вооруженных полицейских безуспешно пытались занять деревню с помощью водометов и слезоточивого газа. Не достигнув успеха, полиция окружила деревню сплошным кордоном, блокируя доставки воды и продовольствия.
Митинг восставших крестьян и рыбаков Вукана
Рыбаки и крестьяне Вукана традиционно враждуют с соседями из Люфена. В сентябре жители деревни взбунтовались против передачи администрацией участка земли девелоперской фирме с милым названием «Деревенский огород». В 2006 году правительство Китая приняло решение об изменении законодательства, регулирующего правовой статус земель сельскохозяйственного назначения. Был отменен сельскохозяйственный налог и разрешена административная продажа земли. Доходы от этих продаж являются сегодня важной составляющей китайского бюджета, что естественно подталкивает власти к реквизиции земли. В год такой реквизиции подвергается около 200 000 гектаров. Бывший главный редактор China Daily, официального органа Компартии Китая, признал, что в течение 2007-2009 годов количество протестов против изъятия земель превышало 90 000. В 2010 эта цифра выросла до 100 000.
Самый ожесточенный протест начался в сентябре нынешнего года в Вукане. Жители района после безуспешных хождений по чиновникам вышли на улицы и оккупировали местный «Уолл-Стрит», т. е. районный комитет партии. В течение последних шести лет в этой же самой провинции Гуандун жители сел Донгжоу и Таиши протестовали против манипуляции землей коррумпированными чиновниками. Полиция тогда отреагировала очень решительно. Во время усмирения бунта в Донгжоу от их выстрелов погибли трое протестующих.
Провинцией Гуандун управляет Ван Ян, первый секретарь комитета коммунистической партии и инициатор модели развития под трогательным названием «Счастливый Гуандун», основной целью которой объявлены ликвидация общественного неравенства и социальная гармония. Неофициально говорится о том, что Ван в ближайшем будущем может занять важное место в центральной иерархии власти Китая.
Символом перемен в Гуандуне стал город Люфен, прославившийся на всю страну новой архитектурой местных органов власти и ночным клубом «Золотые пески», где юные дивы радушно принимали подъезжающих на роскошных лимузинах гостей.
В июне нынешнего года Ван прошел первое серьезное испытание, когда в городе Зенгченг произошел бунт сельскохозяйственных рабочих, возмущенных невыносимыми условиями труда и жизни. Бунтовщики сожгли отделение полиции и несколько автомобилей, а полиция произвела массовые аресты с помощью введенных в город усиленных сил безопасности. Очередным испытанием стали беспорядки в Вукане.
Местный партийный бонза, сфальсифицировав выборы, расставил на ключевые должности своих родственников и друзей, после чего начал широкую распродажу сельскохозяйственных земель девелоперам. В результате возникли массовые протесты крестьян, которые жестко подавлялись силами безопасности. Вот как комментирует эти события один из участников протестов: «Они вели себя, как бешеные псы, — избивали каждого встречного и арестовывали всех подряд. Тогда мы окружили здание полиции и освободили всех наших. Всех партийных начальников мы выбросили из зданий партийных комитетов и выбрали свой районный Совет из 117 человек. Из них мы выбрали 13 представителей воли народа, которых назвали Временным Советом деревни».
На сей раз власти были вынуждены ограничить масштаб репрессий, отказавшись от демонстративного присутствия усиленных отрядов безопасности, и приступили к мирным переговорам с бунтовщиками. Им было обещано «устранение недостатков в работе местных органов власти». Сам секретарь Ван лично обещал вернуть в Вукан утраченную социальную гармонию даже ценой уменьшения темпов экономического развития. Через несколько дней ситуация вернулась к хрупкому равновесию. Власти пообещали не преследовать по закону протестующих. Каждую неделю проводились «общие собрания», участие в которых должны были принимать все жители. Однако «гармонизация» не сопровождалась никакими практическими действиями. Временный Совет приступил к организации демонстраций, напоминающих властям о причинах конфликта.
В ноябре около 3 000 человек в течение двух часов провели сидячую забастовку перед зданием партийного комитета. Власти в ответ уволили местного партийного секретаря вместе с его заместителем и объявили о проведении новых выборов местных партийных властей. Одновременно прозвучало официальное заявление о том, что за беспорядками стоят «чужие», в том числе провокаторы из Гонконга. В ответ один из членов Временного Совета заявил от имени жителей Вукана: «Мы хотим только честных выборов, мы не собираемся бороться с Коммунистической партией. Наша цель заключается в том, чтобы нас услышали в Пекине».
Ху Джинбо
9 декабря местные власти начали решительные действия против нелегальной организации, каковой, по их мнению, является Временный Совет Деревни. Пятеро из тринадцати членов Совета были арестованы. 11 декабря появилось официальное сообщение полиции о том, что один из арестованных, сорокатрехлетний Ху Джинбо, умер в камере «от сердечного приступа, возникшего по причине психологического шока». Сельчане вышли на улицу и забросали камнями полицию. Все деревенские богачи и партийные функционеры срочно покинули деревню. Комфортабельные виллы, выстроенные на конфискованных сельскохозяйственных землях, опустели. Деревня оказалась в полицейской блокаде, но жители соседних деревень тайными тропами доставляют бунтовщикам продовольствие. Такие рейды небезопасны, но рыбаки Вукана патрулируют дороги, используя для связи свои рыбацкие рации, с помощью которых предупреждают соседей о появлении полиции.
Цзян Сяопин, торговец с местного рынка, заявил, что продовольствия в деревне хватит на 10-12 дней. Полиция блокирует деревню и с моря, так что рыбаки не могут заниматься ловлей рыбы, но лозунг восставших звучит гордо: «Умрем с голоду, но не сдадимся». Один из членов Временного Совета, Ян Семао, рассказал, что власти пробовали договориться с непокорной деревней, подключив к переговорам родственника одного из арестованных, но крестьяне отказались от предложения властей. Они требуют, чтобы власти признали свою ответственность за кровопролитие, когда полиция избивала их в сентябре, признания властями их требований справедливыми, а их представителей правомочными переговорщиками. Главное же требование восставших — вернуть землю крестьянам, чтобы они снова поделили ее поровну между всеми жителями деревни. Погибший в следственном изоляторе Ху Джинбо стал символом сопротивления. Восставшие требуют независимой судебно-медицинской экспертизы причин его смерти, объективного расследования и наказания виновных.
Судя по всему, власти Китая самым серьезным образом отнеслись к событиям в Вукане. Опубликованная на сайте правительства округа Шаньвей в провинции Гуандун, к которому относится мятежная деревня, информация занимает более четырех страниц. Из нее следует, что власти деревни самым беззастенчивым образом обкрадывали китайских крестьян, присваивая немалые средства, получаемые ими от девелоперов за проданную им землю. Партийные бонзы приобретали на крестьянские деньги дорогостоящие автомобили в личную собственность, строили виллы и вообще вели себя как все их коллеги во всех странах. Власти округа Шаньвэй практически признают правомерность претензий восставших из Вукана, обвиняя их единственно в незаконных методах протеста.
Запредельный уровень коррупции в Китае существует, видимо, несмотря на многочисленные расстрелы коррупционеров. И так же, как везде угрожает национальной безопасности государства.
